141. Отношение супругов при браке sine manu. Совер-
шенно иначе были построены отношения мужа и жены в бра-
ке sine manu. Брак sine manu не менял юридического по-
ложения, в котором жена была до вступления в брак. Она
остается in patria potestate, если была подчинена от-
цовской власти до брака. Она по-прежнему sua heres сво-
его paterfamilias, по-прежнему агнатка своих старых аг-
натов. Если до вступления в брак sine manu жена была
persona sui iuris, она остается persona sui iuris и
после вступления в брак. Понятно, что и имущество, при-
надлежавшее ей до брака, если она была persona sui iu-
ris, остается ее имуществом, а все, что она приобретает
во время брака, принадлежит ей одной. Она вправе всту-
пить с мужем в любую имущественную сделку. Воспрещены
были лишь дарения между супругами (для того, чтобы
обеспечить полную имущественную независимость супругов
одного от другого). Впрочем, в начале III в. н.э. было
постановлено, что, если даритель умер, не потребовав
дара обратно, то donatio convalescit, т.е. дарение ста-
новится действительным (D. 24. 1. 32).
С течением времени эта полная юридическая разобщен-
ность супругов начинает однако смягчаться как в личных,
так и в имущественных их отношениях. Было признано, что
супруги не вправе предъявлять один к другому инфамирую-
щие иски (п. 126), что в случаях имущественной ответс-
твенности одного супруга перед другим он пользуется be-
neficium competentiae, т. е. правом отвечать только в
пределах имеющихся у него средств. Претор стал давать
мужу интердикт для истребования к себе жены и отказы-
вать в таком же иске отцу, когда тот пытался истребо-
вать свою дочь, состоявшую в браке sine manu. Так пос-
тепенно сложилось некоторое общее положение о личных
отношениях супругов: муж должен охранять жену: defendi
uxores a viris... aequum est (D. 47. 10. 2), жена обя-
зана почитать мужа, reverentia quae maritis exhibenda
est (D. 24. 3. 14. 1).
142. DOS. He менее глубоко изменились в браке sine manu
имущественные отношения супругов. Издержки общей семей-
ной жизни, содержание детей и т. п. лежали на муже. Но
уже со времени появления брака sine manu вошло в обычай
давать мужу особое приданое, dos, в целях облегчения
ему бремени семейных расходов, ad matrimonii onera sub-
levanda. DOS устанавливалась либо paterfamilias жены
(dos profecticia), либо самою женой, если она до брака
была persona sui iuris, либо третьим лицом (dos adven-
ticia). Как бы то ни было, но dos всегда должна быть
установлена особым актом: dos aut datur aut dicitur aut
promittitur, и, установленная так или иначе, станови-
лась собственностью мужа.
Когда в конце республики семейная жизнь сильно рас-
шаталась, создавалась как бы законная возможность спе-
куляции с dos: вступив в брак только с целью получения
dos, муж мог потом, воспользовавшись неограниченной
свободой развода, расторгнуть свой брак, сохранив dos
за собою. Поэтому, для устранения этого положения, жена
и лица, устанавливавшие dos, начали требовать от мужа
обещания, в силу которого он обязывался обеспечить
возвращение dos жене, либо установителю dos, если брак
будет прекращен разводом или смертью мужа. Обеспечение
это называлось cautio rei uxoriae. В случае невозвраще-
ния dos, жена или установитель dos могли предъявить
иск. Иногда прибегали к другому приему: dos при самом
установлении ее оценивалась в известной сумме денег и
рассматривалась как проданная мужу за эту сумму (dos
venditionis causa aestimata), которую муж и обязан был
в соответствующих случаях вернуть.
Когда обычай таких cautiones укрепился, претор счел
справедливым давать жене иск о возврате ей приданого
даже в тех случаях, когда cautio не была установлена,
если муж давал развод жене без всяких с ее стороны по-
водов. В ходе разработки условий предоставления и сущ-
ности этого иска юристы и создали то, что впоследствии
стали называть римским детальным правом, отдельные по-
ложения которого до сих пор определяют правовую судьбу
приданого в некоторых капиталистических странах (Фран-
ция, Бельгия, Италия и др.). Основные черты правового
положения dos сводились к следующему.
В случае прекращения брака смертью жены, dos остава-
лась у мужа или возвращалась еще находившемуся в живых
отцу жены, если dos была им установлена. Если брак
прекращался смертью мужа, dos возвращалась жене или ей
совместно с ее отцом. Dos возвращалась жене и в том
случае, когда брак прекращался разводом по почину мужа
или по его вине. Наоборот, dos оставалась у мужа, если
жена брала на себя инициативу развода или вызвала раз-
вод своим поведением. В праве Юстиниана это единствен-
ный случаи, когда dos оставалась у мужа.
Таким образом dos стала служить орудием борьбы со
злоупотреблениями свободой развода и с ненадлежащим
отношением к супружеским обязанностям. Но эта роль
dos значительно ослаблялась тем, что муж при сущест-
вовании брака продолжал считаться собственником dos
и, следовательно, мог ее законно отчудить. Понятно,
что обязательственное требование жены о выдаче ей
денежного эквивалента
отчужденной dos оставалось безрезультатным в случае не-
состоятельности мужа. Поэтому в целях охраны интере-
сов жены lex lulia de adulteriis в особой главе de
fundo dotali запретила отчуждение без согласия жены
детальных недвижимостей. Практика стала подводить
под понятие отчуждения всякую сделку, которая могла
привести к отчуждению, например, залог, а в праве
Юстиниана детальные недвижимости стали неотчуждаемы-
ми даже и с согласия жены. Требование жены о возвра-
те ей приданого
удовлетворялось уже в классическом праве преимуществен-
но перед требованиями других личных кредиторов мужа.
Это преимущество превратилось в праве Юстиниана в за-
конную ипотеку (п. 418) жены на все имущество мужа. Та-
ким образом, хотя муж еще и в праве Юстиниана признает-
ся собственником приданого, однако, правы были римские
юристы, когда говорили:
"quamvis in bonis mariti dos sit, mulieris tamen
est", т. е. хотя приданое находится в имуществе мужа,
однако оно принадлежит жене (D. 23. 5. 75). В сущности
муж только пользовался dos во время брака и оставлял ее
у себя в качестве штрафа за ненадлежащее отношение жены
к вытекавшим из брака обязанностям.
Существовало, однако, и другое имущество, выполняв-
шее такую же штрафную функцию, но уже в интересах жены.
Это была donatio ante nuptias, предбрачный дар, который
в праве Юстиниана мог устанавливаться также и во время
брака - donatio propter nuptias, и представлял собою не
что иное, как сумму, обыкновенно приблизительно равную
сумме dos, которую муж обязывался выплатить жене в слу-
чае развода по его инициативе или вине. Таким образом
этих в случаях жена получала как подлежавшую возвраще-
нию dos, так и donatio propter nuptias. В этом заключа-
лось и своеобразие этой последней, которая в действи-
тельности вовсе не была дарением: она не лишала мужа
права собственности на соответствующее имущество в те-
чение брака и не лишала его права собственности вообще,
если брак не прекращался разводом по почину или по вине
жены.
46. Прекращение брака
143. Случаи прекращения брака.
Для того, чтобы брак мог юридически существовать,
надо, чтобы все время были в наличии те условия, без
которых брак не мог бы быть заключен. Отпадение ка-
кого-либо из этих условий было и основанием прекра-
щения брака.
Таким образом, кроме смерти одного из супругов, брак
прекращался: (1) Capitis deminutio maxima одного из
супругов, т. е. обращением его в рабство, ибо у ра-
бов не было ius conubii. При этом, если взятый в
плен и обращенный в рабство супруг возвращался затем
в Рим, то в силу postliminium (п. 108) считалось,
что
manus никогда не прекращалась. Брак же sine manu, как
некоторая только фактическая, но не юридическая связь,
считался прекращенным, ибо postliminium применялся к
res iuris, но не к res facti; однако брак считался про-
должавшимся все время, если оба супруга были вместе в
плену.
(2) Capitis deminutio media, т. е. утратой права
гражданства, ибо неграждане, кроме latini veteres,
также не имели ius conubii. (3) Capitis deminutio
minima, т. е. изменением семейного состояния одного
из супругов, которое устанавливало такую степень
агнатического родства его с другим супругом, при
которой вступление в брак было бы невозможно, напри-
мер, paterfamilias
усыновлял мужа своей дочери, не освободив ее предвари-
тельно от patria potestas. (4) По воле мужа или его
paterfamilias в браке cum manu; по воле мужа или же-
ны, либо по их соглашению в браке sine manu. Для
заключения брака cum manu требовалось согласие pa-
terfamilias жены, а позднее и самой жены (см. п.
139), но, в силу установившейся над женою manus ma-
riti, ее paterfamilias и она сама утрачивали право
прекратить брак по своей воле: жена была в
отношении мужа loco filiae. Поэтому только муж (или его
paterfamilias) был вправе прекратить брак cum manu,
совершив формальности, обратные тем, при помощи ко-
торых брак был заключен. Брак sine manu мог быть
прекращен волеизъявлением одного из тех лиц, согла-
сие которых требовалось для совершения брака (п.
139). Свобода развода была, как уже сказано, одним
из основных начал римского брачного права. И несмот-
ря на множество
разводов в конце периода республики и в период империи,
несмотря на то, что разводы противоречили учению хрис-
тианской церкви о браке, свобода развода никогда не бы-
ла ни отменена, ни даже ограничена, если не считать
указанных выше невыгодных имущественных последствий
развода для супруга, по инициативе или по вине которого
брак был прекращен разводом.
Вступление во второй брак после прекращения первого
не встречало ни в период республики, ни в период прин-
ципата никаких ограничений. Более того, lex Iulia et
Papia Poppea даже распространяла установленную ею inca-
pacitas на лиц, которые в течение определенного времени
после прекращения брака не вступили в новый брак. Одна-
ко в дальнейшем появляются в интересах детей от первого
брака некоторые ограничения прав родителя, вступившего
во второй брак, на имущество, полученное им от первого
брака (lucra nuptialia): это имущество остается лишь в
пользовании родителя, вступившего в новый брак, а после
его смерти переходит к детям от первого брака. Кроме
того, новому супругу не может быть ни подарено, ни за-
вещано больше имущества, чем детям от первого брака.
Вдова, вступающая в новый брак, обязана соблюсти так
называемый траурный год, целью которого является отчас-
ти соблюдение пиетета по отношению к покойному мужу, а
главным образом предотвращение так называемой turbatio
sanguinis, т.е. затруднений в определении отца ребенка,
который родился бы в течение десяти месяцев со дня
прекращения первого брака. В случае развода жена обяза-
на заявить о своей беременности мужу, который в праве
потребовать проверки в определенном порядке этого заяв-
ления.
Несоблюдение траурного года не влечет за собою не-
действительности нового брака, а лишь утрату женою
lucra nuptialia, ограничение ее прав в сфере насле-
дования, а также infamia жены.
Глава 13
ПРАВОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ РОДИТЕЛЕЙ И ДЕТЕЙ
144. Отношения между матерью и детьми. Отношения между матерью и детьми глубоко различ- ны, в зависимости от того, состоит ли мать в браке cum manu или в браке sine manu с отцом детей. Мать, состоящая в браке cum manu, для детей является loco sororis и вместе с ними подчинена власти своего мужа (или его pater familias, если муж состоит in patria po- testate), на равных с детьми началах она наследует пос- ле мужа; взаимное право наследования соединяет ее, в качестве агнатки детей с теми из них, которые вышли из patria potestas мужа. В качестве агнатов ее сыновья осуществляют над нею опеку после смерти мужа. Связь ма- тери с детьми в браке - наиболее тесная после связи pa- terfamilias со своими подвластными. Наоборот, в браке sine manu мать в древнейшем праве юридически не связана с детьми. Она не член семьи отца своих детей, она - агнатка своих старых агнатов, член своей старой семьи, в которой она наследует и члены ко- торой наследуют после нее и осуществляют над нею опеку. Однако подобно тому, как с течением времени была значительно смягчена юридическая отчужденность мужа и жены в браке sine manu, она была почти устранена в от- ношениях между матерью и детьми, рожденными от брака sine manu. Когнатическая, кровная связь стала постепен- но служить основанием права матери на совместное прожи- вание с нею несовершеннолетних детей, находившихся под опекой постороннего лица или даже in patria potestate мужа, с которым мать была в разводе, позднее даже на осуществление матерью опеки. Матери было предоставлено право на алименты от детей, детям было воспрещено предъявлять к матери инфамирующие иски, привлекать ее к суду без разрешения магистрата, beneficium competentiae стал ограничивать пределы ее имущественной ответствен- ности перед детьми. Наконец, сенатускон-сульты II в., а затем императорские конституции установили и последова- тельно расширили допущенные претором взаимные права наследования детей и матери, состоявшей в браке sine manu. 145. Отношения между отцом и детьми. Иначе были построены отношения отца с детьми. Для этих отноше- ний было безразлично, состоял ли отец в браке cum manu или sine manu. Дети всегда находятся под властью отца, in patria potestate. Эта власть, пер- воначально безграничная, постепенно, однако, смягча- лась. Основной причиной этого являлось распадение прежней крестьянской семьи (в связи с развитием ра- бовладельческих хозяйств), развитие в городах реме- сел: сыновья все в больших размерах ведут самостоятельное хозяйство. Наряду с этим, сыновья приобретают самостоятельное положение в постоянной армии и в государственном аппарате. Уже в древнейшее время власть paterfamilias над лич- ностью детей умерялась воздействием семейного сове- та, суждения которого не были юридически обязатель- ны, но и не могли, в соответствии с общественными воззрениями, игнорироваться при наложении на детей суровых наказаний. В конце же республики и в на- чале периода империи был введен ряд прямых ограничений прав paterfamilias на личность детей. Право продавать детей было ограничено случаями крайней нужды и расп- ространялось только на новорожденных детей. Упразднено было право выбрасывать детей. Императорский указ IV в. приравнял убийство сына ко всякому parri-cidium. Сог- ласно другого, более раннего (II в. н.э.) указа, власти могли принудить отца освободить сына от patria potes- tas. Наконец, за подвластными детьми было признано пра- во обращаться к магистрату extra ordinem с жалобами на paterfamilias, а также право требовать алименты. В сфере имущественных отношений подвластные дети бы- ли, по-видимому, рано допущены к совершению сделок от своего имени. Но все права из таких сделок (так же, как из сделок рабов, совершавшихся ex persona domini) воз- никали для paterfamilias. Обязанности же из этих сделок для paterfamilias не возникали. Совершенные подвластны- ми деликты служили основанием для actiones noxales про- тив paterfamilias о возмещении вреда или выдаче подв- ластного потерпевшему для отработки причиненного им вреда. Одновременно с последовательным ограничением власти мужа над женой, с одной стороны, и параллельно с расши- рением круга юридических последствий из сделок рабов, с другой, осуществлялся и процесс постепенного признания имущественной право- и дееспособности подвластных де- тей. Претор стал предоставлять против paterfamilias та- кие же actiones adiecticiae qualitatis из сделок подв- ластных, какие он предоставлял на основании сделок ра- бов (п. 117). Но сами подвластные, после того как они становились personae sui iuris, стали признаваться от- ветственными по этим сделкам не iure naturali, как ра- бы, a hire civili. В то же время, если пекулий, который нередко выделялся подвластному сыну, продолжал признаваться имуществом paterfamil-ias, так называемый peculium profecticium, то появились определенные группы имущества, права на которые стали возникать в лице не paterfamilias, а подвластного сына. Таким имуществом была признана пос- тановлением Августа, а может быть Цезаря, под влиянием создания постоянной профессиональной армии, военная до- быча, а равно и все имущество, приобретенное сыном в связи с его военной службой: paterfamilias был не впра- ве отобрать это имущество у сына, сын не только свобод- но пользуется этим имуществом, он вправе и распоряжать- ся им, в частности, завещать (сначала во время пребыва- ния на военной службе, а начиная со II в. независимо от момента составления завещания). Однако в случае смерти сына без завещания, это имущество переходит к отцу, и притом iure peculii, без обременения отца обязательст- вами умершего сына. Правила, сложившиеся в период принципата для иму- щества, приобретенного сыном на военной службе, были в период империи, в связи с созданием большого админист- ративного аппарата принцепса, перенесены и на имущест- ва, приобретенные на гражданской службе: государствен- ной, в придворных или церковных должностях. Так, с IV в. н. э. постепенно сложилось peculium quasi castrense. Наконец, с признанием права наследования детей после матери, состоявшей в браке sine manu, невозможно было не оградить от притязаний со стороны paterfamilias и имущество, унаследованное детьми от матери. В IV в. это имущество было объявлено принадлежащим детям с правом paterfamilias на пожизненное пользование и управление им. В дальнейшем в такое же положение были последова- тельно поставлены имущества, унаследованные от родс- твенников с материнской стороны. Развитие завершилось постановлением, что paterfamilias сохраняет право собс- твенности лишь на то состоящее в обладании детей иму- щество, которое либо приобретено ex re patris, на средства отца, либо получено contemplatione patris, т. е. от третьего лица, желающего создать известную выгоду для paterfamilias, а также на имущество, которое отец передал подвластным, желая подарить его, но которое ос- тавалось собственностью отца вследствие недействитель- ности сделок между ним и подвластными детьми. Это - bo- na profecticia. Все остальные имущества, Ьопа adventi- cia, принадлежат подвластному, который вправе распоря- диться ими при жизни и лишь не вправе завещать эти иму- щества, переходящие после смерти подвластного к отцу, но уже iure hereditario, обременяя отца входящими в состав этого имущества обязанностями. 146. Прекращение patria potestas. Как уже указано, patria potestas была пожизненной и нормально прек- ращалась смертью paterfamilias. При жизни его и не- зависимо от его воли она прекращалась лишь с приоб- ретением сыном звания flamen Dialis (одна из высших жреческих должностей), дочерью - звания весталки; в позднейшее императорское время ее прекращало приоб- ретение сыном звания консула, praefectus urbi, magister militum или еписко- па. Но paterfamilias мог сам положить конец своей влас- ти над сыном или дочерью путем emancipatio. Формой emancipatio служило использование правила законов XII таблиц о том, что троекратная манципация подвластного прекращает отцовскую власть: paterfamilias трижды ман- ципировал подвластного доверенному лицу, которое трижды отпускало подвластного на волю. После первых двух раз подвластный возвращался под власть paterfamilias, после третьего он становился persona sui iuris. В VI веке необходимость в этих формальностях отпала: были допущены emancipatio per rescriptum principis (так называемая emancipatio Anastasiana), emancipatio пос- редством заявления перед судом (так называемая emanci- patio Iustinianea). После emancipatio отец сохранял право на пользование половиной имущества сына.
147. Узаконение. Pat- ria potestas предполагала рождение сына или дочери в римском браке. Над детьми, рожденными вне брака, она могла быть установлена путем узаконения, legitima- tio. Однако legitimatio возникла лишь в период импе- рии и допускалась только в отношении liberi naturales, т. е. детей, рож- денных от конкубината (п. 136). Постепенно сложились три способа legitimatio: a) legitimatio per oblationem curiae, т. е. путем представления внебрачного сына в ordo местных декурионов с наделением его известным иму- щественным цензом; б) legitimatio per subsequens matri- monium, т. е. путем последующего брака родителей; в) путем издания специального императорского указа. 148. Усыновление. Но patria potestas могла быть ус- тановлена и над чужими детьми путем усыновления. Су- ществовали два вида усыновления, совершавшегося в разных формах: a) arrogatio, если усыновляемый был persona sui iuris и б) adoptio, если усыновляемый был persona alieni iuris. (1) Arrogatio в древнейшие времена производилась в на- родном собрании при участии pontifex maximus и в при- сутствии как усыновителя, так и усыновляемого. После расследования обстоятельств дела pontifex maximus пред- лагал народному собранию rogatio об усыновлении. Таким образом каждая arrogatio была iussus populi, т. е. за- коном. Ввиду этого усыновлять и быть усыновляемыми в этой форме могли только лица, которые имели право участвовать в народных собраниях. К числу таких лиц не принадлежали ни женщины, ни несовершеннолетние. С паде- нием значения народных собраний отпадает и законода- тельный характер arrogatio; она превращается в публич- ное оформление соглашения усыновители с усыновляемым. С окончательным прекращением созыва народных собраний ar- rogatio производится per rescriptum principis. (2) Adoptio совершалась так же, как emancipatio, пу- тем использования правила законов XII таблиц о троек- ратной mancipatio. Paterfamilias трижды манципировал подвластного доверенному лицу, которое после первых двух манципаций освобождало подвластного от mancipium, после чего подвластный возвращался под власть paterfa- milias. После третьей mancipatio, прекращавшей patria potestas, выступал усыновитель и предъявлял к доверен- ному лицу, у которого подвластный был in mancipio, vin- dicatio filii. В результате начинавшегося таким образом фиктивного процесса претора addicit усыновляемого усы- новителю. Для adoptio дочери или внука достаточно было одной mancipatio. Юстиниан заменил эту сложную процеду- ру простым заявлением перед судом. До Юстиниана adoptio так же, как и arrogatio, вводи- ла усыновленного в агнатическую семью усыновителя, но Юстиниан ослабил ее значение: она не уничтожала patria potestas кровного отца, лишь устанавливая право насле- дования усыновленного после усыновителя. Некоторые указания дошедших до нас памятников позво- ляют думать, что существовал еще и третий вид усы- новления: усыновление в завещании усыновителя (adop- tio testamentaria), но отчетливых сведений о нем нет.
148-а. Лицо sui
iuris в связи с возрастом, состоянием здоровья или
некоторым особым положением может нуждаться в помощи
и охране при осуществлении своей гражданской правос-
пособности. Этим целям служили в римском праве опека
(tutela) над
несовершеннолетними, над расточителями, а также рано
утратившая практическое значение опека над женщинами, и
попечительство (сига) над безумными, над так называемы-
ми минорами (т. е. не достигшими 25 лет), над расточи-
телями. Различие между опекой и попечительством выража-
лось в порядке деятельности опекуна и попечителя. Опе-
кун формальным актом согласия (auctoritatis interposi-
tio) придает юридическую силу сделкам, к совершению ко-
торых подопечный не способен; попечитель же выражает
свое согласие (consensus) неформально, возможно даже
неодновременно со сделкой.
148-б. В древнейшие времена опека устанавливалась в
интересах не подопечного, а лиц, которые были его бли-
жайшими наследниками по закону. Ее основной задачей бы-
ла охрана имущества подопечного в интересах его наслед-
ников. Поэтому порядок призвания к опеке (если опекун
не был назначен в завещании) совпадал с порядком приз-
вания к наследованию, т. е. опекуном являлся ближайший
агнат подопечного.
В древнейшее время опека представляла собою не обя-
занность опекуна, а его право, точнее - власть опе-
куна над имуществом и личностью подопечного, близкую
по содержанию к власти paterfamilias. Однако посте-
пенно права опекуна начинают пониматься как средство
для осуществления его обязанностей. Эти изменения,
тесно связанные с последовательным ослаблением родо-
вых связей, постепенно превращают понятие опеки, как
власти, в понятие опеки,
как общественной повинности (munus publicum). В связи с
этим, наряду с двумя указанными выше порядками уста-
новления опеки (в силу агнатического родства с подо-
печным и по завещанию paterfamilias), возникает тре-
тий порядок: назначение опекуна государством. Вместе
с тем постепенно развился и контроль государством
деятельности опекунов. Устанавливаются особые осно-
вания (excusationes), по которым можно не принять
назначения опекуном. Развивается система исков к
опекуну в случаях непредставления им
отчета о ведении дел подопечного, и в случаях не только
растраты, но и нерадивого ведении дел. Затем входит в
обычай требовать от опекуна при вступлении его в долж-
ность представления обеспечения (satisdatio rem pupilli
salvam fore), а в период империи вводится законная ипо-
тека подопечного на все имущество опекуна.
Глава 14
ОБЩЕЕ УЧЕНИЕ О ВЕЩАХ
149. В классический период в римском праве выработалось по- нятие вещей в широком значении. Этим широким поняти- ем охватывались не только вещи в обычном смысле ма- териальных предметов внешнего мира, но также юриди- ческие отношения и права.
Rei appellations et causae et iura continentur (D. 50.16. 23). - Названием вещи охватываются также юридические отношения и права.
150. Вещи телесные и бестелесные. Гай (2. 13. 14) так и делит вещи на телесные (corporales), которые можно осязать (quae tangi possunt) и бестелесные (incorporales), которые нельзя осязать (quae tangi non possunt). В качестве примеров res incorporales Гай называет наследство, узуфрукт (п. 221), обязательства. Следует отметить, что в числе при- меров res incorporales Гай не упоминает права собствен- ности: римские юристы не различают четко право собс- твенности на вещь и самую вещь, вследствие чего право собственности попадает у них в категорию corpora, те- лесных вещей. В отрывке из комментария Ульпиана к преторскому эдикту в Дигестах (5.3.18. 2) на вопрос, что составляет предмет иска о наследстве, дается такой ответ: "Univer- sas res hereditarias in hoc iudicium venire, sive iura sive corpora sint"1, т.е. предмет этого иска составляют все вещи наследства, будут ли то "права" или "телесные предметы". Сопоставляя это место источников с примерами, приво- димыми Гаем, приходится признать, что разделяя вещи на телесные и бестелесные, Гай разумеет под послед- ними не вещи, в смысле предметов внешнего мира, а именно права.
151. Вещи движимые и недвижимые. Деление вещей на движимые и недвижимые в римском праве не имело особого значения. И те и дру- гие подлежали почти одинаковым юридическим нормам.
1Впрочем, подлинность последних слов возбуждает сом- нение: быть может, они интерполированы, см. Monier, Manuel elementaire de droit remain, I, 5 изд. 1945 г., стр. 342, прим.1.
Тем не менее это естественное деление играло некоторую характерную и для рабовла- дельческого Рима роль. Недвижимостями считались не только земельные участки (praedia, fundi) и недра земли, но и все созданное чужим трудом на земле собственника. Оно признавалось естественной или искусственной частью по- верхности земли - res soli. Сюда относились постройки, посевы, насаждения. Все эти предметы, связанные с зем- лей или фундаментально скрепленные с ее поверхностью, считались ее составными частями. Они подлежали правилу superficies solo cedit - сделанное над поверхностью следует за поверхностью. Невозможной представлялась от- дельная собственность на дом и на землю. Воздушное пространство над участком тоже рассматривалось, как часть поверхности. Под res mobiles или per se moventes понимались ме- бель, домашняя утварь, рабы, животные. Деление вещей на движимые и недвижимые приняло более четкий харак- тер при принципате. В эпоху домината передача прав на недвижимости регламентировалась уже специальными правилами, направленными на обеспечение публичности соответствующих сделок. К этому же времени окончательно сложились особые права на недвижимости: оброчные земли, эмфитевзис, суперфиций (пп. 231, 232). Впрочем уже по законам XII таблиц при- обретение земли и движимых вещей по давности владения (п. 203) требовало разных сроков: для давностного зав- ладения землей был установлен в связи с системой двух- польного хозяйства более длительный (два года) срок, чем для движимых вещей (один год). Не все недвижимости были подчинены единообразной регламентации; учитывалось местоположение участков в связи с их хо- зяйственным назначением, различались praedia urbana - городские участки, застроенные для городских жилищ, го- родских ремесленных и промышленных заведений, и praedia rustica - сельскохозяйственные участки: поля, луга, ле- са, деревенские жилища и склады. Различались также зем- ли италийские и провинциальные. 152. Res mancipi et res пес mancipi. Старое и глав- ное деление цивильного права вещей на res mancipi и res пес mancipi сохранилось до начала империи.
Omnes res aut mancipi sunt aut пес mancipi. Mancipi res sunt praedia in Italico solo, tarn rustica, quails est fundus, quam urbana, quails domus; item iura praediorum rusticorum, velut via, iter, actus, aqu- ae-ductus; item servi et quadmpedes quae dorso collove domantur, velut boves, muli, equi, asini, ceterae res пес mancipi sunt (Ulp. Reg. 19.1).-Все вещи считаются вещами манципия или неманципия. Вещами манци- пия являются земельные участки на италийской земле и притом как сельские, каким считается поместье,так и го- родские, каков дом; также права сельских участков, нап- ример, дорога, тропа, прогон, водопровод; также рабы и четвероногие, которые приручаются к упряжке или ярму, например, быки, мулы, лошади и ослы. Остальные вещи считаются нвманципиальными.
Как видно из текс- та, круг res mancipi был очерчен довольно узко. Он охватывал ager romanus, а с конца республики, когда владычество римлян распространилось на всю Италию, земельные, участки, расположенные в Италии, постро- енные на них дома и предиальные (земельные) сервитута, на рабов и вьючных или упряжных животных, обслуживающих земли римских землевладельцев. Наоборот, к числу res пес mancipi относились все вещи, не входящие в группу res manci- pi, в частности, провинциальные земли и все движимые вещи, мелкий скот (свиньи, овцы, козы), мебель, про- довольствие и т. д. Это деление определялось тем, что к числу res mancipi относились вещи, которые издревле и еще ко времени законов XII таблиц расс- матривались как наиболее ценные части римского зе- мельного хозяйства. Глава семьи силою, хватая их ру- кой (manu capere), заставлял рабов и крупный домашний скот работать на се- бя. С экономическим значением res mancipi была связана и основная особенность их юридического положения: особо усложненный порядок перенесения права собственности на эти вещи. В то время, как для отчуждения вещей res пес mancipi было достаточно простой передачи (traditio), для отчуждения res mancipi требовалось применение фор- мальных и сложных способов - mancipatio или in hire cessio (пп. 196-197). 153. Вещи делимые и неделимые. Различались вещи де- лимые и неделимые. Делимыми признавались вещи, которые от разделения не изменяют ни своего рода, ни своей цен- ности; каждая отдельная часть представляет прежнее це- лое, только в меньшем объеме: pro parte divisa (Ulp. D. 8. 4). Кроме материального разделения вещей, мыслилось и разделение права на так называемые идеальные доли. В таких случаях право на вещь, не разделенную материаль- но, признавалось принадлежащим и нескольким лицам всем вместе и каждому из них на известную долю ценности ве- щи, на 1/2, 1/3, и т. д.: totius corporis pro indiviso, pro parte dominium habere (D. 13. 6. 5. 15). При прек- ращении общей собственности на вещь, т. е. права собс- твенности, принадлежавшего нескольким лицам в идеальных долях, имела большое значение юридическая делимость или неделимость вещи: только в первом случае допускалось ее разделение в натуре между бывшими общими собственника- ми. Во втором случае вещь оставалась в собственности одного из них, а остальные получали денежную компенса- цию (п. 188). Делимыми считались земельные участки; построенные на них здания делились, но только вертикально. Внешними признаками разделения служили стены, границы и межи. Делимыми считались и движимые вещи, как сырье, материа- лы однородного состава (руда, камни, песок). 154. Вещи потребляемые и непотребляемые. К потребля- емым относились вещи, которые, согласно их прямому наз- начению, при первом же пользовании материально уничто- жались - res quae ipso usu consumuntur, tolluntur. Сюда относились продовольствие и деньги, последние в том смысле, что при каждом расчете они терялись для собс- твенника. Непотребляемыми вещами считались такие, кото- рые не изнашивались от употребления (драгоценный ка- мень), или если и уничтожались, то постепенно, теряя свою ценность и способность выполнять свое назначение - res quae usu minuuntur. Так как пользование потребляемыми вещами связано с их уничтожением, то при предоставлении собственником другим лицам права пользования потребляемыми вещами, возврат их эквивалента обеспечивался особыми гаран- тиями. 155. Вещи, определяемые родовыми признаками, и индивидуальные (genus et species). Знакомство с греческими приемами общей систематики привело еще "старых" римских юристов периода республики к приме- нению понятий рода и вида в отношении вещей. Это естественнонаучное и логическое деление вещей дополня- лось требованием исследовать в каждом отдельном право- отношении намерения сторон - рассматривали ли они вещь, объект юридической сделки, как вещь родовую (genus), т. е. обладающую общими чертами данной группы вещей, или как индивидуальную (species), как данный экземпляр оп- ределенного рода вещей. Классики относили к genus вещи, имеющие один общий род и не имеющие в обороте индивиду- альности. Их меновая ценность определялась по их роду, мере, весу, числу, как это видно из выражений - res, quae in genere suo functionem suam recipiunt, res quae numero mensura, pondere consistunt - вещи, которые сво- им родом осуществляют свое назначение, которые опреде- ляются числом, мерой, весом. Родовым вещам противопоставлялись видовые, индивиду- ально определенные вещи. Значение этого деления выс- тупало в различном решении вопроса о риске случайной гибели вещи или партии вещей. Если вещь или партия вещей рассматривалась участниками пра- воотношения, как родовая, то она считалась юридически не подверженной гибели, ибо всегда могла быть заменена другой однородной вещью или другой партией однородных вещей. Отсюда правило - genera non pereunt (род не по- гибает). В случае же гибели индивидуально определенной вещи, лицо, обязавшееся доставить ее, освобождалось от обязанности замены. Из понятия родовых вещей впоследс- твии развилось неизвестное ранее понятие вещей замени- мых (res fungibiles), т. е. таких, которые оборот (а не участники каждого данного правоотношения) обычно расс- матривает как определяемые родом, весом, мерой, числом. 156. Вещи простые и сложные. Следуя стоической фило- софии, Помпоний различал три вида вещей:
Tria autem genera sunt corporum, unum quod continetur uno spi- ritu et graece henomenon vocatur, ut homo tignum la- pis et similia: alterum quod ex contingentibus, hoc est pluribus inter se cohaerentibus con-stat, quod synemmenon vocatur, ut aedificium, navis, armarium, ter-tium quod ex distanti- bus constat, ut corpora plura non soluta, sed uni nomi- ni subiecta, veluti populus, legio, grex (0. 41. 3. 30. pr.). - Существует же три рода тел: один, который сос- тавляет одно целое и по-гречески обозначается как "еди- ное бытие", как например, раб, бревно, камень и подоб- ное; другой род, который состоит из составных, т. в. нескольких, между собой связанных тел, что называется составным телом, как например, здание, корабль, шкаф; третий, состоящий, из раздельных вещей, как многие не связанные одно с другим, но объединенные одним именем, например, народ, легион, стадо.
(1) Простые вещи - corpus, quod uno spiritu contine- tur - образующие нечто физически связанное и одно- родное, не распадающееся на составные части (раб, бревно, камень и т. п.). (2) Сложные вещи, состоящие из искусственных соединений разнородных вещей, имею- щих между собой материальную связь и носящих общее наименование - universitates rerum cohaerentium, например, здание, корабль, шкаф. Части сложных вещей не терялись вполне в целом, они были до их соединения отдельными вещами и могли даже принадлежать разным лицам. Права этих лиц определялись в зависимости от свойств соедине- ния и отношений между соединенными вещами. Иногда права других лиц не прекращались и после того, как их вещь стала частью чужой сложной вещи. С другой стороны, сое- диненные части подчинялись праву, установленному на це- лое. (3) Наконец, третью группу составляли совокупности раздельных вещей - universitates rerum distantium, ма- териально не связанных, соединенных только одним общим назначением и именем, например, стадо, легион. Это - временные хозяйственные или организационные объединения вещей или лиц. В таких случаях предметами правоотношений могли быть лишь отдельные вещи, входившие в целое. Однако, уступая требованиям оборота, римляне допускали в области прав на эти вещи также и влияние целостного представления; например, собственник стада мог истребовать все стадо, доказав право собственности на большую часть отдельных животных, ответчику же предоставлялось доказывать, что остальные не принадлежали истцу; при узуфрукте и залоге стада управомоченный должен был нормально эксплуатиро- вать именно все стадо, пополняя убыль из приплода или путем прикупки, убоя и отчуждения негодного материала. 157. Вещи главные и побочные. Вещами побочными или придаточными (accessorium) являлись вещи, определен- ным образом зависящие от главной вещи и подчиненные юридическому положению последней. Основными видами побочных вещей считались: части вещи, принадлежности и плоды. Части вещи не имели юридически самостоя- тельного существования. Когда вещь в целом являлась объектом юридической сделки, то последствия этой сделки распространялись и на все части вещи. Объек- том самостоятельных сделок часть вещи могла быть лишь в случаях своего отделения от целого. Таким образом, на- хождение составных частей в составе главной вещи подчи- няло их ее юридическому положению и прежние юридические отношения по поводу частей считались прекратившимися, пока длилось их соединение. Римляне проводили следующие различия: а) если соединение сопровождалось изменением сущности включенной вещи или нераздельностью полученно- го соединения, то права на присоединенную вещь прекра- щались навсегда для ее собственника, например, раство- ренное вино; б) если ни присоединенная, ни главная вещь не меняли своей сущности, а совокупная вещь, сверх то- го, не становилась нераздельной, то при выделении ве- щи,присоединенной к главной, восстанавливалось прежнее юридическое положение присоединенной вещи. Так, согласно законам XII таблиц, при застройке чу- жого бревна в здание собственник не мог требовать выде- ления бревна из чужого дома, пока собственник дома сам не разберет его и не выделит бревна. Тогда бревно снова признавалось собственностью прежнего хозяина и станови- лось самостоятельным объектом иска (actio de tigno iun- cto, rei vindicatio). Принадлежностью называется вещь, связанная с другой (главной) вещью не физически, а экономически: главная вещь не счи- тается незаконченной, если от нее отделена принадлеж- ность; принадлежность также может существовать от- дельно от главной вещи; однако лишь при совместном использовании той или другой вещи достигается хо- зяйственный результат (например, замок и ключ). Вви- ду самостоятельного физического существования, при- надлежность может быть предметом самостоятельных прав на нее. Однако при отсутствии специальных ого- ворок заинтересованных лиц все правовые отношения, устанавливаемые на главную вещь, считаются распространяющимися (ввиду хозяйственной связи между обеими вещами) и на принадлежность к ней (отсюда афоризм: "принадлежность следует судьбе главной ве- щи"). Плоды. Плодами естественными считались прежде всего органические произведения вещей, постоянно и регулярно получаемые от эксплуатации плодоприносящих вещей, без изменения их хозяйственного назначения, в мире как растительном (огороды, деревья), так и в животном (шерсть, молоко). Охота на водных и земельных пространствах составляла плод участков, если они специально были отведены для охоты. Относи- тельно недр земли мнения классиков расходились, но большинство относило продукцию недр земли к плодам. Право Юстиниана стало на ту же точку зрения и относило к плодам продукцию камен- ных карьеров, что было в духе охватившего ту эпоху интереса к монументальному строительству. Плоды де- лились на: a) fructus pendentes - плоды, еще соеди- ненные с производящей их вещью; б) fructus separati - плоды, уже отделенные от производящей их вещи; в) fructus percepti - плоды, не только отделенные, но и захваченные кем-либо для себя или для другого. Они в свою очередь подразделялись на fructus exs-tantes - плоды, наличные в натуре и fructus consumpti - плоды потребленные, переработанные или от- чужденные. Различали еще категорию плодов - fructus percipiendi, несобранных по упущению, но подлежащих сбору при правильной хозяйственной эксплуатации вещи. Юридическое значение понятия плодов и различия их видов заключалось в различии их правовой судьбы при на- личии права собственности, какого-либо иного права на плодоприносящую вещь или при установлении особых право- отношений по поводу такой вещи (п. 199). При истребовании вещи собственником путем виндикаци- онного иска наличные плоды всегда подлежали возвраще- нию собственнику вместе с вещью. За потребленные же плоды добросовестный приобретатель ответственности не нес. Это ограничение прав собственника вещи было объяс- нено на основе анализа римских источников Л.И.Петражиц- ким, доказавшим, что ограждая добросовестного владельца от требований по поводу потребленных им плодов, римское право стремилось обеспечить устойчивость хозяйственных отношений, охранить лицо, неправомерно, но добросовест- но владевшее чужой вещью, от обременительной обязаннос- ти возмещать доходы, которые были, может быть, давно потреблены в ошибочной уверенности, что они принадлежат тому, кто их потребил. Доходы. Юридическое понятие плодов было римскими юристами расширено и обнимало всякий регулярный доход, как приносимый вещью естественным путем, так и получае- мый на основании особых правоотношений по поводу пло- доприносящей вещи, например, проценты, получаемые с ка- питала. 158. Имущество. Постепенно римляне пришли к предс- тавлению об объединенных хозяйственным назначением целых имущественных комплексах. Самое раннее обозна- чение имущества гражданина дано в законах XII таблиц термином familia pecuniaque - первоначально совокуп- ность рабов и скота (pecus-pecunia). Позднее familia обозначала и всю совокупность имущества. В цивильном праве укрепилось понятие имущества, добытого трудами домовладыки - pat- rimonium (отчины), переходящего с соответствующими культовыми обязанностями к наследникам. В преторском праве иногда употребляется термин "отцовское и де- довское добро" (bona patema avitaque - в формуле объявления лица расточителем). Но, конечно, понятие имущества обнимает собой все то, что принадлежит данному лицу, независимо от того, само лицо приобрело это имущество, или имущество доста- лось ему по наследству. При жизни собственника его доб- ро - bona - гарантирует кредиторов в платеже долгов. Отсюда Павел сделал вывод, что имуществом каждого лица считается то, что остается после удовлетворения креди- торов, за вычетом долгов. Как некоторое обособленное имущество рассматривалось имущество, выделенное домов- ладыкой в пользу раба или подвластного для самостоя- тельного хозяйствования и управления (так называемый пекулий, см. п. 117). 159. Вещи в обороте и вне оборота - res in commercio et res extra commercium. Римские юристы различали вещи в обороте, res in commercio, и вещи вне оборота, res extra commercium. К первой категории относились все ве- щи, составляющие объекты частной собственности и оборо- та между отдельными людьми. Выражение in commercio esse означало, что такие вещи могли быть предметами мены, оборота по оценке - aestimationem recipiunt. Внеоборотными вещами - res extra commer- cium - считались такие вещи, которые или по своим естественным свойствам или в силу своего особого назначения не могли быть предметами частных правоот- ношений: res quarum commercium non est (D. 18. 1. 16. рг.). Классические юристы признавали группу вещей omni- um communes, а в Институциях Юстиниана повторили, что есть вещи, которые согласно естественному праву, при- надлежат всем. Сюда относились: а) воздух, б) текучая вода и в) моря со всем, что в них водится. Другую группу внеоборотных вещей составляли публич- ные вещи (res publicae). Основным и единственным хо- зяином публичных вещей считался римский народ. Иму- щества общин-городов (civitates) на практике также назывались res publicae. Таким образом, res publi- cae, во-первых, служили по воле государства или об- щин удовлетворению их потребностей как носителей власти. Во-вторых, res publicae служили источником государственных доходов и покрывали фискаль- ные нужды - in patrimonio populi vel fisci - в иму- ществе народа или фиска. Сюда входили общественные здания и укрепления, служившие целям управления и защиты. Следующую категорию публичных вещей состав- ляли вещи, назначенные для общего пользования всех граждан государства или общины и служившие для удов- летворения общественных потребностей и целей - res universitatis. Сюда относились, прежде всего, публичные дороги и реки. Реки делились римлянами на flumina publica и privata, в зависимости от того, пересыхали ли они на известное время года или нет. К публичным относились непересыхающие реки, т. е. ре- ки, на которых было возможно постоянное судоходство. В случаях, когда реки пересыхали или покидали свое русло, послед- нее переходило в собственность прибрежных владель- цев. Помимо публичных рек и дорог, римские источники относили в группу вещей общего пользования театры, стадионы, бани и пр. - quae in usu publico sunt. Пользование этими вещами предоставлялось всем граж- данам. Наконец, вне оборота были res divini iuris - вещи божеского права, которые не были способны быть предметом чьего-либо гражданского права. Сюда отно- сились вещи, посвященные богам (res sacrae) - храмы, богослужебные предметы (Гай. 2. 9); места погребения членов рода, семьи, отдельного человека и даже раба - res religiosae (Гай. 2. 4). Наконец, пуб- личное право считало res sanctae городские стены и во- рота каждой общины. Они принадлежали городу, но в обо- рот могли поступить только после срытия (Гай. 2. 8). В праве Юстиниана было допущено отчуждение священных ве- щей - res sacrae - для выкупа пленных или уплаты цер- ковных долгов.