Заместитель председателя ВЧК в 1919-1921 годах.
Иван Крайков родился в деревне Савинки Острицкой волости Гжатского уезда Смоленской губернии. Родители работали на московской текстильной фабрике, и троих детей воспитывала бабушка. Семья была очень бедной, и Иван с 12 лет уехал из деревни в Москву, где работал на прядильной фабрике, затем на фабриках Сытина, Захарова, Дюфурмантеля. Занимался самообразованием, посещал библиотеку Политехнического музея. Вступил в РСДРП (большевиков) в 1903 году, вел пропаганду и распространял нелегальную литературу среди рабочих. Весной 1905 года был уволен с фабрики после участия в забастовке рабочих и уехал в родную деревню.
В 1906 года был призван на военную службу, на призывном пункте записался Ксенофонтовым. Служил в Польше в 15-м полку 4-й пехотной дивизии в Ломжинской губернии. После окончания учебной команды произведен в унтер-офицеры. Организовал большевистскую ячейку в полку, насчитывавшую 300 человек. После увольнения в 1909 году вновь работал на фабриках в Москве (Лыжина и Дюфурмантеля) и вновь был уволен за участие в забастовке. После нескольких месяцев безработицы работал водопроводчиком, секретарем профсоюза работников водопровода и отопления Московского промышленного района. В марте 1914 был арестован и выслан в Ригу, где в том же году снова попал в тюрьму на 3 недели, после освобождения работал в подполье (под кличкой "Лука").
С начала Первой мировой войны Ксенофонтов - в армии, служил в телеграфном батальоне штаба Западного фронта (Гродно, Витебск), затем телеграфистом в ротной канцелярии в местечке Кочановичи под Несвижем.
После Февраля 1917 года Ксенофонтов - председатель исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов в Несвиже, член комитета 2-й армии. После переезда штаба армии в Слуцк (сентябрь 1917 года) возглавил местный Совет. Избирался делегатом I Всероссийского съезда Советов, членом ВЦИК 2-го созыва и Учредительного собрания (по Западному фронту. Минскому и Могилевскому избирательным округам).
В ноябре 1917 года по распоряжению Я. М. Свердлова Ксенофонтов был вызван в Петроград и 7 декабря утвержден членом Коллегии ВЧК, а на следующий день, 8 декабря, - секретарем ВЧК. Как и все первые чекисты, лично участвовал в обысках, арестах, производстве дознания (в декабре 1917 года арестовал бывшего обер-прокурора Синода В. К. Саблера, а также помощника командующего обороной Петрограда штабс-капитана Казанцева и комиссара гражданского отделения Петроградского военного округа левого эсера Фаермана, шантажировавших владельцев вечерних кафе и клубов).
После ликвидации левоэсеровского выступления Ксенофонтов участвовал в арестах мятежников и вошел в сформированный Петерсом новый состав Коллегии ВЧК, продолжая оставаться секретарем Комиссии. 27 марта 1919 года после ухода Петерса был назначен заместителем председателя ВЧК. С апреля был председателем "постоянного президиума ВЧК", созданного по предложению Дзержинского. Одновременно с октября 1919 по март 1920 года был председателем Особого ревтрибунала при ВЧК (с момента его учреждения до ликвидации), в компетенцию которого входили дела о крупных преступлениях должностных лиц - хищениях, взятках и т. п. Осенью того же года Ксенофонтов пытался подвергнуть репрессиям шоферов кремлевского гаража, которых обвиняли (на основании найденных в гараже фуражек с царскими орлами в кокардах) в "контрреволюции", но благодаря управделами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевичу дело было прекращено.
С апреля 1920 года Ксенофонтов - заместитель председателя Верховного трибунала при ВЦИК, член ВЦИК и Моссовета. В апреле-октябре 1920 во время командировки Дзержинского на Украину он фактически руководил ВЧК. В июле под его председательством Президиум ВЧК приговорил к расстрелу 44 человека - врачей и служащих Центральной приемочной комиссии, бравших взятки за освобождение от военной службы. А в августе Иван Ксенофонтович председательствовал в процессе "Тактического центра" в Верховном ревтрибунале, на котором 4 человека были приговорены к расстрелу, замененному тюрьмой. В сентябре он председательствовал на суде по "делу кооператоров" - руководителей Центросоюза, на котором не было вынесено смертных приговоров.
В период работы зампредом ВЧК Иван Ксенофонтович выезжал с инспекционными поездками в Казань (1919, вместе с наркомом юстиции РСФСР Д. И. Курским по делу обвинявшихся во взяточничестве сотрудников Казанской губЧК - председателя Спасской уездной ЧК Терешина, его зама Никифорова, комиссара Панкратова и следователя губЧК Стекольщикова, которые, несмотря на упорное заступничество председателя губЧК, будущего комиссара госбезопасности 2-го ранга К. М. Карлсона, были в итоге расстреляны), на Северный Кавказ (декабрь 1920 года - Ростов-на-Дону, Новороссийск, Екатеринодар, Пятигорск, Владикавказ).
Во время Кронштадтского мятежа Ксенофонтов, оставшийся "на хозяйстве" в ВЧК в отсутствие Дзержинского, командированного на Украину, встречался с Лениным (вместе с Менжинским, 1 марта 1921 года, в течение 25 минут), после этого разослал "на места" директиву о повышении бдительности, дал указание об арестах меньшевиков и эсеров и об отправке войск ВЧК в район мятежа, а в середине марта поехал в Петроград, где провел ревизию ПЧК и особого отдела Петроградского военного округа и предварительное следствие по делу о мятеже. Кронштадтскими делами Ксенофонтов занимался в отсутствие Дзержинского, и это были последние его дела на чекистском поприще.
В апреле Ксенофонтов был освобожден, по его просьбе, от работы в ВЧК и Верховном ревтрибунале. С лета 1921 года, после отпуска и лечения, назначен управляющим делами ЦК РКП(б), занимал этот пост до ноября 1924 года. Там он ввел учет времени, проведенного на службе сотрудниками, регистрацию входящей и исходящей корреспонденции, организовал бюро пропусков. Красноармейцы отряда особого назначения при ЦК, о которых Ксенофонтов особо заботился, избрали его членом Моссовета.
С февраля 1925 года Иван Ксенофонтович работал заместителем наркома социального обеспечения РСФСР, фактически руководя наркоматом во время болезни наркома В. Г. Яковенко. Участвовал в основании Всероссийского общества слепых, увеличении пенсий незрячим и глухонемым. Автор брошюры "Состояние и развитие социального обеспечения в РСФСР" (М., 1925).
Иван Ксенофонтович Ксенофонтов умер от язвы желудка 23 марта 1926 года, похоронен на Новодевичьем кладбище.
И.К. Ксенофонтов был женат (с 1915 года) на Ирине Филипповне Стефанович (1891-1980), также похороненной на Новодевичьем. Там же могила их 13-летнего сына Николая, скончавшегося в 1928 году. Судьба второго сына Бориса, родившегося в 1924 году, неизвестна.
Литература: Велидов А. Иван Ксенофонтович Ксенофонтов // Чекисты.М., 1987; В. И. Ленин и ВЧК. М., 1987.
* * *
УНШЛИХТ Иосиф (Юзеф) Станиславович (19 (31) декабря 1879 г., г. Млава,
Плоцкой губ. - 28 июля 1938 г., Москва)
Заместитель председателя ВЧК-ГПУ в 1921-1923 годах. Родился в Польше в г. Млава, Плоцкой губернии, в полонизированной еврейской семье (считал себя поляком), имевшей давние революционные традиции. Его брат Максимилиан (утонул в Енисее во время побега из ссылки) и сестры также активно участвовали в польском социалистическом движении. В Варшаве Юзеф получил среднее и специальное техническое образование. Здесь он заканчивает Высшие технические курсы по специальности электротехника.
С 1896 года принимает активное участие в революционной работе. Еще будучи учеником среднего технического училища, вел агитационную работу в студенческих и рабочих кружках. В 1900 году вступил в члены Социал-демократической партии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). И. С. Уншлихт очень активно включается в работу партии и на V и VI ее съездах присутствует уже в качестве делегата. Состоял членом Варшавского, Лодзинского окружного комитетов и Краевого правления СДКПиЛ. Принимал участие в работе V (Лондонского) съезда Российской Социал-демократической рабочей партии в 1907 году (входил в мандатную комиссию съезда), где впервые встретился с В. И. Лениным, с которым впоследствии встречался довольно часто во время пребывания Владимира Ильича в Кракове и Поронине.
И. С. Уншлихт под кличками Ян, Юровский, Техник, Темный вел партийную работу среди рабочих Варшавы, Лодзи, Домбровского угольного бассейна. По словам жены Дзержинского С. С. Дзержинской (Мушкат, дальней родственницы Уншлихта), активного участия в работе Варшавской организации "Леон" Уншлихт не принимал, занимаясь поддержанием связей с заграничными центрами партии и добыванием денежных средств для типографии.
В 1911 году Уншлихт вместе с Я. Ганецким и А. Малецким возглавил оппозицию Варшавской и Лодзинской организаций (так называемые "розламовцы"). "Розламовцы" выступали за тесное сотрудничество с партией большевиков и В. И.Лениным, против примиренческой позиции (по отношению к меньшевикам) Главного правления СДКПиЛ. По инициативе Уншлихта было принято решение Варшавской конференции СДКПиЛ о созыве краевой конференции не в обычном составе, а с двойным представительством от местных межрайонных конференций, что стало решающим шагом в расколе СДКПиЛ. Оппонентами "розламовцев" были "зажондовцы", одним из лидеров которых был Дзержинский.
В этой фракционной борьбе, как это обычно и бывает, стороны не стеснялись в средствах. В августе 1912 года созванная Главным правлением краевая конференция партии выдвинула против Варшавского комитета обвинение, что он стал "гнездом провокации". Там же было принято решение о предании партийному суду двух "вожаков раскола" - Уншлихта и В. Матушевского.
Провокаторы охранки действительно были в революционных организациях всей Российской империи. Тот же Уншлихт сам говорил об этом на заседании Краковской секции СДКПиЛ весной 1912 года. Обвинение в провокации коснулось и Уншлихта. Впоследствии, в 1937 году советский разведчик-невозвращенец Вальтер Кривицкий рассказал в заграничной троцкистской прессе об обвинениях Уншлихта в провокаторстве, выдвигавшихся против него Дзержинским, отказавшимся от них после разбора дела. Но при аресте Уншлихта в 1937 году эта история была вновь поднята руководившим следствием первым заместителем наркома внутренних дел СССР М. П. Фриновским, о чем Кривицкому рассказал заместитель начальника ИНО С. М. Шпигельглаз.
За активную революционную деятельность Уншлихт подвергался многократным арестам - его арестовывали семь раз (1902, 1903, 1906, 1907, 1909, 1913), кончавшимся разными мерами наказания: тюрьмой, ссылкой, поселением, в том числе он сидел дважды в десятом павильоне Варшавской цитадели. А в 1916 году - в последний раз - приговорен Московской судебной палатой к ссылке в Сибирь в село Тунгурка Иркутской губернии. Отбывание ссылки прерывается только событиями 1917 года, когда произошла Февральская революция в России. После освобождения И. С. Уншлихт некоторое время работает в Иркутске в исполкоме местного Совета и в комитете партии большевиков.
В апреле 1917 года Уншлихт переезжает в Петроград, где становится членом исполкома Петроградского Совета. Участвовал в качестве делегата в Апрельской конференции РСДРП(б). Входил в ЦИК групп СДКПиЛ в России и являлся членом редакции польской газеты "Трибуна", первый номер которой вышел 27 мая (9 июня) 1917 года. Дух интернационализма, характерный для СДКПиЛ, отражал лозунг, под которым выходила "Трибуна": "Да здравствует революционный Интернационал!". 10 (23) июня "Трибуна" сообщила о создании Исполнительного комитета групп СДКПиЛ в России. В него вошли: Ф. Э. Дзержинский, И. Уншлихт, Ст. Бобинский, Э. Прухняк, Я. Фенигштейн-Долецкий и др. Уншлихт был одним из самых активных редакторов газеты.
Большевистская партия в соответствии с изменившимися условиями, сложившимися к осени 1917 года, приступила к разработке новой тактики. VI съезд РСДРП (б) принял решение, определившее курс на подготовку вооруженного восстания. Ф. Дзержинский, Ст. Бобиньский, И. Уншлихт и другие - приняли активное участие в работе VI съезда.
По списку большевиков (от Петроградской организации РСДРП(б)) Уншлихт был избран в Учредительное собрание. Как в список кандидатов, выдвинутый ЦК РСДРП(б) в Учредительное собрание, так и в списки кандидатов, выдвинутые местными большевистскими организациями, были включены видные деятели СДКПиЛ - Дзержинский, Уншлихт и др. На Демократическом совещании И. Уншлихт 19 сентября (2 октября) огласил от имени СДКПиЛ декларацию; в ее заключительной части утверждалось, что необходимо "революционное правительство пролетариата и крестьянства, которое одно только способно повести борьбу за демократический мир среди народов, втянутых в водоворот войны; только такая власть может путем внутренних преобразований дать толчок развитию международной революции..."
В июле И. С. Уншлихта арестовывают по приказу Временного правительства и заключают в "Кресты". По выходе из "Крестов" он принимает самое активное и непосредственное участие в Октябрьской революции, являясь казначеем Петроградского Военно-революционного комитета (среди членов ВРК был и Дзержинский). Петроградский ВРК сыграл самую активную роль в подготовке и проведении вооруженного восстания большевиков в 1917 году.
На II съезде Советов вечером 26 октября (8 ноября) в состав избранного съездом ВЦИК вошли по списку большевистской партии польские социал-демократы. На заседании ВЦИК членом ВЦИК специально от ИК групп СДКПиЛ в России был утвержден И. Уншлихт.
По указанию В. И. Ленина в Могилев была направлена группа поляков - членов большевистской партии, опытных пропагандистов во главе с И. С. Уншлихтом, в распоряжении которой имелась походная типография. Листовки на польском языке, изданные в этой типографии, разбрасывались с самолетов в районах дислокации частей выступившего против большевиков корпуса генерала И. Довбор-Мусницкого. В тыл мятежников Комиссариат по польским делам при Наркомате национальностей РСФСР послал более 40 агитаторов с пропагандистской литературой. Работая среди солдат польского корпуса, они распространили свыше 15 тысяч экземпляров воззваний. И эта работа поляков-интернационалистов не пропала даром. Одними из первых часть солдат 1-го польского дивизиона тяжелой артиллерии корпуса Довбор-Мусницкого, находящегося в Витебске, перешла на сторону Советской власти, создав польский революционный дивизион из 350 бойцов. 21 января 1918 года большевистский Верховный главнокомандующий Н. В. Крыленко лично обратился к солдатам 1-го польского корпуса с призывом переходить на сторону революции.
Тогда же, 18 (31) декабря 1917 года в Петрограде начала работать конференция по делам о гражданских и военных пленных. В советскую делегацию вошел И. Уншлихт. Уже на первом заседании Комиссии о гражданских и военных пленных, образованной из представителей Советского правительства и правительств Германии и ее союзниц, происходившем 19 декабря 1917 года (1 января 1918 года) в Петрограде, советская сторона предложила обсудить вопрос о пленных и о всех лицах, вывезенных из оккупированных областей.
В декабре 1917 года после победы вооруженного восстания и после ликвидации ВРК И. С. Уншлихт назначается членом Коллегии НКВД, председателем Комиссии по делам военных и беженцев (Центропленбеж) (в апреле 1918 - январе 1919 года).
Дальнейшая его работа тесно связана с событиями Гражданской войны. В феврале 1918 года он - один из организаторов обороны в районе Пскова против германских интервентов. В тот период примыкал к "левым коммунистам", выступавшим против Брестского мира.
12-14 мая 1918 года в Москве была проведена 2-я конференция групп СДКПиЛ в России. Обстоятельный доклад о реэвакуации беженцев сделал председатель Центропленбежа И. Уншлихт.
Тогда же завершился процесс слияния групп СДКПиЛ с секциями ППС-левицы в единые группы Коммунистической рабочей партии Польши в России. I съезд Коммунистической рабочей партии Польши (РКПП) состоялся 16 декабря 1918 года в Варшаве. В руководящий орган - ЦИК групп КРПП в России, сформированный в январе 1919 года, - вошли Ст. Бобиньский, Ф. Дзержинский И. Уншлихт и др. ЦИК групп КРПП в России находился в Минске, а затем в Вильно (с 23 февраля 1919 года), с мая 1919 года после отступления Красной Армии - снова в Минске.
Одним из первых актов ЦИК групп КРПП было обращение 14 января 1919 года ко всем группам о необходимости вербовки в Западную стрелковую дивизию, которая была создана в августе 1918 года. Реввоенсовет Республики разрешил всем беженцам и уроженцам Польши, Литвы и Белоруссии переводиться по их желанию из других частей РККА в Западную стрелковую дивизию. В состав образованного Революционного военного совета дивизии входили Ст. Бобиньский, И. Уншлихт и др.
Яркой страницей в биографии Уншлихта является его деятельность в Литовско-Белорусской советской социалистической республике. С февраля 1919 года в Минске он - член Польского военно-революционного совета (вместе с А. Славинским и Я. Долецким, председатель С. Лазоверт, секретарь - С. Бродовский), действовавшего под руководством ЦИК польских коммунистических групп в России.
На ответственном посту народного комиссара по военным делам Литвы и Белоруссии с февраля 1919 года Уншлихт проявил себя крупным организатором. В составе созданного в середине апреля Совета Обороны Литвы и Белоруссии Иосиф Станиславович Уншлихт становится заместителем председателя В. Мицкявичюса-Капсукаса. Был членом ЦК и президиума ЦК КП ЛитбелССР.
В докладе Центральному Комитету о состоянии Западного фронта видный партийный работник С. С. Пестковский писал: "Все коммунисты отзываются весьма хорошо о работе Уншлихта. Человек этот, несмотря на его болезнь ... работает день и ночь и везде, во всех отделах чувствуется его рука". Добавим, что одновременно по поручению ЦК РКП(б) Иосиф Станиславович руководил также подпольной работой на оккупированной территории и среди войск противника, несмотря на тяжелое ранение в голову и перелом ноги.
2-6 марта 1919 года в Москве на I конгрессе Коммунистического Интернационала И. Уншлихт представлял Коммунистическую рабочую партию Польши. Вместе с В. И. Лениным и другими делегатами он подписал Манифест Коммунистического Интернационала к пролетариям всего мира.
В июне-декабре 1919 года, после отступления Красной Армии из Литвы и Белоруссии, Уншлихт - член РВС 16-й армии, которая в это время вела неудачные боевые действия против Польши.
Будучи членом Реввоенсовета Западного фронта в декабре 1919 - апреле 1921 года, который был в 1920 году главным фронтом Гражданской войны, И. С. Уншлихт становится одновременно членом Временного бюро ЦК РКП(б) для работы в прифронтовой полосе. Позже ЦК РКП(б) образовал Польское бюро ЦК РКП(б) в составе Ф. Дзержинского, И. Уншлихта и др. 23 июля 1920 года бюро выехало из Москвы на запад; центром его деятельности с 30 июля являлся Белосток, где бюро работало в единстве с Польским временным революционным комитетом (Польревкомом).
Работая в армии, Уншлихт по должности члена РВС курировал особые отделы и военную разведку. Многие чекисты, работавшие с ним на Западном фронте, впоследствии сделали карьеру в ВЧК-ОГПУ (Я. К. Ольский, Л. Б. Залин, С. М. Глинский, А. Р. Формайстер и др.)
Член Реввоенсовета Западного фронта И. С. Уншлихт по решению Политбюро 5 апреля 1921 года занимает пост заместителя председателя ВЧК. С сентября 1921 года он - член Совета Частей особого назначения при ЦК РКП(б), в который вошли также секретарь ЦК В. В. Куйбышев, комиссар Штаба РККА С. С. Данилов и командующий ЧОН А. К. Александров. А 8 ноября 1921 года по постановлению Президиума ВЧК Уншлихт по совместительству был назначен председателем Московской чрезвычайной комиссии (МЧК) вместо переведенного на аналогичную должность в Петроград С. А. Мессинга, занимал этот пост до февраля 1922 года, когда его сменил хорошо знакомый Уншлихту по подпольной работе в Варшаве и чекистской работе на Западном фронте Филипп Медведь.
2 февраля 1922 года Политбюро утвердило проект упразднения ВЧК, поручив Уншлихту составить проект Положения о ГПУ. В июле того же года в порядке предполагавшейся реорганизации И. С. Уншлихт был назначен начальником Отдела внешней торговли Экономического управления (ЭКУ) ГПУ, но проект этот не был утвержден.
10 января 1923 года ЦИК СССР постановил организовать комиссию по выработке положения об ОГПУ, в состав которой вошел и И. С. Уншлихт.
Работая в ВЧК-ГПУ, Уншлихт поддерживал постоянный контакт с Лениным, который, как уже упоминалось, знал его еще по дореволюционной работе. Об этом свидетельствует обмен записками, постоянные доклады Уншлихта лично председателю Совнаркома. По предложению Ленина Уншлихта включали в состав различных комиссий по проверке работы госучреждений (Наркомвнешторга и др.).
Трудно сказать, насколько Уншлихт стал профессиональным чекистом за 2 года, но постановлением СНК СССР от 18 сентября 1923 года И. С. Уншлихт освобождается от должности заместителя председателя ГПУ и получает направление на работу в РККА. С бывшими сослуживцами по ВЧК-ГПУ Уншлихт попрощался в письме, оформленном как приказ ГПУ № 394 от 22 сентября 1923 года. Вот что он писал:
"Дорогие товарищи.
За два с половиной года совместной напряженной работы, благодаря дружным усилиям, достигли мы не только успешных результатов в борьбе с врагами рабоче-крестьянской власти, но и проделали крупную организационную работу, приспособив все наши аппараты к новой обстановке, к новым методам борьбы.
Резкое обострение за последние месяцы международной обстановки грозит серьезными осложнениями.
Карательной орган диктатуры пролетариата должен быть начеку. Новые опасности требуют еще большей энергии, сплоченности и вдумчивости, чем проявленная нами до сих пор.
К сожалению, я непосредственного участия в осуществлении новых задач, падающих на ГПУ, больше принимать не смогу.
Постановлением Совета Народных Комиссаров я поставлен на другой боевой пост.
Переходя на другую работу, я не перестаю быть чекистом. Я всегда с вами.
Дорогие друзья.
На прощание большое горячее товарищеское спасибо за оказанную мне поддержку и помощь на трудном посту Заместителя Председателя Государственного Политического Управления.
От всей души желаю вам новых побед.
Дорогие товарищи.
Шлю вам всем искренний Коммунистический привет".
Параллельно с работой в ГПУ следует отметить работу И. С. Уншлихта в Коминтерне. Он участвовал в работе созданной по решению Исполкома Коминтерна после IV конгресса Польской комиссии (вместе с финским коммунистом О. Куусиненом, болгарским - X. Кабакчиевым и венгерским - Е. Варгой), разбиравшейся в фракционной борьбе в Коммунистической рабочей партии Польши. По решению Оргбюро Исполкома Коминтерна (ИККИ) от 11 декабря 1922 года при Орготделе Исполкома Коминтерна была образована Постоянная комиссия по работе в армии. Она начала развертывать работу под руководством Ф. Петрова (под этим псевдонимом работал в Коминтерне известный большевик Федор Раскольников). В нее входили также В. Мицкевич-Капсукас, И. Уншлихт, являвшийся в то время заместителем председателя ГПУ, и О. Гешке. Комиссия работала особенно активно осенью 1923 года, в связи с подготовкой к революционным боям в Германии.
IV конгресс, исходя из того, что ряд секций Коминтерна находился на нелегальном положении, а также считаясь с вероятностью периода нелегальной работы для некоторых других партий, поручил Президиуму ИККИ "заняться подготовкой соответствующих партий к этой нелегальной работе". С этой целью Оргбюро ИККИ 19 декабря 1922 года создало нелегальную комиссию. А 28 августа 1923 года по решению Оргбюро в состав этой комиссии были введены зампредседателя ГПУ И. Уншлихт, К. Радек и начальник Политуправления РВС В. Антонов-Овсеенко.
Уншлихт участвовал в событиях так называемого "Немецкого Октября". Он ездил в Германию под фамилией "Степанов", занимался организацией вооруженных отрядов и подбором кадров для будущей немецкой Ч К. Но немецкая революция не состоялась.
1 ноября 1924 года, уже работая в РККА, И. С. Уншлихт становится членом Постоянной Военной (Антивоенная или Военно-конспиративная) комиссии при Орготделе ИККИ.
С ноября 1923 года И. С. Уншлихт - член РВС СССР и начальник снабжения РККА. Назначение это было произведено по инициативе Сталина в пику Троцкому, с которым у Уншлихта были не очень дружные отношения. В феврале 1925 года Уншлихт - заместитель нового наркома по военным и морским делам и зампред Реввоенсовета СССР М. В. Фрунзе (после его смерти в октябре 1925 года - К. Е. Ворошилова) и зампред Осоавиахима (с 1927); один из организаторов и руководителей массовых добровольческих организаций обороны (Доброхим, Авиахим, Осоавиахим). Курировал военную разведку (был инициатором так называемой "активной разведки" против Польши и Румынии, заключавшейся в нападении диверсионно-партизанских отрядов на пограничные города этих стран, что приводило к международным конфликтам и по решению Политбюро было прекращено в 1925 году, и еще в 1930 году бывший наркоминдел Чичерин вспоминал с ужасом о "периоде активной разведки тов. Уншлихта") и Особое техническое бюро. В феврале 1928 года, к 10-летию РККА, был награжден орденом Красного Знамени.
Почти семь лет проработал И. С. Уншлихт на руководящих постах в армии. "Открытое лицо, высокий лоб, ясный взгляд и добрая улыбка. Мужественный и простой, он был преисполнен веры в правоту дела, которому посвятил себя", - вот такими словами описывают И. С. Уншлихта той поры его соратники. В армии Уншлихт всегда пользовался неизменной любовью и уважением подчиненных. И. С. Уншлихт - человек сильного духа, твердого характера и доброго сердца, - так отзывались об Уншлихте все, кто его знал. Его любили, доверяли ему за его постоянную готовность прийти на выручку, помочь в трудную минуту.
В 1925 году вместе с Дзержинским Уншлихт в качестве гостя участвовал в работе III съезда Компартии Польши.
В 1930 году Уншлихт переходит на руководящую хозяйственную работу. Он становится членом Президиума и зампредом ВСНХ СССР В. В. Куйбышева;
после перехода Куйбышева в Госплан - заместителем председателя Госплана СССР, где и работает вплоть до 1933 года, когда назначается главным государственным арбитром при СНК СССР. В том же 1933 году до 1935 года И. С. Уншлихт возглавляет Главное управление Гражданского воздушного флота при СНК СССР.
Уншлихт избирался членом ВЦИК и ЦИК СССР. На XIII съезде РКП(б) был избран членом Центральной Ревизионной Комиссии, на XIV, XV, XVI, XVII съездах партии он избирался кандидатом в члены Центрального Комитета.
На VII съезде Советов в феврале 1935 года он избирается секретарем Союзного Совета ЦИК СССР и занимает этот пост до июня 1937 года.
И. С. Уншлихт был арестован 11 июня 1937 года по делу "Антисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии". 28 июля 1938 года Коллегией Верховного Суда СССР И. С. Уншлихт был осужден и приговорен к высшей мере наказания - расстрелу. На суде И. С. Уншлихт виновным себя не признал. От своих показаний на предварительном следствии И. С. Уншлихт отказался.
Приговор приведен в исполнение 28 (по некоторым данным 29) июля 1938 года.
И. С. Уншлихт, как незаконно репрессированный, полностью реабилитирован и восстановлен в партии в 1956 году.
Жена И. С. Уншлихта Стефания Арнольдовна Уншлихт была талантливой художницей. Она создала серию портретов друзей и соратников И. Уншлихта, в частности маршала В. К. Блюхера.
Родилась она в Варшаве в 1880 году. С 1920-х годов она - член Ассоциации художников революционной России (АХРР), организует общество друзей АХРРа, участвует в многочисленных выставках, ведет активную работу по эстетическому воспитанию.
Когда в 1937 году был арестован И. С. Уншлихт, сослана была и Стефания Арнольдовна. Вернулась она из ссылки тяжелобольной и в 1947 году умерла.
Литература: Интернационалисты. М., 1967; В. И. Ленин и ВЧК... М., 1987;
Дзержинская С. С. В годы великих боев. М., 1965; Кривицкий В. Я был агентом Сталина. М., 1996; Кутузов В. Сохраним о нем память // Диалог. 1989. № 35; Ленин и Польша. Проблемы. Контакты. Отклики. М., 1970; Энциклопедический словарь "Гранат". М., 1925. Т. 41.
* * *
МЕНЖИНСКИЙ Вячеслав Рудольфович (19 (31) августа 1874 г., Санкт-Петербург - 10 мая 1934 г., Московская обл.)
Председатель ОГПУ с 30 июля 1926 по май 1934 года.
Родился в Санкт-Петербурге, в обрусевшей польской дворянской семье православного вероисповедания. Дед его был хоровой певчий, отец, Рудольф Игнатьевич - статский советник, выпускник Петербургского университета, преподаватель истории в Петербургском кадетском корпусе, в 1863 году переименованном в кадетскую гимназию, и на Высших женских курсах. Мать, Мария Александровна Шакеева, дочь инспектора Школы кавалерийских подпрапорщиков и юнкеров, дружила с Поликсеной Степановной Стасовой, матерью будущего секретаря ЦК РКП(б) Елены Стасовой. В семье кроме него были еще дети: старший сын Александр, который получил экономическое образование и в дальнейшем стал совладельцем нескольких крупных банков, и две дочери - Вера и Людмила. С детства, по воспоминаниям сестер, Вячеслав писал стихи, затем стал членом студенческого литературного кружка, в котором подружился с будущим знаменитым террористом Борисом Савинковым. (Позднее, в 1924 году, будучи первым заместителем председателя ОГПУ, Менжинский несколько раз лично допрашивал своего бывшего друга.) Первые литературные опыты оказались неудачными, но он долгое время не оставлял надежду стать известным писателем и, находясь в эмиграции, написал крайне слабый декадентско-эротический роман, в котором с предельной откровенностью рассказал историю своего первого неудачного брака с Юлией Ивановной Бурзи. Кроме литературы, он на протяжении жизни увлекался живописью, математикой, химией, овладел шестнадцатью языками.
В 1893 году Менжинский окончил 6-ю петербургскую гимназию с золотой медалью, в 1898 году - юридический факультет Петербургского университета. После окончания университета поступил помощником к известному присяжному поверенному, князю Г. Д. Сидамон-Эристову и одновременно преподавал историю на Смоленских воскресных курсах для рабочих, был членом Совета курсов. Участвовал в переписи населения Петербурга, проходившей 15 декабря 1900 года.
Еще в университете Менжинский участвовал в нелегальном студенческом кружке, перевел с немецкого языка "отчет об Эрфуртском съезде" социал-демократической партии Германии и принятую на нем программу СДПГ. В революционное движение он вступил в 1895 году. Летом 1897 года он ездил в Псков и Вяземский уезд Смоленской губернии, с целью изучения жизни крестьянства. После возвращения написал реферат "Общинное землевладение в марксистской и народнической литературе". В 1902 году он вступил в РСДРП и в конце того же года стал секретарем партийного комитета Невского района Петербурга.
С февраля 1903 года он жил в Ярославле, где служил помощником правителя дел управления строительства Вологодско-Вятской железной дороги. Был членом Северного, а затем Ярославского комитетов РСДРП, руководил агитационно-пропагандистской работой (вместе с ним работали известные большевики Н. И. Подвойский и М. С. Кедров), преподавал в рабочих и студенческих кружках.
В 1904-1905 годах Менжинский работал в Северном комитете вместе с Я. М. Свердловым, возглавлявшим Костромскую организацию РСДРП. С февраля по июнь 1904 года он был заведующим военным отделом ярославской либеральной газеты "Северный край", открытым с началом русско-японской войны. В июне 1904 года газета была закрыта на 8 месяцев по распоряжению министра внутренних дел В. К. Плеве. В январе 1905 года газета была возобновлена по разрешению преемника Плеве П. Д. Святополк-Мирского, Менжинский стал ее ответственным секретарем и оставался им до ноября 1905 года. В период работы в газете он встречался с кадетским лидером П. Н. Милюковым, познакомился и подружился с историком-марксистом Н. А. Рожковым, в то время большевиком (впоследствии он стал меньшевиком и после Октябри был арестован ЧК и сослан). В октябре 1905 года был одним из организаторов стачки ярославских рабочих. В ноябре, после изменения издателями редакционной политики, вместе с другими социал-демократами ушел из газеты.
В том же 1905 году в "Зеленом сборнике стихов и прозы" был напечатан "Роман Демидова" Менжинского. Его стихи были также напечатаны в сборнике "Проталина", изданном в Петербурге в 1907 году. Блок в своей рецензии на сборник, раскритиковав всех авторов (в частности, М. Кузмина), отметил, что роман Менжинского - лучшее, что есть в сборнике. Через 14 лет, в 1921 году, начальник Особого отдела ВЧК Менжинский отрицательно высказался по поводу отъезда Блока за границу, через 4 месяца Блок умер в Петрограде.
В январе 1906 года Менжинский вернулся в Петербург. С января по май был лектором ЦК РСДРП, ответственным пропагандистом Нарвского района. С мая по июль - член редколлегии большевистской газеты "Казарма", в которой печатался под псевдонимом "Степинский", член военной организации при Санкт-Петербургском объединенном комитете РСДРП, автор ряда листовок. Тогда же познакомился с Лениным и Крупской.
19 июля 1906 года он был арестован полицией во время совещания комитета РСДРП и редакции "Казармы" на квартире члена комитета А. Харика. Находился в Доме предварительного заключения на Шпалерной улице. 16 ноября, после голодовки, освобожден под подписку о невыезде. Работал в Боевой технической группе при ЦК РСДРП. В сентябре 1907 года, после начала процесса по делу военной организации, нелегально выехал в Финляндию, в Выборг, где некоторое время был секретарем редакции газеты "Пролетарий".
В декабре 1907 года Менжинский эмигрировал в Бельгию. Работал в заграничных организациях РСДРП, сотрудничал в большевистской газете "Пролетарий". В июле 1908 года переехал в Швейцарию, где примкнул к "отзовистам". Участвовал в октябре 1908 года, под псевдонимом князя Старосельского, в работе конференции СДКПиЛ в Кракове, вместе с лидером "отзовистов", впоследствии ярым антибольшевиком и эмигрантом Г. Алексинским. После поездки в Италию в декабре 1908 года переехал в Париж. На 5-ю конференцию РСДРП Алексинский и Менжинский не были приглашены по требованию Ленина.
Живя в Париже, Менжинский посещал лекции в Сорбонне, занимался самообразованием, изучал иностранные языки. В 1909 году попал в автомобильную аварию, получив травму. Примыкал к антиленинской группе "Вперед". В 1910 году полгода пробыл в США, с декабря 1910 по март 1911 года находился в Италии, преподавал основы государственного права в партийной школе в Болонье, принадлежавшей группе "Вперед". Летом 1911 года в Париже познакомился со своим будущим начальником - Дзержинским. В 1912 году ездил в Англию, где провел шесть месяцев.
В 1915 году Менжинский устраивается на работу в банк "Лионский кредит" в Париже. Об этом периоде его жизни интересные, но труднодоказуемые подробности были недавно опубликованы в США. В этих публикациях, якобы основанных на архивных материалах царского департамента полиции, говорится, что Менжинский снабжал немцев секретами русской и французской военной промышленности.
Летом 1917 года вернулся из эмиграции в Россию, получив с помощью администрации банка визу на проезд в Англию. В августе-октябре 1917 года был членом Бюро военной организации при ЦК РСДРП(б), а также членом редколлегии газет "Солдат" (несколько номеров выпустил вместе с А. Ф. Ильиным-Женевским, печатался под псевдонимом "Ы") и "Правда". Вместе с Дзержинским работал в "Товариществе рабочей печати". Во время Октябрьской революции был членом Военно-революционного комитета Петроградского Совета.
С 25 октября 1917 года Менжинский - комиссар ВРК в Министерстве финансов и Госбанке, с ноября - заместитель наркома финансов, а поскольку нарком И. И. Скворцов-Степанов отсутствует в Петрограде, фактически руководил наркоматом. Занимается борьбой с саботажем банковских служащих, руководит мероприятиями по переходу Госбанка под контроль большевиков и национализацией частных банков. Вместе с Лениным 30 октября (12 ноября) 1917 года подписывает декрет об открытии банковских учреждений и применении репрессий к служащим (пока что речь шла лишь об увольнении) в случае саботажа. В январе-марте 1918 года - народный комиссар финансов РСФСР. О том, как Менжинский начал свою деятельность на этом посту, интересные воспоминания оставил В. Бонч-Бруевич:
"Тов. Менжинский был в то время чрезвычайно переутомлен работой. Он с одним из товарищей принес большой диван, поставил его около стены тут же в управлении делами и крупно написал на писчем листе бумаги: "Комиссариат финансов". Укрепив эту надпись над диваном, он лег спать на диван, мгновенно уснул, и его спокойное похрапывание разносилось по Управлению делами Совнаркома".
Одновременно, в декабре 1917 - марте 1918 года, Менжинский был членом коллегии ВЧК, с января 1918 года - заведующим подотделом борьбы с преступлениями по должности банковских чиновников. В период дискуссии о Брестском мире - "левый коммунист". В марте-апреле 1918 года - член Президиума Петроградского Совета, член Коллегии наркомата юстиции РСФСР, где он руководил уголовным сектором комиссариата юстиции Северной коммуны, член Петроградской ЧК, член Боевого правительственного центра.
В апреле-ноябре 1918 года - снова поворот в биографии: Менжинский становится генеральным консулом РСФСР в Берлине, участвует в заключении дополнительного договора РСФСР с Германией в августе 1918 года, в торговых переговорах. В начале ноября 1918 года, после разрыва по инициативе кайзеровского правительства дипотношений между РСФСР и Германией, выслан из страны вместе с другими сотрудниками советского посольства. После чего, с конца ноября 1918 года, продолжает работать "на германском направлении", в качестве члена "Комиссии ВЦИК по переговорам с германскими властями об очищении от оккупации областей Западного края", под председательством Д. 3. Мануильского, затем - член делегации по переговорам с дипломатической миссией Украинской директории.
В декабре 1918 года он становится членом коллегии и заведующим 1-м Западным отделом НКИД. В январе-августе 1919 года - заместителем наркома социалистической и военной инспекции и особоуполномоченным правительства УССР в Черниговской губернии, которая в то время была прифронтовой полосой. С сентября 1919 года - особоуполномоченный Особого отдела и член Президиума ВЧК. Участвовал в ликвидации "Национального центра" и следствии по этому делу. В феврале-июле 1920 года был заместителем председателя 00 ВЧК Дзержинского, а после отъезда Дзержинского в Белосток, с июля 1920 до июля 1922 года - начальник Особого отдела и член Коллегии ВЧК. Тогда же Дзержинский писал зампреду ВЧК И. К. Ксенофонтову:
"Для связи с ЦК по политическим вопросам предлагаю Вам назначить т. Менжинского как постоянного представителя ВЧК... Тов. Менжинскому предлагаю тоже поручить делать в ЦК систематические доклады о важнейших делах..."
В октябре 1920 года Менжинский выезжает на Украину для организации борьбы с украинским националистическим подпольем и разведработы в тылу армии Врангеля.
С января 1921 года он - начальник Секретно-оперативного управления ВЧК, в феврале 1922 года присоединяет к этой должности членство в Коллегии ГПУ. С сентября 1923 года - первый заместитель председателя Объединенного государственного политического управления (ОГПУ), а с 30 июля 1926 года - председатель ОГПУ. В 1927 года Менжинский (сбрив усы - "замаскировавшись") ездил в Берлин под видом эксперта советской банковской делегации Н. И. Пахомова. В том же 1927 году избран членом ЦК ВКП(б). В 1924 году награжден орденом Красного Знамени.
Столь стремительная карьера, высокое положение и большая власть никак не отразилась на его поведении и обращении с людьми. Вот что пишет по этому поводу Ф. Фомин, знавший Менжинского лично: "Вячеслав Рудольфович был на редкость внимателен и вежлив в обращении с подчиненными. В самых острых ситуациях он не выходил из себя, не терял спокойствия. Он не был обладателем "командирского голоса", и в первое время для тех, кто работал с ним, было очень странно слышать от руководителя ОГПУ приказание, начинавшееся обычным для него обращением: "Покорнейше прошу..." Но чекисты знали, что эта манера обращения в данном случае говорит лишь о большом уважении к людям, о деликатности".
В конце 1926 года Менжинский стал инициатором создания Особой группы при председателе ОГПУ. По воспоминаниям П. Судоплатова, первоначально Особая группа задумывалась как "самостоятельный и независимый от Иностранного отдела разведывательный центр, &;lt;...&;gt; как параллельная разведывательная служба для глубокого внедрения агентуры на объекты военно-стратегического характера и подготовке диверсионных операций в Западной Европе и Японии в случае войны". Но со временем Особая группа, получившая неофициальное название "группа Яши" (по имени ее начальника Якова Серебрянского), стала заниматься убийствами и похищениями за границей неугодных Сталину людей. Так, например, 26 января 1930 года в Париже сотрудниками Серебрянского был похищен глава РОВС генерал Кутепов.
Любопытные штрихи времени: шахтерами Донбасса в 1928 году Менжинский был избран почетным забойщиком, строителями - почетным бетонщиком, железнодорожниками - почетным машинистом-наставником, почетным красноармейцем Воронежского стрелкового полка.
В апреле 1929 года Менжинский перенес инфаркт, и в августе был уже на рабочем месте, но в сентябре, по требованию врачей, вновь оставил работу и вернулся к ней только в апреле 1931 года, и то с условием выполнения "только основных и самых важных обязанностей, без всякой другой нагрузки". С 1929 года он практически отходит от дел. Уже упоминавшийся Ф. Фомин в своих воспоминаниях говорит, что даже оперативных сотрудников Менжинский с этого времени выслушивал, лежа на диване. Так что не удивительно, что всеми делами в ОГПУ с этого времени фактически заправлял первый заместитель Менжинского Ягода, которому он отдавал предпочтение перед другим своим заместителем - Трилиссером.
Сам Менжинский в это время большую часть времени проводил либо в кремлевской квартире, либо на подмосковной даче, занимаясь изучением персидского языка для того, чтобы читать в подлиннике Омара Хайяма, или проводя опыты в химической лаборатории. Смерть настигла его 10 мая 1934 года на даче "Шестые Горки" под Москвой. Согласно заключению врачей, он умер от "острой сердечной недостаточность (паралича) сердца, резко измененного и работавшего в последние годы неполноценно". Согласно версии, выдвинутой на Московских процессах 1937-1938 годов, он был отравлен врачами-убийцами по приказу Ягоды. Похоронили его на Красной площади, под залпы артиллерийского салюта.
Его вторая жена умерла в 1925 году, третья жена, Алла Семеновна Адова, родившаяся в 1907 году, пережила мужа и умерла в 1966 году. Сын Рудольф родился в 1922 и умер в 1951 году. Старший сын от первого брака погиб на фронте.
Литература: Барышев М. Особые полномочия. М., 1976; Блок А. А. Рецензия на "Зеленый сборник" // Собрание сочинений. Т. 5. М., 1962; Гладков Т. К., Смирнов М. А. Менжинский. М., 1969; Млечин Л. М. Председатели органов безопасности. Рассекреченные судьбы. М., 2001; О Вячеславе Менжинском. М., 1985; Фомин Ф. Т. Записки старого чекиста. М., 1964.
НКВД-НКГБ СССР
В 1930-е годы международное положение СССР значительно укрепилось. В то же время в мировой политике происходили события, которые усиливали напряженность, становились факторами приближения новой войны.
В Германии в январе 1933 года к власти пришла нацистская партия, открыто провозгласившая своей целью борьбу с коммунизмом. После выхода из Лиги Наций правительство Германии приступило к перевооружению немецкой армии. Перестройке подверглись и германские разведывательные органы, активизировавшие подрывную деятельность против Советского Союза. Вербовка агентов проводилась в первую очередь среди немцев, предки которых переселились из Германии в Россию. Легальным прикрытием создания агентурной сети служили оказание материальной и денежной помощи советским немцам, которую организовывал отдел зарубежных немцев при национал-социалистской партии, и связи "Высшего церковного совета" с лютеранскими пасторами в СССР. В сопредельных с СССР Прибалтийских странах военная разведка (абвер) и гестапо устанавливали контакты со спецслужбами и, привлекая их к военно-политической разведке, создавали собственные резидентуры.
На Дальнем Востоке угроза безопасности СССР исходила от Японии, создавшей мощную службу военной разведки.
В официальных представительствах и отделениях торгово-промышленных фирм Германии и Японии в СССР в числе сотрудников работали профессиональные разведчики, занимавшиеся сбором информации и вербовкой агентов среди советских граждан - этнических немцев, корейцев, китайцев и т. п. Правительство СССР в связи с этим было вынуждено закрыть консульства Германии и Японии в советских городах.
Спецслужбы западных стран также продолжали усиливать разведывательную деятельность против СССР. Британская разведка помимо традиционных легальных возможностей создала в Вене специальный центр, проводивший вербовку австрийцев, которые в качестве специалистов выезжали в Советский Союз. В Латвии американская разведка создала свою резидентуру для работы с местной белогвардейской молодежной организацией.
Руководители некоторых русских и украинских эмигрантских организаций установили контакты с германскими спецслужбами и поставляли кадры для разведшкол. Привлечением украинских, белорусских и русских эмигрантов на сторону национал-социалистской партии Германии руководил глава внешнеполитического отдела партии А. Розенберг.
Белоэмигрантские объединения в Маньчжурии к концу 1934 года были всецело охвачены японской разведкой. В основном сформированные из эмигрантов отряды использовались в этот период для проведения диверсий на КВЖД.
Народное хозяйство Советского Союза после окончания Гражданской войны к началу 1934 года претерпело коренные изменения: были построены и стали производить продукцию тысячи современных предприятий, созданы новые отрасли производства, значительно увеличились посевные площади всех культур, фактически была ликвидирована неграмотность населения, создана учебная база для подготовки собственных специалистов.
Одновременно внутреннее положение страны характеризовалось все большей либерализацией политического режима. После раскулачивания и подавления в период коллективизации крестьянских восстаний и мятежей в стране существенно сократилась социальная база противников Советской власти, которые в тех условиях фактически являлись противниками модернизации. Несмотря на приход к власти в 1933 году в Германии нацистов, угроза возникновения новой войны, маячившая перед советским руководством на рубеже конца 1920-х - начала 1930-х годов, постепенно отходила на второй план. Была сделана ставка на заключение союза с Францией для восстановления равновесия сил в Европе. Явно наметилась либерализация внутренней политики в стране, причем с выраженной патриотической окраской. Очевидно, это обстоятельство и послужило важнейшим поводом для ликвидации ОГПУ, как меры, призванной успокоить рядовых партийцев и население.
10 июля 1934 года Объединенное государственное политическое управление было упразднено и образован Народный комиссариат внутренних дел, в составе которого в качестве одного из управлений вошло Главное управление государственной безопасности. Аналогичная реорганизация проводилась В. И. Лениным в 1922 году, когда ВЧК была лишена самостоятельности и введена в Наркомат внутренних дел на правах Государственного политического управления.
Структура и функции НКВД СССР по сравнению с ОГПУ в основном не изменились; полностью остался и прежний руководящий состав. Новый наркомат возглавил коммунист с дореволюционным стажем (с 1907 года) Г. Г. Ягода, фактически исполнявший после смерти В. Р. Менжинского обязанности председателя ОГПУ. С 1920 года он занимал руководящие посты в центральном аппарате ВЧК-ОГПУ. Заместителями Ягоды были назначены Я. С. Агранов (первый) и Г. Е. Прокофьев, также старые чекисты. Наркому непосредственно подчинялись пять управлений: Главное управление рабоче-крестьянской милиции (ГУРКМ), Главное управление пограничной и внутренней охраны (ГУПВО), Главное управление государственной безопасности (ГУГБ), Главное управление лагерей (ГУЛАГ) и Главное управление пожарной охраны (ГУПО).
В ГУГБ, на которое возлагалось непосредственное обеспечение государственной безопасности, на правах отделов вошли все оперативные подразделения ОГПУ: Иностранный отдел (ИНО), Секретно-политический отдел (СПО), Особый отдел (00), Оперативный отдел, Экономический отдел (ЭКО; в ОГПУ существовал на правах управления). Транспортный отдел (ТО), Специальный отдел и Учетно-статистический отдел (УСО).
В составе союзных республиканских НКВД, управлений НКВД федеративных республик, областей и краев были организованы управления государственной безопасности (УГБ).
На транспорте местные органы ОГПУ переименовывались в транспортные отделы, отделения и оперативные пункты ГУГБ НКВД, подчинявшиеся Транспортному отделу ГУГБ.
В армии и на флоте реорганизованные особые отделы и отделения ГУГБ подчинялись как особым отделам военных округов, так и особым местным отделам республиканских и областных (краевых) УГБ.
В ходе реорганизации органов государственной безопасности предполагалось сконцентрировать оперативные силы на разведке и контрразведке, в первую очередь, против иностранных государств и их спецслужб, и соответственно освободить органы от несвойственных им функций - борьбы с бандитизмом, руководстве органами милиции, исправительно-трудовыми лагерями, спецпоселениями и т. д.
Судебная коллегия ОГПУ была заменена также имевшим право внесудебного вынесения приговоров Особым совещанием при наркоме внутренних дел (организовано постановлением СНК СССР от 5 ноября 1934 года) - в административном порядке заключать до пяти лет в исправительно-трудовые лагеря, высылать и отправлять в ссылку под гласный надзор советских граждан и высылать иностранных подданных из СССР; позднее, в апреле 1937 года, право осуждения в лагеря было увеличено на срок до 8 лет, а с 17 ноября 1941 года ОСО НКВД по постановлению Государственного Комитета Обороны разрешалось выносить меры наказания вплоть до расстрела.
Несмотря на поручение партийного руководства разработать и представить на рассмотрение правительства "Положение об НКВД СССР", разработка этого нормативного документа так никогда и не была завершена.
В мае 1935 года в соответствии с оперативным приказом НКВД СССР милицейским "тройкам" предоставлялись права Особого совещания в отношении деклассированных и уголовных элементов. Их появление в 1935 году можно объяснить следствием убийства С. Кирова в декабре 1934 года и ужесточением карательной политики советского государства.
Прокуратура СССР пыталась усилить прокурорский надзор за действиями органов НКВД. Еще ранее прокурор СССР И. А. Акулов требовал, чтобы все аресты по истечении срока в 10-14 дней санкционировались прокуратурой. И. А. Акулов настаивал на том, чтобы НКВД расследовал не все дела, попадающие к нему, а ограниченно. В проектах положения об НКВД СССР и постановления ЦИК СССР об образовании НКВД СССР, подготовленных ОГПУ, речь шла об отстранении прокуратуры от надзора за следствием в ОГПУ. Это не было принято комиссией Л. М. Кагановича, созданной Политбюро ЦК ВКП(б) для подготовки документов об образовании НКВД СССР.
По мнению исследователя Н. С. Плотниковой, "наиболее серьезные возражения по проектам документов, связанных с образованием НКВД, были высказаны Н. В. Крыленко в отношении прав ОГПУ на рассмотрение дел во внесудебном порядке. Он предложил вернуться к положению 1922 года, которым прерогативы ОГПУ были ограничены правом административной высылки и ссылки в концлагеря на срок до трех лет, а внесудебное рассмотрение дел необходимо было регулировать специально выносимым в каждом отдельном случае постановлением ЦИК. Акулов на заседаниях комиссии Кагановича требовал убрать право ОГПУ заключать осужденных в лагеря. Таким образом, нарком юстиции РСФСР совместно с Прокурором СССР выступили за ликвидацию широких внесудебных полномочий, полученных ОГПУ СССР в 1920-е годы".
17 июня 1935 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление "О порядке производства арестов". По всем без исключения делам органы НКВД могли производить аресты лишь с согласия соответствующего прокурора. В случае необходимости произвести арест на месте преступления сотрудники НКВД обязаны были о проведенном аресте немедленно сообщить прокурору для получения подтверждения. Отменялось решение от 8 мая 1933 года, когда в соответствии с принятой Инструкцией ЦК ВКП(б) и СНК СССР органы обязаны были извещать прокуратуру об аресте в течение 48 часов. Органы прокуратуры добились ликвидации всех изъятий из Уголовно-процессуального кодекса по порядку производства арестов.
Н. С. Плотникова отмечает: "Однако постановление от 17 июня 1935 года вводило целую систему дискриминационных мер в отношении подавляющей части советских граждан. Во-первых, был выделен слой людей, главным образом, номенклатурных работников, для ареста которых недостаточно было только санкции прокурора. Арест членов ЦИК СССР и ЦИК союзных республик был возможен только с санкции председателей высших законодательных органов. Руководящие работники различных наркоматов, специалисты высокой квалификации, военнослужащие высшего, старшего и среднего начальствующего состава могли быть арестованы по согласованию с соответствующими народными комиссарами. Рядовые члены и кандидаты ВКП(б) арестовывались только с разрешения соответствующего секретаря партийной организации, начиная с районного уровня. Таким образом, органам НКВД требовалось в некоторых случаях получить санкции не только прокурора, но и руководителя ведомства, секретаря партийного органа..."
Новый Прокурор СССР А. Я. Вышинский продолжал спорить с наркомом внутренних дел Г. Г. Ягодой. 5 февраля 1936 года Вышинский направил в адрес И. В. Сталина и В. М. Молотова докладную записку, в которой критиковал работу Особого совещания, считая, что его решения могут быть связаны с опасностью допущения ошибок, так как все дела рассматривались заочно, без вызова обвиняемых и свидетелей, нередко дела основывались только на агентурных данных, часто показания единственного свидетеля расходились с показанием обвиняемых, которые категорически отрицали свою вину. Ягода в докладной записке на имя Сталина и Молотова сообщил статистику по количеству лиц, привлеченных в 1935 году органами ГУГБ к ответственности, и подчеркнул, что основная масса дел направлялась именно в судебные органы. Ягода считал, что прокуратура вообще не должна иметь права освобождать "без ведома и согласия НКВД". Сталин, ознакомившись со всеми материалами, написал Молотову: "Вышинский прав. Надо решить вопрос на совещании". Но реальная практика в последующие годы способствовала расширению полномочий НКВД.
Внешнеполитическая разведка в начальный период после образования НКВД продолжала активно внедрять своих агентов в государственные учреждения ведущих западных стран. Советское руководство получало не только важную политическую информацию, но и необходимую для советской военной промышленности.
Контрразведка НКВД в 1936-1938 годах наибольших результатов добилась в пресечении деятельности германской разведки и ее резидентов в Белоруссии, Москве и Ленинграде, легально работавших в СССР в качестве немецких специалистов. В Средней Азии, Донбассе, Днепропетровской области Украины и в Приморье резидентурами, как было установлено контрразведчиками, руководили германские консулы.
На Дальнем Востоке контрразведчики пресекали попытки японских спецслужб перебросить через советскую границу агентов, завербованных из числа эмигрантов, осевших в Маньчжурии ("Братство русской правды" и "Национальный союз нового поколения"). Сотрудники Японского посольства в Москве и консульств в Новосибирске, Хабаровске, Владивостоке и других городах предпринимали попытки организации разведывательной сети, которые были пресечены в 1935-1937 годах в ходе проведенных контрразведкой операций.
За рубежом (во Франции, Германии и Финляндии) основной задачей контрразведки оставались наблюдение и внедрение (вербовка) агентов в белоэмигрантские организации, а также борьба с последователями Л. Д. Троцкого. Продолжали осуществляться начавшиеся в 1920-е годы агентурные разработки "Академия" и "Консул", позволявшие контролировать деятельность зарубежных белоэмигрантских и украинских националистических центров, выявлять их связи с английской и румынской разведками, изолировать переброшенных в Советский Союз агентов.
С территории Польши сбор информации и подрывную работу проводила английская разведка, резидентура которой в 1933-1935 годах находилась под контролем советской разведки. После ареста нескольких агентов этой резидентуры была получена важная для руководства СССР информация.
К середине 1930-х годов завершилась организация охраны государственных границ Советского Союза. В приграничной полосе проводились специальные агентурно-оперативные мероприятия, включавшие привлечение местных жителей, партийные и советские организации к помощи пограничным войскам. Ежегодно в приграничных районах задерживались пограничниками и местными жителями тысячи нарушителей, из числа которых органы ГУ ПВО НКВД выявляли агентов зарубежных спецслужб. Борьба с контрабандой велась настолько успешно, что последняя более не представляла угрозы для экономической безопасности государства.
В октябре 1935 года для сотрудников органов НКВД были введены знаки различия, специальные звания и проведено разделение сотрудников НКВД на работников государственной безопасности (бывших сотрудников ОГПУ) и работников органов внутренних дел. С этого времени появилось используемое до сих пор понятие государственной безопасности. Всего для сотрудников ГУГБ вводилось десять званий: комиссар ГБ 1-го ранга, 2-го ранга, 3-го ранга; старший майор ГБ; майор ГБ; капитан ГБ; старший лейтенант ГБ; лейтенант ГБ;
младший лейтенант ГБ; сержант ГБ и спецзвание (с 26 ноября 1935 года) - генеральный комиссар государственной безопасности, которое присваивалось наркомам внутренних дел. Первым генеральным комиссаром государственной безопасности стал нарком Ягода.
Комиссарами госбезопасности 1-го ранга стали 6 виднейших чекистов: оба заместителя наркома - Агранов и Прокофьев, и 4 руководителя крупнейших региональных управлений НКВД - С. Ф. Реденс (Москва и Московская область), Л. М. Заковский (Ленинград), Т. Д. Дерибас (Дальневосточный край) и нарком внутренних дел Украины В. А. Балицкий.
Звания комиссаров ГБ 2-го ранга получили 13 человек, из них 6 начальников отделов ГУГБ (Особого - М. И. Гай, Экономического - Л. Г. Миронов, Секретно-политического - Г. А. Молчанов, Оперативного - К. В. Паукер, Иностранного - А. А. Слуцкий, Транспортного - А. М. Шанин), начальник Главного управления рабоче-крестьянской милиции Л. Н. Бельский, и 6 крупных провинциальных руководителей - заместитель НКВД Украины 3. Б. Кацнельсон, начальник УНКВД по Харьковской области К. М. Карлсон, нарком внутренних дел Белоруссии И. М. Леплевский, нарком внутренних дел Закавказской Федерации С. А. Гоглидзе, начальник УНКВД по Казахской АССР (тогдашнее название Казахстана) Л. Б. Залин, начальник УНКВД по Саратовскому краю Р. А. Пилляр.
Комиссарами ГБ 3-го ранга стали начальник спецотдела ГУГБ Г. И. Бокий, начальник ГУИТЛ М. Д. Берман, заместитель начальника СПО ГУГБ Г. С. Люшков, заместитель начальника Дмитровского ИТЛ НКВД, начальник 3-го отдела Дмитлага С. В. Пузицкий (бывший заместитель начальника советской контрразведки и разведки) и руководители региональных управлений - Б. А. Бак (первый замначальника Московского управления), Н. Г. Николаев-Журид (первый замначальника Ленинградского управления), Я. А. Дейч (начальник УНКВД по Калининской, в то время, между прочим, пограничной области), В. А. Стырне (Ивановская область), И. Ф. Решетов (Свердловская область), М. С. Погре-бинский (Горьковский край), Г. Я. Раппопорт (Сталинградский край), И. И. Сос-новский (первый замначальника УНКВД по Саратовскому краю), П. Г. Рудь (Азово-Черноморский край, Ростов-на-Дону), И. Я. Дагин (Северо-Кавказский край, в то время Пятигорск), В. А. Каруцкий (Западно-Сибирский край, Новосибирск), Я. П. Зирнис (Восточно-Сибирский край, Иркутск), С. И. Западный (первый замначальника УНКВД по ДВК), украинский чекист
С. С. Мазо (начальник ЭКО УГБ НКВД УССР) и начальник УНКВД по Азербайджанской ССР Ю. Д. Сумбатов-Топуридзе.
Около 50 чекистов получили звание старшего майора ГБ, среди них: заместители начальника Оперотдела ГУГБ Б. Я. Гулько и 3. И. Волович, заместители начальника Особого отдела ГУГБ М. С. Горб и Н. И. Добродицкий, замначальника ЭКО ГУГБ Д. М. Дмитриев, заместители начальника ИНО ГУГБ Б. Д. Берман и В. М. Горожанин, начальник Спецгруппы особого назначения при наркоме Я. И. Серебрянский, начальник УСО ГУГБ Я. М. Генкин, секретарь НКВД П. П. Буланов, особоуполномоченный НКВД В. Д. Фельдман, начальник Отдела кадров ГУГБ и сектора кадров НКВД Я. М. Вейншток, начальник Административно-хозяйственного управления НКВД И. М. Островский, заместители начальника ГУИТЛ Л. И. Коган, С. Г. Фирин, помощник начальника того же лагерного ведомства Н. Н. Алексеев, начальник Особого отдела Московского военного округа А. А. Арнольдов-Кессельман, заместитель коменданта Кремля по внутренней охране А. И. Успенский, второй заместитель начальника Московского управления А. П. Радзивилловский, большая группа провинциальных чекистов - И. М. Блат (Западная область, Смоленск), С. С. Дукельский и его заместитель М. Л. Андреев (Воронеж), В. Р. Домбровский (Курск), А. М. Минаев-Цикановский (Челябинск), Р. И. Аустрин (Северный край, Архангельск), О. И. Абугов (Кировский край), Ф. А. Леонюк (Куйбышевский край), Н. М. Райский (Оренбург), И. П. Попашенко (замначальника УНКВД АЧК), В. М. Курский (замначальника УНКВД СКК), А. К. Залпетер (замначальника УНКВД ЗСК), Э. П. Салынь (Омск), К. А. Павлов (Красноярск), С. А. Барминский (заместитель Дерибаса по Особому сектору Особой Краснознаменной Дальневосточной армии), Т. И. Лордкипанидзе (начальник УНКВД Крымской АССР и Особого отдела Черноморского флота), В. Н. Гарин (Татарская АССР), украинские чекисты - начальник Особого отдела УГБ НКВД УССР М. К. Александровский и начальники областных УНКВД (Н. Д. Шаров - Киев, А. Б. Розанов - Одесса, С. Н. Миронов - Днепропетровск, В. Т. Иванов - Донецк, М. М. Тимофеев - Чернигов), закавказские чекисты М. А. Степанов и О. Я. Нодев (соответственно, заместители начальников Грузинского и Азербайджанского управлений), наркомы внутренних дел Узбекистана (Н. А. Загвоздин) и Туркмении (Ю. Л. Зверев).
Эти звания не соответствовали общевоинским, а были выше соответственно на две ступени. В последующие годы знаки различия и звания сотрудников органов госбезопасности менялись и дополнялись; 9 июля 1945 года они были заменены на соответствующие воинские звания и погоны.
Чекисты, служившие в пограничных и внутренних войсках, получили общевойсковые звания. Так, начальник ГУГТВО М. П. Фриновский стал комкором.
В 1936 году значительная группа сотрудников НКВД была направлена в Испанию в составе добровольцев для оказания помощи республиканскому правительству в борьбе с фашистским мятежом. Под руководством легального резидента А. Орлова на территории Испании проводилась подготовка партизан-республиканцев, осуществлявших затем диверсионные операции в тылу франкистских войск. В качестве инструкторов сотрудники НКВД помогали в организации контрразведки республиканцев и вели непосредственную борьбу с германской агентурой и испанскими фашистскими организациями.
Функции НКВД СССР постоянно расширялись: в момент образования в новом наркомате был создан Отдел актов гражданского состояния, в августе 1934 года Конвойные войска СССР вошли в состав Внутренней охраны НКВД, 27 октября в том же году все исправительно-трудовые учреждения Наркомата юстиции РСФСР были переданы в ГУЛАГ, в котором был организован Отдел мест заключения. Позднее в НКВД были включены Отдел лесной охраны (22 ноября 1934 года), Главное управление государственной съемки и картографии (15 июля 1935 года; изъято 5 сентября 1938 года), Главное управление мер и весов (26 июня 1936 года; изъято 14 сентября 1938 года), Центральное архивное управление (16 апреля 1938 года), созданы: Инженерно-строительный отдел (4 января 1936 года) для капитального строительства в войсках и органах НКВД, Управление особого строительства (15 января 1936 года), Главное управление строительства шоссейных дорог под начальством Г. И. Благонравова (3 марта 1936 года). Из Наркомата обороны в ведение НКВД перешло Управление коменданта Московского Кремля (28 января 1936 года).
На 1 июля 1935 года в ГУГБ числилось около 25 тысяч сотрудников, из которых 90 % являлись членами партии, высшее образование имели 1,5 %, а начальное - свыше 75 %. 25 декабря 1936 года в целях конспирации вместо наименований была введена нумерация отделов ГУГБ: 1-й отдел (по охране членов правительства и дипкорпуса; начальник К. В. Паукер); 2-й отдел (оперативный; начальник Н. Г. Николаев-Журид); 3-й отдел (контрразведывательный; начальник Л. Г. Миронов); 4-й отдел (секретно-политический; начальник В. М. Курский); 5-й отдел (особый; начальник И. М. Леплевский); 6-й отдел (транспортный; начальник А. М, Шанин); 7-й отдел (иностранный; начальник А. А. Слуцкий); 8-й отдел (учетно-регистрационный; начальник В. Е. Цесарский); 9-й отдел (спецотдел; начальник Г. И. Бокий); 10-й отдел (тюремный; начальник Я. М. Вейншток). 14 июля 1937 года был организован 11-й отдел (по "чекобслуживанию" водного транспорта, шоссейных дорог и связи; начальник В. В. Ярцев).
Ранее секретно-политический отдел ОГПУ-ГУГБ НКВД возглавлял Г. А. Молчанов (17 ноября 1931 года - 28 ноября 1936 года); после ареста (3 февраля 1937 года) он был обвинен на Пленуме ЦК ВКП(б) в нерешительности в борьбе с зиновьевско-троцкистской оппозицией и расстрелян в октябре 1937 года. Новый начальник 4-го отдела - В. М. Курский, с 15 апреля 1937 года заместитель наркома и начальник 1-го отдела, застрелился 8 июля 1937 года. На том же ( мартовском пленуме ЦК из 6-го (транспортного) отдела было решено выделить специальный отдел для обслуживания железнодорожного транспорта и создать железнодорожную милицию, подчиненную Главному управлению рабоче-крестьянской милиции НКВД. Одним из самых элитных и секретных подразделений ГУГБ являлся Спецотдел при НКВД (9-й отдел), который с 1921 года возглавлял Г. И. Бокий. В лабораториях отдела проводились исследования психики и мозга человека, составлялись методики составления шифров и т. д. По личному распоряжению еще В. И. Ленина Бокий все эти годы собирал на лидеров партии материалы, к которым не имели доступа руководители ВЧК- ОГПУ-НКВД. 16 мая 1937 года Бокий был арестован и 15 ноября расстрелян. Последним был создан 12 отдел (7 августа 1937 года; начальник М. С. Алехин), ведавший обеспечением оперативных подразделений специальной техникой.