Былина о Садко — древнейшая в русском эпосе. В. Г. Белинский считал ее одним из перлов русской народной поэзии. В. Я. Пропп выделял ее как наилучшую по сказочности и совершенству. Мотивы былины и образ Садко вдохновляли творчество лучших русских художников и композиторов.104 [104 Н. А. Римский-Корсаков использовал сюжет былины в опере «Садко»; И. Е. Репин написал картину о выборе невесты в подводном царстве; М. А. Врубель создал картину «Царевна Волхова» (майолика), скульптуру и эскиз «Садко и морской царь» (майолика), а также эскизы Волховы и морской царевны к опере «Садко». В 1909-1910 гг. Н. К. Рерих создал знаменитый «Богатырский фриз»— цикл панно из 19 холстов по заказу владельца текстильной фабрики Ф. Г. Бажанова для украшения столовой в его трехэтажном особняке на ул. Николаевской (ныне ул. Марата, 72). По обе стороны от входа в столовую были написаны фигуры «Баян» и «Витязь» пять метров высотой, на стенах «Вольга и Микула», «Илья Муромец и Соловей-разбойник». На торцовой стене напротив двери центральное место занимала фигура Садко в семь метров высоты. Это была поэма в красках героям русского эпоса. В 1964 г. все 19 панно переданы на реставрацию в реставрационные мастерские Русского музея в Ленинграде и экспонировались осенью 1974 г. на юбилейной выставке Н. К. Рериха в Русском музее. Новгородские эпические мотивы есть и в других полотнах Н. К. Рериха «Славяне на Днепре», 1905, «Иноземные гости», 1901, «Строят ладьи», 1903 и др. Современная художница К. Кукушева (Палех) создала панно «Пляска морского царя», где изображен Садко с гуслями].
Незначительное число записей (6) полного текста былины указывает на глубокую древность ее происхождения. В своем исконном, условно говоря, виде былина трехчастна: 1) встреча бедного гусляра с водяным и получение богатства; 2) спор Садко с купцами о том, кто богаче: он или Новгород; 3) Садко у морского царя. Былина ценна тем, что ее герой — профессиональный гусляр высокого класса. Его «нежной» игрой очарован водяной — хозяин Ильменя. Садко существует тем, что играет на пирах. Но его три дня не зовут на пир. Скучая, он идет на берег Ильменя и, присев на камень, играет. Внезапно вода закипела, смешалась с песком, поднялась высокая волна. Испуганный Садко уходит. Снова три дня его не зовут на пир, и он играет на берегу озера, но устрашенный поднимающимися волнами, уходит. В третий раз среди волн показался водяной и в благодарность за игру пообещал наградить Садко рыбой с золотыми перьями. Вечером Садко позвали на пир, где он похвалился и побился об заклад с новгородскими купцами, что выловит в Ильмене рыбу с золотыми перьями. Он трижды закидывал сети в присутствии купцов и народа и каждый раз в них обнаруживалась рыба с золотыми перьями. Так Садко выиграл несколько лавок с товарами и стал богатым новгородским купцом. Чтобы стать на равную ногу с остальным купечеством, Садко сам созывает всех купцов на богатый пир. Он похвастал, что один может скупить все товары в Новгороде, и побился об заклад со всеми новгородскими купцами. Однако Новгород так богат, так славен и далеко известен, что в него ежедневно везут товары со всего света. Каждый день торговые лавки, опустошенные Садко и его приказчиками, наполняются новыми товарами. Тут молодой купец вынужден был признать, что Господин Великий Новгород богаче любого, даже богатейшего из купцов, и это справедливо:
На третий день вставал Садке раным-рано,
Будил свою дружину хоробрую,
Без счета давал золотой казны
И распущал по улицам торговыим.
А сам-то прямо шел в гостиный ряд:
Втройне товаров принавезено,
Втройне товаров принаполнено
<...>
Как тут Садке пораздумался:
«Не выкупить товара со всего бела света,
<...>
Не я, видно, купец богат новгородскиий,
Побогаче меня славный Новгород».
(Рыбн. 2. № 135. С. 191-192)
В результате у Садко накопилось великое множество разнообразных товаров, и он отправился торговать за море. Он с большой выгодой продал товар и с бочками, полными золота, серебра и жемчуга, возвращался обратно, но корабли остановились в море. Морской царь требует жертвы, подумал Садко, и сначала бросил по бочке золота, серебра и жемчуга, но корабли все равно не шли. Все решили, что царь требует человеческой жертвы. В результате трехкратной жеребьевки стало ясно, что морскому царю нужен Садко. Он взял с собой гусли, по сходням перешел с корабля на дубовую плаху, и корабли пошли. Садко незаметно для себя заснул в море, а проснулся уже в подводном царстве. Морской царь захотел послушать его игру. Ему особенно понравились плясовые наигрыши, и Садко играл три дня, пока не лопнули струны. В награду Садко предложили выбрать себе невесту из трехсот одинаковых девиц, Садко выбрал самую последнюю, Чернаву. Он проснулся после свадебного пира на берегу Волхова, откуда увидел свои корабли приближающимися к городу.
Первая часть былины записывалась всего 6 раз и, видимо, ранее остальных ее частей была забыта. Главный интерес вызывал, вероятно, спор с новгородцами о том, кто богаче, и пребывание в подводном царстве.
Начало былины ценно отражением веры в водяного — хозяина Ильменя. В записи от А. П. Сорокина он назван «морским» по явному недоразумению; обстоятельства записи неизвестны. Через одиннадцать лет былину записал от него А. Ф. Гильфердинг. Запись при совпадениях в главных линиях сюжета имеет текстологические отличия. Исчезло странное определение игры «нежная» — невероятное для былины; появилось более точное название хозяина Ильменя — «водяной царь». Описания его образа нет. Пропп считает, что в народной памяти не сохранилось четкого о нем представления. Археологические данные свидетельствуют, что в очень глубокой древности (VIII—IX вв.) для населения Ильмень-Волховского ареала хозяином вод, рыбы и водных путей был ящер Jasse, «Яша». По данным Б. А. Рыбакова, культ его сохранился в Х-ХП вв., что отразилось в художественных традициях прикладного искусства. Резьбой в виде головы ящера украшались ручки ковшиков и гусли — сакральный музыкальный инструмент для славян, в том числе полян и чехов, поскольку их игрой услаждали языческих богов на празднествах после жертвоприношений (Беляев. С. 69-92). Ящер «залегал» водный путь у истока Волхова. Легенда о нем занесена в сборник «Цветник» 1665 г. (Рыбаков. Языч-во. С. 259-281). В легенде говорится, что ящера представляли в виде «лютого зверя коркодела». Видимо, когда вера в бога вод ослабела и превратилась в бытовое поверье, ему придавали вид сенной кучи (кучи из водорослей?) вместо головы, что отражено в некоторых текстах былины и поверьях о водяном.105[105 Липец Р. С. Местные мотивы в былине о Садко у М. С. Крюковой и других сказителей // Былины М. С. Крюковой. М., 1941. Т. II. С. 719-768; Мифол. р-зы. № 62, 63].
В первой части былины замечателен образ необыкновенного гусляра Садко, чарующего своей игрой даже водяного царя. О любви Садко к музыке, высоком уровне его мастерства говорит и постоянная потребность в игре — если не для людей, то для Ильменя с его скромной природой, белыми камешками по берегам и лесом. В образе гусляра и благодарного водяного запечатлен древний патриархальный период из мирной жизни богатого Новгорода с его ежедневными пирами.
Вторая часть былины наиболее реалистична и по-своему исторична. В ней показана жизнь крупного торгового города, куда привозят товары со всех сторон и из дальних стран. Это апофеоз богатому Новгороду, чьи товары невозможно скупить. Садко спокойно принимает свой проигрыш, считая справедливым, что Новгород богаче.
Третья часть былины начинается с древнего мотива жертвы морю. Это распространенный обычай древних мореходов: и моряков, и рыбаков. Корабли Садко стали на море при сильном ветре («А волной-то бьет, паруса рвет, / Ломает корабли червленые, / А корабли нейдут с места в синем море»). Дружина бросает по бочке жемчуга, серебра и золота, но корабли стоят. Три раза делают жребии на каждого члена дружины и самого Садко из разного материала, и каждый раз они показывают, что нужен Садко.
В догосударственный период господства языческих воззрений человеческие жертвы морскому царю приносились из страха перед морской пучиной, когда люди уходили в далекие морские походы на утлых парусных судах. Образ морского царя в былине — признак глубокой архаики. Со временем обычай человеческого жертвоприношения заменился животными или предметами. Даже в XIX в. еще сохранялся обычай бросать в море хлеб с солью. След этого древнего по своему происхождению обычая сохранился в былине. Ее последняя часть сказочно фантастична. Попадание героя в иной мир (подводный, подземный, загробный) — тоже сказочный доисторический мотив, известный эпосам многих народов: древних египтян, ассирийцев, греков и римлян. Хозяин чужого мира дружески принимает гостя и награждает его — архаическая черта, сохраненная сказками. Садко награждается дважды: сначала рыбой с золотыми перьями; в тексте сборника Кирши Данилова — уловом белой и красной рыбы, которая превращается в золото и серебро; встречается сказочный мотив, когда по совету водяного Садко заполняет амбар щепками и мусором, а они превращаются в деньги. Морской же царь награждает его невестой, которая оказалась рекой, родным Волховом. Морской царь — древнее олицетворение морской стихии, его триста дочерей — реки и ручьи, впадающие в океан. Древний эпический песнетворец создал произведение, проникнутое суеверными языческими представлениями и сказочно-мифологическими мотивами архаического догосударственного эпоса. В условиях христианизированного Новгорода пение такой былины должно было вызывать нарекания со стороны церкви. Чтобы сохранить это «наиболее совершенное создание эпоса» (Пропп), текст перерабатывается в скоморошьей среде. Садко не сам рвет струны, его учит этому святой Николай, явившийся во сне; он же подсказывает, как выбрать невесту, чтобы не остаться навечно в плену у морского царя. Святитель берет с Садко обещание построить в честь его церковь в благодарность за помощь. В некоторых текстах Садко берет с собой не только гусли, а две иконы: святителя Николая и Богородицу; последняя также в некоторых вариантах приходит на помощь Садко, заменив, вероятно, царицу Водяницу, помогавшую советами в первоначальном архаическом тексте. Быть может, разные певцы каждый по-своему импровизировали, стремясь придать тексту благочестивый вид. Христианские мотивы представляют позднейшие вставки при переработке былины, которая постепенно менялась, усваивая реальные черты жизни исторического Новгорода: замкнутость его корпораций, оппозиционную настроенность купечества и духовенства против черни, из среды которой вышел Садко. Чтобы он мог вступить в круг купечества водяной посоветовал ему пригласить на пир таможенников и влиятельных церковных настоятелей Луку и Фому. Он ставит все, что имеет; ему присущи отвага и удаль (без колебаний спускается в морскую пучину, чтобы спасти людей и корабли), ответственность (рвет струны, чтобы прекратить бурю, вызванную пляской морского царя). Наконец, он держит слово и проявляет религиозность, построив за один день церковь в честь Николая Мирликийского. В некоторых текстах она названа «обыденка».106 [106 Деревянная церковь быстрой постройки к дню Николы Зимнего, которого праздновали на братчинах-Никольщинах с участием скоморохов (Рыб. 6. С. 266-268). Рост социальных противоречий показан в работе: Фроянов И. Я. Мятежный Новгород. СПб., 1992]. Костомаров заметил эту особенность: «Языческая подкладка ясно видна из-под новой одежды» (Костомаров. Севернорусские народоправства... С. 246). Б. А. Рыбаков полагает, что «второй слой» возник под влиянием летописного известия о Садке Сытиниче, построившем в 1167 г. в Новгороде каменную церковь Бориса и Глеба (Рыб. 6. С. 261). Деревянный же храм Святого Николая, как показывают археологические данные, находился на месте языческого святилища в Перыни (Рыб. 6. С. 266).