Статьи:
      Народничество
      Наука в России
      Национализм
      Национальная культура России
      Национально-региональный аспект устойчивого развития
      Национальные школы
      Непрерывность образования
      Новые религиозные движения в России
      Норманская теория
      Нравственности формы и динамика

      НАРОДНИЧЕСТВО - научная доктрина, идеология и общественно-политическое движение демократической интеллигенции в России вт. пол. 19 в. Объективно выражало протест против становления капитализма, складывания новой социальной структуры, разрушения основ существующей в России общественной системы. Представляло собой попытку выработать национальную модель некапиталистической эволюции, постепенной адаптации большинства населения к условиям модернизации страны (см. Модернизационные процессы в России). Н. не являлось исключительно русским явлением и получило распространение на Украине, Кавказе, в Прибалтике, Польше. Как идеология, оно характерно для стран с преимущественно аграрным характером экономики в период перехода к индустриальной стадии развития. В Н. уживались элементы утопического социализма и конкретные проекты реформирования экономической, социальной и политической сфер жизни страны.
      С момента зарождения Н. в нем существовало два течения: радикальное (революционное) и умеренное (либеральное). Революционеры видели свою главную цель в свержении существовавшего режима и осуществлении на практике идеалов социализма. Представители умеренного крыла Н. отдавали предпочтение ненасильственным мерам в проведении социальных, политических и экономических преобразований, имевших антикапиталистическую направленность. Намечаемые реформы должны были способствовать модернизации России с опорой на традиционные институты и ценности, национальные особенности и особую роль отечественной интеллигенции в эволюции страны (см. Интеллигенция). В 60-70-е гг. 19 в. главная роль в общественной жизни страны принадлежала революционерам. Временем наибольшего влияния либерального Н. стали 80-е-нач. 90-х гг. 19 в.
      Родоначальниками народничества по праву считаются А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский. Наряду со сходством их взглядов существовали и серьезные расхождения по ряду принципиальных вопросов, к-рые и определили в дальнейшем отсутствие целостности народнической доктрины.
      В основе герценовской концепции социального прогресса лежала убежденность в самоценности человека, а конечная цель общественной эволюции виделась в развитии личности. Обращение к западноевропейской модели развития также было вызвано протестом против атмосферы деспотии русской жизни 30-40-х гг. 19 в. Однако революционные события 1848 г. убедили Герцена, что общественное устройство Европы далеко от идеала. Политическая свобода еще не гарантировала равенства и братства людей. Для этого требовалось изменение отношений собственности. Наряду с этим Герцен сумел разглядеть ограниченность западноевропейского либерализма, отдававшего предпочтение частной инициативе и предпринимательской хватке в ущерб интересам общей массы населения. Будущее виделось Герцену в развитии солидарности и взаимопомощи членов об-ва. Зародыши этих качеств он находил в русской общине. Ее многовековой уклад жизни базировался на началах коллективизма, а нравственный облик крестьян был выше индивидуалистических устремлений европейцев. Вера в особый путь России в сочетании с усвоенными и переработанными идеями западноевропейской социалистической мысли и послужили основой для создания Герценом концепции "русского социализма", исходного варианта народнической доктрины. Герцен заложил основы мирного, нереволюционного социализма, к-рый не мог удовлетворить требования радикалов. Это и предопределило быстрое охлаждение к его взглядам части отечественной интеллигенции в 60-е гг. 19 в,
      Новый импульс развития Н. получило в творчестве Н. Г. Чернышевского. Его интерпретация прогресса отличается от взглядов Герцена большим универсализмом, признанием всеобщности законов социального развития для разных стран и народов. Но в обосновании будущего социального устройства Чернышевский придерживался социалистических идеалов. Не отвергая революцию как средство разрешения накопившихся проблем, он главным орудием преобразований считал реформу. Залогом ее успеха было активное участие в реформаторском процессе широких народных масс. Но для этого требовалась целенаправленная просветительская деятельность интеллигенции, подчиненная объективным законам развития об-ва.
      Универсализм Чернышевского проявлялся и в представлениях о социалистическом будущем России. Его увлеченность русской общиной была непродолжительной, и уже в нач. 60-х гг. 19 в. более целесообразным он считал использование кооперативной формы, получившей широкое распространение в Европе. В отличие от Герцена под "русским социализмом" Чернышевский понимал не социализм "земли и крестьянского быта", а трудовые ассоциации городской среды. В ней он находил и проводников идеи сближения с народом. Сила будущих преобразований коренилась, по его мнению, не столько в идейном потенциале дворянской интеллигенции, сколько в "новых людях", разночинцах. С ними связывал Чернышевский надежды на длительную просветительскую и политическую работу для народа.
      В первую очередь требовалось освободить крестьян с землей без выкупа, ликвидировать "дурное управление", реформировать государственный аппарат и судебную власть. Конечная цель преобразовательного процесса виделась в установлении конституционного порядка.
      Однако требования проведения аграрной реформы, организации местного самоуправления с широкими правами, созыва всесословного представительного учреждения, сочетавшиеся с верой в ненасильственное преобразование страны, не могли удовлетворить отечественных радикалов. Среди сторонников социалистического выбора обозначилось размежевание по вопросу о характере преобразований: революционном или реформаторском.
      В 60-70-е гг. 19 в. одновременно происходили проверка теоретических построений родоначальников Н. и поиски конкретных форм деятельности в среде практиков. В начале десятилетия наиболее крупной и влиятельной организацией стала "Земля и воля", идейными вдохновителями к-рой были Герцен и Чернышевский, а ее наиболее активными членами являлись Н.А. и А.А. Серно-Соловьевичи, Н.Н. Обручев, С.С. Рымаренко, А.А. Слепцов и др. Программа тайного об-ва представляла собой умеренный по характеру требований документ. В ней декларировалась необходимость передачи земли крестьянам за выкуп, содержались призывы к замене правительственных чиновников выборными, к участию представителей народа в определении податей и повинностей, к сокращению расходов на войско и царский двор. Основным способом влияния на крестьянство "Земля и воля" считала пропаганду. Однако ее программные положения не получили широкой поддержки, а само общество не превратилось в единую партию.
      Более радикально настроенным оказался кружок П.Г. Заичневского и Н.Э. Аргиропуло. Единственным средством преобразования об-ва его руководители считали революцию, осуществить к-рую в России мог и небольшой кружок сплоченных единомышленников. После свержения самодержавия политическое устройство об-ва представлялось в виде добровольного федеративного союза областей и общин во главе с выборным национальным собранием.
      Расхождения во взглядах между "Землей и волей" и "Молодой Россией" свидетельствовали о первом кризисе в идеологии и практике Н. Его причины коренились в отсутствии массовой поддержки выдвигавшихся проектов преобразования страны, а также в необходимости теоретического переосмысления и практической конкретизации идей русского социализма Герцена и Чернышевского.
      Часть разночинской молодежи попыталась понять нужды и запросы народа, вызвать его общественную активность. Спектр деятельности был достаточно широк и включал в себя изучение особенностей экономического уклада общины, настроений и потребностей крестьян, а также ведение просветительской работы в их среде. Планировалось организовать артели (коммуны), наладить издание книг для народа, ознакомить русского читателя с переводами зарубежной социально-экономической литературы. Организация Н.А. Ишутина - И.А. Худякова, группа Г.А. Лопатина и созданное им "Рублевое общество" наиболее ярко воплотили в своих программах направление пропагандистско-просветительской работы.
      Одновременно с этим наблюдалась и тенденция к использованию более радикальных средств. Предпринимались попытки создания строго законспирированных центров, ставивших своей задачей террористическую борьбу с наиболее ненавистными представителями царской администрации и самим императором. Примером такой практики стала деятельность части членов об-ва Худякова - Ишутина, к-рые разработали планы захвата власти и убийства царя. Один из участников этого тайного центра - Д.В. Каракозов - 4 апр. 1866 г. стрелял в Александра II.
      Но наиболее явно неограниченное и слепое подчинение, сверхцентрализм проявились в деятельности С.Г. Нечаева и созданной им организации "Народная расправа". Согласно взглядам Нечаева, революционер - человек обреченный, отрицающий общепринятые нравственные нормы и правила поведения. Ненависть и вседозволенность определяют его отношение к людям и об-ву. Принцип "цель оправдывает средства" руководит его практикой, диктует характер оценки и использования того или иного человека.
      Революционное подполье решительно отмежевалось от авантюризма и беспринципности Нечаева и осудило насаждавшиеся им в организации порядки. Феномен нечаевщины стал серьезным предупреждением о возможности криминального перерождения высоких идей в тех случаях, когда человек из цели общественного прогресса превращается в его орудие. Реакцией на иезуитство и маккиавелизм Нечаева стало создание Большого общества пропаганды, известного в исторической литературе под названием кружка "чайковцев". Активными деятелями об-ва были Н.В. Чайковский, С.Л. Перовская. П.А. Кропоткин, М.А. Натансон. Эта организация объединила в своих рядах единомышленников, людей, спаянных общим пониманием нравственного долга и поведения, единства мысли и действия. По своим взглядам члены об-ва были социалистами, к-рые постепенно эволюционировали к идее организации крестьянской революции в России.
      К кон. 60-х гг. для народников центральным оказался вопрос о методе осуществления преобразований: революция или реформа? В первую очередь это касалось главных проблем движения: соотношения политических и экономических требований, взаимоотношения авангарда (партии) и масс, использования легальных и нелегальных методов работы, места и роли просвещенного меньшинства в социальном прогрессе.
      Работы теоретиков Н. П.Л. Лаврова, М.А. Бакунина, П.Н. Ткачева, И.К. Михайловского указали новые подходы, послужили связующим звеном двух поколений русских социалистов - 60-х и 70-х гг. 19 в. При этом революционное направление получило в этот период наиболее мощное обоснование и распространение благодаря развитию субъективной социологии, отводившей решающую роль в истории "критически мыслящей личности".
      Один из творцов субъективного метода Лавров возлагал на передовую интеллигенцию обязательство возвратить неоплатный долг народу, создавшему своим трудом все блага цивилизации, но не получившему за это даже жалких крох образования и просвещения. "Цивилизованное русское меньшинство" должно было, обогатив себя знаниями и усвоив народные потребности, просветить народ и подготовить его к революции. Но сам по себе отдельный субъект истории еще не обладал для этого достаточной мощью. Революционерам необходимо было объединиться в массовую партию, где высота цели соответствовала бы чистоте облика ее членов, а организационное строение основывалось бы на разумном сочетании демократических и нейтралистских начал: добровольном делегировании низовыми организациями своих полномочий центру, возможности "низов" влиять на принятие решений и контролировать их выполнение.
      Идеи Лаврова оказали существенное влияние на становление различных объединений народников в России. Однако радикальная молодежь не всегда удовлетворялась его призывами к самоподготовке и последующему просвещению народа. Она жаждала практического дела, стремилась "ковать" революцию, поднимать народные массы на борьбу. Выразителем подобных настроений стал М.А. Бакунин. Он считал, что у народа в течение многих веков уже выработался идеал свободы, и поэтому необходимо перейти к организации всенародного бунта. Наряду с этим Бакунин не отрицал правомерности и оправданности деятельности тайного об-ва с целью возбуждения, сплочения и организации народных сил. Для этого не требовалось навязывать народу свою программу, а нужно было только пробуждать в русских общинах сознание собственной свободы и потребность объединения в общей борьбе. По мнению Бакунина, для этой цели вполне достаточно создать штаб революции из 50-60 человек, спаянных общей идеей и стремлением. Такая организация послужила бы посредником между народным инстинктом и революционной мыслью.
      Своеобразную позицию в вопросах революционной практики занимал П.Н. Ткачев, к-рый возлагал свои надежды на радикальную часть интеллигенции, объединенную в партию. Она и должна была подготовить захват власти и поднять народ на выступление. Свержение самодержавия не казалось сложным: русское гос-во, как считал Ткачев, не имело поддержки у об-ва и буквально "висело в воздухе". Реальные трудности возникнут при проведении революционных преобразований в экономических и социальных областях жизни. Но и с ними удастся быстро справиться, используя общинные и артельные традиции русского народа.
      Идеологи пропагандистского, бунтарского, заговорщического течений в революционном Н. были едины в абсолютизации роли передовой интеллигенции в деле осуществления социального переворота. В вопросах о социальных преобразованиях, характере и форме государственного устройства, роли и месте партии в будущем об-ве Бакунин, Ткачев и Лавров выработали новые подходы, во многом конкретизировав средства и приемы осуществления поставленных задач. Общими для них оставались вера в общину, возможность использовать основы ее административного и хозяйственного устройства. Однако по ряду проблем точка зрения Бакунина кардинально отличалась от позиций Ткачева и Лаврова. Согласно бакунинским идеям, чтобы использовать общину для социалистических преобразований, требовался переходный период, во время к-рого необходимо было создать федерации самоуправляющихся коллективов, самостоятельно распоряжающихся своими средствами производства и регулирующих взаимоотношения между членами об-ва. В условиях отсутствия гос-ва революционеры обязаны были взять на себя организацию жизнедеятельности об-ва. Их действия должны были преследовать цели обеспечения "полнейшего равенства и полнейшей и всесторонней человеческой свободы". Лавров и Ткачев, напротив, считали, что после победы революции институт гос-ва потребуется для проведения необходимых преобразований и их защиты от контрреволюционных выступлений. Форма будущего управления должна быть основана на народном представительстве, но создание органов власти возлагалось на революционную партию. При дальнейшем развитии общинного самоуправления государственная власть должна была ослабевать, а функции центральных учреждений - упраздняться. Это позволило бы федеративным началам социализма проявить себя в полной мере. Также были схожи взгляды Ткачева и Лаврова на экономическое переустройство об-ва. Их программы предполагали обобществление имущества и орудий труда, устройство производства на принципах артели, коллективное распределение продуктов, устранение социального неравенства.
      Испытание на прочность теоретических конструкций идеологов революционного Н. приходится на 70-е гг., когда столкнулись консервативная утопия народа и социалистические идеалы интеллигенции. Уже во время первого "хождения в народ" (1874) бакунинская идея народного бунта потерпела полный крах. Крестьянство не поддержало призывов к революционному выступлению, безучастно отнеслось оно и к социалистической пропаганде. Неудача первого "хождения в народ" заставила революционеров пересмотреть нек-рые программные положения, более реалистично подойти к методам ведения агитационной деятельности, отказаться от организационной системы кружков. Все более очевидным становилась необходимость централизованной революционной партии. Первые шаги по ее созданию были предприняты "Всероссийской социально-революционной организацией" (группа "москвичей"). Но окончательно такая партия сложилась в 1876 г. Она получила название "Земля и воля" в память предшественников 60-х гг. Ее основателями стали М.А. и О.А. Натансон, Г.В. Плеханов, А.А. Квятковский, Д.А. Лизогуб, А.Д. Михайлов и др. Партия строила свою работу на принципах конспирации, подчинения меньшинства большинству, строгого подбора новых членов. Вместо "летучей пропаганды", к-рая в основном использовалась прежде, предусматривался переход к оседлым деревенским поселениям, работа в качестве врачей, учителей, сельских писарей. Однако надеждам революционных народников в очередной раз не суждено было сбыться. Крестьянство по-прежнему не реагировало на призывы к революционной деятельности.
      Все большее количество землевольцев склонялось к идее политической борьбы, к-рую могла вести лишь партия профессиональных революционеров-единомышленников, спаянная общей целью, волей, действием. Внутри "Земли и воли" произошел раскол. Сторонники старой тактики - "деревенщики" считали невозможным отказаться от поддержки народных движений. Г.В. Плеханов, Л.Г. Дейч, П.Б. Аксельрод, В.И. Засулич и др., объединившиеся в новую организацию "Черный передел", объявили себя продолжателями дела "землевольцев". "Политики" (А.И. Желябов, С.Л. Перовская, А.Д. Михайлов, Н.А. Морозов, В.Н. Фигнер) избрали путь политического переворота. Созданная ими организация "Народная воля" должна была выполнить роль детонатора взрыва, обязанного всколыхнуть крестьянскую массу, разрушить ее вековую инертность.
      Индивидуальный террор против "наиболее вредных" правительственных чиновников, местной администрации, самого царя должен был подрывать "обаяние" противника, предоставлять непрерывные доказательства возможности борьбы против него, поднимать революционный дух народа, внушать веру в успех дела, формировать готовые к бою силы.
      Но ни агитационно-пропагандистская деятельность "Черного передела", ни штурм самодержавия "Народной волей" не привели к ниспровержению самодержавия. Для народников наряду с выводами о неприемлемости нек-рых форм и методов стало очевидным и существование идейной пропасти между крестьянским миром и интеллигенцией. Революционаризм оказался не в состоянии ликвидировать этот разрыв. Начиная с 80-х гг. 19 в. революционное Н. вступило в полосу длительного кризиса.
      Размежевание в среде народников на сторонников революционных и реформаторских преобразований об-ва произошло в кон. 60-х гг. и во многом было связано с пониманием роли субъективного фактора в истории. Большую роль в этом сыграли работы Михайловского. Его позиция была во многом схожа с идеями Лаврова, однако эта схожесть не означала их полной аналогии. Михайловский шел собственным путем поиска критерия оценки социальных явлений. Если Лавров главное внимание уделял интеллектуальному развитию личности, то Михайловский делал акцент на трудовом сотрудничестве людей, совершенствовании форм кооперации. Более высокой в нравственном отношении он считал простую кооперацию, позволяющую раскрыть все природные задатки индивидуума. Благодаря такому сотрудничеству субъект прогресса одновременно становился целью прогресса, а его активная позиция в вопросах общественной жизни определяла темпы движения к справедливому социальному устройству. Тем самым Михайловский отстаивал "право вмешательства в ход жизни". Но вмешательства отнюдь не революционного толка. Если Лавров считал правомерным и допустимым использование насилия для продвижения по пути прогресса, то Михайловский исходил из необходимости первоначального изменения личности и длительной подготовки социальных преобразований.
      В 70-е гг. либеральное Н. по своему влиянию уступало революционерам, но внесло значительный вклад в развитие доктрины. Михайловским была продолжена разработка субъективного метода в социологии. Теории простой и сложной кооперации, типов и степеней социального развития, борьбы за индивидуальность, героя и толпы служили важными аргументами в доказательстве центрального положения личности в прогрессе об-ва. Защищая интересы человека от конкуренции и борьбы за существование, Михайловский однозначно придерживался социалистической ориентации, был продолжателем дела Герцена и Чернышевского. Этический подход скреплял достаточно неустойчивые конструкции предшественников, позволял компенсировать отсутствие доктринальной целостности целевой направленностью идей, созданием идеала общественного устройства.
      Ключевую роль в эволюции России, по мнению Михайловского, должна была сыграть отечественная интеллигенция. Ее нравственный и интеллектуальный потенциал служили для него залогом будущего справедливого общественного порядка. Но, отвергая законы зап. цивилизации, Михайловский не был сторонником революционного насилия, выступал за реформы как главное средство реализации назревших преобразований в об-ве. Одновременно с этим Михайловский пришел к выводу о необходимости политической борьбы с существовавшим строем, завоевания демократических прав и свобод, их законодательного закрепления, принятия конституции, что стало новым шагом в развитии его концепции кон. 60-х гг. 19 в.
      Наряду с появлением политической тенденции в среде либерального Н. обозначился и отход от социалистической направленности доктрины. Переоценка предыдущего опыта была наиболее характерна для П.П. Червинского и И.И. Каблица (Юзова). Критически осмыслив идеалы радикализма и революционности, они выдвинули на первый план не моральный долг просвещенного меньшинства страны, а осознание нужд и запросов народа. Идеал справедливого об-ва содержал требование "самостоятельного" развития русской деревни, невмешательства интеллигенции в патриархальные устои. Отказ от социалистических идей, сужение понимания просвещения крестьянства, апелляция к государственным интересам, акцентирование внимания на повседневных проблемах крестьянской жизни подталкивали к выводу о необходимости перенесения центра тяжести на исключительно культурническую деятельность. Правда, эти идеи во взглядах Червинского и Каблица были выражены достаточно неопределенно, в основном касались социологического, а не экономического аспекта проблемы. Выдвигаемым требованиям не хватало четкости постановочных задач, конкретики форм работы.
      Этот пробел попытался восполнить уже в 80-е гг. Я.В. Абрамов. Он определил характер деятельности интеллигенции (помощь крестьянству в преодолении трудностей рыночной экономики) и указал на возможную форму организации практики (земство). Сильные стороны "абрамовщины" заключались в ее четкой адресности, обращении к врачам, учителям, агрономам с призывом помочь собственным трудом нелегкому положению русского мужика. По существу Абрамов выдвинул идею деполитизированного "хождения в народ" под лозунгом осуществления малых дел, из к-рых слагается жизнь миллионов. Для многих земских служащих "теория малых дел" стала новой идеологией, идеологией полезности и необходимости культурнической деятельности.
      Популярности идей Абрамова способствовало и изучение пореформенного развития России народниками-экономистами. Наиболее заметными личностями среди них были В.П. Воронцов и Н.Ф. Даниельсон. Их труды дали реальную картину состояния русской деревни: ограбление крестьян в результате проведения реформы 1861 г.. расслоение сельского населения, сокращение его покупательной способности и др. Наряду с этим были проанализированы особенности процесса модернизации народного хозяйства, присущие странам с преимущественно аграрным характером производства (см. Модернизационные процессы в России), выявлены серьезные диспропорции в развитии различных ее отраслей, показаны трудности становления рыночных отношений. Однако социальная направленность сделанных ими выводов была различна. Если Даниельсон призывал "общество" спасти общину, приветствовал участие интеллигенции в политическом переустройстве России, то Воронцов выдвигал программу государственного регулирования экономики, при осуществлении к-рой крестьянское хозяйство могло наиболее безболезненно адаптироваться к товарно-денежным отношениям.
      В целом к кон. 80-х гг. в либеральном Н. отчетливо проявились два различных подхода как в оценке общего состояния российского об-ва, так и возможных перспектив его развития в будущем: или приспособление к новым условиям существования, или политическое реформирование страны с ориентацией на социалистический идеал. Единственным объединяющим элементом либеральных народников оставалось лишь признание необходимости мирной эволюции страны.
      Это стало показателем серьезного кризиса. Наиболее остро на сложившуюся ситуацию прореагировал Михайловский. Еще в 70-е гг. он неоднократно выступал против попыток отказа от традиций 60-х гг. в работах Червинского и Каблица. В 80 - нач. 90-х гг. в полемике со сторонниками "теории малых дел" он отстаивал путь политического переустройства России. Негативная оценка культурничества была вызвана еще и тем, что под его влиянием оказались даже люди, идейно близкие Михайловскому, - С.Н. Южаков, С.Н. Кривенко. Став в 1893 г. редактором "Русского богатства", он стремился придать этому журналу направление, отличное от признания приоритета культурничества над наследием шестидесятников.
      Вместе с тем все более явные расхождения внутри Н. стали для Михайловского свидетельством необходимости дополнения доктрины новыми элементами. На многие вопросы текущей жизни уже было невозможно ответить в рамках подходов старого Н. Назревавший давно кризис затронул в первую очередь вопросы конкретной деятельности интеллигенции. Причины его крылись в том, что идейный потенциал протеста против капиталистической эволюции, разработки альтернативной модели экономики в значительной степени был исчерпан и нуждался в серьезном обновлении. В своем стремлении сблизиться с народом, преобразовать условия его существования, повлиять на уровень развития крестьянских масс народники не пошли дальше идеи просвещения. В лучшем случае это позволило продвинуться в изучении экономической эволюции России, определить насущные потребности деревни, разработать неотложные меры ее поддержки от грозящего разорения, в определенной мере понять крестьянскую психологию. Но в условиях все большего проникновения в российскую жизнь капиталистических отношений этого было недостаточно. Классическое Н. уже не могло предложить целостной программы переустройства об-ва и нуждалось в серьезной "идейной подпитке".
      Объективно единственным источником, использование к-рого было возможным для этой цели, являлся марксизм (см. Марксизм в России). Актуализация идей классического Н. была осуществлена на рубеже веков В.М. Черновым, к-рый обратился к нек-рым идеям зап. социал-демократии. В ряде статей, опубликованных в журнале "Русское богатство", он попытался дополнить уже известные положения Н. кооперативным вариантом социалистического переустройства народного хозяйства, более взвешенной оценкой капиталистической эволюции России, роли различных слоев населения в общественной жизни страны. Н. перерождалось в неонародничество.
      Но данный процесс не затронул существа разграничения на радикальное и умеренное направления, к-рые сохранились и проявились в будущей деятельности партий социалистов-революционеров (эсеров) и народных социалистов (энесов) (см. Многопартийность в России).
      В. В. Зверев
     
      НАУКА В РОССИИ. - В 17 в. Московская Русь еще не знала светского образования и науки как системы знаний и социального института. Практические знания, необходимые для занятия сельским хозяйством, ремеслом, строительством, лечением людей, носили эмпирический, рецептурный характер. Правда, потребности, напр., военного дела, географического описания обширных пространств страны стимулировали появление и нек-рых зачатков научных знаний. Становление в России науки в современном смысле этого слова происходило при активном участии гос-ва. Она формировалась здесь буквально "по указке сверху" в процессе осуществляемой Петром I модернизации России по зап. образцам (см. Модернизационные процессы в России). Царь-реформатор был дальновидным политиком. Он понимал, что наука в России будет иметь перспективу, если, перенося в страну западную науку, он одновременно создаст предпосылки для ее произрастания также на российской почве. Россия должна учиться у Запада, но и добиваться того, чтобы стать способной самой активно участвовать в развитии науки. Поэтому его программа, во многом навеянная Лейбницем, предполагала создание организационных структур не только для проведения научных исследований с целью приращения знаний, но и подготовки собственных научных кадров. Начать реализацию этого замысла была призвана Петербургская Академия наук, указ о создании к-рой Петр успел подписать в 1724 г., незадолго до своей смерти. В нем были четко обозначены задачи Академии, к-рые первоначально должны были выполнять приглашенные иностранные ученые, а в ее структуру кроме научных подразделений были включены университет и гимназия. Члены и сотрудники Академии были обязаны проводить научные исследования, за что им был положен соответствующий оклад, сообщать о полученных результатах, заниматься преподаванием. Академия развивалась как научный комплекс со своей библиотекой, лабораториями, музеями, типографией. Этим она отличалась от большинства зап. академий. Среди первых иностранных членов Академии были талантливые специалисты, крупные ученые (напр., Леонард Эйлер). Уже в 18 в. начинается "русификация" научного сообщества, в него входит все больше русских ученых, в ряду к-рых возвышается мощная фигура М.В. Ломоносова. Процесс этот протекал сложно, противоречиво и длился более ста лет.
      Петербургская Академия наук сыграла огромную роль в становлении российской науки, в создании университетского образования в России, расширившего базу и для научной деятельности. В 1755 г. в Москве по инициативе М.В. Ломоносова создается университет - первое в России светское высшее учебное заведение. В дальнейшем университеты возникают в Дерпте (Тарту) и Вильно (1802-1803), Казани и Харькове (1804), Санкт-Петербурге (1819), Киеве (1834), Томске (1888). Университетская профессура занималась и преподаванием, и научными исследованиями. Условия для научных занятий создаются и в нек-рых технических, медицинских и др. высших учебных заведениях, к-рые появляются в стране. Важную роль в истории российской науки играли научные общества, такие, как Вольное экономическое общество к поощрению в России земледелия и домостроительства (1765), Минералогическое научное общество (1817), Русское географическое общество (1845) и др. самостоятельные объединения. Научные общества создавались и при университетах. Пионером здесь выступил Московский университет, основавший знаменитое Московское общество испытателей природы (1805). Можно упомянуть также Московское математическое общество (1865) и Политехническое общество, созданное при МВТУ в 1878 г. На рубеже 19-20 вв. в Санкт-Петербурге и Москве действовало свыше 40 научных обществ. Нек-рые из них имели свои филиалы в провинции. Научные и научно-технические общества объединяли ученых для проведения коллективных исследований, знакомили их с проблемами и достижениями избранной области науки, издавали научную литературу и занимались книгообменом, способствовали популяризации и распространению научных знаний, т.е. выполняли информационные и просветительские функции. Но базовыми научными структурами оставались Академия и высшие учебные заведения. В обеих российских столицах к нач. 20 в. действовало более 220 научных учреждений. Таким образом, российская наука постепенно обретает обеспечивающие ее развитие формы организации, отразившие и характер ее возникновения, и условия ее функционирования. Эти формы стали для нее традиционными. К ним относятся Академия наук, университеты и различные специальные высшие учебные заведения, научные подразделения (комитеты и т.д.) при министерствах, научные и научно-технические общества. Традиционно и то, что почти вся наука в России изначально является "государственной": организуется, финансируется, контролируется гос-вом. Поэтому вопрос об отношении науки и власти, науки и гос-ва имел (и имеет) для судеб российской науки кардинальное значение. Петербургская Академия наук с самого начала имела государственный статус. Для централизованного управления университетами и школами в нач. 19 в. было создано Министерство народного просвещения. Специальные высшие учебные заведения находились в ведении соответствующих министерств.
      К середине 19 в. наука России по ряду направлений начинает работать на мировом уровне. Все больше научных трудов, журналов, ежегодников издаются на русском языке, что является одним из показателей ее самостоятельности. Мировую известность получают имена отечественных ученых. Среди них автор первой системы неевклидовой геометрии Н.И. Лобачевский, крупнейший астроном и геодезист, директор Пулковской обсерватории В.Я. Струве, основатель петербургской математической школы П.Л. Чебышев, создатель периодической системы элементов Д.И. Менделеев и теории химического строения А.М. Бутлеров, основоположник военно-полевой хирургии Н.И. Пирогов, русской физиологической школы И.М. Сеченов, современной аэродинамики Н.Е. Жуковский. Российские ученые мирового класса работают в различных областях математики и естествознания, технических и общественных наук. Россия ив 19 в. продолжает приглашать иностранных ученых, поскольку действующая система высшего образования не может удовлетворить растущие потребности страны в специалистах высокого класса. Из России едут учиться за границу, там же стажируются и совершенствуются в лабораториях европейских знаменитостей российские ученые. Научные связи и контакты с коллегами в Европе делаются постоянными. Российская наука функционирует как часть мировой науки.
      Т. обр., гос-во в лице Петра Великого проявило инициативу в деле трансплантации зап. науки на российскую почву. Потребовалось свыше ста лет, чтобы наука как институт укоренилась в России, перестала быть для нее чужеродным телом, импортной новинкой, а превратилась в продукт ее собственного цивилизационного развития, в элемент ее культуры, в составляющую ее интеллектуального потенциала. И эти результаты были достигнуты деятельностью научного сообщества и связанных с ним энтузиастов из числа просвещенных людей России.
      Важнейшим цивилизационным достижением России в 19 в., органично связанным с функционированием и развитием науки, является создание системы светского образования - начального, среднего, высшего. Однако самодержавие опасалось давать хорошее образование представителям низших сословий, что проявилось в установлении сословных ограничений (и привилегий) на получение образования.
      Двойственным было отношение самодержавия к научному сообществу. Гос-во нуждалось в умных, знающих, образованных людях, но не терпело свободомыслия и боялось духовной независимости. Министерство народного просвещения заботилось в первую очередь о защите "устоев", выражаемых известной триадой: православие, самодержавие, народность. Президент Академии наук назначался сверху. Н. в Р. развивалась, преодолевая многочисленные трудности, в том числе связанные с подчинением научных организаций бюрократической системе. Наука всегда ощущала на себе давление "канцелярии". О должном финансировании науки наследники Петра за малым исключением заботились мало. Академию наук царская бюрократия всегда держала на голодном пайке, иногда ее финансовое положение было просто критическим: ей отказывали в самых незначительных ассигнованиях на проведение исследований. Из нескольких сот существовавших в нач. 20 в. научных об-в гос-во материально поддерживало не более 20-25.
      Значительных успехов российские ученые добились в области фундаментальных исследований, к-рые не были непосредственно связаны с практическими запросами об-ва. Вместе с тем гос-во было заинтересовано в использовании научных знаний на практике, в первую очередь для нужд вооруженных сил, укрепления армии, морского флота, а с кон. 19 в. - и для развивающейся промышленности, железнодорожного строительства и т.д. Россия к этому времени уже имела высококлассных специалистов в области прикладных наук, хороших инженеров, но не формировала требующую серьезных вложений сферу научно-технических разработок. Здесь она сильно отставала от развитых стран Запада. На рубеже 19-20 вв. там уже возникали промышленные лаборатории, в к-рых велись исследования и разработки, связанные с потребностями конкретного производства. Россия же технические новинки привозила в основном из-за границы. Были слабо разведаны естественные богатства России, и она импортировала фактически имевшиеся у нее виды сырья.
      Ученые видели, что в организации российской науки накопились проблемы, тормозившие ее развитие. Требовали корректив уставы Академии и университетов, принятые еще в нерв. пол. 19 в. Слабое финансирование, отсутствие или недостаток академических свобод сковывали инициативу ученых. Однако царская бюрократия, даже после Манифеста 17 окт. 1905 г., отвергла любые реформы и все оставила в прежнем виде. Но появились негосударственные источники вложений в науку. В 1909 г. возникло Общество содействия успехам опытных наук и их практических применений (Леденцовское общество). На проценты с капитала, завещанного ему промышленником Х.С. Леденцовым, и др. поступления оно могло субсидировать исследования, поддерживать изобретателей, популяризировать достижения науки и техники. В составе общества были выдающиеся российские ученые того времени. Хотя средства общества были достаточно скромными, оно сыграло большую роль в поддержке науки в России.
      В количественном отношении российская наука уступала европейской. Точных цифр назвать нельзя, т.к. общего учета не велось. Но имеются данные, что, напр., химиков в России (а химия была одной из сильных дисциплин) в 1911 г. было в 6 раз меньше, чем в Германии и Англии. За 9 предвоенных лет было защищено всего ок. 500 докторских диссертаций, из них 2/3 по медицине и лишь Ч в по физико-математическим дисциплинам. Правда, это не мешало научному сообществу проявлять довольно высокую активность. Так, с 1900 по 1917 г. возникло 114 различных научных организаций, включая 80 научных обществ.
      Технико-экономическое отставание России проявилось в годы Первой мировой войны. Гос-во стало принимать срочные меры по консолидации научных сил. Из крупных подразделений тогда были созданы Центральная научно-техническая лаборатория военного ведомства и Комиссия по изучению естественных производительных сил России при Академии наук (КЕПС) во главе с В.И. Вернадским.
      Октябрьская революция положила начало новому этапу в развитии российской науки. Для нее научное сообщество страны, включавшее специалистов по основным отраслям научного и научно-технического знания и имевшее в своем составе ученых с мировым именем, было бесценным интеллектуальным наследием имперской России.
      Однако Гражданская война, разруха, голод первых лет советской власти создали для науки и ученых невероятно трудные условия. Сотни ученых умерли от голода и болезней. Петербургская Академия наук за три года революции потеряла 12 из 42 своих членов. Московский университет также лишился многих видных профессоров. Многие, не выдержав гонений и лишений, уехали за рубеж. Эмиграция ослабила отечественную науку.
      Сохранение научных сил стало государственной задачей. По решению правительства при СНК РСФСР была создана Центральная Комиссия но улучшению быта ученых (ЦЕКУБУ), к-рая их материально поддерживала.
      Ученые работали в тяжелейших условиях, но наука жила и развивалась. Проведенный летом 1918г. учет зафиксировал наличие 12 500 исследователей и квалифицированных специалистов и 308 научных организаций, включавших лаборатории, научные общества, музеи, комиссии и т.д. Собственно исследовательские учреждения составляли примерно 1/5 часть общего числа. Подсчет этот, видимо, не был точным, но все-таки давал представление о параметрах тогдашней "научной отрасли".
      Для советской власти не было сомнения в том, что наука должна управляться гос-вом и в соответствии с его целями и интересами служить построению нового об-ва. Этим определялась ее научная политика. Уже с середины 1918 г. по предложениям и проектам самих ученых и при активной государственной поддержке начали возникать новые научные структуры, причем акцент делался на создание научно-исследовательских институтов как новой и адекватной состоянию науки формы организации научной деятельности. Парадоксально, но факт. что в разгар Гражданской войны, когда республика с огромным напряжением противостояла угрозе уничтожения, было создано 33 крупных для того времени научных института. А в 1922 г. в стране было уже 1000 научных подразделений, т.е. после 1917г. их количество увеличилось в три раза. Т. обр., за первое пятилетие после революции в области создания сети исследовательских организаций сделан мощный рывок, к-рый по своей интенсивности и целенаправленности не знал себе равных в истории. Это стало возможным еще и потому, что советская наука формировалась не на пустом месте, а на базе дореволюционной российской науки и преимущественно силами тех ученых, к-рые представляли ее потенциал. Вместе с тем советская власть стала готовить собственные научные кадры, отдавая преимущество при поступлении в вузы детям рабочих и крестьян.
      Наука как система знания всегда есть наука независимо от того, в каких условиях эти знания добыты. Но формы организации науки отражают не только специфику научной деятельности, они несут на себе печать исторических особенностей, традиций, социальных условий конкретной страны. Превращение российской науки в советскую означало включение науки в новую социальную реальность с ее интересами, целями, сложным комплексом экономических, идейно-политических и чисто научных проблем, к-рые советская власть решала в первые десятилетия своего существования. Она сохранила традиционные для России формы организации науки: Академию наук не только как собрание ее членов, но как работающее. занимающееся исследованиями и подготовкой кадров, финансируемое гос-вом научное учреждение; университеты и специальные высшие учебные заведения, в к-рых преподавание сочетается с научно-исследовательской деятельностью; научные подразделения, действующие при министерствах и ведомствах; научные и научно-технические общества; государственный контроль над деятельностью в сфере науки и образования. Если революция уничтожала прежнюю экономическую и политическую систему, то в науке, включая формы ее организации, преемственность в основном не нарушалась. В меньшей степени это относилось к общественным и гуманитарным наукам, поскольку идеологический фактор действовал здесь с особой силой, как приоритетный критерий оценки труда ученых. Идейный плюрализм не допускался, что сказывалось на судьбах и научных направлений, и отдельных ученых.
      Не отменяя традиционных форм, советская власть внесла в организацию науки и ряд принципиальных нововведений.
      Именно после революции основной формой организации исследовательской деятельности стали научные институты. Они создавались в рамках Академии, при университетах, ведомствах. К концу Гражданской войны в стране действовало уже более 70 НИИ, не считая институтов при вузах. Гос-во решало задачи поддержки и развития научных институтов в области фундаментальных исследований. Сначала научными подразделениями этого типа ведал Наркомат просвещения, имевший к концу Гражданской войны ок. 20 НИИ, занятых проблемами физики, химии, биологии, обществоведения. Использование науки в народном хозяйстве предполагало создание научных подразделений, ориентированных на получение практических результатов. Уже в 1922 г. в составе ВСНХ существовало 30 научных подразделений различного профиля, половину из них составляли научные институты; здравоохранение обслуживало 40 научных учреждений; при Наркомземе было 4 исследовательских института, десятки опытных станций. Так началось формирование отраслевой науки.
      Новым явлением в жизни науки стало ее планирование. В СССР формировалась централизованная система планового хозяйства, и распространение методов планирования на науку было в тех условиях вполне естественным. Поскольку же планировать научные открытия невозможно, то объектом планирования с I ала тематика, направления, получение результатов в прикладных областях. План позволял держать науку под постоянным контролем гос-ва. Стратегические проблемы развития науки рассматривались на высшем партийном и правительственном уровне. Вся эта система организации и управления, характерная для советской науки, сложилась не сразу. Гос-во вело поиск, учитывая мнения ученых, пересматривая неудачные решения.
      Потребность в науке усилилась под влиянием начавшейся в кон. 20-х гг. 20 в. индустриализации страны. Высокий авторитет и престиж науки, тяга молодежи к знаниям создавали благоприятные условия для научного труда.
      В довоенные десятилетия Академия наук, получившая в 1925 г. титул Академии наук СССР, включила в свой состав комплекс институтов, занимавшихся фундаментальными и прикладными исследованиями, осуществляла координацию научной деятельности в масштабах страны. Получила развитие вузовская наука, хотя она теперь оказалась слабее академической. Не все университеты и вузы обладали потенциалом, необходимым для проведения исследований. Формировалась ведомственная отраслевая и заводская наука. Известная изоляция СССР в международном плане потребовала подготовки специалистов и создания научных подразделений по всем основным отраслям современного научного знания. Висевшие над страной военные угрозы заставляли обращать особое внимание на использование науки в интересах укрепления обороны страны. Эти процессы сопровождались быстрым ростом численности научных кадров: в кон. 1929 г. научных работников в стране насчитывалось 30,5 тыс., а в 1940 г. - 98,3 тыс., т.е. за десятилетие их количество возросло в три раза. Качественный состав довоенных научных кадров был достаточно высок. Можно назвать десятки имен советских ученых того периода, оставивших заметный след в развитии науки, как, напр., основатель московской математической школы Н.Н. Лузин, один из создателей аэродинамики С.А. Чаплыгин, кораблестроитель А.Н. Крылов, первый избранный президент Академии наук геолог А.П. Карпинский, геохимик и энциклопедист В.И. Вернадский, физиолог И.П. Павлов, генетик Н.К. Кольцов, ботаник Н.И. Вавилов, крупнейшие физики - Л.И. Мандельштам, А.Ф. Иоффе, П.С. Капица, Л.Д. Ландау, химики - А.Н. Бах, Н.Д. Зелинский, Н.Н. Семенов, А.Н. Несмеянов, А.Е. Арбузов, психолог Л.С. Выготский и мн. др. Наука была одним из важнейших факторов развития народного хозяйства страны, укрепления ее обороноспособности. В СССР был создан научно-технический потенциал, позволивший снабдить армию оружием, подчас более совершенным, чем то, к-рое имели фашисты. Вместе с тем сформировавшийся режим всеобщего огосударствления, утверждение господствующей роли коммунистической идеологии, установка правящей партии на идеологическую борьбу и подавление инакомыслия привели к непомерному вмешательству политических и идеологических факторов во внутреннюю жизнь науки и научного сообщества, что имело негативные, а иногда трагические последствия.
      Науку больно затронули репрессии революционного периода и особенно сталинского режима. Тысячи ученых прошли тюрьмы и концлагеря. Нек-рые погибли, не выдержав бесчеловечных условий, или были расстреляны. Такова была судьба П.А. Флоренского, ГГ. Шпета, Н.Д. Кондратьева. В заключении погиб великий биолог Н.И. Вавилов. Лишая свободы известных ученых и инженеров, режим создавал из них в тюрьмах коллективы, выполнявшие сложные научно-технические работы. В них были осуществлены важные разработки и созданы ценные конструкции. Но сам феномен таких "научных учреждений" был верхом государственного цинизма, ибо власти знали, что люди находились в заключении безвинно.
      Прямым следствием невежественного политического вмешательства власти в науку, особенно характерного для периода "культа личности", стало "закрытие" целых научных направлений, использование идеологии для расправы с неугодными, создание гнетущей атмосферы, в к-рой могли действовать люди типа Т.Д. Лысенко, вошедшего в доверие власти широковещательными обещаниями обеспечить с помощью простейших методов повышение урожаев и подъем животноводства. Сталин поддержал его "научный" доклад на сессии ВАСХНИЛ 1949 г., что дало Лысенко свободу действий и огромные права, к-рые он использовал для разгрома генетики и насаждения пресловутой "мичуринской биологии". В области генетики советская наука до войны находилась на мировом уровне. Действия Лысенко отбросили ее на десятилетия назад, поломали научную судьбу целого поколения ученых. Научному сообществу пришлось нелегально спасать генетику от полного уничтожения. Хотя лидеры академической науки понимали пагубность "феномена Лысенко", понадобилось изменение политической ситуации в стране, чтобы смогла утвердиться реальная оценка его теоретических построений, его разрушительной деятельности.
      Победа над фашизмом, в к-рую советская наука внесла весомый вклад, не привела к конверсии в науке. Началась "холодная война", захватившая и сферу науки, к-рая была поставлена на службу мощного военно-промышленного комплекса, и ее развитие пошло по пути милитаризации. До двух третей ассигнований на науку потощала та ее часть, к-рая работала на оборону. Руководство Советского Союза добивалось паритета с США в области ядерного оружия. Эта задача была решена. Создатели ядерного оружия и средств его доставки - Ю.Б. Харитон, И.Б. Курчатов, Я.Б. Зельдович, А.Д. Сахаров, Л.А. Арцимович, Н.А. Доллежаль, Г.Н. Флеров, С.П. Королев, В.П. Глушков, М.К. Янгель, В.Н. Челомей и мн. др. - вписали свои имена в летопись великих достижений отечественной науки и техники. Они ликвидировали монополию одной державы в этой области и позволили советскому гос-ву проводить политику ядерного сдерживания.
      Технологические достижения советской военной науки были обусловлены качеством научных и инженерных кадров, хорошим финансированием, обстановкой реальной конкуренции с возможным противником, к-рая требовала напряженной и продуктивной работы. Но повышенная секретность не способствовала развитию технологий двойного назначения. Новейшие высокие технологии в гражданских отраслях использовались совершенно недостаточно, основные фонды морально устаревали. Непомерно раздутый военно-промышленный комплекс становился тяжелым бременем, обескровливающим страну. Милитаризация науки приводила к отвлечению средств от др. ее секторов, от фундаментальной науки. Бесспорные успехи в военно-технической области не послужили всестороннему овладению достижениями научно-технической революции. Серьезным препятствием для научно-технического прогресса было отсутствие свободы обмена информацией. Производство. управление, образование оснащались компьютерами недопустимо медленно. В итоге СССР отстал от развитых стран в этой области, хотя в начале компьютерной эры он был в числе передовых.
      Одним из существенных показателей развития науки является динамика ее количественных параметров. В 20 в. количественный рост науки был общемировой тенденцией. В СССР он происходил неравномерно, волнообразно, отражая возможности и потребности об-ва в данное время. Пиками наиболее бурного роста числа научных учреждений были первые годы после революции; нач. 30-х гг., когда индустриализация страны дала импульс формированию отраслевой науки (с 1928 по 1931 г. число научных учреждений выросло в 7 раз, научных работников - в 6); 1954-1963 гг., когда с развитием НТР резко увеличился объем научной работы. В течение 50-60-х гг. было создано свыше 1700 научных учреждений. До середины 70-х гг. шло быстрое экстенсивное развитие науки. Потом рост замедлился. Наконец, последний подъем падает на 1986-1989 гг., когда курс на ускорение научно-технического прогресса привел к созданию 50 новых научных учреждений, в том числе академических. В 1990 г. в стране насчитывалось 4646 научных организаций, из них 1762 - научно-исследовательских.
      Соответственно неравномерным был и рост численности научных кадров. В 1962 г. их рост составил 29,8%, а в 1983 г. - лишь 0,6%. Согласно статистическим данным, научных работников в СССР было: в 1940 г. - 98,3 тыс., в 1950 г. - 162,5 тыс., в 1975 г. - 1223,4 тыс. Это означало, что в 60-70-х гг. наука превращалась в массовую профессию. Затем темпы роста резко сократились, но все-таки к кон. 80-х гг. численность научных работников превысила 1,5 млн. А всего в сфере науки и научного обслуживания в это время работало 4,5 млн человек. Достаточно высокой была и доля затрат на научные исследования и разработки в ВВП. В 1985 г. она составляла 3,74% , в США - 2,69, в ФРГ - 2,67%.
      Менялась и география науки. До революции и после нее наука была сосредоточена в основном в Петербурге и Москве, Киеве и Харькове. Небольшие группы исследователей работали в университетах др. городов. 20 научных учреждений было в Сибири. Но начиная с 30-х гг. сеть научных учреждений, расширяясь, стала постепенно охватывать всю территорию страны. К 1961 г. во всех столицах союзных республик были созданы республиканские Академии наук. Основываются Сибирское. Уральское и Дальневосточное отделения Академии наук, а также научные центры на Кольском полуострове и в Подмосковье. Во всех крупных экономических районах создаются отраслевые научно-исследовательские институты. Расширяется и сеть вузовской науки. Но городами с наибольшей концентрацией науки остаются Москва и Ленинград.
      Т. обр., за годы советской власти в стране была создана мощная научная база, позволявшая осуществлять на современном уровне фундаментальные и прикладные исследования. Советские ученые внесли свой вклад в развитие мировой науки. Научные результаты их работы были отмечены Нобелевскими премиями, к-рые получили Н.Н. Семенов, Н.Г. Басов, А.М. Прохоров, П.Л. Капица, Л.В. Канторович (см. Лауреаты Нобелевской премии в России). Научные школы мирового значения возникли в математике, физике, химии, биологии. Огромная работа была проведена по освоению Арктики, изучению Антарктики, по поискам полезных ископаемых. Советский Союз стал одним из лидеров в овладении ядерной энергией и в исследовании космоса. Крупнейшие ученые работали в лингвистике, психологии, археологии, востоковедении.
      Вместе с тем уже к нач. 80-х гг. стали все более остро проявляться слабые стороны отечественной науки. Она не получала ассигнований в том объеме, к-рый имели страны Запада. Если принять за 100% число всех научных работников в мире, то доля Советского Союза в 1990 г. составляла 32,4%, доля Северной Америки - 17,8. Европы - 20,9%. А их доля в мировых расходах на науку равнялась соответственно 12,3,42,8,23,2%. В среднем в СССР затраты на научное оборудование на одного работника были в 3-4 раза ниже. чем в США. Имелись и прекрасно оснащенные институты, ибо средства распределялись неравномерно. Но в целом состояние экспериментальной науки по многим показателям не удовлетворяло ученых.
      Не была решена в СССР и проблема соединения науки и производства. Несмотря на попытки введения хозрасчетных (экономических) способов их взаимоотношения, преобладали командно-административные методы управления. Производство принимало частичные усовершенствования действующей техники, но попытки внедрения технологий, требующих остановки и преобразования производства, встречали сильное сопротивление, ибо нарушался план выпуска продукции, что снижало оплату труда. Все это не стимулировало отраслевую науку, порождало мелкотемье. Отрицательную роль играли ведомственные барьеры. Недостаток средств, перекосы в научной политике, монополизм, отсутствие конкуренции и слабая материальная заинтересованность, закрытость производства по отношению к инновациям тормозили технологическое перевооружение производства. В 80-е гг. обнаружилось, что Советский Союз отстал от Запада на целую технологическую эпоху. Существующие формы организации производства, тотальное огосударствление общественной жизни, ведущая к изоляции страны дорогостоящая холодная война с Западом, возводимые системой преграды научно-техническому прогрессу стали порождать застойные явления в развитии советского об-ва. Назрела необходимость глубоких реформ. Они начались с демократизации общественной жизни в ходе перестройки. Однако дальнейший ход событий привел к развалу Советского Союза и изменению общественного строя в образовавшихся на его территории самостоятельных гос-вах. РСФСР превратилась в Российскую Федерацию. Ее наука, получив в наследство от Советского Союза примерно 70% научных учреждений и научного персонала, снова становилась российской. Перед ней встала проблема существования в ином социальном контексте.
      С распадом СССР были разорваны многие сложившиеся научные связи, потеряны для российской науки оставшиеся на территории др. гос-в научные подразделения - обсерватории, опытные станции, уникальные лаборатории, полигоны и т.д. Дорого обходится России аренда космодрома Байконур, хотя своими силами Казахстан его эксплуатировать не в состоянии. Именно Россия осталась на территории СНГ самой сильной в научном отношении страной. Для научного сообщества имело важное значение снятие информационных запретов, право свободного выезда за рубеж и возвращения на родину, плюрализм в идеологии. Все это открывало перед учеными новые возможности, к-рые прежде отсутствовали. Вместе с тем избранный правящей политической элитой курс экономических реформ поставил науку в целом в тяжелое положение, вызванное обвальным сокращением ее бюджетного финансирования и государственного заказа. К середине 90-х гг. государственное финансирование науки уменьшилось по сравнению с кон. 80-х гг. в 17 раз. А приватизация и падение производства лишили питательной почвы отраслевую науку, к-рая понесла особенно большие потери. В институтах перестало хватать средств на проведение исследований, и многие работы были прекращены. Размеры зарплаты не позволяли обеспечить нормальную жизнь. Из науки начался стихийный отток кадров - "утечка умов". Мотивы были разные. Одни, увидев, что в науке у них нет никаких перспектив, кроме нищенской зарплаты, на к-рую невозможно прокормить семью, уходили в иные сферы деятельности, преимущественно внутри страны. На тех, кто стремился реализовать себя в науке, действовало заметное ухудшение условий труда. Полагая, что достичь желаемых целей в России стало невозможно, эти люди уезжали за рубеж. Среди них были и талантливые перспективные ученые, и молодежь, искавшая лучшей доли. В результате за пять-шесть лег численность научных кадров российской науки уменьшилась вдвое. В 1990 г. из всех работавших в науке РСФСР исследованиями и разработками было занято порядка 2 млн человек, в том числе почти половину составляли ученые. В 1997 г. в ней оставалось 934,6 тыс., из них исследователей 455,1, т.е. 48,1% по отношению к 1990 г. Особенно сильный отток из науки происходил в 1992-1995 гг. Потом он несколько уменьшился, но все-таки численность работающих в науке сокращалась быстрее, чем во мн. др. отраслях. Перед наукой возникла масса проблем, существо к-рых сводилось к тому, что надо спасать науку, ее способность генерировать новое знание, отвечать на нужды и запросы практики. Этим были озабочены сами ученые. Заявления властей о поддержке науки носили ритуальный характер, ибо в основном оставались декларациями, не подкрепляемыми практическими мерами. Между тем шло падение престижа научного труда, что уменьшало приток молодежи в науку и тем самым создавало опасность нарушения научной преемственности, затухания целых научных направлений. Поскольку на исследования и заработную плату бюджетных средств не хватало, научные учреждения в соответствии со своими возможностями стали изыскивать иные источники дохода: получение заказов, в том числе и иностранных, на исследования и разработки, использование имеющихся научных связей для организации совместных исследований с зарубежными партнерами, получение грантов различных фондов, сдача в аренду помещений коммерческим фирмам. Определенную поддержку российская наука получила со стороны иностранных фондов, и прежде всего фонда Сороса.
      Но все-таки гос-во оставалось основным источником финансирования. Не имея возможности должным образом обеспечить всех, оно стало на путь выделения приоритетных направлений, наиболее важных научных подразделений, ценных работников для их первоочередного или дополнительного финансового обеспечения. Были разработаны государственные программы, несколько десятков элитных институтов получило статус государственных научных центров, установлены стипендии для научных работников, созданы государственные научные фонды для распределения на конкурсной основе небольших бюджетных средств, направляемых на поддержку научной работы.
      В целом в 90-е п. наука для гос-ва не была приоритетной сферой. Доля ассигнований на гражданскую науку в сильно упавшем ВВП составила в 1998 г. лишь 0,5%. что соответствует уровню слаборазвитых стран. Форма распределения этих средств имеет значение, но проблем науки не решает при столь мизерном их объеме. А проблем много. Надо создавать благоприятные условия для проведения фундаментальных и прикладных исследований, научно-технических разработок, модернизировать материально-техническую и информационную базу науки, развивать научные коммуникации, заботиться о бытовом обеспечении работников науки. Пока лишь самоотдача и самоотверженный труд ученых позволяет исследовательскому огоньку теплиться в научных лабораториях. Между тем вопрос о будущем российской науки имеет принципиальное значение, ибо это и вопрос о том, какое будущее ожидает саму Россию. Уровень науки в условиях современной цивилизации коррелируется с уровнем интеллектуального и социально-экономического развития страны. В переживаемое переходное время возникает дилемма. Или Россия сохранит статус великой державы, и тогда она будет нуждаться в науке, способной работать на мировом уровне, в науке как интеллектуальном ресурсе, обеспечивающем ее технологический прогресс, развитие систем образования и здравоохранения, конкурентоспособность экономики, обороноспособность гос-ва. Или она перейдет во второй эшелон и тогда сможет обойтись лишь осваивающей чужие достижения периферийной наукой.
      Будущее российской науки зависит от политики гос-ва в отношении науки, от того, удастся ли при всех потерях сохранить "критическую массу" российской науки, что позволит с улучшением условий усиливать ее потенциал, или же в ней произойдут необратимые изменения, и выйти на уровень науки передовых стран в 21 в. ей уже не удастся. Но это не снимает ответственности за судьбу отечественной науки с научного сообщества России за продолжение и развитие научной традиции, заложенной еще при создании Петербургской Академии наук.
      В.Ж. Келле
     
      НАЦИОНАЛИЗМ - 1) официальная идеология и политика гос-ва; 2) мировоззрение определенных классов, слоев, социальных групп, их политических и общественных организаций; 3) особая, специфическая форма общественного явления, характеризующая состояние межнациональных отношений.
      Научная трактовка понятия "Н." неразрывно связана с такими категориями, как нация, этнос, народ, национальные и межнациональные отношения. В зависимости от уровней и степени соотнесения этих понятий, а также вышеназванных подходов по-разному объясняются сущность и содержание Н., предлагаются многочисленные неоднозначные его интерпретации.
      Первая точка зрения представлена позицией, трактующей Н. как нечто позитивное, отождествляемое с национальным возрождением, национальной самобытностью и активным участием в развитии национального самосознания и национальной культуры, их защитой и поддержкой (см. Национальная культура России). Такая позитивная оценка особенно наглядно проявилась в период распада колониальной системы, национально-освободительных революций и становления новых независимых гос-в Азии и Африки в 20 в. Отношение к Н. как созидательному явлению было продемонстрировано при анализе процесса распада таких многонациональных гос-в, как СССР, Югославия, Чехословакия.
      Вторая точка зрения не менее распространена. Она базируется на том, что Н. - противоречивое явление, к-рое имеет как положительные, так и отрицательные характеристики (Н.А. Бердяев, В.И. Ленин). Так, Бердяев делил Н. на агрессивный, разрушительный, и на творческий, созидательный, способный вести народы по пути прогрессивных социальных изменений. Аналогичная постановка вопроса была характерна и для Ленина, полагавшего, что Н., пробуждающийся у угнетенных народов, имеет "историческое оправдание". Еще ранее он утверждал, что "в каждом буржуазном Н. угнетенной нации есть общедемократическое содержание против угнетения, и это-то содержание мы безусловно поддерживаем".
      Третья точка зрения особенно ярко выражена во многих работах советских и российских обществоведов, утверждающих, что сущность и основу Н. составляют идеи национальной исключительности и превосходства, стремления к национальной замкнутости, местничеству, недоверия к др. народам, что нередко перерастает в межнациональную вражду. Данная точка зрения практически отождествляет Н. с шовинизмом и расизмом, различая их только по степени своего выражения в политике и идеологии правящих партий и соответствующих социальных сил. Подобный подход ставит Н. в ряд таких общественных явлений, к-рые надо ограничить, непременно преодолеть и устранить всеми доступными средствами. Исходя из такой постановки вопроса, Н. искали во всех возможных вариантах, везде, где возникала хотя бы малейшая напряженность в межнациональных отношениях, где появлялись нерешенные вопросы, имеющие этнический характер, - при рассмотрении проблем развития национальной культуры, языка, образования, отношения к обычаям, традициям и правилам поведения. Кроме того, Н. нередко обвинялся в мимикрии, в перевоплощении, в желании скрыть свои эгоистические цели, антинациональные устремления, прикрытые псевдопатриотическими лозунгами, обещаниями, национальными ценностями и интересами. Согласно этому подходу, Н. оперирует национальными символами, лозунгами общенационального характера, эксплуатируя при этом национальные чувства людей.
      Такая прямолинейность, однозначность и примитивизм в рассуждении лишь затрудняет понимание сущности проявления национального "Я", патриотических чувств каждого народа, поиска той грани, к-рая бы в полной мере позволила отделить рациональное содержание от его искажения, деформации или перерождения в нечто иное. Это понимание сущности Н. связано с тем, что он долгое время противопоставлялся интернационализму по принципу "или - или". Всякая серьезная попытка представить проблему национального, напр. как защиту национальных интересов и ценностей, возрождения и развития культуры и языка и т.д. объявлялась происками или рецидивами Н., противоречащими интернациональному сознанию и интернациональным интересам (см. Интересы национальные).
      Не меньшая путаница возникала при соотнесении Н. с патриотизмом. Патриотизм считался эффективной формой сочетания интернационального и национального, особенно когда это касалось отношений людей к гос-ву, к политическому и общественному строю, рассматривая патриотизм не с позиций национального самосознания, а с позиций позитивного отношения к проблемам, имеющим наднациональный характер. Между тем И. как общественное явление (а не только как политика и идеология) содержит в своей основе сущностные характеристики национальной самобытности и менталитета каждого народа, нации, национальности, каждой этнической группы. Именно эти основополагающие черты Н. в реальной жизни содержат такие позиции, к-рые при определенных обстоятельствах могут выполнять как позитивные, созидательные функции, так и функции негативные, разрушительные. Таким образом, как всякое общественное явление Н. в своей основе представляет собой достаточно противоречивое образование, к-рое не может быть оценено однозначно.
      Как общественное явление Н. берет за исходную точку национальное самосознание, осознание своего национального "Я", что само по себе не является основанием для упрека или его отрицания. Более того, и история СССР, и история новой России (впрочем, как и история мн. др. гос-в) показывают, что недостаточное внимание и особенно игнорирование даже. казалось бы, незначительных сегментов национальной самобытности способны породить сопротивление, желание противостоять давлению, забвению или игнорированию национальных аспектов образа жизни. А это в свою очередь чревато уже превращением национальной напряженности в межэтнические конфликты.
      Национальные чувства и умонастроения, реализуемые в национальном сознании и поведении, по сути дела означают национальную (этническую) самоидентификацию, действительно выполняют историческую миссию в жизни каждого народа, способствуя развитию национальной культуры, национального языка, сохранению обычаев и традиций предков. Национальное самосознание культивирует национальные ценности, побуждает потенциал и источники саморазвития, способствует прогрессу во всех сферах общественной жизни данного народа (см. Идентичность общероссийская).
      Реализация этих установок, ценностных ориентации нередко сопровождается определенными издержками, деформацией в процессе их самореализации, сознательными попытками использовать национальную "карту" в групповых, своекорыстных и эгоистических политических интересах. Нарушение логики развития национального самосознания, нарушение согласованности и скоординированности взаимоотношений с др. народами и порождает различные формы напряженности и конфликтности в межнациональных (межэтнических) отношениях (см. Межэтнические отношения).
      Начальной формой перерождения Н. и накопления им деформированных и ущербных методов и форм выражения выступает этноограниченность, т. е. нежелание идти на контакты с др. этносами или их существенное ограничение. Это проявляется в повышении интереса к созданию мононациональных семей (происходит уменьшение доли смешанных браков), в предпочтении работать в однонациональных коллективах, в создании искусственных условий для консервации родного языка, в монополизации руководящих постов всех уровней в руках представителей одного народа. Практически каждый из народов, особенно те, к-рые имели национально-государственную и национально-территориальную автономию в бывшем Советском Союзе, охвачен этой "болезнью", являющейся исходной, первоначальной базой для разрушения межнационального согласия.
      Вторая, более высокая по напряженности форма - этноэгоизм - означает стремление к обеспечению преимуществ своему народу за счет др. народов. Это явление получает все большее распространение. Согласно социологическим опросам 90-х гг., до 30-40% коренного населения бывших и новых республик считает естественным получение преимуществ перед др. народами, населяющими эти республики. Статистический анализ показывает, что в этих республиках нередко занятость коренного населения ниже его доли в рабочей силе основных отраслей народного хозяйства. В то же время, как показывает этот анализ, доля представителей коренного населения в таких сферах, как органы государственного и хозяйственного управления, просвещение, наука, чаще выше, чем их доля в структуре всего населения. Данное положение нельзя скрыть: оно становится достоянием общественного сознания и является детонатором для обострения межнациональных отношений. Реальностью стало введение в ряде бывших союзных республик де-юре или де-факто жестких ограничений по национальному признаку на владение и распоряжение природными ресурсами при одновременном вытеснении иноязычных предпринимателей и менеджеров, при распределении материальных и иных благ, когда преимущество отдается представителям коренной нации.
      Этноэгоизм проявляется в организации скрытого противостояния народов на основе использования таких дискуссионных вопросов, как спорные территории, трактовка нек-рых событий исторического прошлого, роль в осуществлении тех или иных акций и т.д. Этноэгоизм выступает как выразитель корыстных интересов отдельных социальных групп, политических партий и общественных движений, когда корпоративные цели и интересы ставятся выше общенациональных или национальные амбиции упаковываются в социальные, экономические или другие требования. В таком случае этноэгоизм обрекает этнические, национальные отношения на деградацию и застой, если его глашатаям удается захватить господствующие позиции в политической, экономической и культурной жизни и лишить народ такого мощного источника развития, как сотрудничество с др. нациями. Этноэгоизм не гнушается проповедью вражды, провоцирует конфликты и трения с соседями, что всегда обрекает народ на тяжелые испытания. Этноэгоизм развращает и духовно опустошает людей, нравственно калечит их, ориентирует не на согласованное их развитие, а на противостояние друг другу.
      Этноэгоизм может перейти в третью, наиболее опасную форму - этнофобизм, характеризующийся прямой враждебностью, непримиримостью по отношению к иным, "не своим", чужим народам. Он уже проявился в ряде конфликтов (осетино-ингушском, армяно-азербайджанском, грузино-абхазском и др.), когда на всех официальных и неофициальных уровнях уже длительное время продолжает бушевать пожар ненависти, неприязни и обвинений друг друга. Прикрываясь интересами нации, этнофобизм обостряет национальные трения до предела, разжигает конфликты, провоцирует насилие и кровавые эксцессы. Нек-рые его формы, проповедующие национальную исключительность и превосходство, способны порождать мимикрирующие и наукообразные (не только лобовые, прямолинейные) оценки и рассуждения об особых, прирожденных качествах своего народа, споры о том, какой народ имеет самую древнюю культуру и богатую историю. Но это не меняет его сущности: он всеми своими проявлениями направлен на возвеличение собственного народа и унижение др. народов, представителей др. наций, рассуждая об их "примитивизме", о недостатках их национальных черт, тех или иных сторон их жизни. Особенно широко этнофобизм использует те страницы и факты истории, к-рые связаны с нанесенными в прошлом обидами и национальной несправедливостью. Экстраполируя историю на современность, этнофобизм по-своему трактует в свете прошлых событий современные этнические процессы и проблемы, возникающие на этом сложном пути развития национальных отношений.
      Этноэгоизм и этнофобизм нередко порождаются недальновидными и близорукими действиями официальных органов, спровоцированными узкоэгоистическими акциями и решениями политических деятелей, нередко поддержанных и нек-рыми представителями научной сферы. Так, очевидно, что в течение советского периода отдельные вопросы национальных отношений решались плохо или не решались вообще, а нек-рые даже имели преступную окраску, как. напр., насильственное переселение народов. Однако при исправлении ошибок были допущены новые, не менее опасные и имевшие тяжелые последствия. Так, осуществляя государственную, политическую и культурную реабилитацию народов, одновременно в порыве непродуманного демократического рвения в 1991 г. была сформулирована идея территориальной реабилитации, к-рая уже обернулась не только угрозами, отложенными претензиями, но и кровью, взорвав хрупкое межнациональное согласие во многих регионах.
      Этими и подобными мерами насаждается и культивируется бытовой шовинизм. при помощи к-рого распространяется иррациональное и преступное мировоззрение, сеются ядовитые семена раздора и вражды, закладываются основы подозрений и неуважения к др. народам. Проблема усложняется еще и потому, что пропаганда национальных стереотипов в различных жизненных ситуациях сопровождается повышенной эмоциональностью. возбудимостью, "эффектом заражения". Рассматривая проблемы П., следует особо сказать, во-первых, о роли национальной интеллигенции, во-вторых, о роли национальной элиты. Что касается интеллигенции, то она, будучи ведущим активным началом в развитии, постоянном возрождении и воспроизводстве национальной культуры, нередко выступает в качестве провоцирующего элемента, вследствие деятельности к-рого возникает напряженность во взаимоотношениях с др. народами, вплоть до открытых столкновений. Иначе говоря, в ее деятельности нарушается мера, к-рая символизирует состояние гармоничности, взвешенности, степень компромисса между различными, совместно проживающими народами. К сожалению, эта мера, чувство ответственности не только перед своим, но и перед чужими народами нередко не соблюдается и, более того, нарушается именно представителями интеллигенции. В этом смысле деятельность интеллигенции часто выглядит парадоксально, как и ее предшествующая жизнь в качестве национальной силы. Бывшая советская национальная интеллигенция воспитывалась и формировалась под непосредственным влиянием и воздействием русской культуры. Многие ее представители были прямым ее порождением, под ее влиянием получили навыки, знания, умения и возможность проявить свою национальную самобытность при помощи русского языка, поддержки породившей их культуры (см. Русский язык). Но, став на ноги и используя ошибки, просчеты и провалы в официальной национальной политике, часть интеллигенции не ограничилась их устранением и начала преувеличивать этнические особенности, противопоставлять свои национальные особенности русской культуре, историческим кон тактам и связям с др. народами. А наиболее оголтелые из них стали носителями крайних форм национализма, как изысканный хранитель изящной словесности Гамсахурдиа с ею лозунгом "Грузия для грузин" или глубокий знаток древних языков Эльчибей с аналогичными призывами в отношении азербайджанцев. К сожалению, такая позиция, но в более стертых формах присуща и менее видным представителям интеллигенции, но с не менее значимой оголтелой позицией, когда применяются изощренные формы дискредитации национальной самобытности др. наций при одновременном непомерном восхвалении своей. Эти проявления этноэгоизма и этнофобизма особо выпукло и наглядно проявляются в среде людей, к-рые, духовно питаясь и формируясь как личность на базе более крупных культурных общностей, абсолютизируют национальное, этническое начало в ущерб аналогичным проявлениям др. народов.
      В процесс деформации Н. и выпячивания его негативного влияния значительную лепту вносит т. наз. национальная элита, к-рая практически неприкрыто использует национальные лозунги в угоду групповым эгоистическим интересам. Прикрываясь лозунгами защиты этнической самобытности, возрождения данного народа, политические лидеры открыто спекулируют на национальных чувствах, делают их разменной монетой в политической борьбе, раздувают конфликтные ситуации, нередко потакают необоснованным претензиям не только к др. народам и гос-вам, но и представителям др. народов, заселяющим данную территорию. Иначе говоря, флаг Н. в их руках превратился в мощное оружие поддержания личных и групповых интересов. И, как показывает время, это достаточно эффективный способ закрепить себя во власти, тем более что в свою поддержку нельзя привести никаких других доводов, к-рые бы содержали результаты позитивных изменений в экономической и социальной жизни народов (см. Элиты региональные).
      Серьезно обостряют ситуацию и порождают напряженность такие теоретические категории национальной политики, как понятие о коренных и титульных народах, что на практике привело ко многим эксцессам и нагнетанию напряженности во взаимоотношениях между народами, населяющими данную территорию, и, как правило, имеющую статус национально-государственного объединения. Обычно под титульными, коренными народами понимают ту группу людей, к-рые исторически раньше всех заселили определенную местность. Но, во-первых, нет ни одного народа, к-рый бы изначально владел той территорией, на к-рой он сейчас проживает. Об этом свидетельствует весь опыт истории (в том числе и ее написанная часть), утверждающий, что происходила постоянная смена в результате многочисленных переселений народов, их миграций, войн, естественных причин и т.д. и т.п. Следовательно, ни один народ в лице своих представителей в виде национальной интеллигенции и политических деятелей не имеет оснований утверждать, что данная территория - это владения только одного народа. Во-вторых, процесс переселения народов по разным причинам продолжался и продолжается и в последнее тысячелетие. Особенно огромные масштабы приобрела миграция в Новое и Новейшее время. История свидетельствует, что представители мн. народов живут на данной территории в течение не одного-двух поколений, а в течение многих веков. Так сколько же надо времени, чтобы считаться коренным народом? Может, и американцев, состоящих из представителей мн. народов, тоже считать нетитульными, ибо есть индейцы, к-рые испокон веков живут на данной земле? Так почему русских, уже в течение многих веков разделяющих судьбу др. народов на Урале, в Поволжье, в Казахстане и др. республиках и гос-вах, продолжают считать нетитульными? Более того, находятся политические деятели, напр., в Татарстане, к-рые заявляют, что только татары могут и должны решать судьбу этого края, этой культуры, интерпретируемой только с позиций одного народа. Именно эта путаница, перенесенная в плоскость политики, практической политической и общественной деятельности, привела к обострению взаимоотношений между представителями различных народов, перешла в ранг государственных обид, к-рые обернулись неоправданными обидами для нетитульных народов. А это в свою очередь способствовало росту этноэгоизма и этнофобизма, появлению новых узлов напряжения, новых столкновений на этнической почве.
      Особо следует остановиться на соотношении категории "Н." с понятиями "расизм", "шовинизм" и "геноцид". Несомненно, эти понятия характеризуют только негативные аспекты взаимоотношений между народами, преступную национальную политику правящих слоев от имени одного народа и под прикрытием широковещательных лозунгов об особой миссии этого народа. Что же касается Н., то он как общественное явление своим возникновением и развитием, своей отправной точкой имеет вполне нормальные, объективно функционирующие критерии в виде национального самосознания, заботы о национальной культуре, языке, традициях и обычаях или, иначе говоря, является средством поддержания и воспроизводства национальной самобытности народа (см. Национальные школы). Но, становясь орудием политики и идеологии, Н. имеет тенденцию к различным формам деформации - от скрытых до воинствующих, когда он превращается в средство и механизм отстаивания интересов отдельных социальных групп, политических организаций, национальных лидеров.
      Аналогичный процесс происходит и в рамках национального мировоззрения, когда рациональное сочетание национальных и интернациональных черт может переродиться в претензию на национальную исключительность, подчеркнутую непохожесть на др. народы, на желание возвыситься или иметь определенные преимущества перед др. народами, этническими группами. Все это позволяет сделать вывод о противоречивом характере такого общественного явления, идеологии и политики, к-рым является Н. и к-рый при смещении акцентов может представлять явление в широком его диапазоне - от позитивного до крайне негативного.
      Ж. Т. Тощенко
     
      НАЦИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА РОССИИ - система научных, художественных, языковых, нравственно-ценностных, религиозных и философских достижений народов страны, ориентированных на жизнь и деятельность в едином социогосударственном и духовном пространстве со времени Древней Руси и Великого княжества Московского вплоть до настоящего времени, воспроизводимая от поколения к поколению соотечественников в соответствии с условиями сменявших друг друга исторических эпох, смысложизненными и иными национально-психологическими доминантами. Н.к.Р. - комплексное, динамичное и целостное конкретно-историческое образование, отличающееся неповторимой спецификой по ряду признаков от др. национальных культур (японской, китайской, индийской, испанской, арабской и т.д.). В то же время Н.к.Р. проявляет большое сходство с родственными ей славянскими культурами (прежде всего белорусской, украинской, а также болгарской, сербской) благодаря языковому и религиозно-культурному единству, обусловленному принятием христианства от Византии и миссионерской деятельностью южных славян в Древней Руси. Развитие в составе единого гос-ва основной массы белорусского и украинского населения с 18 в. до распада СССР в 1991 г. также способствовало активному взаимообмену ценностями культуры между русскими, украинцами и белорусами. Угрофинская и тюркская составляющие Н.к.Р. отступили на второй план в ходе консолидации национальных сил в борьбе с Золотой Ордой, присоединением Иваном Грозным Казанского и Астраханского ханств к Московскому царству и успешного похода Ермака в Сибирь. Другие многочисленные этнокультурные компоненты Н.к.Р. предопределили как местное своеобразие ее проявлений, так и специфику множества этнонациональных культур народов Поволжья, Северного Кавказа, российского Севера, Сибири и Дальнего Востока. Часть из них - благодаря прежде всего языковым и религиозным особенностям и направленности исторической памяти - приобрела достаточно замкнутый характер (татарская, чеченская, тувинская, бурятская, хакасская и др.). Другие лишены возможности самостоятельного развития без постоянной поддержки российского гос-ва; сознание необходимости подобной поддержки - одна из устойчивых нравственных особенностей Н.к.Р. обусловленная ее высокой духовной толерантностью. Культуры этнических групп и отдельных народностей, населяющих Россию (см. Культура этническая), вошли в состав Н.к.Р и были основательно переработаны на основе общего языка страны - русского, единой государственности и доминирующего положения православного христианства-государственной религии до янв. 1918г.
      С одной стороны, перечисленные факторы способствовали осуществлению общекультурной, политической и религиозной селективности, сказавшейся на положении анклавных и окраинных субкультур и определявшей исходные условия взаимодействия их с основным потоком культурного творчества, трансляции его достижений, традиций и новаторства. С другой же стороны, результаты петровских и екатерининских реформ, завершение формирования русского литературного языка (творчество Г.Р. Державина, В.А. Жуковского, Н.М. Карамзина, А.С. Пушкина и др.) обеспечили устойчивые связи русскоязычных процессов в культуре с мировой социокультурной деятельностью (в немалой степени благодаря французско-русскому двуязычию основной части русского дворянства и вниманию его просвещенных групп к изучению немецкого, английского и др. языков). Параллельно в дворянскую культуру постоянно проникали элементы народного миросознания и общественных смысложизненных ценностей (совестливость, ответственность перед людьми и перед Богом, чувство Родины, духовного единства попавших в беду представителей разных сословий и этносов, включенных в общую социально-историческую деятельность на территории единого гос-ва). В свою очередь, сознающие свою ответственность за судьбу страны дворяне, следуя обшесоциумным нравственным идеалам и ценностям, становились народными героями (А. В. Суворов, М. И. Кутузов, П. И. Багратион и др.). На этой основе неоднократно происходила консолидация разных сословий, классов и национально-этнических групп страны в условиях трагических испытаний (1611 - 1612,1812,1877-1878,1914). Уроки этой консолидации - духовный фактор патриотической сплоченности последующих поколений россиян в годы интервенции (1918-1922) и Великой Отечественной войны (1941-1945)
      Исследователи отмечают, что культообразующие процессы шли в России до середины 17 в. более или менее равномерным экстенсивно-интенсивным путем, охватывая "сверху вниз" все основные слои об-ва. Грамотные встречались среди крестьян и посадских людей. Монастырские традиции иконописи, архитектуры, прикладного искусства развивались представителями всех сословий. Практика "вече" на Севере страны и созыва Земских соборов предполагала политически и юридически подготовленных (для своего времени) выходцев из низших классов.
      Церковный раскол и реформы Петра I радикально изменили ситуацию, создав предпосылки для формирования двух ветвей русской культуры - консервативно самоизолирующейся и модернизирующейся. Первая развивалась в среде противников реформ и их естественного окружения на территориях, труднодоступных для центра или отдаленных от него. Старообрядчество высоко ценило "книжное знание" дониконианских православных текстов, упорно воспроизводило иконописные и архитектурные формы, а также старинный уклад быта. Напротив, сторонники реформ (по убеждению и по принуждению) выступили не только в роли отрицателей старой культуры, но и энтузиастами некритического переноса в страну зап. образа жизни. Эклектизм, неизбежно возникавший при этом, нивелировался последующими десятилетиями путем поисков многоплановых органических сочетаний отечественного и иноземного. Народная основа отечественной культуры, сохранявшаяся в устойчивых формах вплоть до крестьянской реформы 1861 г., обеспечивала (вне рамок старообрядчества) постепенное освоение чужеземного опыта "сверху донизу"; его отдельные компоненты проникали в среду крестьянства центральных, западных, южных и восточных губерний.
      Бурная государственно-политическая история страны сопровождалась разнообразными контактами с иностранцами (как с завоевателями, побежденными, все новыми и новыми соседями, торговцами, приглашенными специалистами) и, как следствие, освоением разнообразного опыта чужеземцев. Ряд из них нашел в России свою вторую родину и, включаясь в Н.к.Р, стал живым воплощением плодотворности сравнительных подходов в культурной деятельности и установок на полную адаптацию к инокультурной среде. В результате обогащался "генофонд" отечественной культуры, осуществлялось постоянное осмысливание собственного национального опыта с точки зрения его жизнеспособности в новых российских условиях. За счет включения иностранцев в национальную жизнь стимулировались соревновательность в реализации разнообразных культурных проектов, усиливалась напряженность духовных поисков и достигалась нетривиальность свершений. "Африканские" мотивы в самосознании А.С. Пушкина, шотландские - М.Ю. Лермонтова, датско-шведско-немецкие корни В.И. Даля вели не к утрате их национальной специфики как русских, а к более глубокому и дифференцированному ее постижению. Научно-культурный подвиг В. И. Даля как составителя "Толкового словаря русского языка" и "Словаря русских пословиц и поговорок" - наглядное свидетельство этих процессов, равно как и украинско-польские корни Н.В. Гоголя, полунемецкое происхождение А.И. Герцена и мн. др. представителей Н.к.Р. Ксенофобия, шовинизм и антисемитизм - исходно чужеродные для Н.к.Р. феномены: они существовали либо в виде идеологических установок государственной политики определенных периодов, либо как кратковременные побочные компоненты борьбы с конкретными политико-государственными противниками (антифранцузская, антинемецкая, антиамериканская и т.д. настроенность в об-ве). Вместе с тем для Н.к.Р. характерно - со времен М.В. Ломоносова - постоянное опасение утраты самобытности, связанное с проявлением антинациональной политики государственных структур, влиянием на нее советников-иностранцев, либо групп, имеющих тесные связи с заграницей.
      В условиях евразийского статуса страны дихотомия "западники - славянофилы" (см. Славянофильство ч западничество) объединила под понятием "западники" практически всех сторонников радикальной модернизации российского об-ва. Славянофилы же, напротив, приобрели ореол исконно патриотического движения (хотя у авторов исходных концепций присутствовала забота о единстве славянских народов, т.е. элемент интернациональной политики).
      За рамками идеологических схем Н.к.Р. предстает чрезвычайно разнообразным и многоуровневым феноменом. Несомненны приоритеты отечественных ученых в ряде отраслей науки, прежде всего фундаментальных, в общетеоретических подходах к разрешению сложнейших технических вопросов (Н.М. Лобачевский, Д.И. Менделеев. К.Э. Циолковский. Ю.В. Кондратюк (Александр Шаргей) и др.). Как в прошлом. так и в настоящее время в наиболее продвинутых лабораториях мира ученые России пользуются большим авторитетом, считаются остроумными и талантливыми экспериментаторами, способными предлагать творческие решения при минимальной необходимости использования оборудования (классическими по простоте были приборы, с помощью к-рых П.И. Лебедев открыл давление света в нач. 20 в.).
      Одной из определяющих национального характера россиянина иностранцы признают "переимчивость" - способность быстро осваивать и свободно использовать культурные достижения др. народов при внесении в них множества изменений и упрощений, соответствующих возможностям российской жизни и ее традициям.
      Художественная литература России пользуется международным признанием со вт. пол. 19 в. Конец 19-нач. 20 в. ознаменовались триумфальным утверждением произведений П.И. Чайковского, открывших своеобразие музыкального мира России. Русский балет, авангардистская живопись, скульптура и архитектура, исполнительское театральное и музыкальное искусство - полнонравные представители Н.к.Р. Значительная часть послереволюционной эмиграции из России нашла возможности творческой деятельности в исключительно сложных условиях и подарила человечеству ряд принципиально новых достижений во всех сферах материальной и духовной практики (И. Сикорский, В.К. Зворыкин, И.А. Бунин. В.В. Набоков, И. Бродский и др.). Для всего культурного мира живым воплощением обостренной совести и беспокойного ума остается А.И. Солженицын. Русская философия - от В.С. Соловьева до А.Ф. Лосева и М.М. Бахтина - предмет внимания интеллектуалов и религиозных мыслителей мн. стран, как и философско-художественные произведения Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. В историческом прошлом Н.к.Р. пользовалась, осуществляя престижные проекты, широкой материальной поддержкой гос-ва и церкви (дворцовые комплексы, храмы и памятники, заказные произведения живописи, скульптуры, музыка, театрализованные зрелища и т.д.). Представители дворянской знати соревновались с царским двором в оригинальности и пышности своих культурно-художественных начинаний. Меценатская деятельность образованных представителей российских купцов и промышленников создала им ореол "русских Крезов" в кругах французских художников нач. 20 в. Инициатива братьев Третьяковых, открывших галерею национального изобразительного искусства в Москве, вынудила двор создать музей Александра III в Санкт-Петербурге (Русский музей). На рубеже 19-20 вв. в России возникло множество частных фондов и хорошо финансируемых антреприз (включая Московский общедоступный художественный театр - ныне МХАТ им. А.П. Чехова). Благотворительность в сфере культуры поощрялась не только об-вом, но и гос-вом. Так, исключительно на общественные деньги был построен в 19 в. храм Христа Спасителя в Москве (см. Меценатство).
      С утверждением власти большевиков была прекращена деятельность частных и общественных культурных фондов, государственная монополия к кон. 1920-х гг. утвердилась в сфере культурной политики. С 1930-х по кон. 1980-х гг. культура находилась на государственном содержании. Наряду с насаждением утопической "пролетарской" и "социалистической" культуры (т.е. в конечном счете со снижением критериев требовательности и поощрением господствующих политико-идеологических схем) госмонополия в культуре означала установление жесткой политической цензуры на персональную лояльность новой власти. Наряду с добровольной и принудительной эмиграцией (в массовом порядке до 1922 г. включительно) эта политика привела к запретам целых школ и направлений в искусстве, создала невыносимые условия для работы ряда выдающихся писателей и поэтов (А. Ахматова, О. Мандельштам, М. Булгаков, М. Цветаева, Б. Пастернак и др.), действовавшие вплоть до середины 1980-х гг.
      Необходимость создания за границей благоприятного имиджа страны и задачи идеологического воспитания собственного населения заставили гос-во обратить внимание на кинематограф; мастера отечественного кино - от А. Эйзенштейна до Андрея Тарковского - сумели при всех цензурных препонах предложить ряд уникальных художественно-культурных решений. Опыт революции, Гражданской и Великой Отечественной войн получил высокохудожественное и достоверное отражение в "Тихом Доне" М. Шолохова, "В окопах Сталинграда" В. Некрасова, в поэзии А. Твардовского и др. Периоды политико-идеологического "межсезонья" сопровождались появлением множества творческих заявок во всех сферах культурной деятельности. Некрым личностям - Арсению Тарковскому, Д. Самойлову, Е. Евтушенко, Ю. Любимову, В. Высоцкому, А. Вознесенскому - удалось более или менее содержательно реализовать свои духовные возможности. Наиболее устойчиво процесс раскрытия таланта осуществлялся в музыке, балете, актерском творчестве, не напрямую связанном с вербально-идеологическими формулами и сюжетами. Однако идеологически-государственная цензура пыталась и здесь вводить свои критерии (осуждение партийными инстанциями произведений С. Прокофьева, Д. Шостаковича и др.). Отступление даже выдающегося мастера от установленных канонов поведения советского человека вызывало нарастающее давление государственных служб (действия в отношении М. Ростроповича, М. Плисецкой, Г. Вишневской, Н. Горбаневской, А. Синявского и др.).
      В сфере научной деятельности советский период Н.к.Р. ознаменовался серьезным продвижением в ряде фундаментальных и прикладных наук, в техническом творчестве (М. Келдыш, А. Колмогоров, С.Королев, Ю. Харитон, А. Сахаров и др.). Главное внимание уделялось здесь решению военно-стратегических задач, что предполагало соблюдение правил секретности высокого уровня. Следствием стала узкая профилизация мн. исследований и целых направлений; в ситуации конверсионных процессов, развернувшихся с кон. 1980-х гг., они не смогли должным образом быстро переориентироваться; резкое прекращение государственных субсидий парализовало их научно-техническую активность либо свело ее к символическому представительству. Массовый отъезд высокопоставленных специалистов на работу за границу означал свертывание их потенциала в стране. Переквалификация сотен тысяч специалистов в работников сферы бизнеса и обслуживания привела к резкому снижению уровня научно-технической культуры страны, к борьбе за выживание остающихся в сфере научного и технического творчества. Параллельно протекает девальвация таких массовых "интеллигентских" профессий, как школьный и вузовский педагог, врач и др. Попытки компенсировать эту тенденцию реализацией программ элитарного образования и медицины сказываются на снижении критериев деятельности средних школ общего типа, на росте заболеваемости и смертности населения (наиболее значимых по своим последствиям неблагоприятных показателей состояния любой национальной культуры).
      В условиях реформ к культурному творчеству обратилось множество людей, испытываших ранее дискомфорт цензурно-идеологических ограничений. Расширилось поле художественной и иной творческой инициативы (включая ранее "запретные" и "полузапретные" направления - от сленга и эротики до абстракционизма, формализма, беспредельных вариантов экспериментаторства). Их популяризация СМИ носит характер политических и иных групповых предпочтений и прямо зависит от финансовых возможностей заинтересованных в их деятельности объединений. Коммерциализация культуры приобрела, т. обр., коммерческо-конъюнктурный и политико-конъюнктурный характер. На этом фоне западные фонды отбирают для поощрения и последующего контроля наиболее перспективные, с их точки зрения, достижения и тем самым часто сокращают поле их национального приложения. Так, выдающиеся музыканты и артисты балета в течение последних десяти лет больше гастролируют за границей, чем выступают в России.
      Возрождение религиозных традиций в стране, начатое в 80-х гг. 20 в., привело к расширению места церковно-религиозной музыки, живописи, архитектуры и скульптуры в духовной жизни об-ва. Если Русская православная церковь следует устоявшимся (каноническим) решениям в этом процессе и часто простому их копированию, то др. конфессии - католическая, протестантская, необуддийская и неоиндуистская - пошли по пути экспериментов. Среди последних значительным событием стала, напр., художественно-культурная деятельность Центра семьи Рерихов. Параллельно происходит восстановление формалистическо-авангардистских традиций. Н.к.Р. в настоящее время содержит ряд относительно самостоятельных, но внутренне связанных и взаимодействующих между собой течений. Среди них можно выделить: 1) заботливое сохранение и поддержание национальных традиций (Г. Свиридов - в музыке, В. Белов, В. Астафьев, В. Распутин и др. - в литературе); 2) националистические традиции (характерны для публикаций журналов "Наш современник", "Москва", в советское время - "Молодая гвардия"); 3) маргиналистическая линия, отходящая от национальных традиций в сторону космополитизма (В. Ерофеев, С. Довлатов, Э. Лимонов и др.); 4) общечеловеческие (по значению) культурные достижения (Р. Щедрин, А. Шнитке, Э. Денисов, С. Губайдулина - в музыке, В. Максимов и др. - в литературе, Андрей Тарковский - в кинематографии и др.).
      Для современной российской культуры характерно большое число писателей, поэтов, художников, формально не имеющих гражданства России, но реализующих в своем творчестве национальные традиции нашей страны (напр., роман "Плаха" Ч. Айтматова).
      В ситуации, когда возможности частных фондов недостаточны для устойчивого развития культурной жизни, а государственные субсидии в этой сфере резко сократились, наблюдается тенденция оживления университетской науки в регионах, обмена художественными ценностями на уровне центров субъектов Федерации и в провинциальной "глубинке". Это открывает поле для активности тысячам бескорыстных энтузиастов российской культуры, беззаветно преданных ее традициям и готовых развивать их в 21 в.
      В. С. Глаголев
     
      НАЦИОНАЛЬНО-РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ. - Понятие "устойчивое развитие" впервые было определено в 1987 г. в докладе Всемирной комиссии ООН по окружающей среде и развитию как модель развития, в к-рой потребности живущих удовлетворяются так, чтобы не лишить этой возможности будущее поколение.
      В настоящее время ООН приступила к формированию структур и механизмов поддержки перехода всех стран мира к модели устойчивого развития. Специально созданная Комиссия ООН по устойчивому развитию ставит задачу разработки каждой страной национальной стратегии, плана действий по реализации такой модели. В России, как и во мн. странах, на основании указа Президента РФ от 4 февр. 1994 г. "О государственной стратегии Российской Федерации по охране окружающей среды и обеспечению устойчивого развития" разработана концепция перехода Российской Федерации на модель устойчивого развития. В основу имеющихся определений ставят, как правило, природоохранную деятельность, направленную на сохранение биосферы, а также на решение проблем безопасности населения и окружающей среды при возникновении природных и техногенных катастроф. Однако понятие устойчивого развития страны является более широким. Сохранение биосферы и обеспечение указанной безопасности являются лишь одним из необходимых, но недостаточным условием устойчивого развития. Устойчивость развития любого гос-ва определяется надежностью не только систем защиты от катастроф (хотя без решения этих проблем в условиях возможной экологической катастрофы нельзя говорить ни о какой устойчивости), но и надежностью множества взаимосвязанных систем (государствообразующих элементов): социально-экономической, общественно-политической, оборонной, информационно-телекоммуникационной, систем связи, здравоохранения, образования, "Центр - регионы", а также систем обеспечения духовно-нравственного здоровья об-ва и стабильности межнациональных отношений (см. Центр и периферия, Национализм, Сепаратизм).
      Сама идея устойчивого развития сегодня пришла на смену господствующей до настоящего времени естественной эволюции человеческой цивилизации, приведшей многие страны в тупиковое состояние, характеризуемое дестабилизирующим ситуацию неравномерным распределением имеющихся у планеты ресурсов.
      Концепцию развития России следует строить на принципах обеспечения роста качества жизни человека, вкладывая в понятие "смысл жизни человека" увеличение "запаса устойчивости" своей жизни, жизни своих потомков и об-ва в целом.
      В понятие "качество жизни" включаются такие показатели (параметры), как высокая продолжительность жизни, удовлетворенность условиями жизни (обеспеченность работой, жильем, здоровым питанием, одеждой, возможностью получения хорошего образования и т.д.), высокий уровень духовно-нравственного здоровья, удовлетворение национально-культурных потребностей каждого и обитание человека в экологически здоровой, неразрушаемой природной среде. Следовательно, целью развития страны является достижение не просто высоких экономических показателей, а высокого качества жизни. Страну нельзя считать развивающейся (и Россию в особенности), если основными признаками являются только насыщенность хозяйственными объектами, промышленными предприятиями и развитие ее производительных сил, хотя экономический потенциал в т. наз. "развитых" странах, как правило, связан с решением социальных проблем. В современной России такой однозначной связи экономического потенциала с обеспечением высокого качества жизни не будет еще длительное время.
      Определение "устойчивого развития" страны, к-рое приводится здесь, основано на принципе Ле Шатолье, установленном в области термодинамического равновесия. Суть его в том, что любые переменные системы в ответ на внешние возмущения изменяются в направлении компенсации производимых возмущений. Развитая в биологии концепция гомеостаза нашла распространение и в кибернетике, в к-рой указанная суть выражается в понятии отрицательных обратных связей. Страна пребывает в состоянии устойчивого развития, если при широких колебаниях внешних возмущений, грозящих падением качества жизни, указанные выше государствообразующие элементы этой страны (переменные системы) всегда изменяются (перестраиваются) в направлении обеспечения роста этого качества (в направлении компенсаций производимых возмущений).
      Что должны представлять из себя указанные переменные системы, какими они должны обладать качествами, чтобы при различных колебаниях внешних возмущений каждая из этих переменных, перестроившись, работала на противодействие распаду целого и компенсацию потерь, вызванных внешними воздействиями на систему? Одним из важнейших аспектов этого вопроса является национально-региональный. Главными составляющими Н.-р.а.у.р. являются проблемы обеспечения стабильности межнациональных отношений и устойчивости территориального развития при различных колебаниях внешних воздействий на регион, способных нарушить соответственно стабильность и устойчивость.
      В понятие устойчивого развития региона включается, наряду с др. проблемами. обеспечение стабильности межнациональных отношений. Регион не может находиться в состоянии устойчивого развития в условиях межнациональных конфликтов (см. Межэтнические отношения). Способность региона сохранять значение важнейших параметров качества жизни на своей территории в пределах порога безопасности (за чертой к-рого его может ожидать социальный взрыв) при широких колебаниях характеристик внешнего окружения (как государственного, так и природного) определяет устойчивость регионального развития (принцип гомеостаза). Устойчивость развития предполагает сохранение на длительное время условий для поддержания на соответствующем уровне параметров качества жизни в регионе, а значит, для воспроизводства потенциала региона (его социальной, природно-ресурсной, экологической, хозяйственной и т.д. составляющих). Основными условиями, сохранение к-рых на длительное время необходимо для устойчивого развития региона, являются следующие:
      1. Сохранение условий, при к-рых в регионе не должны возникать причины, порождающие сепаратизм в любой его форме. Негативные (а зачастую катастрофические) последствия быстрого роста антропогенной нагрузки на окружающую среду проявляются в первую очередь на региональном уровне. Такое положение во мн. случаях выдвигает на первый план вопрос выживания тех или иных "малых" народов, обитающих на ограниченных территориях. Важно учесть это обстоятельство при т. наз. "освоениях" территорий. Кроме того, изменение условий жизни таких народов меняет и требования к условиям общежития, а следовательно, нравственные принципы. А это уже затрагивает традиции, особенности духовного мира данного народа, национальные особенности экономического поведения и т.д. Формирование и становление этих особенностей не имеют целенаправленною начала. Любой народ в процессе своею естественного развития обретает смысл своею существования, выражающийся в развитии выработанных веками национально-культурных и духовно-нравственных ценностей. Вторжение, искусственное привнесение в самобытный мир того или другого народа умозрительных идей, далеких от национальных традиций, не имеющих исторических корней и не вписывающихся в его культурное наследие, может повлечь за собой потерю этого смысла. Поэтому важно также, чтобы происходящее изменение требований к условиям общежития не сопровождалось революционным вмешательством в этот самобытный мир. Иначе сепаратизм неизбежен (см. Менталитет).
      Стремление центральной власти в России к регулярному обновлению проекта совместной жизни, постоянному совершенствованию набора жизненных идей. сплачивающих и воодушевляющих народы России, - основное условие, при к-ром должен быть искоренен всякий сепаратизм. что является необходимым условием устойчивого развития регионов, а значит, и России (см. Сепаратизм).
      2. Сохранение условий, при к-рых целью регионального развития устойчиво остается рост качества жизни на данной территории.
      Наблюдающееся до настоящего времени отождествление регионального развития с хозяйственным развитием, "развитием производительных сил" и отсюда неверно поставленная цель развития региона зачастую приводит к деградации этнокультурного, природоресурсного. социально-демографического, экологического и др. составляющих региона. Примеров тому множество: "индустриально обжитой" Север, центры оборонной, металлургической и химической промышленности, находящиеся в катастрофическом демографическом и экологическом состоянии, и др. В настоящее время рост качества жизни ставится целью регионального развития, вместе с тем в стране не осуществляется системная оценка состояния регионов и официальная статистика не предоставляет данных о параметрах качества жизни в регионах. Страна, не располагающая объективной информацией об уровне и качестве жизни, о своем социальном здоровье, не способна правильно поставить диагноз болезни об-ва и проводить осмысленную политику улучшения жизни. Поэтому следует перестраивать официальную статистику в направлении непрерывного отслеживания параметров качества жизни в регионах, выявления перечня важнейших региональных ситуационных показателей для оценки общерегиональной ситуации, проведения непрерывного тщательного анализа состояния и тенденции развития региона, без к-рых любая регулятивная управленческая деятельность на региональном уровне не будет эффективной, а следовательно, развитие региона не будет устойчивым.
      3. Сохранение условий, при к-рых система отношений "Центр - регионы" остается устойчивой. В России система "Центр - регионы" является системой взаимоотношений федеральной власти и совокупности разновариантных регионов, охватывающей множество культурных миров: европейский, мусульманский, буддистско-монгольский, дальневосточный и т.д. Важно выработать в стране механизм диалога и синтеза этих культурных миров для преодоления существующего социокультурного раскола в об-ве, с одной стороны, и с другой - осуществить построение подлинного федерализма в России, основанного на принципах интегрального федерализма и субсидиарности (взаимодополнительности властей). Без этого говорить об устойчивости развития регионов и России не имеет смысла (см. Федерализм).
      4. Сохранение условий, при к-рых единое экономическое пространство регионов и страны остается устойчивым.
      Неуправляемый процесс регионализации приводит к углублению разрыва единства экономического пространства в границах административного деления регионов и страны. Процессы приватизации, размещения производства, выбора места жительства и т.д. могут разрешаться и осуществляться только в рамках указанных границ. Такое ограничение несовместимо со свободной экономикой и ее принципами свободного размещения производства на любой территории. Эти процессы неизбежно приводят к регионализации собственности - одной из серьезных угроз экономической безопасности России. Выход из такой ситуации - создание единого экономического пространства регионов и страны, суть к-рого в освобождении экономического районирования страны от внутренних административных границ республик, краев и областей.
      Устойчивое развитие регионов и страны можно обеспечить только в едином экономическом пространстве в условиях реальной рыночной экономики с развитым частным сектором (см. Центр и периферия, Сепаратизм).
      П.М. Иванов
     
      НАЦИОНАЛЬНЫЕ ШКОЛЫ имеют длительную историю существования. Их становление и функционирование определяется рядом факторов, в том числе национальным составом населения, целями, к-рые ставятся об-вом и гос-вом, общей стратегией образовательной политики и т.д. Соответственно на разных этапах жизни Н. ш. имеют свою специфику.
      В Российской империи этническое (национальное) образование и воспитание этносов осуществлялось в рамках конфессионального образования, в школах, имеющих статус частных образовательно-воспитательных учреждений, а также в семье на основе традиций. Конфессионально-национальными школами решались задачи сохранения этнической и религиозной самобытности народа. В целом Российское гос-во лояльно относилось к конфессионально-национальным школам, а в ряде случаев поддерживало их. Благодаря реформам в области образования, к-рые проводились российским правительством в 60-е гг. 19 в., нек-рые регионы России получили особые образовательные системы (Царство Польское, Великое княжество Финляндское и др.). В то же время правительство царской России, решая задачи создания целостной и сильной империи, стремилось включить в единую образовательную систему России этносы, исповедующие ислам, буддизм, иудаизм, др. религии, и т. обр. унифицировать все школы.
      Образование системы Н. ш. связано с советским периодом. После 1917 г. высшими органами управления просвещением издается постановление о создании школ для национальных меньшинств с обучением на родном языке; русский язык в этих школах вводился на правах учебного предмета. Их организация определялась идеологическими целями нового гос-ва, связанными с построением высокоразвитой общественной системы, предполагающей адекватную культуру и систему образования. Образовательная политика первого этапа состояла в ликвидации неграмотности населения путем организации всеобщего начального образования и создания школ на родном языке.
      Расцвет Н. ш. приходится на 20-е гг. В этот период на 54 языках народов СССР создаются учебники, организуется подготовка национальных педагогических кадров. В 1929 г. действовало 85 национально-педагогических училищ, 8 национально-педагогических институтов. Преподавание в начальных классах велось на 48 языках народов России. Для бесписьменных народов было создано 40 алфавитов.
      В 30-х гг. начинается новый этап в жизни Н. ш. Он характеризуется нарастающей тенденцией падения роли национальной школы в этническом образовании и воспитании учащихся. С кон. 50-х гг. до нач. 90-х гг. эти тенденции усиливаются, гос-во переходит к политике свертывания национальной школы - обучение проводится на родном языке, язык этноса изучается в качестве учебного предмета. Из 44 языков народов Российской Федерации, на к-рых велось преподавание, лишь 21 остается языком обучения. Вместо родного языком обучения становится русский. Все более стандартизируется и содержание образования в Н. ш., отсекаются материалы, связанные с изучением литературы, географии региона и истории этноса. Проводимая национальная образовательная политика отвечала идеологическим установкам тех лет о формировании на основе многочисленных этносов, проживающих в стране, новой исторической общности - советского народа, национально однородного образования.
      В 90-х гг. 20 в. происходит возрождение Н. ш. Этот процесс стимулируется национальными движениями, потребностями народов в развитии этнически направленного образования. Н. ш. рассматривается как специальный механизм формирования национального (этнического) сознания и самосознания в молодых этносах и в конечном итоге как основа сохранения и трансляции национальной культуры. В то же время в ней видят институт, к-рый готовит молодые поколения этносов к жизни в 21 в., помогает вписаться им в российскую цивилизацию, мировую культуру. Реформирование Н. ш. идет в целом в направлении перехода от унитарной школы на русском языке к восстановлению преподавания на родном, с расширением в содержании образования места национальной культуры.
      Содержание образования в национальной школе организуется по принципу компонентного подхода, оно представлено федеральным компонентом (государственные образовательные стандарты) и регионально-национальным компонентом, что утверждено Законом РФ "Об образовании" (1992). В нем установление федерального компонента закрепляется за федеральными органами государственной власти, а национально-регионального - за субъектами Российской Федерации. Закон утвердил принцип единства федерального культурного и образовательного пространства. Н. ш. есть общероссийский социокультурный образовательный институт. Одновременно закон ставит под защиту национальные культуры и региональные культурные традиции.
      Развитие Н. ш. в разных этнических группах имеет свою специфику. В Российской Федерации проживает 128 этносов. Нерусское население составляет 18,5% и включает 127 этносов. К коренным принадлежат 89 этносов. Согласно государственно-административному устройству 32 административные единицы РФ имеют статус национально-территориальных (республики, автономная область, автономные округа). Для этих территорий титульными нациями является 41 этнос, что составляет 10% всего населения России. Доля проживающих на своей территории титульных этносов колеблется от 10 до 64%. Остальные этносы, включая и русских, являются нетитульными. Типологически все коренное население РФ представлено: этносами, имеющими свои национально-территориальные образования (титульные); этносами, исторической родиной к-рых является Россия, но не имеющими государственных образований; этносами, исторической родиной к-рых являются 14 гос-в "ближнего зарубежья", то есть республики бывшего СССР; этносами, исторические родины к-рых находятся за пределами бывшего Советского Союза, но длительно проживающими в России, и этносами, имеющими свои государственно-территориальные образования, но проживающими за их пределами.
      Основной массив Н. ш. сосредоточен на территориях титульных этносов. Рост национальных школ в этих районах определяется статусом территорий как административных единиц. Приоритетным здесь является образование титульных этносов. Образовательная политика в автономиях неоднозначна. В ряде регионов она ориентирована на вытеснение из содержания образования национальной школы общероссийского компонента, русского языка, на создание в перспективе собственной моноэтнической системы образования. Следствием такой политики может стать разрушение единого образовательного пространства России и целостности российской цивилизации.
      Проблемы этнической и этнокультурной самоидентификации стоят и перед нетитульными этносами России. В 90-е гг. в системе российского государственного образования создаются немецкие, греческие, корейские, польские, турецкие, еврейские, азербайджанские, литовские, армянские, грузинские, татарские и др. школы с этнокультурным компонентом. В целом развитие школ этносов, имеющих государственность за пределами России, определяется исторической перспективой этноса: видит ли он свое будущее в России или за ее пределами. Многие школы осуществляют свою образовательную деятельность с ориентацией на стандарты обучения и воспитания соответствующих гос-в и работают на удовлетворение запросов своей диаспоры. Серьезной проблемой остается развитие школ малочисленных этносов. Школа должна помочь этносу сохранить его родной язык и культуру и одновременно обеспечить равноправное участие в едином цивилизационном процессе. В Н. ш. утверждается двуязычное обучение - на родном и русском языках. Но одновременно происходит сокращение доли русского языка в учебных планах, развивается стремление перевести все обучение на родной язык. Отказ от русского языка в преподавании сужает возможности культурного и научного роста этносов. Знание русского языка обеспечивает говорящим на нем этносам вхождение в отечественную и мировую культуру и науку, он выступает частью интеллектуального потенциала всех этносов, живущих в России (см. Русский язык, Национальная культура России).
      И.А. Галицкая
     
      НЕПРЕРЫВНОСТЬ ОБРАЗОВАНИЯ - развитие социальных адаптивных возможностей человека на протяжении всей его жизни посредством освоения новых навыков (в т. ч. профессиональных) и приобретения знаний в системе формального и неформального образования или самостоятельно.
      Значительная часть проблем, стоящих перед современной Россией, усугубляется снижением уровня образованности населения, недоступностью или отсутствием образовательных программ, неэффективностью инвестиций в образование. Определенная часть взрослого населения испытывает устойчивую потребность в расширении профессиональных навыков и повышении уровня знаний. При этом если ценность профессиональных знаний и навыков была очевидна почти всегда, то рост интереса к специальным знаниям в таких областях, как, к примеру, индивидуальная трудовая деятельность в сельском хозяйстве или восстановление окружающей среды, здоровый образ жизни и особенности сбалансированного питания, начался сравнительно недавно. В последние годы резко возросла потребность в дополнительном образовании по таким направлениям, как изучение второго и третьего языка, овладение основными жизненными навыками (индивидуальная безопасность, использование цифровых технологий в быту, правовая грамотность и т.д.), умение вести диалог с представителями иных ценностных предпочтений, стремление к постоянному (автономному) самообразованию, работа в команде, трансформация и преодоление конфликтов на всех уровнях и, конечно, свободное владение письменным словом. Дети и молодежь могут получить знания подобного рода в рамках традиционной школы - при условии существенного пересмотра учебных планов и программ (см. Образование в России). Взрослое же население, к-рое является основным потребителем этих знаний, уже сегодня испытывает трудности при их получении.
      Почти повсеместно отмечается смещение от первичного (начального, среднего, высшего) образования к непрерывному, продолжающемуся на протяжении длительных периодов взрослой жизни. По данным Института образования ЮНЕСКО, в развитых странах мира число взрослых участников образовательных программ намного превышает число обучающихся детей и подростков. Причем в этих же странах различной образовательной и просветительской деятельностью охвачено до 40-50% взрослого населения.
      Уровень образования большинства населения России не соответствует потребностям. Даже в наиболее развитых экономически регионах страны, по нашим данным, 25-40% населения испытывают трудности при чтении, письме и счете, а также в проведении рутинных социальных действий типа голосования, заполнения анкет, понимания инструкций, чтения расписаний, не говоря уже о навыке самовыражения через письмо или речь.
      В 1958 г. ЮНЕСКО определяло неграмотного как "человека, не владеющего чтением и письмом настолько, чтобы понимать простые и краткие сообщения, касающиеся его повседневной жизни". Два десятилетия спустя в обиход вошло более развернутое определение функциональной неграмотности как "неспособности осуществлять действия по чтению, письму и счету, необходимые для соответствующей жизнедеятельности и развития как самого человека, так и всего его социального окружения". При таком подходе приходится говорить о появлении новой формы неграмотности среди населения, к-рая может проявляться в самых различных формах. Наиболее типичная из них - это отсутствие базовых навыков, знаний и мотивации для того, чтобы человек самостоятельно совершил к.-л. образовательное действие и уже в новом качестве попытался "вписаться" в изменившуюся ситуацию. В широком смысле под "новой неграмотностью" следует понимать неспособность людей адекватно ответить на изменяющуюся ситуацию на рынке труда и более широко в своем микросоциуме. Уровень грамотности сегодня следует определять количеством специальностей, к-рыми человек владеет, или рабочих мест, к-рые он в состоянии занимать.
      Можно четко указать те категории взрослых, к-рые уязвимы к происходящим переменам и, следовательно, более всего нуждаются в реабилитирующем образовании. К этим категориям относятся, как известно, женщины, иммигранты, пожилые работники, лица с ограниченными возможностями, представители национальных меньшинств и др. Сложившаяся тенденция такова, что неравенство в образовании сохраняется на протяжении всей жизни. Возникают группы населения, для к-рых знания становятся недоступными и к-рые оказываются вне систем образования и переподготовки. Эксперты отмечают несколько причин, по к-рым неравенство в получаемом на протяжении жизни образовании имеет устойчивую тенденцию к увеличению. Среди этих причин: а) отсутствие признания на официальном уровне факта существования людей с недостаточным уровнем начального образования и низкой образованностью, значительная часть к-рых функционально неграмотна; б) одномерность (линейность) сложившейся системы профессиональной подготовки, при к-рой человеку с низким уровнем образования невозможно "перепрыгнуть" сразу через несколько ступенек образовательной лестницы. В результате в первом случае общедоступность мн. образовательных институтов остается для значительного количества людей лишь на бумаге. Во втором случае лица малообразованные и имеющие низкую квалификацию не в состоянии повышать свои профессиональные навыки со скоростью, к-рая диктуется потребностями стремительно трансформирующегося рынка труда. Далее, с одной стороны, переходная экономика, основанная на информационных технологиях и Н.о. трудящихся, создает предпосылки для становления "обучающегося общества", в к-ром знания и профессиональные навыки имеют вполне значимую цену. С другой стороны, оказывается, чем больше времени учащиеся проводят в школах, колледжах, университетах в юности, тем больше у них возможностей в дальнейшем участвовать в Н.о. для взрослых. Этот эффект получил название "взбитых сливок" - люди, имеющие более "высокие" дипломы, всегда стоят первыми в рядах претендентов на новые рабочие места. Они как бы "отталкивают", вытесняют людей с низким уровнем образования и с недостаточной квалификацией в конец "очереди", туда, где образование и переподготовка уже никому не доступны. Конечно, сами по себе образовательные институты не создают новых рабочих мест. И часто, окончив курсы повышения квалификации и освоив новую профессию, человек не может найти подходящую работу. Но такое положение дел свидетельствует, скорее всего, не о малой эффективности образовательных программ, а о том, что получаемый уровень квалификации недостаточен для успешного вхождения на рынок труда.
      Постоянное повышение квалификации через Н.о. является сегодня одним из важнейших ресурсов экономического и социального развития об-ва. В этой связи многие эксперты отмечают необходимость государственной поддержки и признания неформального самообразования, к к-рому относится не только классический тип т. наз. "самоучки", но и достаточно недавно появившиеся и признанные юридически в ряде стран обучающиеся организации (команды, коллективы, группы, сообщества). Перед лицом плохо предсказуемого будущего как в экономическом, так и отчасти в политическом контекстах обучающиеся организации становятся коллективными субъектами образовательного процесса, к-рые за счет правильного распределения ресурсов учатся своевременно и адекватно реагировать на изменяющиеся обстоятельства и новые вызовы среды.
      По мере развития демократических институтов и становления гражданского об-ва возрастает значение неформального образования взрослых, при к-ром знания и навыки приобретаются вне стен образовательных учреждений. Обычно выделяются два направления:
      1. Самообразование, к-рое имеет различные цели: от продвижения по служебной лестнице до самоутверждения и интересного проведения досуга. Скажем, специалист по компьютерному программированию самостоятельно берет платные уроки на дому, чтобы овладеть одной из последних и наиболее сложных версий бухгалтерской отчетности. Расширяя т. обр. круг своих профессиональных навыков, он вправе рассчитывать на повышение заработка или на большую конкурентоспособность на рынке труда. Разумеется, при этом он не получает никакого свидетельства об образовании, и работодатель вправе по своему усмотрению решать вопрос о новой тарификации специалиста. Проблемность данной формы образования заключается в правовой асимметрии между формальным (оформленным) и неформальным (неоформленным) образованием. Парламенты ряда европейских стран сейчас рассматривают законы, уравнивающие в правах держателей образовательных сертификатов и тех, кто демонстрирует такие же профессиональные навыки без соответствующих образовательных документов. В российской законотворческой практике этот вопрос пока не нашел своего решения. Между тем признание неформального профессионального образования не редко имеет место де-факто со стороны частных работодателей, что, впрочем, не афишируется. Государственные инстанции, в свою очередь, при лицензировании и аккредитации таких фирм или предприятий принимают во внимание лишь наличие у сотрудников свидетельств о формальном профессиональном образовании (к примеру, водительские лицензии).
      2. Информированное (сознательное) участие в общественных движениях и гражданских инициативах. Малообразованный человек не может внятно выразить свои требования и ожидания, поэтому он оказывается оттесненным на обочину общественной жизни, а его мнением можно легко манипулировать. Н.о. и просветительство рассматривается как практика освоения свободы и умения пользоваться гражданскими правами. Цель народного неформального образования заключается в обучении тому, как посредством тех или иных гражданских действий организовать социальную среду жизнедеятельности.
      Перспективность Н.о. взрослых в нашей стране определяется рядом факторов, среди к-рых в порядке значимости находятся: ожидания и мотивации взрослого населения и развитие нормативно-правовой базы.
      Ожидания взрослого населения в отношении образовательных программ остаются пока не выясненными. На местном уровне предоставляется множество образовательных услуг, как правило, оплачиваемых за счет самих учащихся. В большинстве случаев имеет место сертифицированное дополнительное профессиональное образование, в результате к-рого обучаемые получают новые специальности, кстати не обязательно востребуемые на рынке труда. Среди наиболее заметных поставщиков таких услуг - общество "Знание" России, к-рое через свои областные организации обеспечивает как профессиональное, так и досуговое, часто неформальное, образование десяткам тысяч граждан. Помимо этого, существует значительное число общественных организаций и любительских объединений, к-рые неформально обучают своих членов тому, как адаптироваться к изменяющимся условиям жизни посредством образовательных и просветительских действий. Реализуются такие проекты в рамках уставной деятельности известных общенациональных организаций, таких, как "Общество "Мемориал", Союз солдатских матерей, Союз потребителей, Российское общество инвалидов, Союз ветеранов Афганистана и ряда др. Оценивая перспективность неформального Н.о. как наименее изученной формы образования взрослых, важно понять структуру мотиваций и ценностных предпочтений людей. Скажем, в правозащитной деятельности доступность основных юридических знаний и умение применять их в различных жизненных ситуациях (потребность в правовом образовании и просветительстве) являются наиболее существенными из ожидаемых эффектов. Одним из немногих средств оптимизации деятельности всех структур, связанных с образованием, является мониторинговое сопровождение управления образованием на любом уровне исполнительной власти.
      Законодательная база и основанная на ней политика государственных органов. Разумеется, Н.о. взрослых в России должно в первую очередь получить правовой (легальный) статус, к-рого пока не имеет.
      Вплоть до настоящего времени на федеральном уровне нет соответствующего закона или законодательного акта. Проект Федерального Закона "О дополнительном профессиональном образовании", лоббистом к-рого является Министерство общего и профессионального образования РФ, не предусматривает легитимного доступа к дополнительному профессиональному образованию граждан, к-рые нуждаются в нем как раз более всего (инвалиды, безработные, беженцы, заключенные, лица без базового образования или недостаточно хорошо владеющие русским языком).
      Н.о. является исключительным по своей эффективности и низкой себестоимости ресурсом, использование к-рого в процессах адаптации населения трансформирующегося об-ва становится весьма актуальным. Иначе говоря, путь общественной модернизации, на к-рый вступила Россия, предполагает поиск и интенсивное привлечение новых, невостребованных прежде ресурсов, в том числе таких, как непрерывное образование взрослых. Для повышения его продуктивности необходимо:
      во-первых, в теоретическом плане определить, что, собственно, есть Н.о. взрослых в российском контексте. Совсем не очевидно, что при этом следует в первую очередь говорить об образовательных правах человека (как на этом настаивает ЮНЕСКО) или, напротив, числить взрослого учащегося пассивным участником стихийных рыночных отношений. Следует интенсивнее использовать возможности реализации образовательными методами как личных, так и социогрупповых целей и задач. При этом нормативно-правовая база - помимо прямого, "директивного" регулирования отношений субъектов образования - должна поощрять познавательную, просветительскую и иную образовательную активность населения как в отношении профессиональных знаний и навыков, так и в отношении навыков и знаний досуговых, любительских, гражданских;
      во-вторых, в практическом плане необходим социологический анализ динамики ожиданий и мотивации населения в отношении различных форм Н.о. Имеет смысл уделить внимание изучению препятствий к участию в образовательных программах. Для этого целесообразно проводить опросы с учетом стандартных методик и инструментария, рекомендованных ЮНЕСКО и уже апробированных в ряде стран. Это позволит выяснить место России в международном, и прежде всего европейском, сообществе в решении задачи демократического реформирования социальных институтов, так или иначе связанных с образованием, просветительством, распространением знаний.
      Г.А. Ключарев
     
      НОВЫЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ - религиозные образования, получившие распространение в 80-е гг. 20 в. Н.р.д.в Р. превратились в достаточно самостоятельную, хотя и маргинальную часть религиозной жизни российского об-ва. Они имеют своих приверженцев, привлекают к себе постоянное внимание средств массовой информации, всевозможных светских объединений, конфессий, стремящихся противодействовать их распространению. По численности своих последователей Н.р.д.в Р. значительно уступают православию, исламу, крупным протестантским течениям. В отечественной литературе приводятся различные сведения о количестве приверженцев новых образований - от 400 тыс. до 5 млн человек. В то же время влияние ряда групп Н.р.д.в Р. в молодежной среде значительно превышает соответствующие показатели религий, исторически сложившихся на российской земле.
      Как в США и гос-вах европейского континента, вероучительные доктрины Н.р.д.в Р. отличаются большим разнообразием. Одни из них заявляют о следовании иудеохристианской традиции (Церковь Христа, харизматические группы, Церковь Божией Матери Преобразующей и т.д.). Другие иудеохристианское начало сочетают с компонентами разнообразных философско-этических учений и верований (Церковь Объединения, Церковь Последнего Завета и др.). На российской территории получили распространение образования, вероучения к-рых сформированы на основе восточных религий (Вера Бахаи, Международное общество Сознания Кришны, Брахма Кумарис). Немало россиян принадлежат к движениям и группам, не имеющим четко оформленного вероисповедания (Церковь сайентологии, последователи учения Порфирия Иванова). В различных регионах России возродилось традиционное язычество (см. Язычество), возникли группы неоязычников; незначительная часть населения России разделяет вероучение оккультно-мистических и сатанистских организаций. Догматика и ритуалы Н.р.д.в Р. сформировались вне связи с цивилизационными функциями языков, литературы, обычаев, культуры народов России. Последователи религиозных новообразований - это верующие первого поколения. Основным способом пополнения рядов и распространения вероучения выступает наступательное миссионерство. Малочисленность организации компенсируется предельной мобилизацией материальных и духовных ресурсов члена общины. Поэтому сравнительно немногочисленным религиозным образованиям, особенно зарубежным, удается обеспечивать не только бесперебойное проведение богослужений, церемоний и праздников, но и осуществлять многие проекты светского характера. К тому же светская активность большинства Н.р.д.в Р. (в сравнении с традиционными религиями) подкрепляется весьма внушительными материальными возможностями. При этом формы миссионерской деятельности порой мало чем отличаются от рекламы товаров и услуг, к к-рой начинают привыкать российские граждане. В этом отношении крупный густонаселенный город создает благоприятные возможности для распространения Н.р.д.в Р.
      Параметры объединений, образующих Н.р.д.в Р., неодинаковы и подвержены изменениям. Одни из них находятся на стадии формирования вероучения, культовой практики и организационных структур, др. обладают достаточно разработанной догматикой и обрядностью. Нек-рые представляют собой аморфные образования, насчитывающие не более 10-15 последователей, др. же жестко структурированы и имеют тысячи приверженцев.
      Социальные и возрастные характеристики последователей Н.р.д.в Р. в целом близки соответствующим показателям участников этих движений. За исключением Церкви Божией Матери Преображающей и нек-рых др. объединений подавляющее большинство последователей новообразований проживает в городах. Среди них преобладают занятые интеллектуальным трудом.
      Пик активности и беспрепятственного распространения Н.р.д.в Р. пришелся на перв. пол. 1993 г. Но уже и тогда все громче стали заявлять о себе силы, противодействующие деятельности нетрадиционных религий, вне зависимости от того, возникли они в России или были "импортированы" из-за границы. И хотя эти силы имели неодинаковую природу, различные мотивы выступлений, все они были едины в одном: многочисленные религиозные и псевдорелигиозные группы, возникшие на волне перестроечных процессов, вступают в противоречие с традициями народов России, наносят вред об-ву и личности, и потому их деятельность должна быть законодательно ограничена или вовсе запрещена. Была предпринята попытка ограничить деятельность иностранных миссионеров. С этой целью была внесена поправка к ст. 14 действовавшего тогда Закона "О свободе вероисповеданий". 19 сент. 1997 г. Государственная Дума приняла Закон "О свободе совести и религиозных организациях", в преамбуле к-рого признается "роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры". Там же говорится об уважении христианства, ислама и др. религий, "составляющих неотъемлемую часть исторического наследия народов России". Как и в зарубежных странах, Н.р.д.в Р. столкнулись и с противодействием родителей, чьи дети стали последователями таких движений. Они выражают тревогу и озабоченность последствиями вступления их детей в различные религиозные новообразования. В 1992 г. в Москве был создан "Комитет по спасению молодежи", целью к-рого стал девиз "оказание медицинской, юридической и материальной помощи пострадавшим от нетрадиционных религий, содействие родителям и родственникам в поисках их родных, покинувших семьи под влиянием псевдорелигий". Подобные родительские ассоциации возникли и в др. городах России. В 1995 г. Московский Комитет спасения молодежи выиграл судебный процесс против японской религиозной организации Аум Синрикё, взыскав с нее крупный денежный штраф в качестве компенсации за материальный и моральный ущерб, нанесенный российским последователям этой организации.
      Традиционные конфессии (прежде всего православная) решительно протестуют против превращения России в объект влияния разнообразных миссионерских структур. Высшие иерархи и богословы Русской православной церкви высказывают тревогу по поводу возможной смены социально-культурного облика российского об-ва под влиянием массированного наступления Н.р.д.в Р., проникновения их в воспитательные и образовательные структуры. В концентрированной форме отношение Русской православной церкви к новообразованиям сформулировано в определении Архиерейского собора "О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме" (от 02.12.94 г.). Эти организации объявляются несовместимыми с христианством, а люди, разделяющие учение этих сект и движений и тем более способствующие их распространению, отлучили себя от Православной церкви. Вместе с тем Архиерейский собор предостерегает от отождествления ложных взглядов и их носителей. Нетерпимое отношение к последним оценивается как несовместимое с христианским учением.
      Все больше политиков разного уровня, исследователей религиозно-этнических процессов подчеркивает необходимость более четкого определения места в геополитических интересах России духовной среды, в к-рой формируются и существуют определенные религиозные мировоззрения и традиции. При этом во внимание должно приниматься доминирование конфессий в истории, традициях и культуре населения данного региона. В связи с этим присутствие новых религиозных движений квалифицируется как одна из форм насаждения духовных ценностей европейско-американских народов, их закрепления в противостоящих цивилизациях, культурных сообществах и территориях. Вслед за кризисом либеральной идеологии как образцовой модели для реформирования российского об-ва все большие сомнения вызывает тезис о безграничном религиозном плюрализме как свидетельстве подлинной свободы совести. Скороспелой называется и гипотеза, согласно к-рой умножение численности религиозных объединений с неизбежностью будет благоприятствовать материальному и духовному прогрессу российского об-ва. Несостоятельным оказался и тезис о том, что религиозный плюрализм непременно должен сопровождаться устранением любого участия гос-ва в регулировании функционирования религиозных объединений.
      В отечественной литературе деятельность Н.р.д.в Р. истолковывается как симптом глубокого кризиса, как расшатывание основ российской цивилизации. В условиях происходящего роста национального самосознания шумные и назойливые миссионерские акции иностранных Н.р.д.в Р. с неизбежностью задевают видимые и потаенные пласты исторической памяти, что усиливает их неприятие населением России. Кроме того, российское об-во не может считать безобидным и то обстоятельство, что вероучения, обрядовая практика нек-рых религиозных новообразований провоцируют семейные конфликты, пренебрежительное отношение к здоровью, образованию, гражданским правам и обязанностям.
      И.Я. Кантеров
     
      НОРМАНСКАЯ ТЕОРИЯ - направление в исторической науке и социальной мысли, в основу к-рого положена гипертрофированная оценка роли норманнов (варягов) в основании Древнерусского гос-ва. Начало Н.т. положили немцы - историки Г. Байер, Г. Миллер и А. Шлецер, приехавшие в Россию в нач. 18 в. Избирательное изучение русских начальных летописей, акцентирование внимания на легенде о призвании варягов и упоминаниях о "звериньском" образе жизни славян, позволили им выстроить теорию, согласно к-рой норманны-варяги принесли "диким" славянам государственность и культуру, дали название гос-ву и способствовали принятию Русью христианства. Выводы Г. Байера и его коллег, по-своему объяснявших древнюю историю России, при Петре I получили официальное признание, так как соответствовали общей западноориентированной идеологической направленности петровских реформ. Н.т. со временем стала официальной версией русской истории. На своем дальнейшем пути норманизм все более превращался в антирусскую и антироссийскую политическую доктрину. Целая плеяда историков выстраивала Н.т., стараясь подкрепить легенду о призвании варягов историческими основаниями. Кроме уже упомянутых Байера, Шлецера и Миллера среди них были Струбе, Тунман, Стриттер, Лерберг. Круг, Френ, Бутков, Погодин, Куник, Карамзин, Полевой, Устрялов, Герман, Соловьев и др.
      Практически одновременно с норманизмом появился и антинорманизм, родоначальником к-рого был М.В. Ломоносов. Противниками Н.т. были также Татищев, Эверс, Нейман, Венелин, Каченовский, Морошкин, Савельев, Надеждин, Максимович, Беляев, Забелин, Иловайский, Гедеонов, Шахматов, Рыбаков и др. Эти ученые и их последователи, опираясь на анализ всего возможного комплекса источников, отделяя наслоения поздних редакций летописей, используя факты, предоставленные археологией, сравнительной лингвистикой, опровергли все позиции норманистов, показали естественно-исторический ход событий, ведущих к формированию русского гос-ва.
      Образованию гос-ва Киевской Руси предшествовала не одноразовая акция - призвание варягов, а длительный путь, основными вехами к-рого были следующие:
      10-7 вв. до н. э. - в Среднем Поднепровье складывается т. наз. чернолесская археологическая культура, безусловное славянство к-рой доказано учеными. Для этой культуры уже характерна ведущая роль пашенного земледелия в хозяйстве, выплавка железа из местной болотной и озерной руды, ковка железного оружия. Праславяне впервые строят крепости по южной границе со степью для защиты от степняков-киммерийцев. В этот период формируются союзы племен как формы социальной организации первобытного общества;
      6-4 вв. до н. э. - археология выделяет в регионе Поднепровья область земледельческих поселений, резко отличающихся от соседствующих скифов своим нескифским земледельческим хозяйством. Геродот называет их "борисфениты", т.е. "днепряне" (живущие по Днепру), или сколоты. Сколоты-праславяне имели уже высокую степень социального и имущественного расслоения, чему в значительной мере способствовал развитый экспорт зерна в греческие города Северного Причерноморья. Греческая Ольвия носит второе имя "Торжище Борисфенитов", т.е. праславян-днепрян;
      3 в. до н.э.-1 в. н.э.-время упадка праславянского об-ва, наступившего из-за нашествия сарматских (иранских) племен. Разрушены античные города, прерваны торговые связи, славяне-земледельцы отходят в глубь лесной зоны (зарубинецкая археологическая культура). Они занимают область площадью ок. миллиона квадратных километров от Эльбы до Десны. Римский историк Корнелий Тацит (98 г. н. э.) сообщает о славянах-венедах, об их внедрении в среду финноугорских охотничьих племен, о походах на пограничные римские земли, где находились римские крепости. Походы венедов на эти задунайские области свидетельствуют о достаточной силе и организованности славянских дружин;
      2-4 вв. н.э. - время нового подъема в т. наз. "траяновы века" (по имени римского императора Траяна, 98-117 гг. н. э., при к-ром был возобновлен славянский хлебный экспорт в Римскую империю). Славяне широким потоком колонизуют Причерноморье вплоть до Дуная, общаются с античным миром, воспринимают многие элементы античной культуры римской эпохи (черняховская археологическая культура). Большой шаг вперед сделали ремесла, усовершенствовалась выплавка железа и стали, появился гончарный круг, гончарные мастерские и горны, известна ремесленная выделка костяных и ювелирных изделий и др. Славянское об-во этого периода уже сильно стратифицировано. Выделившаяся знать - князья, дружинники - обладают богатствами в тысячи римских динариев, имеют дорогую серебряную, стеклянную и краснолаковую утварь, украшения, потребляют чужеземное вино и оливковое масло;
      4-5 вв. н. э. - второй упадок славянских земель из-за нашествия гуннов (в 370-е гг.). Впервые в степях Восточной Европы появились кочевники новой этнической принадлежности - не иранцы (сарматы), а тюрки. Все последующие волны степняков - булгары, авары, хазары, печенеги, половцы и др. - были тоже тюрками. Гунны и готы нанесли военный удар антам-славянам; разгром римских городов в Причерноморье подорвал важнейшую статью процветания славян Среднего Поднепровья - экспорт хлеба. В момент нашествия было зарыто множество кладов, невостребованных владельцами, что говорит об основательном разгроме. Славяне Среднего Поднепровья в результате упадка уравнялись со своими менее развитыми сородичами, заселившими северную лесную зону. Контраст между славянским севером и ранее развитым югом, о к-ром писал Нестор, исчез; произошел упадок всей культуры земли полян и др. лесостепных племен;
      5-9 вв. н.э. - третий подъем; время становления и развития Киевского княжества, расширявшего свою территорию за счет соседних племенных союзов. Ориентировочно к 6 в. относится основание Киева, ставшего центром массового движения славян Восточной Европы в Византийские владения на Дунае и на Балканах. Пребывание славянских дружин в Византии описано в "Церковной истории" Иоанна Эфесского (6 в.). Здесь рассказывается о том, что в 578-581 гг. славяне снова взяли множество городов и крепостей и "четыре года властно живут в стране" "без забот и страха". "Они стали богаты, имеют золото и серебро, табуны коней и много оружия. Они научились вести войну лучше, чем римляне". Итогом военных походов было то, что за одно столетие славянами было завоевано примерно три четверти Балканского полуострова. Этнический состав балканских земель существенно и надолго изменился. Перемешались "склавены" (славены) и "анты". Сюда же за Дунай потянулись колонизационные потоки и из далеких коренных славянских (венедских) земель. С конца 6 в. появляется все больше сведений об отдельных славянских князьях в придунайских землях; усиливается имущественная и социальная дифференциация внутри славянских племен, увеличивается материальное богатство князей (скот, золото), их военный опыт, количество и оснащенность дружин также усилили роль князей во всех племенных делах;
      к 6-7 вв. в Среднем Поднепровье сложился мощный союз славянских племен. Иноземцы называли его "Рос" или "Рус". Обе формы в источниках сосуществовали одновременно. Первым свидетельством о росах можно условно считать рассказ готского историка Иордана (4 в.) о росомонах, враждовавших с Германарихом готским, хотя уже в первые века нашей эры племя росов, или русов, ставшее частью славянского массива, получило свое имя от названия реки Рось, притока Среднего Днепра, а район Среднего Поднепровья стал ядром Русской земли. Именно это место стало землей полян. Племя полян описывается Нестором как "мудрый и смысленный народ", размещавшийся на берегах Днепра и Десны. Им принадлежали Киев, Чернигов, Переяславль. Нестор показывает синонимичность и этническое тождество полян и русов: "...поляне, яже ныне зовомая Русь", из чего следует, что Русь является более поздним обозначением, заменившим древнее имя полян и давшим название всей Полянской земле, а впоследствии (6-7 вв.) и союзу восточнославянских племен, где Русь была самой сильной и могущественной.
      К 8-нач. 9 в. Русь имеет уже основные признаки гос-ва: естественным путем сформировавшаяся иерархия власти, имущественное и социальное расслоение, организованная система осуществления властных полномочий, в том числе особая форма взимания дани (полюдье), система норм, регулирующих социальные отношения, система внешних дипломатических связей и внешней торговли, определенная территория с охраной внешних границ (крепости на юге) и, наконец, единый язык ("а словеньский язык и русский одно есть"). Естественным путем изнутри рождались отношения господства и подчинения, функциональная иерархия. Процесс классообразования, шедший в каждом из племенных союзов, имевших "свои княжения", шел параллельно процессу интеграции, когда под властью Руси и единого киевского князя, именовавшегося "князем князей", оказывалось уже несколько союзов княжений. Такое грандиозное объединение, каким была Русь того времени, по площади (но не по населению, конечно) равнялось всей Византийской империи на 814г. или империи Каролингов того же времени. Восточные путешественники, посещавшие Русь пер. пол. 9 в., описывают ее как огромную державу, восточные границы к-рой доходили до Дона, а северные мыслились где-то у края безлюдных просторов Севера. Показателем международного положения Русского гос-ва в первой половине 9 в. является, во-первых, то, что глава всего комплекса племенных союзов обладал титулом, равнявшимся императорскому, его называли "каганом", как царей Хазарии или главу Аварского каганата (839). Во-вторых, об этом свидетельствуют объемы и маршруты внешней торговли (где сбывались полученные при сборе полюдья пушнина, металлические изделия и др.). Так, восточный географ, автор "Книги путей и государств" пишет: "Что же касается до русских купцов, а они вид славян, то они вывозят бобровый мех и мех чернобурой лисы и мечи из самых отдаленных частей страны Славян к Румскому (Черному, называвшемуся тогда и Русским) морю, а с них десятину взимает царь Византии, а если они захотят, то... проезжают проливом столицы Хазар, и десятину с них взимает их правитель". Десятина, о к-рой идет речь в этом отрывке, - это вид древней торговой пошлины за проезд через чужую территорию. О русах говорится, что они уходили на юг, далеко за пределы Хазарии, преодолевая Каспийское море, и даже добирались со своими товарами до самого центра мусульманского мира - Багдада. Сведения 8 - нач. 9 в. о русских флотилиях в Черном море свидетельствуют об опыте мореплавания и активности Русского гос-ва на своих южных торговых магистралях. Знаменитый поход русов на Царьград в 860 г., наделавший столько шума, что был запечатлен во многих византийских и восточных источниках, был мощным десантом русов у стен "Второго Рима". Целью этого похода к Босфору было стремление утвердить мирный договор с византийским императором (см. Сахаров А. Н. Дипломатия Древней Руси: IX-пер. пол. Х в. М., 1980). В этот период стали появляться на Руси с севера "находники", варяги, привлеченные слухами о далекой Руси, совершающей ежегодные торговые экспедиции в Византию и в страны Хвалынского моря, откуда шел на север поток восточных серебряных монет. Для варягов вт. пол. 9 в. - морских пиратов и бесстрашных воинов - характерен всплеск завоевательной активности: они в короткий период заняли Англию, Ирландию, дошли по морю до Сицилии. У народов Запада в тот период сложилась специальная молитва: "Господи! Избави нас от норманнов!" Военное превосходство - это единственное, чем тогда обладали норманны. В социальном, культурном и образовательном отношениях они стояли намного ниже завоевываемых народов. Факт норманнских набегов на северные русские земли бесспорен. Набеги и грабежи варягов вызывали сопротивление словен, кривичей и др. племен, и "насилье деявшие" варяги изгонялись за море. Часть варягов оседала среди местного населения, ассимилировалась. Часть служила в качестве наемников в войсках русских князей, за плату принимала участие как во внешних, так и во внутренних воинских операциях. Немногие заняли высокие позиции в социальной иерархии того времени. Появление варягов на севере Руси - локальный эпизод регионального значения - приобрело в рамках Н.т. такой резонанс и такое толкование, что стало трактоваться как основополагающее событие общерусской истории, и вся предыдущая тысячелетняя история Руси была спрессована до нуля.
      Аргументация норманистов построена на летописных источниках. В то же время аргументация антинорманистов точно так же опирается на летопись. Это свидетельствует о том, что из летописей нельзя черпать информацию без специального научного анализа. Летописцы: монахи, горожане, знатные бояре, отстаивая своих князей и свои местные интересы, нередко по-своему изображали ход событий, тенденциозно истолковывали причины и следствия; у каждого из них были свои местные политические интересы, свои династические и региональные пристрастия. Кроме того, летописи не оставались неизменными. Старые переделывались, дополнялись или сокращались, редактировались, из нескольких составлялся летописный свод; их приспосабливали в позднейшее время к своим вкусам и политическим симпатиям элиты того времени. Противоречия различных частей летописи, написанные разными лицами, позднейшие вставки и исправления порождали ошибки исследователей спустя восемь веков.
      Сегодня многие ученые исходят из того, что из Несторовой "Повести временных лет" были изъяты начальные страницы, отвечавшие на вопросы "откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть", повествующие о Поляно-Руси, о начальной русской истории в широком контексте истории общеславянской, о Киеве, как городе, предназначенном для объединения восточных славян, для возглавления всей русской земли и покоренных балтийских и финноугорских племен. Вместо этого позднейшие переписчики вставили легенду о призвании князей-варягов, тем самым перенеся центр исторической жизни из Киева в Новгород, а варягов сделали организаторами русской жизни. Варяг Рюрик был незаслуженно возвеличен, и искусственно была создана династия Рюриковичей, вопреки другим источникам 11 в., начинавшим счет князей не с Рюрика, а с Игоря Старого ("Похвала Иакова Мниха"). Игоря в записях 16 в. сделали сыном Рюрика. В легенде о варягах Рюрик приходит на русскую землю с братьями Синеусом и Трувором. Историки давно обратили внимание на то, что имена "братьев Рюрика" оказались русским "переводом" шведских слов. О Рюрике сказано, что он пришел "с роды своими" (sine hus - Синеус - "свой род") и верной дружиной (thru varing - Трувор - "верная дружина"). Т. обр., в летопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика, а новгородец, плохо знавший шведский, принял традиционное окружение конунга за имена его братьев.
      Социально-политический контекст позднейшего включения в летопись легенды о призвании варягов сводился к политическому соперничеству "юга", исконного центра русской земли - древнего Киева, с одной стороны, и "севера" - нового, быстро набиравшего силу из-за выгодного геостратегического значения Новгорода - с другой. Для сильного новгородского боярства Киев служил сборщиком дани и препятствием на пути в Византию. Новгородцы во главе со своим князем Ярославом организовывают поход на Киев (1015), для чего приняли в свое войско наемников-варягов. Киев завоеван, а новгородцы получили в собственных глазах оправдание тому, чтобы поставить Новгород выше Киева. Эта установка немедленно была закреплена в новгородской летописи ("Остромирова летопись"), где автор начинает изложение русской истории с построения Киева и тут же уравнивает хронологически с этим общерусским событием свою местную северную историю и включает в текст пересказ легенды о призвании варягов.
      Легенда о варягах в дальнейшем тысячекратно воспроизводилась, она стала наиболее популярным, цитируемым летописным эпизодом, повторяемым многими учебниками истории, в том числе современными. На ее основе выстроены утверждения Н.т. о том, что именно норманны-варяги дали Руси государственность, национальное имя и общую религию.
      Проследить, откуда взято утверждение Н.т. о том, что этническое название "Русь" было якобы привнесено варягами, можно, сравнивая три различные текстовые редакции "Повести временных лет": 1. Летопись 1050 г. (исходная основа): "И от тех варяг, находник тех, прозвашася варягы. И суть новъгородьстии людие до дьныпьняго дьне от рода варяжьска..." 2. Вторая редакция "Повести временных лет" 1116 г. (игумена Сильвестра): "И от тех варяг прозъвася Русьская земля Новгород. Ти суть людие новъгородьстии от рода варяжьска, прежде бо беша словене". 3. Третья редакция "Повести временных лет" 1118 г.: "И от тех варяг прозъвася Русьская земля".
      В исходном фрагменте летописи, если его перевести на современный язык, речь идет о первом появлении варягов в Новгороде, о появлении самого этнонима и о том, что в городе и в середине 11 в. есть люди варяжского происхождения. Здесь все абсолютно верно, что подтверждает и "Русская Правда". Далее, второй фрагмент. В исходную фразу Сильвестр внес совершенно иной смысл: Новгород стал называться Русской землей якобы в те времена, когда появились варяги. В третьей редакции уже всего этого нет, а объявлено, что вся Русская земля прозвана по варягам, к-рые будто бы еще на берегу Балтийского моря назывались Русью.
      Именно указанный фрагмент третьей редакции "Повести временных лет" был использован норманистами в качестве "доказательства" того, что своим названием гос-во "Русь" обязано варягам.
      Второй аспект: согласно Н.т. норманны способствовали принятию Русью христианства. Письменные источники подтверждают, что христианство начало распространяться на Руси в первую очередь на юге задолго до появления варягов, на территориях, находящихся в непосредственной близости с Византией. Северные и восточные земли еще долгое время оставались языческими. Скандинавские народы, с к-рыми северные русские племена имели оживленные контакты, не были еще обращены в христианство, и процесс христианизации Швеции и Норвегии был более замедленным, чем Киевской Руси. Даже в 11 в. во времена "Русской Правды" варяги считались на Руси язычниками ("варяг крещения не имея").
      Островки христианства появились на Руси уже во вт. пол. 9 в. К этому времени относятся первые христианские общины. Договор 944 г. киевского князя Игоря с византийским императором свидетельствует о совместном существовании в Киеве двух религий: "христианская" и "некрещеная" Русь уживаются рядом. Язычники клянутся выполнять договор на холме перед идолом Перуна, христиане присягают в церкви св. Илии. Параллельно существовало двоеверие, с переменным успехом шла борьба одной веры с другой. Даже в XI в. были известны языческие восстания в Новгороде в 1071 г. Аналогичные восстания были в Ростово-Суздальской земле в 1024 и 1071 гг. Еще позже христианство утвердилось в муромской земле и в земле вятичей, у к-рых даже в 12 - 13 вв. сохранялись языческие погребения. Т. обр., никакого единичного акта, инициированного внешней силой, приведшего к утверждению христианства на Руси, не было. Это был постепенный, длительный, естественный процесс распространения новой религии. Территориально он шел из южных регионов, соседствующих с Византией, на север, социально - начинался с княжеской верхушки, охватывая все более широкие слои об-ва. Социальной средой, сопротивлявшейся принятию новой веры, была как раз воинская дружина, в к-рой было значительное число наемников-варягов. Именно из-за возможной негативной реакции дружины Святослав, сын Игоря и Ольги (при ней христианство уже распространялось на Руси), отказывался принять новую веру, несмотря на настояние матери. И после смерти Святослава, всего за 20 лет до официальной даты крещения Руси, опять же дружина оставалась сторонницей язычества. Нек-рые варяги, побывавшие в Византии, возвращались оттуда христианами, но это были единичные случаи. В массе своей наемная дружина была языческой. Тогда в непрерывной борьбе трех сыновей Святослава - Ярополка, Олега и Владимира - победил последний, опиравшийся на наемников-варягов, привезенных "из-за моря". Чтобы угодить взглядам дружины, Владимир устанавливает в Киеве языческий культ, восстанавливает на холме святилище с идолами Перуна и др. богов и даже приносит человеческие жертвоприношения. Владимир утвердился в Киеве в 980 г., а уже через 9 лет принял христианство и "крестил Русь". Такая быстрая метаморфоза объясняется тем, что Владимиру удалось путем обмана выпроводить из Киева пришедших с ним варягов, к-рые требовали за помощь в его победе откуп с Киева как с побежденного города. С уходом варягов исчезла главная социальная сила, сопротивлявшаяся новой вере, а в Киеве Владимир нашел многочисленные слои населения, уже прочно связанные с христианством (см. Православие и российская цивилизация). Т. обр., именно варяги и были той средой, к-рая поддерживала язычество и по удалении к-рой Владимир смог принять христианство. Утверждения норманистов о якобы имевшем место "совете" варяжских вождей Владимиру принять христианство опровергаются источниками. Всякие "советы" тут были излишни: еще при княгине Ольге (945-957), бабушке князя Владимира, христианство уже уверенно шло по югу Руси, укрепляя свои позиции по мере расширения естественных торговых, дипломатических и др. контактов с Византией.
      Принятие Русью христианства по церковному греческому обряду еще более укрепило связи с православным Востоком и Византийской империей (см. Христианизация Руси). Выбор в пользу христианства был также решительной победой византизма над латинством, к-рое по многим признакам уже работало не только в Польше, но и в России. В связи с этим возникает еще один дополнительный аргумент в пользу того, что русь - исконно была местным, славянским народом, а не пришлым из Северной Европы: если бы русь пришла из Скандинавии, как это утверждали норманисты, то западный обрядили латинство должны были бы восторжествовать над восточным.
      Примечательно, что в скандинавских сагах нет упоминания ни о призвании варягов на русскую землю, ни о завоевании Руси норманнами. Напротив, они еще яснее, чем наши летописи, характеризуют ту роль, к-рую играли на Руси норманны в качестве наемных дружин, служащих за хорошее вознаграждение. Великокняжеский Киевский двор привлекал их своим богатством и блеском, каких им не приходилось видеть у себя на родине. Не из Скандинавии проникали тогда в Россию семена цивилизации, а, скорее, наоборот. из Руси в Скандинавию. Южнорусские славяне с глубокой древности имели контакты с греческими припонтийскими колониями и от них, конечно, получили зачатки своей гражданственности.
      Несмотря на то что аргументы норманистов были последовательно опровергнуты историками как в 18, так ив 19 -нач. 20 в., российское историческое поле оставалось в основном за системой скандинавоманов. Среди зап. специалистов но русской истории распространена Н.т. На Международном историческом конгрессе 1960 г. в Стокгольме лидером тогдашних норманистов Стендером-Петерсеном было признано, что все аргументы Н.т. опровергнуты, тем не менее им был сделан вывод о том, что необходимо создавать "неонорманизм". Необходимость подобной теории объясняется, вероятно, тем, что она является идеальной иллюстрацией исторической и социологической идеи о великой "цивилизаторской миссии Запада" в мире, и в частности в России.
      Широкое распространение норманизма в отечественной науке имеет достаточно сложный спектр причин, среди них как идущая от петровских времен официальная традиция, так и западничество значительной части интеллигенции и насаждение западноориентированных идей норманизма в общественном сознании через систему преподавания, учебную и популярную литературу. Норманизм стал не столько проблемой научной дискуссии или исторической науки, сколько проблемой национального самосознания, национальной идеологии (см. "Москва - третий Рим", Русская идея).
      И. Б. Орлова
     
      НРАВСТВЕННОСТИ ФОРМЫ И ДИНАМИКА - являются важным аспектом, отражающим специфику любой цивилизации. Нравственность лежит в основе воспроизводства отношений людей, восприятия человеком своих собственных отношений, их статики и динамики, определяющей развитие об-ва.
      В России исторически сложилось разнообразие форм нравственности, создающих весьма сложную картину динамики об-ва.
      1. Исторически исходным типом нравственности в России является традиционный, берущий истоки в догосударственных локальных сообществах. Его специфика- в нацеленности на воспроизводство в соответствии с идеалом неизменности, "тишины и покоя", с идеалом малого сообщества, с соответствующей ограниченной сферой ответственности. В локальных (со)обществах господствовали инверсионно-эмоциональные формы осмысления явлений и общения. Эти (со)общества функционировали на основе эмоционального контакта, знания членов локального мира друг друга в лицо, стремления человека раствориться в господствующих локальных ценностях. Идеал носил ограниченный характер, что при достижении определенного предела приводило к истощению человеческих и материальных ресурсов, к росту опасностей, идущих от собственной ограниченности. Ответом на усложнение проблем, на собственную опасную ограниченность был распад традиционного идеала на авторитарный и соборный.
      В основе авторитарного идеала (см. Авторитаризм) лежали ценности традиционного мира, односторонне трактуемого как семья во главе с отцом. Однако авторитаризм нацелен на преодоление свойственного ему локализма, на переход от господства эмоциональных отношений к абстрактной интеллектуальной форме связи (через письменность, бюрократию, деньги, монотеистическую религию). Новые возможности открывались благодаря концентрации ресурсов в руках высшей власти, использования их для противостояния опасностям, включая стихийные бедствия, для формирования центров развития, способных найти качественно новые ответы нарастающим опасностям, для переноса опыта интенсивного развития из др. стран и т.д. Авторитаризм может стать мощным фактором подавления конструктивных инноваций, об-во не формирует соответствующей культуры, чтобы отличать конструктивную инновацию от инноваций, ведущих к катастрофе, опасности растворения личности в гос-ве. Авторитарный идеал периодически усиливался вплоть до крайних форм, перерастающих в тоталитаризм, дающий инверсионный импульс для перехода к господству соборного локализма.
      Соборный идеал (см. Соборность) - основа для интерпретации об-ва как собрания братьев, способных "сдумавши" принимать решение. Он был критически направлен против догосударственного идеала, принимал форму идеала большой общины, братства народов, всеобщей дружбы, то есть существования большого об-ва на основе эмоциональных отношений. Внутренняя гетерогенность этого идеала, однако, несет опасность локализма, т.е. угрозу распада на регионы, сообщества, что периодически и охватывало страну, подчас доводя ее до катастрофы: распад Киевской Руси, разрушительные смуты 17 в., распады 1917 и 1991 гг. Соборный идеал ослаблял возможность интенсивного воспроизводства, новых эффективных ответов. В отличие от авторитарного он содержал большую опасность ксенофобии, агрессии против др. локальных миров внутри об-ва, гос-ва.
      2. Усложнение проблем стимулировало сложную нравственную работу, что привело к возникновению утилитарного нравственного идеала, несущего критический потенциал преодоления ограниченности традиционного, всех его форм (см. Утилитаризм в России). Он нес в себе ценность усиления активного творческого поиска новых средств для достижения ранее сложившихся целей. На его основе усиливалась торговля, частная инициатива, поиск новых сфер деятельности, нового уровня осмысления реальности. Противоречие утилитаризма состоит в том, что осмысление окружающей среды, включая природную, как бесконечного набора потенциальных средств несло в себе грозную опасность разрушения условий воспроизводства, окружающей природной среды. Это породило неприятие утилитаризма в разных слоях об-ва.
      Для утилитаризма, переходящего от умеренного к развитому, характерен переход от экстенсивной к интенсивной форме деятельности, от господства эмоционально-инверсионной логики к интеллектуально-медиационной, к массовому осознанию связи личного труда с его результатами. Постепенно утилитаризм разъедает традиционализм и усиливает свое влияние.
      3. Утилитаризм - логически и исторически необходимое звено перехода к либерально-модернистскому об-ву, что и нейтрализует противоречия утилитаризма. Либеральный идеал формируется в процессе непосредственного обращения к высшим уровням культуры, к высшим ценностям, накопленным человечеством, На первый план выходят достижительные ценности, что позволяет рассматривать личность как творческий источник инноваций, как высшую ценность. Для этого идеала характерен переход к господству интенсивного воспроизводства, стимулирование способности усложнять свои решения для повышения их эффективности через динамичность и интеллектуализацию. В либеральном идеале заложена способность преодолевать внутренние противоречия через развитие критики культуры, саморазвитие нравственности, ориентацию на развитие ответственности субъекта. В России социокультурная база либерализма всегда была слаба. Его приверженцы дважды приходили к власти (в марте 1917 и в 1991), но сталкивались с активизацией традиционного идеала и с примитивным утилитаризмом, что закрывало путь к либерально-модернистскому об-ву.
      Три основных типа нравственности в России, различным образом сочетаясь друг с другом, создали значительное разнообразие промежуточных, гибридных форм. Каждый из идеалов имеет свои разновидности. Возникла сложная, крайне противоречивая картина нравственных процессов, несущих противоречивые, исключающие Друг друга программы массовых движений. Особенно острым является раскол между традиционным и либеральным идеалами, между умеренным и развитым утилитаризмом, между авторитаризмом и соборным локализмом. что привело к Гражданской войне в начале века, к периодически усиливающейся опасности катастрофы.
      Каждый из существующих идеалов носит двойственный характер, содержит в себе как созидательное начало (дает выход из ограниченности прошлого), так и возможность использования потенциала катастрофизма для того, чтобы обрушить его на окружающий мир, на явных и мнимых врагов, что может обернуться катастрофой для самого субъекта. Любой идеал может нести потенциал роста дезорганизации в результате его несоответствия сложности подлежащих формулировке проблем. Страна отвечала на вызовы истории, на двойственность своих идеалов то усиливающимися, то ослабляющимися попытками формировать новые нравственные идеалы, их комбинации, периодически переходить от господства одного идеала к другому, подчиняясь не остающейся неизменной логике этих переходов.
      Историческая динамика нравственных идеалов вскрывает важную специфику российского об-ва. Это прежде всего раскол, т.е. слабое взаимопроникновение содержания различных идеалов, слабая способность к диалогу и консенсусу в изменяющемся об-ве. Динамизм человеческой реальности требует возрастающей способности искать меру взаимопроникновения идеалов, принадлежащих к разным типам социальной регуляции: усиление взаимопроникновения традиционного и либерально-модернистского идеалов, противоположным образом относящихся к развитию и прогрессу; усиления взаимопроникновения умеренного и развитого утилитаризма; усиление взаимопроникновения соборного локализма, ведущего к распаду об-ва, и авторитаризма, к-рый сегодня утверждает свое влияние во многих регионах. Тем самым одновременно нейтрализуется опасность, вытекающая из двойственности каждого из идеалов.
      А.С. Ахиезер
     

К титульной странице
Вперед
Назад