ЖАРДЕЦКИЙ Венчеслав Сигизмундович (16.4.1896, Одесса - 21.10.1962, Элкинс, шт. Зап. Виргиния, США) - астроном, механик, геофизик. Отец, Сигизмунд Ж., польский политический деятель. Мать - Мария Кудрявцева, русская. Ж. окончил гимназию в Одессе, дополнительно занимаясь математикой и музыкой. Затем 17-летнему юноше надо было решить, какую профессию выбрать: музыканта (он уже был хорошим пианистом и имел абсолютный слух) или математика. Он предпочел последнее и в дальнейшем почти не прикасался к роялю. В 1913 Ж. поступил на физико-математический факультет Новороссийского университета (Одесса), где увлекся астрономией. По окончании университета в 1917 с дипломом 1-й степени был оставлен для подготовки к профессорскому званию по кафедре астрономии. Молодой специалист начал работать в Одесской обсерватории, директором которой был профессор университета А.Яковлев (впоследствии академик АН УССР). Вскоре Ж. получил место ассистента в Пулковской обсерватории в Петрограде, где его работой руководил директор обсерватории академик А.Бело-польский. В то время Белопольский занимался применением астрофизических методов к изучению звезд, используя спектрограф своей конструкции. К этой работе был привлечен Ж., который под руководством Белопольского выполнил свою первую научную работу по спектру звезды Веги (а Лиры).
Поехав, как обычно, проводить отпуск в родном доме в Одессе, Ж. оказался на территории, занятой белой армией и войсками Антанты. Наступление Красной армии в январе 1920 вызвало волну эмиграции, и Ж., как и многие другие, эмигрировал в Югославию. Он обосновался в Белграде, где под влиянием югославского астронома и геофизика академика Милутина Миланковича увлекся небесной механикой. Миланкович был профессором теоретической и небесной механики и теоретической физики в Белградском университета. Там же преподавал и профессор механики А.Били-мович, которого Ж. знал по Одесскому университету. Не исключено, что ученые вместе покинули Одессу.
В Белграде был организован Русский научный институт, который давал возможность эмигрировавшим ученым продолжать занятия наукой. Будучи членом правления этого института, Ж. участвовал в составлении и подготовке к изданию двух выпусков "Материалов для библиографии русских научных трудов за рубежом". В 1929 Ж. написал под руководством Билимовича диссертацию, которую защитил в 1929, получив степень доктора философии. После защиты продолжал работать в Белградском университете, с 1926 - доцентом, с 1929 - экстраординарным, ас 1939 - ординарным профессором.
В 1927 Ж. женился на Татьяне Таранов-ской, дочери профессора истории славянского права Ф.Тарановского, эмигрировавшего из России и работавшего в Белградском университете. В 1929 у Жардецких родился сын Олег. Когда в 1943 Белград был оккупирован немецкими войсками, Ж., как и ряд других профессоров, ушел из университета; занимался работой над задуманной им книгой по динамике, но она осталась незавершенной. После окончания войны Ж. переехал в город Грац в Австрии, где начал работу в качестве приглашенного профессора физики и астрономии местного университета. В 1946-47 он исполнял обязанности директора Института физики и астрономии, а в 1947-49 был приглашенным лектором по геофизике в Высшей технической школе Граца.
Новый поворот в судьбе Ж. произошел в 1949, когда он эмигрировал в США. Ж. обосновался в Нью-Йорке, где был принят на работу в Ламонтскую геологическую обсерваторию Колумбийского университета в качестве внештатного научного сотрудника. В этой должности он оставался до конца жизни. Кроме того, с 1951 и до ухода на пенсию Ж. был также профессором механики в Манхеттенском колледже. Ж. проявлял интерес к истории науки, писал о физических воззрениях М.Ломоносова. Он занимался также социальными проблемами, принял активное участие в дискуссии по вопросам социологии, организованной Нью-Йоркской Академией наук в 1959.
Выйдя на пенсию, Ж. жил в своем доме в Элкинсе, проводя большую часть времени за письменным столом. В прошлом остались занятия фехтованием и футболом, о чем теперь напоминали только спортивные награды; был он и хорошим шахматистом. Много сил отдавал участию в работе редакций научных журналов. Последние 4 года жизни работал как издатель-переводчик Американского геофизического союза над проектом, субсидируемым Национальным научно-исследовательским советом и Американской национальной академией, целью которого было налаживание более тесных международных связей в области геологических наук.
Научное наследие Ж. достаточно обширно как по тематике, так и по количеству опубликованных работ. Первые его книги были изданы еще в Белграде: "Гидромеханика" (1933) и "Теоретическая физика" (1940). В Ламонтской обсерватории Ж. занимался изучением распространения волн и сейсмологией; результаты своих исследований он опубликовал в ряде статей. В 1955 вместе с американскими коллегами М.Ивингом и Ф.Прессом написал книгу "Распространение волн в тонких слоях". Излюбленной областью научного поиска Ж. была теория зонального вращения Земли, которая объясняет миграцию континентов. Еще в 1929 Ж. увлекся гипотезой о тектоническом перемещении материков (высказана немецким геофизиком А.Вегенером), согласно которой Американский континент перемещается в западном направлении. Кроме отдельных публикаций, Ж. в 1935 опубликовал монографию "Математические исследования эволюции Земли" (на франц. яз.; издана Сербской Академией наук). Его расчеты показали, что не Американский континент дрейфует к западу, а Евразийский движется на восток. Сын Ж. впоследствии писал, что однажды его отец наблюдал за льдинами на реке Сава, и, увидев, как одна из них, крутясь в центре реки, вдруг раскололась так, что две ее части соединялись лишь узким перешейком, воскликнул: "Так это же Америка!" Эти льдины на Саве подали Ж. идею провести эксперимент, который он осуществил в Граце. В трудное послевоенное время он проявил недюжинную смекалку, чтобы из подручных средств (подчас негодного оборудования) собрать необходимые приборы. Свои результаты Ж. доложил на международном конгрессе математиков (1950, Кембридж, шт. Массачусетс), а также опубликовал в нескольких статьях, последняя из которых ("Периодические полярные движения и деформация земной коры") вышла в свет в 1962 за неделю до смерти ее автора. Монография "Теория фигур небесных тел" (Нью-Йорк, 1958) подводила итог деятельности Ж. в области небесной механики, которой он занимался почти всю жизнь.
Не менее важной, чем научная, Ж. считал педагогическую деятельность, которой он отдавал много времени и сил. У него училось не одно поколение студентов Югославии, Австрии и Америки, в том числе и русские студенты, оказавшиеся в эмиграции в Югославии. Его лекции славились ясностью и стройностью изложения,
Ж. был избран членом многих научных обществ, в том числе Американского математического общества, Американского геодезического союза. Признанием его заслуг было избрание его в Американскую Академию наук и искусств.
Сын Ж. Олег тоже стал ученым. Еще в 1955 он, как и его отец, получил гражданство США; в 1966 стал директором биофизической и фармакологической компании, в 1969 - профессором Стэнфордского университета, с 1975 - директором Стэнфордской лаборато- рии магнитного резонанса. Он стал членом мно- гих научных обществ и обладателем несколь- ких премий, а также членом издательского со- вета шести научных журналов, в том числе "Те- еретической биологии", "Молекулярной фар- макологии", "Медицинской химии".
Лит.: Jardetzky О. Professor Wenceslas S. Jardetzky г (1896-1962) // Acta geophysica polonica, 1986, vol. 14, -№ 14; Who is Who in America. 1982-83, vol. 1.
Н.Ермолаева
ЖАРОВ Сергей Алексеевич (1.4.1897, Касимов, Нижегородской губ. - 6.10.1985, Лейквуд, США) - хоровой дирижер и регент, Получил образование в московском Синодальном училище церковного пения. В 1917 по окончании училища был призван в армию, в 1921, после разгрома войск генерала Врангеля, эвакуировался с дивизией генерала Гусель-щикова на о. Лемнос. Там в тяжелейших условиях создал Хор донских казаков. Впоследствии, перебравшись в Болгарию, Ж. и его певцы работали на лесопильном заводе и пели за службой в русской посольской церкви в Софии. В 1923 хор дал свои первые концерты в Вене и Берлине и в дальнейшем стал предпринимать большие гастрольные поездки по всему миру. За полвека Хор донских казаков провел около 8,5 тысяч концертов, много записывался на пластинки, его выступления породили массу подражателей. По популярности у зарубежной публики жаровский хор иногда сравнивали с дягилевскими балетами. Особенно большой успех коллектив имел в Германии и США. Известна очень высокая оценка, данная хору С.Рахманиновым в 1930-х. Сам Ж. оставил воспоминания о встречах с композитором (опубл.: С.В.Рахманинов. Литературное наследие, т. 3, М., 1980). С похвалой отзывались о жаров-ских казаках Ф.Шаляпин и знаменитый ученый-генетик Т.Тимофеев-Рессовский, встречавшийся с ним в Берлине.
Ж. являлся выдающимся знатоком русской хоровой традиции и, обучаясь в Синодальном училище в эпоху его расцвета, прекрасно усвоил характерную манеру Синодального хора - главного церковного хора России, певшего в кафедральном Большом Успенском соборе Московского Кремля (все ученики Синодального училища определенный период пели в этом хоре). В своих концертных программах и звукозаписях Ж. придерживался обычно принципа смешанного репертуара: русская церковная музыка, песни разных народов, избранные образцы отечественной классики. Все это исполнялось в специальных аранжировках для мужского хора, сделанных самим Ж. или эмигрировавшим в США соучеником регента по Синодальному училищу композитором К.Шведовым. Как говорилось в некрологе Ж., напечатанном "Русской мыслью": "Все было под силу жаровско-му хору - от великолепных церковных песнопений Бортнянского, Чайковского и Рахманинова, виртуозных оперных фрагментов до удалых или задушевно-печальных народных песен". На эстраду хор выходил эффектно. Регент П.Спасский описывал парижское выступление казаков в 1958: "Вдруг появляются в темных шароварах с красными лампасами (Войска Донского), в черных рубашках военного образца, опоясанных темными кожаными тонкими поясами с набором из серебра, двадцать два певца, как сказочные богатыри" (ранее в хоре бывало до 40 певцов). Столь же эффектна была манера пения: "Голоса подобраны замечательно. Беспредельные и нежные тенора, удивительные глубокие басы и звонкие, как донские жаворонки, баритоны. Все это переплетается в гармонии, выявляется в мелодии, то вдруг уносится быстрым ритмом, как бурным весенним потоком, то замедляется в адажио и ленто, как могучая, широкая степная река".
Жаровский хор давал зарубежным слушателям очень яркое представление о русском хоровом искусстве, достигшем к началу XX в. высочайшего уровня. Хор и регент демонстрировали чрезвычайную гибкость, "вариантность" исполнительской манеры: по свидетельствам современников, одни и те же произведения в их исполнении на концертах звучали эстрадно, эффектно, за службой - сосредоточенно, величаво. К сожалению, имеющиеся записи отражают только концертную манеру хора.
Ж. был кавалером румынского ордена Звезды и югославского Св.Саввы.
М.Рахманова