ОБУХОВ Николай Борисович (10.4.1892, с. Олыпанка, Старосельского у., Курской губ. - 1954, Париж) - композитор. Его отец - потомственный дворянин, штабс-капитан Борис Трофимович О., мать - Екатерина Александровна. Семья Обуховых на протяжении нескольких поколений отличалась редкой музыкальностью. Прекрасный голос был у бабушки Николая со стороны отца - Елизаветы Обуховой (урожд. Баратынской). Братья отца - Александр и Андрей (отец Надежды Обуховой) - обладали красивыми голосами, пели, а Сергей, учившийся вокалу в Италии и выступавший там в опере, после 1906 был управляющим императорских театров в Москве.
Детские и юношеские годы Николая прошли в Москве, домашнее образование он получил в семье. Много внимания уделялось музыкальному обучению. С шести лет О. играл на скрипке и фортепиано, с десяти - посещал оперу, дома часто устраивались концерты и музыкальные представления. В 19-летнем возрасте О. сдал экстерном экзамены в гимназии, с 1911 учился в консерватории у А.Ильинского, затем Н.Страхова. Осенью 1913 поступил в Петербургскую консерваторию, где учился у Н.Черепнина и М.Штейнберга в классе теории и композиции вплоть до лета 1916. Ранние фортепианные пьесы и романсы этого периода, среди которых - "Я буду ждать тебя" (1913) и "Ничего не жди" (1918) - еще далеки от его подлинного стиля. Точкой отсчета для О. стал гармонический язык позднего А.Скрябина.
Около 1914 О. сформулировал для себя понятие "абсолютная гармония" - "гармония 12 тонов без удвоений", которая соизмерима с открытиями Шёнберга, Кляйна, Хауэра, Голышева, но была открыта совершенно самостоятельно. "Я запрещаю себе всякое удвоение, - писал О., - моя гармония базируется на 12 звуках, и ни один из них не должен удваиваться. Повторение порождает впечатление света без силы; от этого гармония погибает, теряет свою чистоту". В 1915 О. изобрел новый способ нотации, который являлся прямым следствием его 12-тоновой гармонии: композитор чувствовал, что каждый звук 12-тоновой шкалы должен иметь самостоятельное название и независимое положение на нотном стане. Впоследствии нотация О. получила некоторое распространение: ею пользовались французский композитор А.Онеггер, отдельные чешские композиторы. Разумеется, все сочинения самого О. с момента создания этой нотации были записаны модернизированным образом. Впервые он последовательно воплотил свою новую систему нотации в трех поэмах: "Агнец и наше раскаяние" (1918), "Пастырь и наше утешение" (1919) и "Да будет один Пастырь и одно стадо" (1921) на слова К.Бальмонта. Третья поэма примечательна тем, что в ней, наряду с голосами, использованы новые, изобретенные в 1917 самим композитором электроакустические инструменты под названиями "Кристалл" и "Эфир", - ставшие предшественниками знаменитого в будущем "Croix sonore" ("звучащий крест"), инструмента звуковых радиоэлектрических волн.
О. был глубоко религиозным художником, большинство исследователей считают его мистическим музыкантом. Им были усвоены и приняты основные идеи новой русской религиозной философии, его непосредственным духовным источником является учение Вл.Соловьева. Отсюда следует его отношение к идее сочинения. Все наследие композитора отличается необыкновенной цельностью. Его сочинения, не исключая тех, что имеют самостоятельный статус, как бы устремлены к единому центру. О. можно назвать композитором одного сочинения: это "Книга жизни" - оратория, мыслимая композитором как мистерия, гигантское сочинение для большого оркестра, хора, солистов, так и оставшееся незаконченным. Предварительную работу по подбору источников и текста композитор начал в мае 1917 и работал над ним до конца своей жизни.
В 1918 О. вместе с семьей (в 1913 он женился на графине Ксении Комаровской; имел двух сыновей) покинул Россию. Путь пролегал через Константинополь, его странствия окончились в Париже. Приехав во Францию, 27-летний" композитор показал свои сочинения М.Равелю и высказал желание учиться у него оркестровке. Равель был поражен услышанным и, помимо уроков и советов по оркестровке, не раз повторял свою высокую оценку, ходатайствуя за О. перед издателями и другими заинтересованными людьми, готовыми оказать молодому композитору поддержку.
О жизни О. во Франции мало что известно. Единственным источником являются редкие свидетельства о его концертных выступлениях. Первый показ фрагментов "Книги жизни" состоялся весной 1925. На частном прослушивании, прошедшем в салоне м-м Рене Дюбо при содействии журнала "La Revue Musicale", присутствовало множество музыкантов и критиков, русских и французских. Автор представил фрагменты для голоса и фортепиано, сам исполнял фортепианную партию и делал необходимые комментарии. Первое публичное исполнение, организованное теософским обществом, состоялось 15.6.1925. Важнейшим событием было исполнение 3.6.1926 "Вступления к Книге жизни", выглядевшего как симфоническая поэма, длящаяся около получаса, для четырех голосов и большого симфонического оркестра под управлением С.Кусевицкого в "Grand-Орerа". Отдельную страницу в биографии музыканта занимают концерты 1934, примечательные тем, что тогда О. продемонстрировал свой инструмент "Croix sonore", отчасти близкий "Терменвоксу", отчасти - "L'ondes Martenot" ("волны Мартеноо"), О. считал, что с обретением "Croix sonore" он нашел свой настоящий инструмент, исполненный мистическим смыслом. Сочинения для "Croix sonore"
- "Всемогущий благославляет мир", "Вечная жизнь", "Коронация" и др. - были с большим успехом исполнены в феврале 1934 в Брюссельской консерватории, 15.5.34 - в зале Га-во; в концертах принимали участие певицы Сю-зан Бальгерье, Луис Мата и пианистка Мари Антуанет Осенак де Брогли, блестяще овладевшая игрой на "Croix sonore" и ставшая убежденной последовательницей и сотрудницей О. После его смерти в 1954 ею на кладбище Сен Клод была установлена стелла в виде "Croix sonore", позже она выступила организатором международного композиторского конкурса имени композитора.
К числу важнейших событий биографии О. относятся исполнения сочинений "Всевышний благославляет мир" у гробницы со святыми мощами "Дуамон" в ночь на 14.7.1936 и "Всемирный гимн", прозвучавший на международной выставке в Париже в 1937. Потом была война, вынужденный перерыв в творчестве. В конце 1949 О. постиг роковой удар судьбы - он лишился своего главного сочинения. Это произошло при трагических, до конца не выясненных обстоятельствах: позднее ночное возвращение, нападение, избиение с похищением портфеля, где была рукопись... Композитор попал в больницу. Пережив, видимо, тяжелое потрясение, О. с тех пор (а ему суждено было прожить еще 5 лет) больше ничего не сочинял.
Сейчас трудно судить о том, каким было реальное положение О. в музыкальной культуре XX в., какой резонанс вызывали во Франции его идеи, имевшие точный временной и географический адрес - Россия начала XX столетия. В октябре 1934 в Италии при содействии Института Рима был снят фильм о "Croix sonore". В феврале 1935 состоялась научная конференция под названием "От Бетховена к Обухову". В 1947 издатель Дюран вновь выпустил обу-ховский "Трактат о тональной, атональной и тотальной гармонии". В 1970-е была предпринята попытка реконструкции партитуры "Книги жизни", отдельные ее части были записаны на пластинку. Но о многом ли говорят эти факты, и был ли О. действительно понят? Значительная часть его идей, восходящих к русскому кос-мизму начала века, осталась нереализованной, религиозный мистицизм - непонятым, а главное сочинение - утерянным. Одна из статей Б.Шлёцера, написанная еще в середине 1920-х, содержит печальное предсказание судьбы наследия О.: "Не без чувства опасения приступаю я к очерку творчества Обухова. Его мысли, чувства и желания далеки от наших привычек, от наших эстетических, моральных и религиозных идей; они не укладываются в рамках современной психологии, непонятны миру искусства наших дней, их не принимают во Франции, Англии, так же как и в России; поэтому так трудно найти слова, которые могли бы донести до ума читателя это своеобразие так, чтобы он почувствовал за такой странной и необычной формой яркую красоту и глубокий смысл".
Лит.: La Revue Musicale, 1972, № 290-291.
Е.Пальдяева
ОДОЕВЦЕВА Ирина Владимировна (наст. фам., имя Гейнике Ираида Густавовна) (23.11.1901, Рига - 14.10.1990, Петербург) - поэт, прозаик. Дочь адвоката. Начинала как ученица Н.Гумилева, привлекла к себе внимание чтением на литературных вечерах в Петрограде своих произведений. Вспоминала впоследствии, что "стихи тогда были нужны не меньше хлеба". Прочитанную ею 3.3.1920 "Балладу о толченом стекле" высоко оценили Г.Иванов, К.Чуковский; напротив, Л.Рейснер намекнула в "Красной газете" на контрреволюционность автора, представившего красноармейца спекулянтом и преступником. Первое стихотворение О. опубликовала в 1921 (Дом искусств, № 2), первый сборник стихов -"Двор чудес" - в 1922. В том же году выехала вслед за мужем, Г.Ивановым, в Берлин, затем в Париж.
В эмиграции не нашла читательскую аудиторию, подобную петроградской, и стихов писала мало. Издала в Париже поэтический сборник "Контрапункт" (1950), "Стихи, написанные во время болезни" (1952), "Десять лет" (1961), "Златая цепь" (1976), в Вашингтоне - "Одиночество" (1965), в которых она демонстрировала техническое мастерство. О. придавала большое значение составлению сборников, считая, что "книга в идеале должна быть настолько цельной, чтобы производить впечатление одного стихотворения". По свидетельству Р.Гуля, О. не разрешила вашингтонскому издательству "Русская книга" распространять сборник "Одиночество", поскольку издатели нарушили установленный ею порядок расположения стихов (некоторые экземпляры сборника все же успели разойтись). Критики отмечали изменчивость творческой манеры О. Она отказывалась от найденных удачных приемов ради новых ритмических и стилистических открытий; в то же время критически отзывалась о "т.н. авангардистской поэзии" поэтов-эмигрантов, чьи стихи находила "антилогичными, абстрактными, часто доведенными до абсурда".
В середине 1920-х обратилась к прозе. Один из первых ее рассказов - "Падучая звезда" - был отмечен И.Буниным. Героини рассказов О. ("Жасминный остров", "Елисей-ские поля", "Румынка", "Праздник" и др.), опубликованных в журналах "Иллюстрированная Россия", "Числа", "Новый дом", чаще всего русские девушки, а иногда и девочки, отведавшие горечь эмигрантской судьбы. Их напоминают и главные персонажи романов "Ангел Смерти" (Париж, 1927) и "Изольда" (Париж-Берлин, 1931), в которых критики усматривали "неизвестное раньше начертание женского образа", умение автора вызвать сочувствие "к своим грешным героиням... и к женской судьбе вообще"; на смену "птичьему щебетанью" стихов пришли "страшные сны". В.Вейдле утверждал, что О. прокладывает свое направление в женской литературе. /".Адамович назвал роман "Изольда" "утонченно поэтическим" произведением, атмосфера, "настроение" в котором имеют не меньшее значение, чем действие и поступки героев. Роман "Зеркало" (1939), герои которого - молодая русская женщина и французский кинорежиссер, - искусная мелодрама, заставлявшая, как отмечали критики, испытывать подлинное волнение. В.Мирный считал, что О. этим романом "выходит на первые места молодой эмигрантской литературы".
Во время оккупации гитлеровцами Парижа О. жила в Биаррице, поступила в Американский университет. После войны вернулась в Париж, написала по-французски три пьесы. В 1948 вышел в ее переводе на французский язык роман "Оставь надежду навсегда" (1949, на англ. яз.; 1954, на рус. яз.; Октябрь, 1992, № 10-1 2), действие которого происходит в Советском Союзе. Ведущая тема романа - предательство, вынужденное и добровольное, трагедия личности в условиях сталинского режима; по отзыву С.Юрасова, О. - предшественнице А.Кестлера и В.Сержа - удалось "заглянуть в самую суть событий, в душу советских людей и передать в них главное".
Испытывая материальные затруднения, О. работала над сценариями, делала переводы. После смерти Г.Иванова (1958) занялась журналистикой, сотрудничала в газете "Русская мысль". По совету Ю.Терапиано стала писать воспоминания. В 1-й их части - "На берегах Невы" (Вашингтон, 1967; М., 1988), охватывающей период с 1919 по 1922, рассказала о поэтах Серебряного века ("Я одна из последних, видевшая и слышавшая их") - Н.Гумилеве, А. Блоке, А. Белом, О.Мандельштаме и др. По словам З.Шаховской, воспоминания О. отличаются "своей молодостью, легкостью, беззлобностью"; ее интересовало главное в этих людях - их поэтический дар, она сознательно опускала все мелочное и, по ее признанию, видела их окруженными сиянием, "как лики святых на иконе". Р.Гуль назвал "На берегах Невы" "талантливой, увлекательной книгой"; считал, что каждый исследователь поэзии 20-х должен будет обратиться к мемуарам О. и найдет в них меткие характеристики поэтов и неизвестные ранее факты. 2-я книга мемуаров - "На берегах Сены" (Вашингтон, 1983; М., 1989), имеет иную тональность. "О горьком жребии эмигрантских писателей вспоминать тяжело и больно, - писала О. - Это сплошной перечень имен преждевременно умерших, погибших в газовых камерах нацистов или кончивших свои дни в унизительной бедности, бедности, которой не удалось избежать даже нашему Нобелевскому лауреату Бунину". В книге воссозданы портреты Г.Иванова, Г.Адамовича, И.Бунина, Я.Горбова (женой которого О. стала в 1978) и др. писателей; описаны "воскресения" у З.Гиппиус и Д.Мережковского и собрания "Зеленой лампы", их влияние на жизнь русской литературной эмиграции. 3-ю книгу воспоминаний О, хотела посвятить целиком "молодым писателям", начавшим печататься в эмиграции. В 1987 вернулась в Россию и дожила до выхода обеих книг мемуаров на родине ("Я всю жизнь писала свои книги с тайной надеждой, что когда-нибудь меня будут читать в моей стране").
Соч.: "Скользит слеза из-под опухших век" // Слово, 1989, № 9; "Толченое стекло". Баллада // Лит. обозр., 1991. № 2.
Лит.: Арьев А. Все впечатленья бытия: Мемуарная проза Ирины Одоевцевой // Звезда, 1988, № 2; Лавров В. "Кончается мой сон туманный" // Подъем, 1988, № 1; Радашкевич А. (Некролог] // Лит. обозр., 1990, № 11; Померанцев К. Сквозь смерть. Ирина Одоевцева // Рус. мысль, 1991, 11 янв.
Е. Померанцева
ОРЛОВ Николай Андреевич (14.2.1892, Елец, Тамбовской губ. - 31.5.1964, Грантау-он-Спей, Шотландия) - пианист. Родился в семье юриста. Начатки музыкального образования получил от матери, ас 1899, после переезда Орловых в Москву, занятиями мальчика руководила Е.Гнесина. О. был одним из лучших воспитанников училища сестер Гнесиных. Выпускной экзамен он не держал, а был досрочно переведен в Московскую консерваторию (окончил ее в 1910 с золотой медалью). Здесь О. занимался в классах К.Киппа, а вскоре вслед за тем - К.Игумнова. Одновременно он брал частные уроки контрапункта у С.Танеева, который высоко ценил талант своего ученика. На это указывает тот факт, что именно ему композитор доверил первое публичное исполнение своей монументальной Прелюдии и фуги gis-moll (12.10.1912). Еще в консерваторские годы О. привлек к себе внимание прессы выступлениями на ученических вечерах. "В его игре много непосредственности, изящества, что при большой свободе игры делает его особенно интересным", - писал рецензент об исполнении юным пианистом Концертного аллегро Шопена.
Артистический дебют музыканта на большой эстраде состоялся в октябре 1912. Тогда в трактовке О. впервые прозвучал фортепианный концерт Глазунова f-moll. По свидетельству критика Ю.Энгеля, "твердость, отчетливость, широкий виртуозный размах, наконец, теплота исполнения сами по себе привлекли симпатии к юному артисту, сумевшему проникнуться чудесной музыкой Глазунова. Но симпатии эти еще возросли и смешались с глубоким удивлением, когда оказалось, что г.Орлов играл почти экспромтом. Концерт должен был исполнить Годовский, но под конец отказался, и заменившему его г. Орлову пришлось меньше чем в две недели разучить труднейший, совершенно не известный ему ранее концерт. От такого пианиста тоже можно ждать многого!" За самое короткое время О. стал одним из любимцев музыкальной Москвы. Третье его публичное выступление - сольный клавирабенд - прошло, по отзыву современника, "при необычайном для таких концертов наплыве слушателей и с внешним блеском чуть ли не гофмановского масштаба". В дальнейшем слава О. еще более упрочилась. "Знаменитым московским пианистом" называла его М.Юдина, а Л.Сабанеев ставил его в один ряд с Н.Метнером, С.Рахманиновым и А.Зилоти.
Вскоре по окончании консерватории О. начал педагогическую работу в Музыкально-драматическом училище при Московском филармоническом обществе. С 1917 он был профессором Московской консерватории. Впоследствии пианист надолго отошел от преподавания. Известно лишь, что в 1947 он провел два пятинедельных курса в музыкальном колледже города Цинциннати (шт. Огайо).
В декабре 1921 по командировке МУЗО Наркомпроса О. уезхал за границу. Одновременно за рубеж направился А.Глазунов. Именно он дирижировал первыми концертами О. в Германии. Успешное выступление в одном из концертов С.Кусевицкого в Париже открыло для артиста крупнейшие залы Европы и Америки. Он поселился в Париже, но большую часть времени проводил в гастрольных поездках. "Жизнь моя - жизнь странника! - писал О. своему учителю К.Игумнову в феврале 1927. - Смена впечатлений необходима для движения вперед. Какое-то беспокойство овладевает артистом и уже никогда его не оставляет". В 1924 состоялся дебют О. в Лондоне, где критика отмечала необычайную тонкость его интерпретаций и "технику, ставящую его в один ряд с величайшими исполнителями современности". В США О. выступил впервые 28.10.1926 в нью-йоркском Эолиан Холл. В отзыве на последующий бостонский концерт рецензент писал: "Чем более пианистична музыка под его руками, тем проникновеннее исполнение. Он словно рожден для того, чтобы лелеять звучащее фортепиано". На протяжении 20-30-х О. совершил еще 7 продолжительных турне по Северной Америке и 3 - по Южной. В одном Буэнос-Айресе он дал за два месяца 15 концертов. А была еще и Европа: Польша, Прибалтика, Бельгия... В Бельгии он был удостоен звания Кавалера ордена Леопольда. По свидетельству друга О., известного пианиста А.Боровского, особую популярность искусство пианиста приобрело в скандинавских странах, Италии, Голландии, а также в Англии, где в 1948 артист окончательно обосновался. В послевоенное время число его выступлений постепенно сокращалось.
Репертуар О. был весьма обширен. Основу его составляла музыка Шопена. Еще в России пианист зарекомендовал себя как прекрасный шопенист. Цикл из пяти шопеновских программ, сыгранный О. в Лондоне в 1933, стал, по отзывам современников, одним из выдающихся музыкальных событий. Впоследствии цикл этот был повторен и в других странах. Как вспоминал Боровский, "его Шопен - скорее интимный, чем блестящий, более лирический, чем романтический". Эти качества ярко проявились в трактовке прелюдий, запись которых хранится в фонотеке Музея музыкальной культуры им. М.Глинки (она была осуществлена, по-видимому, в 50-60-е). Исполнение О., отмеченное тонкостью эмоциональных движений и в то же время простотой по-речевому убедительного интонирования, особой теплотой звучания, показывает, что и на склоне лет О. оставался продолжателем игумновской пианистической традиции.
Однако не только черты изысканной камерности были свойствены художественному облику артиста. Еще на заре его творческой жизни, в 1912, высказывалось мнение, что "его настоящее место - блестящая эстрада симфонического концерта". Многие трактовки пианиста отличались виртуозным размахом, масштабностью. Таким было, например, исполнение Третьего концерта Рахманинова. В 20-е О. был одним из немногих, постоянно игравших этот концерт публично. В его репертуар входили почти все фортепианные сочинения композитора. "Он страшно любит Вас!" - писал Рахманинову Н.Метнер. Кстати, музыка последнего, в числе прочего Первый фортепианный концерт, тоже звучала в исполнении О. в России и за границей. О. много сил отдал пропаганде современной русской музыки, в том числе С.Прокофьева, посвятившего пианисту одну из своих фортепианных пьес ор. 52. Играл он и произведения Н.Мясковского, в частности, Вторую сонату. Третья соната вышла с посвящением О. Будучи знакомым со многими западными дирижерами, он содействовал тому, чтобы советская музыка чаще звучала за рубежом.
Поддерживая постоянные контакты с родиной, О. намеревался приехать с концертами в Россию, как это сделали в 20-30-е Метнер и Боровский. Однако осуществить эти планы ему не удалось. Недоступными для наших слушателей остались многочисленные записи, выходившие на Западе.
Лит.: Ewen D. Living Musicians. New York, 1940;
Huth A. Orloff / Grove's Dictionary of Music and Musicians. New York, 1944; Энгель Ю.Д. Глазами современника: Избр. статьи о русской музыке 1898-1918. М., 1971; Мильштейн Я. Константин Николаевич Игумнов. М., 1975; Юдина В. Статьи, воспоминания, материалы. М., 1978; Боровский А. Воспоминания (1915-1920) / Пианисты рассказывают. М., 1979.
С. Грохотов
ОРЛОВА Хана (1888, Староконстантинов, Волынской губ. - 1968, Тель-Авив) - скульптор. Родилась в религиозной еврейской семье, эмигрировавшей в 1904 в Палестину, в Петах-Тикве, где ее отец обрабатывал землю, а сама О. работала портнихой. В 19 10 приехала в Париж. Училась рисунку в Национальной школе декоративного искусства (поступила туда в 1911, заняв 1-е место на конкурсе) и скульптуре - в Русской академии М.Васильевой. Поселилась в "La niche" ("Улье") на Монпарнасе, познакомилась с А.Модильяни (в 1920 выполнила его посмертную маску), П.Пикассо, Ж.Кокто, Г.Аполлинером. Впервые выставила свои работы (2 бюста, дерево) на Осеннем салоне (1913), затем в 1915 вместе с А.Матис-сом, К. Ван Донгеном и Ж.Руо - в галерее Бернхейма-младшего. Среди ранних работ, исполненных в дереве и отлитых затем в бронзе, - "Портрет Жанны Эбютери" ("Дева"), 1915; "Амазонка", 1913; "Беременная", 1916; "Дама с веером" и "Танцующая пара", 1919. В 1916 вышла замуж за поэта Ари Юстмана, вскоре погибшего на фронте.
Новый этап творчества О. начался после 1-й мировой войны и был отмечен монументальностью и лаконичностью форм ("Портрет худож-никаеврея", 1919; "Курильщик с трубкой" - портрет художника Д.Видгофа, 1924, бронза; "Мой сын"; портреты А.Яковлева, Иды Шагал, Л.Питоевой и др.). Некоторые из созданных О. образов деятелей еврейской культуры - художника Р.Рубина (1923), поэта Х.Бялика (1926) - схожи с ликами древнерусских икон. Юмором окрашены антропоморфические изображения животных: "Индюк", 1925; "Собака", 1936; "Павлин", 1939 и др. Работы О. охотно приобретались французскими (Париж, Гренобль) и американскими (Чикаго, Филадельфия) музеями. В 1925 она получила французское гражданство, в том же году ее наградили орденом Почетного легиона. Критика относила ее к небольшой группе европейских художников, "которая дала новую жизнь скульптуре".
Пять бронзовых скульптур О. были представлены в русском отделе выставки "Современного французского искусства" в Москве (1928). Б.Терновец писал в связи с этим о "ее выдающемся портретном даровании", о том, что она "создает грандиозный в своем единстве и упрощенный образ"; в ее искусстве борются экспрессивные и конструктивные начала, но "победительницей выходит тенденция к экспрессии". По мнению А.Луначарского, стилизация, характерная для "нашей знаменитой парижской соотечественницы", "может быть лучше всего названа монументальной карикатурой"; она выявляет внутреннюю сущность объекта "путем крайнего сжатия основных черт формы", вызывая курьезное, почти жуткое чувство". Другие критики писали о "скульптурном гротеске" и "экспрессионистическом реализме" О. В 1935 состоялась первая выставка О. в Тель-Авиве.
В 1940 из оккупированного Парижа О. бежала с сыном в Швейцарию; нацисты уничтожили в ее парижской мастерской около 100 лучших работ. Произведения этого времени отличали трагизм ("Возвращение", 1945; "Вдова", 1946). В 50-60-е было создано множество изображений балерин. Ряд работ О. связан с рождением еврейского государства: бюст Д.Бен-Гуриона (1949), установленные в киббу-цах скульптурная группа "Материнство" (1949) и скульптура "Орлы" (1958), памятник казненному англичанами Д.Груннеру (1953) в Рамат-Гане, памятник трем летчикам "Раненая птица" (1963), "Голубь мира" (1964) - для Дворца наций в Иерусалиме. В послевоенные годы персональные выставки О. прошли в Париже, Амстердаме, Осло, Нью-Йорке, Чикаго, Сан-Франциско, Тель-Авиве, Иерусалиме, Хайфе. Умерла О., приехав в Израиль для участия в юбилейной выставке. Мемориальная ретроспективная выставка состоялась в парижском Музее Родена в 1970-71.
Лит.: Rey R. Les portraits sculptes de m-me Chana Orloff // L'Art et Decoration, 1922, vol.41; Werth L. Chana Orloff. Paris, 1929; Ромм А.Г. Современная скульптура Запада. М., 1937; Казовский Г.И. Еврейское искусство в России 1900-1948 // Сов. иск-во, 1991, № 2; Латт Л. Скульптор Хана Орлова / Евреи в культуре рус. зарубежья, вып. 1. Иерусалим, 1992.
Р.Ильин
ОСИПОВ Николай Евграфович (12.10.18 77, Москва - 19.2.1934, Прага) - психоневролог, психотерапевт, патограф, преподаватель медицинской философии. Отец О., Евграф Алексеевич, был лидером земской медицины. В 1897 О. окончил 3-ю московскую (Поливановскую) гимназию с золотой медалью и поступил на медицинский факультет Московского университета. На 2-м курсе (1899) О. был арестован как член студенческого стачечного комитета, через 6 дней был освобожден без права восстановления в университете. О. уехал в Швейцарию к Другу своего отца Ф.Эрисману, где закончил медицинский факультет Бернского университета, специализируясь по нейрогистоло-гии. 16.11.1903 О. защитил диссертацию и возвратился в Москву в связи с тяжелым состоянием отца. С сентября 1904 О. - штатный помощник прозектора на кафедре гистологии и эмбриологии Московского университета. С мая 1905 - врач частной психиатрической лечебницы Н.Баженова и С.Цейтлина. В 1906 сдал экзамен для получения российского диплома лекаря. 1.5.1907 на съезде русских врачей им. Н.Пирогова делал доклад "О плазматических клетках при прогрессивном параличе", в котором описал метод выявления амеобидных гли-альных клеток. Летом 1910 находился за границей, посетил клиники З.Фрейда, Э.Блейлера, К.Юнга, Р.Дюбоа. В 1911-14 О. был организатором издания книг в Москве - "Психотерапевтическая библиотека". В ответ на реакционные реформы министра просвещения Л.Кассо О. вместе с профессором В.Сербским ушел из Московского университета; работал в должности приват-доцента кафедры психиатрии и невропатологии на Высших женских курсах в Москве. В начале 1917 О. был мобилизован в армию.
В 1921 О. эмигрировал в Белград. С 1923 работал доцентом, затем профессором Карлова университета в Праге; читал курс медицинской философии, неврозологии и психоанализа (по Фрейду). О. похоронен в Праге на православном кладбище.
О. считал своими учителями психиатров В.Сербского, Н.Баженова, неовиталиста-гистолога В.Карпова, гипнолога П.Подъяпольского. По своему мировоззрению был неовиталистом и сочувственно относился к философским взглядам Н.Лосского. Начиная с 1906 научные интересы О. связаны с изучением психологии неврозов, психотерапии и патографии. С 1907 он популяризировал в России учение З.Фрейда и метод рациональной терапии Дюбоа. Хотя теоретических воззрений Фрейда О. не разделял, он стал поклонником его метода исследования больных, защищал Фрейда от обвинений в преувеличении роли сексуальных влечений, подчеркивая, что у Фрейда существует также влечение к смерти, страх секса, страх смерти и др. патопсихологические состояния. В докладе "О больной душе" (1913) он ввел понятие "душевно-телесная конституция", позволяющее рассматривать человека с психофизиологической точки зрения. Одновременно он пытался переработать фрейдизм, используя свои персонали-стические взгляды и философскую систему Н.Лосского.
В статье "Революция и Сон" (1931) О. сравнивает два явления - сновидения и революции: первые, согласно взглядам Фрейда, есть исполнение подавленных желаний, противопоставление "Я" личности; революция - есть реализация подавленных, вытесненных желаний у людей, принадлежащих к одному классу. Исходя из этих предпосылок, О. делает парадоксальное заключение, граничащее с логическим заблуждением: "революция и сновидения имеют одинаковое содержание".
О. стремился создать новую науку о неврозах - неврозологию, основными методами которой был бы психологический анализ, психотерапия и гипнотерапия, которыми он владел в совершенстве, в то же время он игнорировал физиологический аспект неврозов. Понятие "неврозология" не получило распространения в психиатрии.
О. был талантливым патографом: ему принадлежат статьи о психологическом и патопси-хологическом анализах героев произведений Л.Толстого, Ф.Достоевского, Н.Гоголя; об изображении в литературе ими феномена страха. Философские взгляды О. на медицину изложены в обширном очерке "Двуликость и естество медицины" (1929).
О. утверждал, что существует наукоучение (или теория науки). Медицина - прикладное естествознание, врач - естествоиспытатель. Медицина - особая сторона человеческой культуры - это наука, искусство, связанные с техникой и взаимоотношением между врачом и больным. Медицинская наука - это нозологическая наука. В сущности медицина всегда ант-ропоцентрична; врач - не только естествоиспытатель, но и психолог. Клиническая медицина стремится к индивидуальному лечению больного. В теоретическое понятие "болезнь" включены ряд др. понятий: симптом, симптомокомп-лекс, процесс, течение, патоморфологическая картина, этиологическая сущность, телеологическое понимание, вытекающее из принципа борьбы организма с болезнью, онтологическое понимание болезни как единого целого. Критерии определения болезни, предложенные О., - современны.
Соч.: Психотерапия в литературных произведениях Л.Н.Толстого // Психотерапия, 1911, № 1; Программа исследования личностей. Приложение к "Отчету состоящего под Высочайшим государя императора покровительством Московского городского рукавишниковского приюта для малолетних за 1913 г.". М., 1914; Двуликость и единство медицины // Науч. тр. Рус. народ. ун-та в Праге, 1929, т.П; Революция и сон // Там же, 1931, т. 4; Страшное у Гоголя и Достоевского / Жизнь и смерть. Прага, 1931, т. 1.
Лит.: Памяти д-ра Николая Евграфовича Осипова. Жизнь и смерть. Сб. статей. Прага, 1935; Лос-ский Н.О. Воспоминания, жизненный и философский путь. Miinchen, 1968.
Г.Архангельский
ОСОРГИН Михаил Андреевич (наст. фам. Ильин) (7.10.1878, Пермь - 27.11.1942, Шабри, деп. Индр, Франция) - прозаик, эссеист, публицист. Из дворянской семьи, сын А.Ф.Ильина - юриста, участника проведения судебной реформы Александра II. Окончил в 1902 юридический факультет Московского университета. С 1895 сотрудничал в газетах, За участие в студенческих волнениях на год отчислялся из университета и высылался в Пермь. С 1904 в партии эсеров, примыкал к максималистам. В декабре 1905 арестован, после 6-месячного заключения в Таганской тюрьме приговорен к 5 годам каторги, замененной высылкой из России; в 1907 через Финляндию уехал за границу. Жил с 1908 по 1913 в Италии, публиковался в русских либеральных изданиях ("Вестник Европы", "Русские ведомости"); статьями О. о каморре - корсиканской мафии - зачитывались в столицах и провинции. В 1913 выпустил книгу "Очерки современной Италии".
Вернувшись в Россию в 1916, приветствовал Февральскую революцию, входил в Московскую "Комиссию по обеспечению нового строя". Советскую власть не признавал. В 1918-21 работал в Книжной лавке писателей в Москве, входил в издательское товарищество "Задруга", был одним из организаторов Всероссийского союза писателей (тов. председателя московского отделения) и Всероссийского союза журналистов (председатель). Как член По-мгола и редактор издаваемого им бюллетеня "Помощь" в августе 1921 арестован, затем выслан в Казань, а после возвращения, через несколько месяцев, в Москву оказался среди инакомыслящих деятелей культуры, изгнанных в 1922 из Советской России; сохранял советское гражданство до 1937, когда советское консульство в Париже потребовало от него возвращения в СССР. До высылки издал несколько брошюр, 3 книги беллетристики ("Признаки", 1917; "Сказки и несказки", 1921; "Из маленького домика", Рига, 1921). Сделанный О. перевод "Принцессы Турандот" К.Гоцци (изд. 1923) был использован Е.Вахтанговым для его знаменитой постановки.
После недолгого пребывания в Берлине и двух поездок в Италию обосновался в 1923 в Париже. Печатался, главным образом, в газетах "Дни" (прервав из-за конфликта с А.Керенским работу в ней с 1925 по 1928) и "Последние новости", но, как заметил М.Алданов, если бы "ненавистник партий", "анархист" О. "хотел сотрудничать в газетах, его взгляды разделявших, то ему сотрудничать было бы негде". Тяготел к циклизации статей, печатавшихся иногда по многу месяцев и даже лет; со временем в них стал преобладать мемуарный оттенок (серия "Встречи" публ. в 1928-34). Сожалел о разобщенности эмигрантской среды, об отсутствии постоянно действующего писательского союза и старался поддерживать молодых литераторов - А.Ладинского, Ю.Анненкова, Г.Газданова, В.Яновского. Своими литературными учителями считал Л.Толстого и Ч.Диккенса. На долю первого вышедшего за границей романа О. "Сивцев Вражек" (начат в Казани, первые главы опубл. в 1926-28 в "Современных записках", отд. изд. Париж, 1928; М., 1990) выпал громадный читательский успех - он был дважды переиздан, переведен на многие европейские языки, в 1930 получил премию американского клуба "Книга месяца" (истраченную в значительной степени на помощь нуждающимся эмигрантам). Действие романа разворачивается в "местах Москвы дворянско-литературно-художественной". Чтобы осмыслить российскую катастрофу с точки зрения гуманизма, О. стремился воссоздать образ жизни, мыслей и чувств представителей интеллигенции и офицерства, не примкнувших ни к одной из противоборствующих сторон. 1-я часть романа показывала жизнь москвичей накануне и во время войны, 2-я - в годы революции, они различаются тональностью, большевистский переворот оценивается через метафорические уподобления, материал для которых О. черпал в мире фауны. Язвительно оценила роман З.Гиппиус, снисходительно - Б.Зайцев, которому роман показался "сырым", с явным тяготением к толстовской традиции. Наибольшее нарекание вызывали пантеистические воззрения автора, идея нераздельности природного и социального. "Повесть о сестре" (СЗ, 1930, № 42, 43; отд. изд. Париж, 1931) погружала в мир "безвозвратного", она навеяна памятью о семье самого О. Родственный чеховским "сестрам" образ чистой и цельной героини О. приглушает безысходную ноту "общеэмигрантской тоски", придает повести теплоту и задушевность. Здесь, как и в рассказах, О. предпочитал мягкие, задушевные тона, неяркую акварельность. Автобиографичен и сборник "Там, где был счастлив" (Париж, 1928). 1-ю часть книги - воспоминания о жизни в Италии - Г.Адамович назвал "стихотворениями в прозе"; о рассказах из 2-й части он отзывался как о написанных с "меньшей остротой", усматривая в них то, что "на условно-эмигрантском языке принято называть "березками". Другие современники видели в "нежном лиризме" О. его силу. В рецензии на сборник "Чудо на озере" (1931) К.Мочульский отмечал мудрую простоту и безыскусный слог рассказов, способность автора говорить с читателем о самом заветном "от чистого сердца... и, главное, без ложного стыда". О. был одним из самых читаемых авторов Тургеневской библиотеки в Париже.
Небольшая часть юмористических рассказов О., печатавшихся в газетах, вошла в сборник "Повесть о роковой девице" (Таллин, 1938). Как комический рассказчик О. отличался изяществом, непринужденностью и удивительным чувством меры в дозировке серьезного и смешного; современники писали о "блеске его юмора", достигаемом прежде всего разнообразием стилистики - от едкой шутки до добродушной насмешки. О. выступал и в качестве критика, обладавшего отменным литературным вкусом и безошибочно отличавшего модные однодневки от значительных явлений литературы. Трезво оценивал положение дел в эмигрантской литературе, сознавал неизбежное падение ее художественного и нравственного уровня. Пристально следил за литературой в СССР, полагая, что ее расцвет "еще придет" и видя ее преимущество в том, что "есть для кого писать".
Сам О. в 30-е выпустил три романа: "Свидетель истории" (1932), "Книга о концах" (1935) и "Вольный каменщик" (1937). Два первых - художественное осмысление на автобиографическом материале революционных умонастроений молодежи начала века. Судьбы гибнущих героев подтверждают обреченность и безнравственность террористической борьбы. В "Книге о концах" О. подвел итог жертвенно-идеалистическому этапу революции, описанному в "Свидетеле истории", который отмечен чертами авантюрно-приключенческого романа, индивидуальным психологизмом; в роли "свидетеля" предстает отец Яков Кампинский, чьи воззрения на жизнь обусловлены народным здравым смыслом.
В 1914 в Италии О. был посвящен в масонство; в мае 1925 вошел в русскую ложу "Северная Звезда", подчиненную "Великому Востоку Франции", в 1938 стал ее мастером. Выступал против политизации масонских лож, в ноябре 1932 организовал независимую ложу "Северных Братьев". С этими страницами биографии О. связана повесть "Вольный каменщик", в которой образ русского обывателя-эмигранта, увлеченного благородными идеалами всеобщего братства, противостоит мещански-расчетливой среде парижан. Повесть интересна привнесением в эпическое повествование приемов кинематографа и газетного жанра.
Все творчество О. пронизывали две задушевные мысли: страстная любовь к природе, пристальное внимание ко всему живущему на земле и привязанность к миру обыкновенных, незаметных вещей. Первая мысль легла в основу очерков, печатавшихся в "Последних новостях" за подписью "Обыватель" и составивших книгу "Происшествия зеленого мира" (София, 1938). Очеркам присущ глубокий драматизм: на чужой земле автор превращался из "любовника природы" в "огородного чудака", протест против технотронной цивилизации соединялся с бессильным протестом против изгнанничества. Воплощением второй мысли явилось библиофильство и коллекционирование. О. собрал богатейшую коллекцию русских изданий, с которыми знакомил читателя в цикле "Записки старого книгоеда" (окт. 1928 - янв. 1934), в серии "старинных" (исторических) рассказов, вызывавших нередко нападки из монархического лагеря за непочтение к императорской фамилии и особенно к церкви.
Прямой наследник демократической традиции русской литературы, О. в своих историко-литературных изысках не делал поправок на изменившиеся русские реалии. Читатели и критики восхищались слегка архаизированным языком этих рассказов; "у него был безошибочный слух на русский язык", - отмечал М.Вишняк; М.Алданов, называя стиль книги воспоминаний О. "Времена" превосходным, жалел, что не может "процитировать из нее целые страницы". Из воспоминаний, над которыми работал О., до войны были опубликованы "Детство" и "Юность" (Рус. записки, 1938, № 6, 7, 10), в период войны - "Времена" (НЖ. 1942, № 1-5; в поел. изд. Париж, 1955; М., 1989 - эта часть публ. под назв. "Молодость"). Это скорее роман души, путеводитель по вехам душевного становления писателя, принадлежавшего, по определению О., к сословию "просчитавшихся мечтателей", "русских интеллигентных чудаков". Образ России в "Молодости", написанной после нападения Германии на СССР, приобрел на заключительных страницах книги трагический оттенок. Свою общественную позицию О. выразил в письмах в СССР старому другу А.Буткевичу (1936), в которых обращал внимание на сходство режимов в фашистских государствах и в СССР, хотя и утверждал, что не смешивает их. "Мое место неизменно - по ту сторону баррикады, где личность и свободная общественность борются против насилия над ними, чем бы это насилие не прикрывалось, какими бы хорошими словами не оправдывало себя... Мой гуманизм не знает и не любит мифического "человечества", но готов драться за человека. Собой я готов пожертвовать, но жертвовать человеком не хочу и не могу".
Бежав в июне 1940 вместе с женой из Парижа, О. обосновался в городке Шабри на юге Франции. Корреспонденции О. публиковались в "Новом русском слове" (1940-42) под общим названием "Письма из Франции" и "Письма о незначительном". В душе его нарастал пессимизм. В книгу "В тихом местечке Франции" (Париж, 1946) вплетаются мотивы его прежних книг; главные для писателя жизненные ценности оказались, как показала война, слишком хрупкими. Боль и гнев гуманиста О. были вызваны тем тупиком, в который зашел мир в середине XX в. Скончавшийся в разгар войны, писатель был похоронен в Шабри, месте своего последнего изгнанничества.
Лит.: Fiene Donald М. M.A.Osorgin - the Last Mogican of Russian Intelligentsia - on the One-hundred Anniversary of His Birth // Russian Literature Quarterly, 1979, № 16; Becca Pasqinelli A. Vita e Ie opinion! di M.A.Osorgin (1878-1942). Firenze, 1983; Курбатов В. Космос хаоса // Москва, 1990, № 7; Недорезова И. Вдали от родины, но с думой о ней: о творческом пути писателя М.Осоргина // Татарстан, 1992, № 56; Марченко Т.В. Осоргин / Литература русского зарубежья: 1920-1940. М., 1993.
Т.Марченко
ОСОРГИН Михаил Михайлович (30.6.1887, с. Сергиевское, Калужской губ. - 29.10,1950, Париж) - общественный и церковный деятель, регент. Отец, Михаил Михайлович О. - одно время калужский губернатор, в конце жизни протоиерей - происходил из рода Св. княгини Юлиании Лазаревской (Осоргиной); мать, княжна Елизавета Николаевна Трубецкая - сестра известных философов и общественных деятелей Сергея и Евгения Трубецких. О. учился в гродненской и тульской гимназиях, на юридическом факультете Московского университета. Затем - член калужской уездной земской управы и помощник калужского уездного предводителя дворянства. В 1-ю мировую войну - ординарец главнокомандующего Северо-Западным фронтом, командир автомобильной роты; впоследствии сражался на Румынском фронте, занимал разные должности в Ясской военной комендатуре. В 1918 - заведующий поездом Красного Креста, совместно с будущей женой, графиней Е.Муравьевой; в 1919 - помощник начальника уезда в Ялте.
Эвакуировался через Константинополь в Германию, в Баден-Баден, где в течение нескольких лет служил псаломщиком и регентом в местной православной церкви. В 1924 по предложению митрополита Евлогия (Георгиевского), экзарха патриарха московского в Европе, переехал в Париж, где занялся организацией нового русского православного прихода, т.к. единственный в ту пору православный "посольский" храм Св.Александра Невского на rue Daru не вмещал молящихся. О. подыскал подходящий большой участок с садом и постройками бывшей немецкой кирхи на rue Crimee и срочно занялся сбором средств в эмигрантской среде для выкупа этой собственности. В результате его самоотверженной деятельности в сентябре 1924 в новом Сергиевском Подворье была совершена первая служба, и далее под руководством строительной комиссии, возглавлявшейся О., начались восстановительные работы. 1.3.1925 был освящен главный придел храма во имя преподобного Сергия Радонежского, а в мае того же года состоялось торжественное открытие Богословского института при Подворье - единственного высшего духовного учебного заведения в русском зарубежье (институт существует по сей день). С 1925 по 1927 О. принимал участие в росписи Сергиевского храма по проекту Д.Стеллецкого.
О. выполнял обязанности управляющего Подворья; преподавал в Богословском институте церковный устав. Одновременно с О. профессорами института являлись епископ Вениамин (Федченко) - глава Института, А.Карташев, О.Сергий Булгаков, Г.Флоровский, В.Зеньков-ский, а также Г.Федотов, архимандрит Кипри-ан (Керн), Б.Вышеславцев и др. О. были учреждены курсы псаломщиков, опубликованы книга "Уставщик" (краткое изложение порядка церковных служб) и ряд статей в церковной периодике.
О. ввел в Сергиевском Подворье строгий стиль пения за службой, основанный на древних и традиционных роспевах, исключавший всякую "концертность" и "светскость", допускавший авторские произведения для исполнения в храме только в тех случаях, когда они, будучи написаны в строго литургической форме, являлись переложениями роспевов или вариациями на обиходные мотивы. Служба на Подворье велась, главным образом, по русскому монастырскому обычаю, что резко отличалось от стиля службы и пения в парижском кафедральном соборе и большинстве других храмов русского зарубежья. Через посредство выпускников Богословского института, учеников О., подворский обычай был распространен по всей русской диаспоре и оказал значительное влияние на новообразованные приходы в Европе и США; его значение подчеркивалось рядом исследователей и авторов духовной-музыки.
О. был хорошо известен как псаломщик и регент хора Богословского института, состоявшего из студентов. Под управлением И.Денисо-ва (в юности монастырского прислужника, затем солиста императорских театров, участника известного мужского вокального квартета Н.Кедрова; студента института) хор дал на протяжении 30-х около 300 концертов, проводившихся в церковных помещениях (преимущественно протестантских конфессий) во Франции, Англии, Швейцарии, Голландии, Скандинавии с целью сбора средств для поддержания деятельности института. Для этого хора были сделаны новые обработки церковных песнопений такими крупными мастерами как А.Глазунов, Н.Черепнин, А.Гречанинов. О. был выдающимся знатоком русского церковного пения и сделал несколько десятков переложений традиционных роспевов (частично вошли в т.н. Лондонский сборник - два выпуска песнопений Божественной литургии и Всенощного бдения, опубликованных в Лондоне в 1962 и 1975 и обобщивших основной церковно-певческий репертуар русского зарубежья).
О. пользовался славой выдающегося певца и чтеца. В воспоминаниях о нем его ученик, священник А.Семенов-Тян-Шанский говорит: "Здесь (в Подворье] послужил он православному просвещению как охотно делившийся своими знаниями несравненный знаток церковной музыки и как регент, а в качестве канонарха он просвещал и просветил многих богословски и духовно. Сколько церковных текстов сделались понятными и дошли до сердец молящихся благодаря этому труду. Сохранившийся и в России почти только в монастырях этот способ пения стихир (слова выразительного речитатива, тотчас повторяемые ликом) в исполнении М.М. давал, из года в год, совершенно незаменимую духовную пищу..." О. "пел и читал в храме почти до самого последнего дня жизни".
После кончины О. дело было продолжено его сыновьями. В частности, Николай Михайлович О., наследовавший отцу на посту регента Подворья, записал с подворским хором на рубеже 70-80-х несколько пластинок (с участием соборного протодиакона М.Стороженко), дающих ясное представление о репертуаре и стиле пения, культивировавшегося его отцом.
М.Рахманова
ОСТРОВСКИЙ Александр Маркович (25.9.1893, Киев - 20.11.1986, Лугано, Швейцария) - математик. О. родился в семье Марка О. и Веры Рашевской. Родители имели чулочно-трикотажную фабрику, но детей в семье было много, а потому жили довольно бедно. Окончив начальную школу и проучившись один год в частной гимназии, О. поступил в Киевское коммерческое училище, которое он окончил с золотой медалью в 1911, получив звание кандидата коммерции. Математическое дарование О. проявилось еще в школьные годы. Его учитель математики Чирьев, понимая, что изучаемая программа не соответствует способностям Александра, привел 15-летнего О. к профессору Киевского университета Д.Граве, создателю первой в России крупной алгебраической школы. Позднее Граве вспоминал, как он проводил испытание О.: "Я открыл наобум книгу по теории чисел и выписал несколько страниц теорем без доказательств из самой трудной части теории абстрактных чисел. Через два дня Островский пришел со своими доказательствами. Вторая проба заключалась в том, чтобы испытать, насколько быстро он способен читать трудные книги. Я дал ему мою литографированную книгу о квадратичной области. Островский прочитал ее в несколько дней и, придя ко мне, спросил о моих приемах доказательств. Я немедленно принял Островского в мой семинар, где он сразу начал делать доклады на всех заседаниях и печатать статьи". Первая научная работа О. - о полях Галуа - была напечатана со значительным опозданием, только в 1913, в киевских университетских "Известиях".
После окончания училища встал вопрос о поступлении в университет; но, хотя О. по своим знаниям в математике превосходил многих выпускников, в университет его не приняли даже в качестве вольнослушателя, т.к. для этого требовался гимназический аттестат. Граве написал письмо Э.Ландау в Гёттинген и К.Тензелю в Марбург с просьбой об устройстве О. Зарубежные коллеги согласились помочь. По совету Граве в 1912 О. отправился в Марбург. С началом 1-й мировой войны он был интернирован как иностранец, но, благодаря хлопотам Гензеля, получил право заниматься и пользоваться университетской библиотекой. Граве иногда получал отрывочные сведения о своем талантливом ученике; узнав, что О. нуждается, тайком посылал ему деньги. Впоследствии О, не считал 4 военных года потерянными для себя, т.к., живя в изоляции, он полностью сосредоточился на своих алгебраических исследованиях. Кроме того, он прочитывал все математические журналы, по его признанию, от корки до корки, а также изучал музыку и иностранные языки. За это время он стал широко эрудированным математиком и полиглотом, чему способствовала его феноменальная память. В дальнейшем он свободно говорил на пяти языках.
В 1913 О. переехал в Гёттинген к Ф.Клейну. Там он занялся подготовкой к изданию собрания сочинений этого знаменитого ученого, общался с такими выдающимися математиками как Д.Гильберт и Э.Ландау. В 1920 О. получил первую ученую степень "с наивысшей похвалой" за труд "О рядах Дирихле и дифференциальных уравнениях". К этому времени он уже был автором 15 научных работ. Из Гёттингена О. перебрался в Гамбург, где в 1922 защитил диссертацию о модулях колец полиномов, после чего получил право читать лекции. В летнем семестре 1922 он снова в Гёттингене, но уже в качестве приват-доцента. Преподавание курса современной теории функций явилось толчком для исследований в новой для О. области, где он добился существенных результатов. В это же время он работал вместе со своим другом Г.Шмидтом над переводом на немецкий язык книги "Теория относительности в ее математической трактовке" английского физика А.Эддингтона (опубл. в 1925).
После годичной стажировки в университетах Кембриджа, Оксфорда и Эдинбурга в качестве стипендиата Рокфеллеровского фонда перед О. встал вопрос о работе, тем более, что его материальное положение было далеко не блестящим. Он был уже мировым авторитетом, которого всюду цитировали, но получить профессуру не удавалось. В это время в Ленинградском университете рассматривались кандидатуры на вакантную кафедру. Имеющиеся документы свидетельствуют о том, что О.Шмидтом была предложена кандидатура О. Такой выдающийся математик как О., несомненно, украсил бы Ленинградский университет. Однако кафедру он мог получить путем назначения, что входило в противоречие с уже объявленным конкурсом. Кроме того, было неизвестно, как он освоится с трудностями жизни в России, особенностями работы. Судя по всему, О. приглашения так и не получил.
Осенью 1927 Базельский университет пригласил О. на единственную в то время кафедру математики, что означало высокую оценку его таланта. О. стал гордостью Базельского университета. Вот что писала газета "Базельские новости" по поводу 80-летнего юбилея ученого: "Наша высшая школа в XVIII в. потеряла, отдав России, знаменитого математика Леонарда Эйлера, потому что в Базеле судьба оказалась против него; но университету выпала большая удача приобрести происходящего из России А.М.Островского". О. был прекрасным преподавателем, много времени уделял подготовке молодых математиков в созданном им студенческом семинаре. Он подготовил учебные руководства по основным разделам математики и трехтомный сборник задач, который был переведен на английский и португальский языки. В изданных им лекционных курсах, безупречных в методическом отношении, математическая теория была тесно связана с ее приложениями к естественным наукам. Особо следует отметить издательскую деятельность О. При его содействии швейцарское издательство Биркхойзера выработало программу, которая привлекла внимание математиков, а само издательство приобрело большую известность.
Тематика исследований О. весьма разнообразна: это алгебра и теория чисел, геометрия и топология, теория функций и дифференциальные уравнения. Такая универсальность - явление чрезвычайно редкое в XX в. С 1950 основное внимание О. было направлено на проблемы численного анализа, что было связано с его сотрудничеством с Национальным бюро стандартов в Вашингтоне, куда он часто ездил в 50-60-х. На основе оригинального лекционного курса специально для этого бюро О. написал монографию "Решение уравнений и систем уравнений", которая вышла в I960 на английском языке ив 1963 в русском переводе. Позднее О. полностью переработал ее с учетом развития вычислительной техники и модернизации теории. Книга стала называться "Решение уравнений в евклидовом и банаховом пространствах" (Нью-Йорк, 1973) и не потеряла актуальности до наших дней.
О. с женой Маргарет Сакс построили дом в местечке Монтаньола на Луганском озере, где они радушно принимали друзей и коллег со всего света, в том числе иногда и математиков из СССР. В 1956 О. по собственному желанию вышел в отставку, но еще более 20 лет не порывал связей с Базельским университетом, продолжал занятия математикой, готовил к печати свои научные труды. К своему 90-летию он издал собрание своих сочинений в 6 томах (Базель, Бостон, Штутгарт, 1983). Заслуги О. были отмечены избранием его почетным доктором Федеральной политехнической школы в Цюрихе (1958), университетов в Безансоне во Франции (1967), Ватерлоо в Канаде (1968). Его жизни и научному творчеству были посвящены обширные статьи. По завещанию О., из его наследства был образован фонд, цель которого - каждые два года присуждать премию за лучшую в мире математическую работу.
Лит.: Елч-фрикер Р. Памяти А.М.Островского (1893-1986) // Алгебра и анализ, 1990, т.2, № 1; Автобиографические записки Д.А.Граве (публ. А.Н.Боголюбова) // Истор.-матем. исслед., вып. 34. М., 1993.
Арх.: Арх. РАН, ф.496, оп.З, № 168.
Н.Ермолаева
ОСТРОМЫСЛЕНСКИЙ Иван Иванович (9.9.1880, Орел - 16.1.1939, Нью-Йорк) - химик-органик, инженер-технолог, иммуно-химик, фармацевт. Родился в семье потомственного дворянина, поручика жандармского дивизиона. В июне 1898 окончил 2-й Московский кадетский корпус и поступил в Московское Высшее техническое училище, которое окончил в апреле 1902. Затем поступил в Высшую техническую школу в Карлсруэ (Германия), где специализировался по физической и органической химии, электрохимии. Завершив свое техническое образование в июле 1906, О. вернулся в Россию и в феврале 1907 был принят на должность сверхштатного лаборанта в Московский университет в лабораторию неорганической и физической химии, руководимой профессором А.Сабанеевым. Одновременно сотрудничал с профессором Л.Чугаевым, руководившим лабораторией органической и общей химии в Московском Высшем техническом училище. С 1909 О. - доцент Московского университета; в 191 2 ушел из университета из-за ссоры с А.Чичибабиным.
Уже в 1905 стали появляться первые публикации О. по полимеризации диенов и синтезу исходных мономеров искусственного каучука. О. было запатентовано свыше 20 способов получения бутадиена, в частности, метод альдольной конденсации ацетальдегида (1905), реализованный в промышленном масштабе в Германии в 1936, или способ получения бутадиена пропусканием паров этилового спирта и уксусного альдегида при температуре 440-460° С над оксидом алюминия (1915), получивший промышленное использование в 1942-43 в США. В 1911 для улучшения свойств синтетического каучука О. предложил вводить органические основания (толуидины, нафтиламины и др.). Пиролизом скипидара он получил изопрен и вместе с Ф.Кошелевым осуществил его полимеризацию под действием света (1915, "изо-преновая лампа Остромысленского"). О. был одним из первых исследователей, кто подробно изучил роль активаторов (помимо серы) в вулканизации каучука и его превращения в резину. Исследования О. по каучуку первоначально велись в химической лаборатории Московского технического училища, а затем были перенесены в лабораторию Общества производства и торговли резиновыми изделиями "Богатырь" (1912-17).
В 1910 в Москве вышла монография О. "К теории бензольного кольца и этиленовой связи", посвященная анализу экспериментальных и теоретических исследований структуры бензола - родоначальника обширного ряда многих ароматических веществ. Изучению структуры бензола и его аналогов были посвящены 6 лет экспериментальной работы О. (1903-9). По результатам этих исследований Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии Московского университета присудило ему премию им. В.Мошнина. О. был обладателем двух докторских степеней (по философии и медицине), которые были присвоены ему Цюрихским университетом; имел богатый опыт преподавательской работы в разных вузах (Московском техническом училище, Московском университете, Рижском политехническом институте) и др.
В 1913 вышла в свет книга О. "Каучук и его аналоги", явившаяся первым отечественным пособием по химии и технологии каучука, В ней была собрана фактически вся литература, опубликованная до 1913 по этому вопросу, и особое внимание было уделено малодоступной для русского читателя патентной литературе. В книге описаны способы анализа и очистки дио-лефинов (дивинила, изопрена, диметилэритре-на), синтез каучука через Вмирцен и способы полимеризации диолефинов, а также методы переработки каучука в технические продукты. О. описал 16 собственных оригинальных способов получения диолефинов и методы их полимеризации, имеющие производственное значение. Он показал также огромное значение "спутников" природного каучука: белков, смол, азотистых соединений, углеводов и т.д. Касаясь важной роли катализаторов в синтезе каучу-ков, он писал: "...катализаторы вызывают подчас совершенно неожиданный эффект, и нередко мы останавливаемся в изумлении перед результатами процесса; каучук как бы синтезируется сам собой".
В эти годы в исследовательской деятельности О. отчетливо выделяется, помимо органического синтеза и исследований каучука, другое направление - медицинская химия, объединяющая его биохимические, иммунохимические и фармацевтические работы. В 1913 О. открыл собственную лабораторию в Москве, на Маросейке ("Частная химическая и химико-бактериологическая лаборатория И.Остромысленского"), где провел ряд блестящих иммунохимических исследований по изучению природы антител и антигенов и иммунологической специфичности. Результаты этих разработок отражены в четырех статьях, объединенных общим названием "Исследования в области токсинов и антитоксинов", опубликованных в химическом разделе "Журнала Русского физико-химического общества" за 1915. В них О. изложил собственную теорию, согласно которой синтез антител происходит, якобы, посредством физического контакта глобулинов сыворотки крови с антигенными молекулами; специфичность антител не следует рассматривать с точки зрения особенностей химического строения белковых молекул, поскольку она предопределена физическим состоянием коллоидной молекулы глобулина крови, которое ей "навязал" антиген, оставив на глобулине свой отпечаток. После взаимодействия глобулин-антиген последний отщепляется от антитела и продолжает "печатать" или "маркировать" все новые и новые молекулы глобулинов. Теорию О. следует рассматривать как один из первых вариантов т.н. матричной теории синтеза антител, исходившей из инструктивной роли антигена в приобретении специфичности молекулами антител. Эта теория приобрела сторонников в 30-60-е и была чрезвычайно популярна в иммунологии, хотя впоследствии выявилась ее научная несостоятельность и предпочтение было отдано селективным теориям.
В "Журнале Русского Физико-химического общества" (т. 47) в 1915 опубликованы еще три статьи О., касавшихся разных вопросов медицинской и органической химии ("Пикрамино-вая кислота, как реактив на белковые соединения", "О составе, строении и свойствах гино-кардовой кислоты и ее некоторых производных (1-е сообщение)", "О гинокардате меди (L-Cuprum Gynocardicum) и его терапевтическом значении при туберкулезе и проказе"); а также 10 его статей по химии, классификации, технологии и вулканизации каучука. Можно сказать, что 1915 был периодом "взрыва" в научном творчестве О.
В 1918 О. опубликовал отдельной книгой популярный очерк "Сон у человека и животных", в котором рассмотрел токсикологические, иммунологические и физиологические аспекты такого сложного биологического феномена как сон. Эту работу можно было бы отнести к разряду научной фантастики, если бы не наличие множества важнейших научных наблюдений. Работа была написана в период огромного увлечения О. иммунологией, теориями синтеза антител и химиотерапией; он смело проводил аналогию между сном и "отравлением" организма человека и животных бактериальными и промышленными токсинами, а также фармакологическими препаратами. О. рассматривал сон как процесс самоотравления организма неким "гипнотоксином". Отсюда его рекомендация "лечить сон" (укорачивающий продолжительность жизни человека и животных) специфическим антитоксином, действие которого нейтрализует "гипнотоксин". Заменить "яд сна" можно и не прибегая к иммунологическим препаратам, вводя в организм универсальное противоядие, способное нейтрализовать в организме все токсины без исключения. В качестве такого противоядия О. предложил амфотерную органическую кислоту. Путем сокращения потребности во сне, считал О., будут открыты "сверхчеловеческие" возможности и "гениальность станет ординарным явлением".
В 1918-20 О. руководил Химико-терапевтической лабораторией в Научном химико-фармацевтическом институте в Москве, где исследовал структуру и свойства противосифилити-ческого препарата "сальварсан" ("или препарата 606", синтезированного П.Эрлихом) и разрабатывал метод заводского синтеза отечественного мышьяксодержащего препарата проти-восифилитического действия, названного "ар-солом". Использование очень простой технологии для производства коллоидного мышьяка по методу О. имело огромное практическое значение для России в годы гражданской войны и хозяйственной разрухи. В письме председателя Ученого совета Научного химико-фармацевтического института А.Чичибабина в Научно-исследовательский отдел ВСНХ в апреле 1922 в числе достижений института назывались "интереснейшие исследования И.И.Остромысленского о механизме действия сальварсана и применении вместо этого - коллоидального раствора мышьяка - уже этого одного было бы достаточно, чтобы не дать институту погибнуть или ограничить его деятельность существованием на бумаге, без средств и людей".
В октябре 1921 О. уехал в Латвию; был избран приват-доцентом кафедры органической химии Латвийского университета в Риге; приступил к чтению двух курсов: по химии каучука и химиотерапевтическим препаратам. Однако пребывание О. в Риге было кратковременным: уже в мае по его собственной просьбе администрация Латвийского университета освободила его от занимаемой должности. По приглашению доктора Хопкинсона из американской каучуковой компании "US Rubber Company" О. выехал в США, в Нью-Йорк. Там он продолжил свои исследования в области химии и технологии каучука и фармацевтической химии в двух американских фирмах: "Rubber Company" и "Goodyar Tire". В 1925 О. открыл свою собственную научно-исследовательскую лабораторию "Ostro Research Laboratory", где продолжал изучать препараты мышьяка, действие пиридиума, исследовал структуру и свойства некоторых растительных масел, эффективно используемых при лечении проказы. Он также помогал создать корпорацию для коммерческого производства препаратов, используемых в химиотерапии: пиридиума и пиразолона, просуществовавшую до 1936. В 1930-е О. был приглашен на работу в компанию "Union Carbid Corp." для разработки коммерческой технологии производства бутадиена (из этанола). Это производство прекратилось только после 2-й мировой войны, т.к. не могло конкурировать с технологиями, основанными на использовании бутилена.
О. принадлежит несколько новых разработок технологий для производства каучука, в том числе и производства каучука из гевеи путем образования каучукового гидрохлорида при добавлении к каучуксодержащей смеси водородного хлорида. Позже продукт, полученный из гевеи (каучук), получил торговое название плиофильма, а сама технология производства каучука из гевеи была взята на вооружение двумя большими американскими компаниями: "Goodyar Tire" и "Rubber Company". 0. также разработал технологию получения небьющегося стекла для лобовых окон автомобиля посредством полимеризации стерина между слоями стекол. В 1930 О. получил гражданство США.
О. умер в возрасте 59 лет в Нью-Йорке, так и не получив признания, несмотря на тот огромный вклад, который его работы внесли в развитие российской и американской науки и промышленности. Сейчас, по прошествии более чем полувека после его смерти, открытия О., например, в области полимеров, оцениваются выше достижений в этой области, принадлежащих Нобелевским лауреатам П.Дж.Флори, Г.Штаудингеру и др.
Соч.: Исследования в области токсинов и антитоксинов (сообщение I-IV) // Журн. Рус. физ.-химич. об-ва. Раздел химии. 1915, т.47, вып.2.
Лит.: Ivan Ostromislensky // India Rubber World, 1939, vol.99, № 5; Максименко A.M., Мусабеков Ю.С., Страдынь Я.П. Деятельность И.Л.Кондакова и И.И.Ос-тромысленского в Прибалтике / Из истории естествознания и техники Прибалтики. Рига, 1971, т.Ш;
Seymour Raymond В. Ivan Ostromislensky: Polymer Scientist and Doctor of Medicine // New Journal of Chemistry, 1989. vol.6.
Г. Ульянкина
ОЦЕП Федор Александрович (9.2.1893 [по др. св.1895], Москва - 20.6.1949, Оттава) - сценарист, режиссер, организатор кинопроизводства. В 1916 был привлечен своим двоюродным братом М.Алейниковым к сотрудничеству в журнале "Кино-Театр и жизнь" (выступал под псевд. Федор Машков). Довольно быстро зарекомендовал себя в кругу творческой интеллигенции, группировавшейся вокруг этого первого русского кино-театрального периодического издания, как талантливый критик. Непосредственно в кинематографическую среду он был привлечен в качестве сценариста. В дореволюционном кинематографе им были написаны сценарии для целого ряда фильмов известного русского режиссера Я.Протазанова, одного из лучших киноинтерпретаторов литературной классики: "Николай Ставрогин" (1915, по роману "Бесы" Ф.Достоевского с И.Мозжухиным в гл. роли), "Дети Ванюшина" и "Пара гнедых" (1915), "Мертвый дом" (1915) и "Пиковая дама" (1917), "Проклятые миллионы", "Отец Сергий" (1918, совм. с Н.Эфросом и А.Волковым), "Тайна королевы" (по роману Элинор Глин "Три недели").
После Октябрьской революции О. принимал участие (в качестве сценариста совм. с Н.Эфросом) в создании одной из первых значительных и наиболее удачных советских кинолент - фильма "Поликушка" (1919) - экранизации одноименной повести Л.Толстого. Своим успехом картина в немалой степени обязана исключительному таланту исполнителя главной роли И.Москвину и режиссеру А.Санину. По замыслу тогдашнего руководства киностудии Товарищества "Русь", куда входил в качестве заведующего художественной частью и О., необходимо было "создать своеобразный мост, который соединил бы экран с Художественным театром и перенес на киностудию метод Станиславского". Привлечение к работе известного режиссера и артистов двух ведущих московских театров (В.Пашенная, Е.Раевская, С.Головин, Н.Знаменский и др.) оправдало ожидания. В этом фильме сохранялась "тщательность передачи" и "психологическая достоверность литературного произведения на экране", что выгодно отличало ее от прочей кинопродукции тех лет, в том числе и экранизаций. В 1922-23 фильм с огромным успехом демонстрировался на отечественных и зарубежных экранах.
В 1924 О. вошел в состав руководства единственного негосударственного кинопредприятия "Межрабпом-Русь". Учитывая недостаточную мощность внутреннего кинорынка, новая студия выдвинула задачу осуществить "прорыв на Запад" с целью закрепить там позиции отечественной кинопродукции. Первой серьезной попыткой реализации этого замысла стала экранизация фантастического романа А. Толстого "Аэлита" (1924, сценарий О. совм. с А.Файко, реж. Я.Протазанов). Фильм был задуман как советский боевик в "экспортном" варианте. Масштабность постановки, необычность сюжета, в котором фантастика причудливо сочеталась с красочными сценами московского быта тех лет, обилие действующих лиц, громкое имя режиссера, блестящий актерский состав (Н.Баталов, М.Жаров, Ю.Завадский, В.Орлова, И.Толчанов, Ю.Солнцева и др.) призваны были стать слагаемыми будущего успеха. Однако картина, несмотря на шумную рекламу, так и не стала кинематографическим событием; если в России она пользовалась большой популярностью, то в глазах западного зрителя мало чем отличалась от привычных лент этого жанра. В том же году О. в соавторстве с Файко написал сценарий для одной из первых советских комедий - "Папиросница от Моссельпрома" (реж. Ю.Желябужский, в ролях И.Ильинский, Ю.Солнцева и Э.Баратов), прошедшей по отечественному экрану с большим успехом. Фильм, сделанный как своего рода реклама государственной торговли, интересен и ценен прежде всего как документ эпохи, детально воссоздававший московскую жизнь начала нэ-па. В 1925 совместно с В.Туркиным О. написал сценарий еще одной экранизации: фильм "Коллежский регистратор" (по повести А.Пушкина "Станционный смотритель", реж. Ю.Желябужский, в гл. ролях И.Москвин, В.Малиновская, Б.Тамарин), как и "Поликушка", вошел в золотой фонд отечественного немого кинематографа. В следующем году О. приступил к съемкам, уже в качестве режиссера, трехсерийного приключенческого фильма "Мисс Менд", в основу которого был положен роман М.Шагинян "Месс-Менд". Литературный источник - остроумная пародия на американский детектив - подвергся значительной переделке авторами сценария (О. и В.Сахновский), к тому же многое строилось на импровизации, что безусловно усложняло сюжет, но одновременно придавало многим эпизодам ленты свежесть и непосредственность. Будущий известный советский режиссер Б.Барнет, получивший в фильме одну из ролей, стал сорежиссером О. Кроме Барнета, в фильме был представлен блестящий актерский ансамбль: И.Ильинский, М.Жаров, В.Фогель, И.Коваль-Самборский и др. Фильм имел колоссальный успех у зрителя и довольно долго не сходил с экрана.
В конце 20-х О. много и плодотворно работал как режиссер. После постановки фильма "Земля в плену" (1928) он уехал в Германию, где приступил к съемкам совместной советско-германской ("Межрабпом" и "Прометеус") экранизации пьесы Л.Толстого "Живой труп". Подбор актеров на главные и второстепенные роли предопределял успех фильма; в роли Феди Протасова снялся известный советский режиссер В.Пудовкин; с русской стороны участвовали также В.Марецкая, Н.Вачнадзе, Б.Барнет, ДВве-денский, В.Уральский; с немецкой - Мария Якобини, Густав Дисоль, Виола Гарден и др. Создатели фильма, сознательно ориентируясь на немецкого зрителя, представили на экране не Россию, а, скорее, Германию 20-х, что было особенно заметно в изобразительном решении отдельных сцен, снятых в духе немецкого экспрессионизма. Несколько трансформировался и сам образ главного героя: в трактовке О. драма идей стала мелодрамой, в результате чего получилось эмоциональное повествование о судьбе маленького человека, загнанного в тупик толпой обывателей. Немецкая пресса приняла фильм с восторгом (за рубежом он шел под названием "Законный брак"), а роль Протасова в исполнении Пудовкина была объявлена высшим актерским достижением. Однако на родине картина была воспринята довольно критически. После окончания работы над фильмом О. остался в Германии и снял там первую звуковую экранизацию романа Достоевского "Братья Карамазовы" - "Убийца Дмитрий Карамазов" ("Der Morder Dimitri Karamasoff", 1931). Философское произведение русского классика преобразовалось на экране в мелодраму с роковыми страстями и эффектным драматическим финалом, в котором причудливо переплелись образы и судьбы героев из других романов писателя. Такое вольное обращение с первоисточником вполне отвечало духу западного кинематографа; О. продолжал использовать некоторые приемы советского немого кино, в том числе т.н. "русский монтаж".
В начале 30-х О. переехал во Францию и тут же включился в работу. Уже в 1932 он поставил фильм "Миражи Парижа" ("Mirages de Paris"). Имея репутацию серьезного режиссера с высоким культурным и профессиональным уровнем, он с успехом работал в коммерческом кино, выпуская продукцию, которая неизменно пользовалась спросом на кинорынке. О. продолжал заниматься экранизациями, снял ленту "Амок" (1934, по одноименной повести С.Цвейга); в 1935 поручил Е.Замятину написать сценарий картины "Анна Каренина", правда, замысел остался не осуществленным. Огромным успехом пользовались поставленные им фильмы: "Пиковая дама" ("La Dame de pique", 1937) и "Княжна Тараканова" ("Tarakanova", 1938) с тогдашними "звездами" французского экрана Мадлен Озере и Анной Верней; неменьшая популярность выпала на ленту "Гибралтар" ("Gibraltar", 1938) с Вивиан Романс и Эрихом фон Штрогеймом. Начавшаяся во Франции "странная война" прервала карьеру О. в Европе; по распоряжению тогдашней администрации он, как и многие иностранцы, был интернирован в лагерь для перемещенных лиц, где и пребывал до поражения Франции в июне 1940. Затем уехал в Марокко, оттуда перебрался в 1941 в США, а чуть позже - в Канаду. За океаном им были поставлены такие фильмы как "Music Master" (1943), "Three Russian Girls" (1944), "Whispering City" (1947).
Более чем 30-летняя творческая деятельность О. свидетельствует о разносторонности его дарований: несомненные литературные способности, высокий профессионализм его режиссуры сочетались с незаурядными качествами организатора кинопроизводства, коммерческой интуицией. О. принадлежит к числу тех, кто разрабатывал "русскую тему" на Западе, популяризировал экранными средствами классику русской литературы.
Лит.: Godin D. Fedor Ozep. A Brief Biography // Griffithiana, 1989, Oct., № 35/36.
Т.Гиоева
ОЦУП Николай Авдеевич (23.10.1894, Царское Село - 28.12.1958, Париж) - поэт, критик, мемуарист. Сын придворного фотографа. В 1 913 окончил Александровский лицей в Царском Селе; поступил на историко-филоло-гический факультет Петербургского университета, но в том же году уехал в Париж, где, по его словам, "с отвращением учился в Ecole de droit и предпочитал слушать Бергсона". В начале 1-й мировой войны возвратился в Россию, поступив снова в Петербургский университет, но был мобилизован в армию. Попал в запасный полк ("...Петербург уже с красными флагами, ошалевшими броневиками, я тоже ошалел"); вскоре, однако, понял, что нужно "заниматься своим делом" и начал сотрудничать в издательстве "Всемирная литература".
В 1920 основал вместе с Н.Гумилевым, Г.Ивановым, М.Лозинским Новый цех поэтов. В 1921 вышел первый сборник стихотворений О. "Град". В 1922 О. уехал в Берлин, где переиздал в 1923 "Град" и выпустил в 1926 новый сборник "В дыму". "Разорванность и расхлябанность" стихов О. критика объясняла "тяжестью недавних лет", но сам он в начале эмигрантского пути был "человеком весьма компанейским и жизнерадостным", с желанием "обсуждать запутанные, "последние" метафизические вопросы".
Из Берлина О. переехал в Париж, где в 1928 отдельным изданием вышла его поэма "Встреча". Редактор журнала (альманаха) "Числа" (Париж, 1930-34, 10 номеров) - сначала с Ирмой де Манциарли, с 5-го номера - один. Издание журнала мотивировалось тем, что "Современные записки" публиковали главным образом маститых авторов. Новый журнал был задуман как преимущественно литературный; отвечая на критику З.Гиппиус, О. писал, что требование от литературного журнала сиюминутных политических откликов - это "большевизм наизнанку"; "Числа" "не против политики, а против ее тирании". Благодаря О. многие представители молодого поколения русской эмиграции, выступившие впервые в "Числах", добились литературного признания.
Сомнение О. в том, что искусству надо служить "любой ценой" ("есть и другой подвиг - отказ от искусства навсегда или на время, если то, во имя чего отказался, - может быть названо жизнью или волей к жизни") нашло художественное выражение в романе "Беатриче в аду" (Париж, 1939).
В начале 2-й мировой войны О. записался добровольцем во французскую армию. Во время отпуска в Италии был арестован как антифашист, провел более полутора лет в тюрьме, в 1941 бежал, был схвачен, отправлен в концлагерь, откуда в 1942 снова бежал, уведя с собой 28 военнопленных. В 1943 О. стал участником итальянского Сопротивления. За ряд смелых операций получил после войны английские и американские военные награды. В 1951 О. была присуждена ученая степень доктора в Парижском университете за работу о Н.Гумилеве. До конца жизни - профессор "Ecole Normale".
В 1950 О. опубликовал "Дневник в стихах. 1935-1950", который насчитывал 12 тысяч стихотворных строк, - по оценке Ю.Иваска, "памятник последнего полувека". Вопрос о силе веры ставила драма в стихах "Три царя" (1958). Посмертно издан двухтомник "Жизнь и смерть" (Париж, 1961), в котором собраны стихотворения, ранее публиковавшиеся в журналах; сборник показал, что О. всегда оставался поэтом возвышенного склада. В зрелой лирике О. варьировалась тема всепоглощающей любви к женщине, тема России и тема спасения духовности человека; постоянно присутствует и мотив неизбежности смерти, которая высвечивает все ценности жизни. Особенно существенно отношение О. к духовной свободе: писатель обязан избавляться от всех ложных "святынь", внедренных в его сознание политикой. В поэме "Красавица" он писал, что хотел бы воспеть не тех женщин, которые шли "в народ" и готовили 1917 год, а "более простую героиню... мать с ребенком, кроткую богиню...". Со страниц сборника, писал Н.Ульянов, глянуло "лицо многодумное, со следами былого жизненного опыта... Умудрило его и изгнанничество. Не в сереньком, беженском плане, а скорее в духе Данте".
Опорой поисков О. были русская литература и христианство. Пушкин для О. - мерило всех духовных ценностей; фальшивому патриотизму "с претензиями подчинить себе чужие культуры" он противопоставлял национализм Пушкина, "насквозь пронизанный свободой". В книге "Современники" собраны воспоминания О. об И.Анненском, Н.Гумилеве, Ф.Сологубе, А.Белом, С.Есенине, К.Чуковском, Е.Замятине, В.Шкловском, статьи о Серебряном веке русской поэзии, о Пролеткульте, "Серапионовых братьях", о "Климе Самгине" М.Горького. В книгу "Литературные очерки" (Париж, 1961) вошли статьи "Тютчев", "Николай Гумилев", "Лицо Блока", "Сатана и Демон", "М.А.Шолохов", "Венец Пастернака", "Свобода творчества", "Гуманизм в СССР", "Апокалипсис", "Миф Владимира Маяковского". В последнее десятилетие жизни О. утверждал, что на смену акмеизму, сыгравшему свою роль, пришел "персонализм" как реакция на атеизм, стадность, экзистенциализм, как защита личного достоинства писателя.
Соч.: Персонализм как явление литературы // Грани, 1956, № 32; Океан времени. Дневник в стихах. Статьи и воспоминания. СПб., Дюссельдорф, 1993.
Лит.: Можайская О.Н. Биография души. Николай Оцуп: "Жизнь и смерть" // Возрождение, 1965, № 161; Ильин В.Н. Памяти Н.Оцупа // Там же.
Е. Померанцева