6 / 97
вал перед ней. От отца получили только одно
письмо с фронта, из которого в моей памяти со
хранились слова: «роем окопы, слышим грохот
пушек...».
Мать приняла руководство овощеводческой
бригадой колхоза «12 октябрь», а затем ее назна
чили заведующей молочно-товарной фермой.
В первый год войны семья не почувствовала
особой тяжести военных лет. Были старые запа
сы продуктов, держали корову и другой мелкий
скот, народилась картошка, на трудодни в колхозе
давали много овощей. По несколько суток подряд
мы не видели своей мамы. Того требовало время.
Но зато окружала нас заботой и вниманием ба
бушка Лиза, которая читала нам книжки, расска
зывала сказки, пела старинные песни, мастерила
игрушки на новогоднюю елку.
В сентябре 1944 года я пошел в первый
класс Бабушкинской средней школы. Не у всех
детей были новые буквари и другие учебники. Со
2 класса в школе велось военное дело. Нас учи
ли ползать по-пластунски, маскироваться в око
пах и рвах, ходить в противогазах, бросать грана
ту, по схемам изучали винтовку.
Жизнь в селе с каждым месяцем осложня
лась. Кончились ученические тетради, приходи
лось писать между строчками на старых газетах и
книгах. Чернила делали из сажи, красной свеклы
и других красителей. Не стало учебников. Пять,
шесть книг на класс передавали друг другу. До
машние задания выполняли при свете «гасика»
(это тоненький фитилек из ваты, вставленный в
маленькую бутылочку, куда наливалось 2-3 ложки
керосина). Хорошо, если учил уроки один ученик,
а если трое... Слепое маленькое отражение света
едва отличалось от тьмы. Из-за экономии кероси
на долгими зимними вечерами нередко жгли лу
чину. Умудрялись вечерами перед топящейся ле
жанкой - печкой читать вслух книжки из библио
теки. В холодные зимы школа топилась с воза. В
классах было холодно, мерзли чернила, и нас от
пускали домой.
Большинство моих сверстников дети, той
поры, жили в холоде и в голоде, были босы и го
лы. На нашу долю выпало постоянное недоеда
ние, недосыпание, недополучили мы и родитель
ской ласки. Да и много чего не было у нас!
Трудности возникали с дровами, заготовлять
их на зиму было некому, помню, как зимой мы,
малолетние дети, забирали топоры и санки, ехали
за реку, чтобы нарубить и наломать сучьев на
отопление. Иногда тоненьких дров привозила ма
ма на лошади. Какая радость была для семьи! У
дома - лошадиный воз «сырнику»! Сырые дрова
только шаяли, печь топилась плохо и долго, и,
чтобы не выстудить избу, ее закрывали сразу,
очень часто угорали.
Трудно было с одеждой, обувью. Одежонку
перешивали из старых вещей. Осенью в школу
бабушка обувала меня в лапти, летом бегали бо
сые.
В школе и дома постоянно мучило чувство
голода. Особенно трудно было зимой. Семье из 5
человек давали одну хлебную карточку на 500 г
(только бабушке, так как она не значилась кол
хозницей). Помню, мать разрежет паек на то
ненькие ломтики и выдает по ломтику на целый
день. Бабушка часто украдкой от матери отдава
ла свою пайку мне (я был ее любимым внуком).
В колхозе на трудодни выдавали жмых
(льняной или подсолнечниковый), и мы, чтобы
утолить голод, грызли этот жмых, дуранду. В ма