10 / 97
венские ребята сбежались к ней, и солдаты уго
щали всех из котла пшенной кашей. Какая это
была вкуснятина! До сих пор помню вкус этой ка
ши.
Жизнь была нелегкая. Мама работала с утра
до вечера, а мы трое оставались одни, иногда и
без еды.
Когда узнали, что война кончилась, стали
ждать папу. В конце 1945 года пришло известие,
что папа едет домой. Мама и старшая сестра Ира
решили его встретить. Он приехал молодой и
красивый в военной форме. Папа привез нам две
куклы - Дарью и Колю. Куклы были тряпичные,
головы из глины. Мы едва поделили этих кукол,
каждой хотелось иметь Дарью. Сначала я боя
лась папы: когда он снимал меня с печки и при
слонялся щекой к моему лицу, его щетина колола
мое лицо.
Все думали, что теперь, когда война кончи
лась, жизнь сразу наладится. Но в 1946 году на
чался голод. Карточек колхозникам не полага
лось. Как мы выжили, трудно сказать.
Весной выкапывали с полей мороженую кар
тошку, чистили ее от шелухи, мяли в кастрюле,
добавляли муку из сушеного клевера и пекли ле
пешки. Собирали на поле колоски, сушили зерна,
мололи на ручных жерновах. Из муки заваривали
кашу.
Председатель колхоза запретил сбор колос
ков, но люди все равно ходили и собирали. В де
ревне стали появляться нищие. Одна женщина
пришла просить хлеба или что-нибудь поесть.
Она была грязная, худая, едва передвигала ноги,
но ей никто ничего не дал - самим нечего было
есть, дать было нечего. Дети в деревне, в том
числе и мы, болели корью, скарлатиной и други
ми болезнями.
Каждый год убирали лен. Помню, мне было
лет семь, старшей сестре -одиннадцать. Мы вме
сте с мамой дергали лен, вязали снопы и ставили
их в бабки. Когда снопы высыхали, их возили в
большой сарай - гуменник, клали на колесники и
сушили, затопив печь. Печь топил дядя Митя, а
мы с ребятами сидели рядом и пекли на углях
картошку. Утром вместе с женщинами околачива
ли снопы. Все заработанные трудодни записыва
ли на маму. На следующий год на «льняные тру
додни» давали льняное масло. Мы намазывали
его на кусочек хлеба, солили и с большим удо
вольствием ели. Вкусно! Съели бы ни один кусок,
но на все была норма.
За хорошую работу в колхозе родителям
дали телку. Через год у нас было свое молоко,
жить стало легче. В то время государством была
установлена норма - сдать ежегодно летом 300
литров молока от одной коровы. Ежедневно при
езжал сборщик молока, и все, у кого были коровы,
несли молоко. Зимой мама продавала молоко,
везла его в Вологду на салазках 15 км пешком.
Мы с нетерпением ждали ее из города: она при
возила конфеты-подушечки и давала каждой по
две штуки. Иногда привозила сахар большими
кусками.
В 1948 году родители купили дом, хотя и
старенький, но все же свой. Правда, пришлось
продать все, что было можно.