54 / 122
ДЕТСТВО, ОПАЛЕННОЕ ВОЙНОЙ
51
Мы доехали до первой железнодорожной станции, сели в товарный
поезд и поехали. Людей в вагоне было очень много, все сидели прямо
на полу. С пересадкой на другой поезд мы приехали в Вологду и стали
жить у дедушки с бабушкой. А застава, с которой мы уехали, через сут
ки была окружена немцами. Большинство военнослужащих погибли, и
лишь небольшой группе пограничников удалось выйти из окружения.
Мой отец был контужен, попал в госпиталь, подлечившись, был от
правлен на оборону Ленинграда. Эшелон шел через Вологду, и, видимо,
была какая-то остановка. Он прибежал к нам на несколько минут. Мы
попрощались, а через неделю, в сентябре 1941 года, мой отец погиб.
В 1943 году я пошла учиться. Мне запомнилось, как на большой пе
ремене нам давали половину ломтя черного хлеба и одну чайную ложку
сахарного песка. Это было очень вкусно. Детям, не пришедшим в шко
лу, мы такой завтрак носили домой.
Потом я училась в педучилище, после его окончания меня по рас
пределению направили на работу в школу города Черемхово Иркутской
области. Директор школы через год был отправлен работать в школу
города Братска, там строилась Братская ГЭС. Он очень звал нас, моло
дых учителей, туда на работу. Но я очень скучала по Вологде, где были
все мои родные. Вологда - мой родной город, я люблю его и всех, кто в
нем живет.
ПЛЕВОК ВО ВРАГА
Курченко Анатолий Иванович
1937 года рождения, Вологда.
В 1941 году жил в селе Каташин
Новозыбковского района Брянской области.
Отца забрали в армию на второй день после нападения немцев, а
уже 24 августа враги заняли нашу деревню. Все жители спрятались в
лесу, где заранее были выкопаны землянки. Наверно, я поначалу вос
принимал войну как какое-то приключение: походы в лес, игра в прятки
с этими дядьками, говорящими на незнакомом языке. Но скоро игры
кончились, начался голод, хлеба хотелось просто жутко. Вспомнил я че
рез несколько дней, что полкаравая за печкой осталось.
Тропинка к дому была знакомая - по ней мы с мамой к бабушке хо
дили, добежал я быстро. Открываю дверь в избу, а за столом три пьяных
немца сидят, кричат о чем-то громко или, может, поют. Запомнилось,
что русская печь была жарко натоплена и огонь в ней прямо кругами
ходил, а дрова потрескивали. Стол был заставлен бутылками. А посре
дине —большая сковородка с салом и картошкой. Я смело, по-хозяйски
прошел вперед, к лежанке. Немцы, видно, удивились моему появлению
и что-то быстро залопотали. Потом один из них встал, подошел ко мне и