показать себя и напоминать всем, что мы умеем бороть
ся и умирать.
—Мы должны,—говорил еще генерал Кутепов, —смот
реть на походы в Россию, как на наше необходимое и обыч
ное дело, а не как на подвиг. Когда мы проникнемся созна
нием, что только совершаем свой долг перед Родиной, нам
легче будет переносить все тяготы и лишения, которые пали
на нашу долю. Нас немного, очень немного, но эти немно
гие ценнее и лучше многих тысяч... Наше дело правое. Оно
требует жертв, без жертв лучших русских людей Россия не
восстановится, и они необходимы, они будут всегда. Мно
гие погибли, погибнут еще, погибнем все мы, начавшие,
но зерно брошено, и плоды будут там —на Русской земле.
Надо, чтобы дело наше продолжалось до тех пор, пока в
России существует власть интернациональных бандитов.
И если случалось, что генералу Кутепову самому прихо
дилось давать последние наставления перед походом, он
говорил коротко, отчеканивая каждое слово, после чего
энергично пожимал руку. Не было ни дрожания в голосе,
ни лобызаний, ни многозначительных взглядов.
Людей, у которых А.П. замечал сомнение или упадок на
строения, он всегда отставлял от похода. И, быть может,
такие «проводы» у некоторых, идущих в путь, оставляли
осадок сухости от генерала Кутепова. Иногда эта «сухость»
была и при встрече с вернувшимися, когда последние де
лали ошибки. Генерал Кутепов никогда не прощал болтли
вости, хотя бы и невольной или вынужденной.
—Надо внушить, —говорил А.П., —что это не мое лич
ное дело, а наше общее, наш долг. Я никого не посылаю, и
если вдут, то идут добровольно, зная, куда и зачем. Но если
ты пошел, иди, как подобает солдату.
Так было внешне, и генерал Кутепов старался у всех на
виду не отступать от этой «внешности».
Но зато, отправив человека или группу, он всеми свои
ми мыслями переносился к ним. Он по дням исчислял их
движение, справлялся об известиях, выражал предположе
ния, оценивал каждого участника и всю операцию.
Надо было близко знать генерала Кутепова и настолько
близко, чтобы он не только доверял, но и любил, и ценил
