ских граждан бросилась вдогонку. На всем пути через коль
цо караула протягивались кулаки и сыпались удары на аре
стованных, женщины в неистовстве щипали и вырывали
клочья из их платья. Арестованных привели в штаб совер
шенно голыми...
Как всегда, когда брали города, добровольцы прежде все
го устремлялись к «Чрезвычайке», чтобы захватить гнездо
палачей и освободить их жертвы.
Харьковская «Чека» была на самой окраине города в
большом пятиэтажном кирпичном доме-коробке с неболь
шими квартирами для мелких жильцов. За этим домом ле
жали пустыри и овраги. Большая площадь земли вокругдома
была обнесена проволочными заграждениями. Недалеко от
этого дома стоял барский особняк. В нем жили палачи во
главе со страшным изувером Саенко. Но ночам они шли в
«Чеку», спускались в подвал с асфальтовым полом и ложби
нами вдоль стен для стока крови и в этом застенке творили
расправу над своимижертвами. Излюбленной пыткой было
ошпаривать руки кипятком, а потом сдирать с них кожу в
виде перчаток... Замученных и расстрелянных закапывали
поблизости в овраге. За ночь иногда убивали до 80 человек.
Нервыу палачей были крепкие. Бывший каторжник Ива
нович, помощник палача Саенко, хвастался:
—
Бывало, раньше совесть во мне заговорит, да теперь
прошло — научил товарищ стакан крови человеческой
выпить. Выпил —сердце каменным стало.
Вскоре после освобождения Харькова жертвы «Чеки»
были выкопаны и разложены в длинные ряды на землю.
Целыми часами около обезображенных и раздетых догола
трупов ходили согбенные женщины, отыскивающие своих
родственников...
На торжественных похоронах нескончаемая вереница
всяких экипажей и телег с сосновыми гробами на них тя
нулась по улицам города под печальный перезвон церков
ных колоколов. Собнаженными головами и в полном мол
чании шли толпы народа, только около гробов раздавались
прерывистые рыдания.
Когда добровольцы стройными рядами входили в осво
божденный Харьков, горожане забрасывали их цветами,
