А. ТОЛСТОЙ
А. Толстой в своих народных мотивах продолжатель Пушкина. В поэзии своей он христианин и русский. Он смотрит на жизнь, как на временное, преходящее состояние человека, за которым следует освобождение и с ним совершенная жизнь. Взгляд этот типичен для русского народа, который в массе именно так смотрит на земное существование. Высшим состоянием человека считает Толстой его потустороннее бытие, – «непрерывное обожание Бога». В религиозных стихотворениях Толстого проглядывает его неподдельное, иногда восторженное религиозное чувство. Из религиозных стихотворений особенно отметим – «Иоанн Дамаскин», «Грешница», «Дон-Жуан». В целях религиозного воспитания эти настроения Толстого чрезвычайно благодарная почва. Они поднимают религиозное чувство и служат прекрасной подмогой школе в ее борьбе с безрелигиозным настроением окружающей среды. Толстой, подобно другим писателям, с любовью относился к русской природе. Ему милы бедные серенькие виды русской равнины. Он любит простор и ширь русских ландшафтов, они близки и дороги ему:
– Край ты мой, родимый край!
Конский бег на воле!
В небе крик орлиных стай!
Волчий голос в поле!
Гой ты, родина моя,
Гой ты, бор дремучей!
Свист полночный соловья!
Ветер, степь да тучи!
Хотя Толстой и не принадлежал ни к какому определенному литературному течению, но, по преобладающей любви ко всему русскому и народным мотивам, его можно причислить к поэтам-народникам. Чем ярче и лучше проникается Толстой духом народных настроений, тем ценнее для национальной школы его творения. Из стихотворений, отражающих народные воззрения и написанных песенным складом, останавливают на себе внимание: «Ах, ты нива, моя нивушка», «Ты почто, злая кручинушка», «Грядой клубится белой» и т.д. Большого интереса в школе заслуживаюсь те стихотворения, в которых поэт воспевает быт и нравы древней Руси. В этих стихотворениях, как и везде, Толстой разделяет народный взгляд на героев прошлого, вместе с народом любит он те образы прошлого, в которых полнее всего выразились русские идеалы и взгляды. Любимым русским богатырем является для него Илья Муромец – теплой любовью к этому богатырю дышит стихотворение «Илья Муромец». Из исторических стихотворений назовем: «Михайло князь Репнин», интересное тем, что героя своего Толстой изображает хранителем народной и государственной чести, т. е. государственным деятелем прошлого в положительнейших его свойствах, «Ночь перед приступом», «Ушкуйник», «Роман Галицкий», в котором поэт воспевает заслугу Романа Галицкого в отказе его подчиниться папе. Однородный сюжет и в «Боривое», где воспеваются победы православия над латинством. Из прочих стихотворений выделим: «И. С. Аксакову», где выражается любовь автора к родине. «Колокольчики мои, цветики степные», «Ты знаешь край», «Благовест» – поэзия колокольного звона – «Крымские очерки», как прекрасные картины южной природы.
Из крупных произведений Толстого остановим внимание на трилогии. Трилогия по замыслу, форме стиха, общему характеру непосредственно связана с «Борисом Годуновым» Пушкина. В первой части – «Смерти Грозного», характеристика Грозного и отношение к нему автора особенно важны и требуют тщательного разбора. В объяснительной записке к драме поэт называет его «палачом России!». Такой взгляд на Ивана Грозного недопустим в школе. Фигура этого государя одна из самых загадочных, самых непонятных в нашей истории; историк, как и поэт, должен подходить к ней с напряженным вниманием, и ошибка того из них, который усматривает в Грозном одну мрачную жестокость, азиатское самоуправство и деспотизм. Русскому историку неоспоримые заслуги Грозного в истории России достаточно хорошо известны, но и писатель, кто бы он ни был, не должен их забывать, если хочет остаться объективными. У Толстого замечается попытка смягчить свой приговор над Грозным. Он ценит в Грозном искренность, но источником этой черты считает не светлое душевное свойство, а опять-таки отрицательную особенность его натуры – «презрение к людям». Образ Грозного, как он изображен Толстым, способен возбудить в учащихся одно лишь негодование к нему, хотя сам поэт хотел возбудить к нему сострадание. Ничто подобное приходится сказать и о «Князе Серебряном», где в отношении автора к Грозному мы тоже не видим нужного беспристрастия, что лишает и это произведение надлежащего воспитательного значения. О Грозном подробнее скажем в соответствующем месте в отделе истории. Во второй части трилогии, в противоположность первой, взят верный тон, и характеристика Феодора Иоанновича дана прекрасная. Царь Феодор Иоаннович изображен человеком прекрасной души, наделенным, по выражению А. Толстого, «самыми высокими душевными качествами». Доброта и незлобивость Феодора – национальные черты, в той или иной мере характерные и для наших подвижников и святых, и для простых русских людей. Сам писатель высоко ценил образ царя Феодора: «Доброта Феодора выходить из обыкновенных границ. Она так велика, что может иногда достичь высоты, где чувство и ум, составляющее на низших степенях отдельные свойства, сходятся вместе и смешиваются в нераздельном сознании правды». Такая характеристика царя Феодора Иоанновича вполне возможна и желательна в школе. О значении и правильности подобной характеристики мы скажем еще в заметках об истории. Третья часть трилогии не имеет большого значения ни художественного, ни национального. Хороши и в национальном смысле очень полезны исторические произведения Толстого. В них поэт проявляет себя настоящим русским человеком, и светлое прошлое России нашло в его творениях художественное воплощение. Из таких произведений внимания заслуживают былины, песни, поэмы. Некоторые критики склонны видеть в Толстом излишнее увлечение вечевым порядком. Возможно, что это справедливо, но дело преподавателя считаться с этой особенностью Толстого и не останавливать на ней внимания учеников. Мы не коснулись еще одного свойства Толстовской поэзии – вечного призыва поэта к духовной жизни, отрицания нигилизма и порицания материалистических увлечений времени. В этой особенности опять сказался народный характер его поэзии. Духовные начала в творчестве, все свои народные идеалы воспринял поэт из народной правды, и сам, как Пушкин, носил в себе святыню народную. С этой стороны важны стихотворения: «Порой веселой мая», «Поток богатырь». В наше время они также имеют свое значение, так как печальные явления русской действительности, которые Толстой высмеивает, не исчезли, а упрочились и, если опасно было безверие 60-70 годов, то еще более опасно современное безрелигиозное и материалистическое течение.
НИКИТИН
Настроения Никитина преимущественно – настроения христианина. У него много религиозных стихотворений, которые имеют одинаково и национально-воспитательное, и религиозное значение, и могут быть использованы как на уроках русского языка, так и на уроках Закона Божия. Таковы: «Монастырь», в котором виден православный взгляд на монастырь, как на тихое пристанище от житейских бурь, «Новый Завет», где чтение Евангелия признается за лучшее утешение христианина. Из других религиозных стихотворений отметим «Молитву дитяти», «Моление о чаше», «Сладость молитвы». Патриотические мотивы его стихотворений также представляют большую ценность в национальной школе. Таково прекрасное стихотворение «Русь», в котором поэт воспевает свое отечество:
– Уж и есть за что,
Русь могучая,
Полюбить тебя,
Назвать матерью...
Любовь к родине, как к матери, высшее выражение патриотического чувства. Побольше бы таких стихотворений в русской поэзии! Они способствуют развитию в учениках национального чувства, воспитывая любовь к отчизне, и служат благотворной почвой для развития в детях национального самосознания. Из других стихотворений выделим – «Наследство», «Лес», «Весна в степи», «Уж как был молодец Илья Муромец». Из исторических стихотворений заслуживают внимания – «На взятие Карса», «Новая борьба», посвященная 1854 году, «Война за веру», посвященная 1853 году.
ТЮТЧЕВ
Значительная часть стихотворений Тютчева носит следы славянофильства. Поэт горячо любил Россию, верил в нее и ее великое будущее. Не будучи, строго говоря, славянофилом, он по своей вере в Россию примыкает к ним. Он мечтал о том, что Россия сделается всемирной монархией, и что владычество свое утвердит любовью и миром. Русский народ Тютчев очень любил; особенно ценил он его религиозность, которую считал основной народной чертой. Он признавал православие возвышеннейшим христианским учением, вылившимся в нем в лучшие и совершеннейшие формы. Русский народ считал он самым христианским из всех цивилизованных народов. В понимании русской политики он также стоял на национальной почве. Из исторических стихотворений, относящихся к внешним политическим событиям, отметим: «На взятие Варшавы». В этом стихотворении он стоит на русской точке зрения на это событие: целью взятия Варшавы он считает «не чревобесие меча, а целость державы соблюсти». Далее идут: «Русская география» (мечта о семи морях и семи великих реках), «Пророчество» (о взятии Константинополя), «Проезжая через Ковно». Из славянофильских мотивов отметим: «Славянам» («Мы единой матери сыны») и другое – «Славянам». Из других стихотворений следует выделить: «Князю А. А. С-ву», «На смерть графа Муравьева», где Тютчев воздает должное этому русскому гражданину, ценя в нем стойкого, непоколебимого патриота. Тютчев любит родную природу, она мила его сердцу:
– Эти бедные селенья,
Эта скудная природа,
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа...
Любовь к родине выражает поэт также стихотворениями: «Умом Россию не понять», «Море и утес», где поэт представил бессилие революционных сил перед мощью России.
ОСТРОВСКИЙ
Островский – бытописатель купечества, среды, которую он хорошо знал. Обычно исключительное внимание обращается при изучении произведений Островского на изображение отрицательных сторон купеческой жизни. Мы, русские, вообще усматриваем в себе больше, а иногда и одно только дурное, и за этим дурным от взора нашего ускользает то положительное, что есть в нас. На изображение русской действительности Островским существует определенный взгляд у нашей критики. «На любовный же характер семейного начала, на явные симпатии художника к русской натуре, широкой ли, как натура Любима Торцова и Петра Ильича, христиански ли чистой и великодушной, как натуры Бородкина и Миши, глубокой ли и в запущенности, как натура Хорькова, и в загнанности, как натура Кабанова; на величавость патриархальных фигур благодушного Русакова и сурового Ильи Ивановича, на типы русских матерей, трогательные даже тогда, когда они, как мать Олимпиады Самсоновны, погружены в тину непроходимой глупости; на симпатии поэта к его королю Лиру – Большову; наконец, на целый ряд грациозных, симпатических и вместе глубоких женских натур, созданных поэтом, на многоразличные струны русской души, им первым затронутые, – на все это теоретики закрыли глаза» 1) [А. Григорьев]. Эта любовь к патриархальным устоям жизни старозаветного купечества, простота, сердечность нравов делают произведения Островского источником понимания народной жизни и заветов старины, как они сохранились в купечестве. Оттенить в школе хорошие стороны и положительные явления купеческого быта, наряду с отрицательными, – вот ключ к истинному пониманию Островского, его симпатий и настроений.
ПОЛОНСКИЙ, МЕЙ, НАВРОЦКИЙ и АПУХТИН
Эти писатели часто затрагивают в своих стихотворениях религиозные и патриотические мотивы, и с этой стороны их творчество представляет несомненный интерес в школе. Говорить отдельно о каждом из них – займет много времени. Полонский и Навроцкий имеют значение своими историческими стихотворениями и о них уместно поговорить в отделе истории, где значение этих стихотворений, как поэтических иллюстраций к историческим событиям, довольно ценно. Из стихотворений Апухтина рекомендуем вниманию преподавателя: «К родине», «Проселок» и стихотворения религиозного характера. Что касается Мея, то воспитательное значение имеют его религиозные и исторические стихотворения; первые из них могут быть использованы на уроках Закона Божия, а вторые на уроках истории.
МАЙКОВ
Поэзия Майкова отличается оптимизмом и классической пластичностью формы. Настроения его жизнерадостные, бодрые, проникнутые светлым и радостным чувством любви к жизни и ко всему миру. Эта бодрость духа, широкий оптимизм, греческое мировоззрение являются могучим воспитательным средством в руках школы. Поэзия Майкова поднимает дух учащихся, возбуждает жизнедеятельность, способствует возникновению необходимой русскому юношеству бодрости и энергии. Майков, несмотря на свои античные симпатии, мотивы своей поэзии часто черпал из русской действительности, увлекался народным творчеством, в котором ценил красоту, удовлетворявшую его эстетическим вкусам. Не должно бояться «язычества» в его поэзии; оно отчасти проявляется в понимании поэтом жизни природы; но основное начало «язычества» в его поэзии сказалось в стремлении его постичь и изобразить идейное содержание античного мира, а оно-то своим радостным настроением и бодрым призывом к жизни и составляет несомненную ценность для национального воспитания. В нашей литературе достаточно пессимизма, и противоположное направление в ней приобретает для нас особо важное значение. Язычество Майкова не опасно еще потому, что со свойственным ему поэтическим чутьем Майков из античного мира взял лишь то, что являлось действительно прекрасным и возвышенным. Классик не только по форме, но и по содержанию своей поэзии, Майков встречаете жизнь, ее удары и радости без скептического раздумья и без тревоги. «Любое из его стихотворений можно принять за превосходный перевод с греческого, – так полны они этого эпикурейского наслаждения красотой, этого исключительно греческого миросозерцания, которое берет жизнь, как она есть, во всей ее прелести, без раздумья, без всяких других вопросов» (Белинский).
Есть у Майкова прекрасные стихотворения, в которых он воспевает родину и выражает свою любовь к ней. Эти стихотворения важны еще, как доказательство того, что Майков, несмотря на свое эпикурейство, был русским человеком и патриотом. Таковы его исторические стихотворения: «У гроба Грозного», «Упраздненный монастырь», «Кто он», прекрасный, высокопоэтический и художественный перевод «Слова о полку Игореве». Любовь к русской природе и описание ее содержится в следующих стихотворениях: «Сенокос», «Ночь на жниве», «В степях», «Нива». Картины родной природы действовали умиротворяюще на душу Майкова, примиряли с людской неправдой, были милее и дороже величественных, но чуждых пейзажей юга.
– Картины бледные полуночного неба!
Где б я ни умирал, – вас вспомню умирая,
От сердца пылкого все злое прочь гоня,
Не вы ль, миря с людьми, учили жить меня!
Самой радостной, чистой и нужной любовью к природе проникнуты также стихотворения: «Весна», «Голубенький чистый подснежник цветок», «Весна! выставляется первая рама», «Боже мой! вчера ненастье, а сегодня что за день!», «Поле зыблется цветами», «В лесу», «Маститые ветвистые дубы», «Болото», «Пейзаж», «Ласточка», «Осенние листья по ветру кружат», «Осень», «Весна», «Уходи, зима седая», «Вербная неделя». Эти стихотворения заслуживают большого внимания, как способные воспитать любовь в детях к родной природе. С любовью относится поэт, несмотря на свои греческие симпатии, и к простому русскому народу, а в конце жизни становится даже славянофилом. В стихотворениях своих он рисует жизнь русских людей всех классов и состояний. С одинаковой теплотой описывает кроткую, полную христианского смирения и всепрощения бабушку в стихотворении «Бабушка и внучек», и незлобивую ангельски добрую «дурочку» в идиллии «Дурочка». Образ «дурочки» имеет несомненное национальное значение. «Юродивая», дурочка с точки зрения практических людей, она по духу близка к Лизе Калитиной, Лукерье, Катерине (в «Грозе»), т. е. к тем русским типам, которыми испокон веков славилась Русская земля. Жития святых говорят о таких же образах, далеких от жизни, но носящих в душе вечную правду, святыню, которая согревает их. «Дурочка» в жизни не нужна: она слишком далека от нее, но смерть ее уносит из жизни что-то дорогое, и отсутствие «дурочки» очень чувствуется:
– Без нее ж заметно стало,
Что души-то в доме нет…
Духовная красота «дурочки» вытекает из народного источника, из души русского народа, из лучших и глубочайших ее тайников, из тех тайников, за которые мы, русские, должны ценить и любить себя, как хранителей высокой христианской святыни. Выяснить значение «дурочки», таким образом, как национального типа, в школе будет не лишним. Религиозные мотивы Майкова, в смысле художественной иллюстрации лица или эпохи из Священной Истории, тоже имеют значение. Таковы: «Вертоград», «Единое благо», «Из Апокалипсиса». Из стихотворений с русскими настроениями, для ознакомления с ними учащихся, назовем: «Мать», «Мать и дети», «Картинка», «Колыбельная песня». Эти стихотворения, кроме своего русского характера, рисуют родительские чувства и этим отвечают воспитательным целям. Из других стихотворений, имеющих национально-воспитательное значение, отметим: «Мадонна», «Перечитывая Пушкина», «Для них свобода, что виденье», «Прочь идеалы!», «Грозный клик». В стихотворении «Клермонский собор» восхваляет Майков заслуги православной России перед Европой и христианством; «мы – крестоносцы от начала», говорит он о русских. В стихотворении «Последние язычники», относящемся по содержанию к эпохе Константина Великого, он воспевает преимущества христианства и его морали перед язычеством:
– ...Но нет! Не поняли они,
Что Божий Сын и их прощает!..
Мы упомянули выше о значении стихотворений Майкова, проникнутых русским настроением; но нельзя обходить молчанием и его многочисленных античных стихотворений; они своим настроением тоже будут полезны школе. Таковы: «Раздумье», «Сон», «Эхо и молчание», «Пустыннику», «Призыв», «На мысе сем диком», «Все думу тайную в душе моей питает», «Овидий», «Искусство», «Вакх», «Сомнение». Любовь к жизни, простоту и ясность эллинского воззрения на мир воспитывают также – «Подражания древним». Хотя в них Майков является сторонником отчасти эпикурейского взгляда на жизнь, но некоторый из этих стихотворений своим здоровым, целебным) для русской молодежи настроением заслуживают несомненного внимания, напр.: «Звезда божественной Киприды», «Блестит чертог, горит елей», «Легче лани юной ты». Элегии Майкова также заслуживают большого внимания. Сквозь легкую, едва заметную дымку грусти, сквозит и в них обычное жизнерадостное настроение, пробивается горячая любовь к жизни и ее радостям. Из этих элегий отметим: «Исповедь» (III), «Зачем средь общего волнения и шума». Последняя особенно полезна тем, что на ряду с чисто классическим настроением, дает прекрасный образец христианского отношения к жизни.
ДОСТОЕВСКИЙ
В заметках о русской литературе мы опустили одного из величайших наших писателей – Достоевского, тогда как он-то, казалось бы, должен служить краеугольным камнем национального воспитания. Но в средней, а тем более в низшей школе, изучение произведений Достоевского, сколько-нибудь обстоятельное и исчерпывающее, является делом совершенно невозможным. Для детей большинство произведений Достоевского недоступно по глубине содержания. Поэтому выяснять национальное значение Достоевского для школы мы не станем, несмотря на всю воспитательную пользу его произведений. Остановимся лишь на тех из них, которые проходятся в школе. «Бедные люди» – первое крупное произведение Достоевского. Гуманность, уменье в каждом, даже погибшем человеке, найти искру Божию – черты, характерные для всего творчества Достоевского – чувствуются уже в этом произведении. Моралист по существу, Достоевский ищет в своих героях прежде всего духовной красоты. Эту красоту он находит не только в действительных героях, но и в «маленьких» людях, в забитых, в униженных и оскорбленных. Глубокая вера в людей примиряла его с действительностью; за грязью и пошлостью всегда видит он душу, «человека», и, помня евангельскую заповедь, любит своего ближнего, каков бы он ни был. Таким чисто христианским и народным отношением к «несчастненьким», - обижаемым и оскорбляемым, проникнуто все творчество Достоевского и в одном уже этом он является верным сыном русского народа. В «Преступлении и наказании» та же проникновенная сила любви к падшему человеку, которую проповедовал Достоевский во всех своих произведениях. В образе Сони Мармеладовой, в словах ее отца о Вечном Судии, во всем произведении великий писатель провозглашает любовь к падшему человеку. В истинно христианском и глубоко-народном духе решает Достоевский вопрос о значении личности; выдвигая ее безусловную ценность, он в то же время признает, что только в отречении от эгоизма – спасение, и что величайший подвиг личности – в самопожертвовании.
Мы лишены возможности подробно изучать в школе национальное направление Достоевского по его художественным произведениям. Но богатым материалом для выяснения национального лика писателя и для других целей национального воспитания служит «Дневник писателя». Как мы уже указывали, Достоевский является необходимым пособием в школе при изучении литературы, главным образом, Пушкина. Но, кроме глубокого и национального понимания русской литературы, «Дневник писателя» дает много другого материала, полезного в воспитательном отношении и благодарного в смысле развития в учащихся национального самосознания. Мы не касаемся здесь политической стороны «Дневника», неудобной для изучения в школе. Но многие статьи его представляются нам чрезвычайно полезным воспитательным материалом. Кроме того, «Дневник писателя» дает обильный источник для всякого рода ученических тем; и с этой стороны мы особенно будем рекомендовать его учителю словесности. Иногда он может заимствовать из «Дневника» только тему, – и таких случаев множество, – а иногда найдет вместе с темой и материал для нее. Из тем последней категории можно указать на следующие:
1) «Фома Данилов – тип русского героя», (т. 11 – «Фома Данилов, замученный русский герой»).
2) «Пушкин и его песни западных славян» (11, февраль, гл. I – «Один из неизвестнейших русских людей», и декабрь, гл. II , 2).
3) «Не всегда война бич, а иногда и спасение» (11, апрель, гл. I , 2 и 3).
4) «Религиозность русского простого народа» (11, май и июнь, гл. I, 1).
5) «Русский «раб» Савельич и русский «раб» Шибанов» (11, декабрь, гл. I, 2).
6) «Алеко и Онегин, как представители русского интеллигентного скитальчества» (Речь о Пушкине и объяснения к ней).
7) «Пимен - представитель народной правды» (11, 446– 447 и 464–465).
8) «Татьяна – идеальная русская женщина» (11, 446, 459–464).
9) «Пушкин – поэт народный» (Речь о Пушкине и объяснения к ней, а также 9 т., введение, 41–42).
10) «Образование и просвещение, и различие этих двух понятий в отношении к русскому народу» («Об одном самом основном деле»).
Русский язык в начальном обучении
После всего сказанного о целях национальной школы и о русской литературе нам представляются ясными и задачи начального обучения родному языку. Основные цели те же; главнейший материал нами указан. На уроках русского языка в младших классах следует использовать этот материал соответственно развитию и возрасту учащихся. Преподавание родного языка и на низших ступенях обучения должно быть воспитывающим. Мы решительно возражаем против направления в школе обучать одному языку, забывая воспитание. «Язык не есть что-либо отделенное от мысли», говорит Ушинский: «а напротив – органическое ее создание, в ней коренящееся и беспрестанно из нее вырастающее; так что тот, кто хочет развивать способность языка в ученике, должен развивать в нем прежде всего мыслящую способность. Развивать язык отдельно от мысли невозможно; но даже развивать его преимущественно перед мыслью – положительно вредно... Дитя, если оно еще не испорчено ложным воспитанием, не склонно к фразам – его прежде всего увлекает самая мысль, содержание, явление, факт, а не форма выражения мысли». Разумеется, язык выражает не одни мысли; по прекрасному выражению того же великого русского педагога, язык есть «сокровищница», куда складывает одно поколение за другим «плоды глубоких сердечных движений, плоды исторических событий, верований, воззрений, следы прожитого горя и прожитой радости, – словом, весь след своей духовной жизни». Иначе – обучение родному языку должно иметь своей целью развитие душевных способностей ребенка – ума, чувства и воли.
Если родной язык есть сокровищница духовной жизни народа, то обучение ему и знание его будет делом национального воспитания по существу. Родной язык приобщает ребенка к его нации и является самым существенным и отличительным ее признаком. Вот почему язык в школьном преподавании является вопросом государственной важности. Мы видели, что и республиканское правительство Северо-Американских Штатов требует, как безусловно обязательный закон для всех школ своего государства, даже с инородческим составом учащихся, государственного языка преподавания. Но само собой понятно, одно знание языка, при самом усердном изучении его тонкостей и оттенков, не исчерпывает национального направления: к одной нации могут принадлежать люди самых разнообразных направлений.
Национального воспитания преподавание родного языка может достичь прежде всего и главным образом при посредстве правильно поставленного объяснительного чтения. В нем мы полагаем центр тяжести всего изучения родного языка в начальной школе. Самым важным фактором национального направления при обучении родному языку, как и в других предметах, является, конечно, сам учитель. И мы видим, что в иностранных школах учителя стоят в этом отношении на высоте своего призвания. е) [«Современное положение среднего образования в Германии, Австрии и Франции», гр. А. Мусин-Пушкин] Там даже нет необходимости в национальных учебниках; верным залогом национального воспитания служит там национальный дух самого учителя. К великому несчастью для русской школы, нельзя того же самого сказать про русского учителя. Вот почему у нас хороший национальный учебник является вопросом чрезвычайной важности; и пока нет у русской школы прочно укоренившегося национального духа, до тех пор на наши учебники должно быть обращено серьезное внимание. Достойным примером подражания для русских учителей и составителей учебников является национальное направление иностранных учебников. Поэтому, прежде чем говорить о наших хрестоматиях по русскому языку, рассмотрим несколько наиболее употребительных и известных хрестоматий родного языка в различных иностранных школах.
Чтобы дать определенное освещение французских учебников по родному языку, разберем одну из самых употребительных хрестоматий: Guyau «Cour elementaire l’аnnee ргeраratoire». Первый отдел посвящен вопросу о гражданских обязанностях. В первом рассказе описывается шествие французских войск. Когда солдаты проходят мимо пожилого француза, он говорит своим детям: «Обнажите головы, это знамя – эмблема отечества! (курсив учебника). Рассказ оканчивается словами: «девиз французского знамени нам повелевает сохранять в чистоте наше сердце и до смерти любить наше отечество». Таков первый рассказ хрестоматии. Второй рассказ описывает патриотизм ребенка Франсуа Араго. Мораль, резюмирующая эту статью, говорит: «Будем учиться с ранних лет служить нашему отечеству Франции» (курсив учебника). Из подобных рассказов и статей состоит весь первый отдел. Так воспитывают французские учебники любовь и преданность родине, зароняя с самых малых лет в души детей сознание гражданского долга. Второй отдел: «Административное деление Франции» знакомит детей с тем, на какие части разделено их отечество, и кем эти части управляются. Статьи изложены в доступной детям повествовательной, а иногда и диалогической форме, и представляют легко усвояемый материал, дающий детям первое понятие о государственном делении страны.
Глубоким патриотизмом дышат страницы, посвященные злосчастной войне 1870–71 года. Страницы эти вызывают в детях сочувствие народному бедствию и желание самим послужить родине. Заканчивается глава благодарным воспоминанием о президенте Тьере, которому удалось сохранить за Францией город Бельфорт. Франция чтит его, как великого патриота; на могиле его написано: «Он любил свое отечество (курсив учебника) и искал правды». Но, особенно интересен и важен для нас последний отдел, имеющий несомненное национальное значение. Отдел этот называется: «Les grands pays de l'Europe». Французский мальчик со своим воспитателем делает мысленное путешествие по Европе. На Германию обращается особенное внимание. Когда путешественники достигают Эльзаса и Лотарингии, их охватывает горестное чувство скорби. Далее идут поучительные для нас слова, в которых Франция призывает своих детей изучить преимущества перед нею Германии. Знать своих соперников необходимо для того, чтобы превзойти их, если они имеют явные преимущества, и в случае надобности бороться с ними равным оружием. Далее выясняются сравнительно с Германией благоприятные климатические условия существования во Франции, а также меньший рабочий день и более высокая заработная плата французского рабочего. Здесь же внушается ученикам необходимость следовать примеру Германии, особенно в заботах об укреплении и развитии организма.
Из немецких хрестоматий остановимся на популярной хрестоматии Gaudig, которая имеет применение и у нас в некоторых немецких училищах. Она состоит из 10 частей, но первые части, приспособленные к детям младшего возраста, и последний, приноровленный к изучению литературы, не имеют для нас того интереса, как средние части, как бы специально предназначенные развить в детях национальное чувство и воспитать в них дух патриотизма. Поэтому мы и начнем свой разбор прямо с третьей части. В этом отделе восхваляются исторические лица, государи и патриоты Германии. Из статей отдела интересно, между прочим, письмо придворного камердинера к своим родителям. С любовью и уважением описывает он времяпровождение короля. Исключительное внимание уделяет учебник войне 1870 года. О высоком национальном подъеме и сознании немецким народом важности момента говорится приподнятым тоном. Событиям этой войны отведено в отделе очень значительное место, равно как и стихотворениям патриотического характера. И таких стихотворений в хрестоматии много. Все они отличаются восторженным чувством любви к родине, преклонением перед величием, мощью Германии. Обширный отдел содержит немецкие народные сказки, легенды, басни и т. д. Отделы четвертой части не отличаются от предыдущей, настроение и общий дух учебника во всех частях одинаковы. В этой части также много стихотворений, посвященных Германии. Общий характер этих стихотворений – высокопатриотический, тон восторженный, и в нем звучит страстная любовь и преданность отечеству. Подобные стихотворения о родине, конечно, есть и у нас, но их как-то не любят помещать наши учебники и хрестоматии, и так и остаются они неизвестными нашей учащейся молодежи, хотя с национальной стороны заслуживают самого серьезного внимания. Учебник называет прусское войско «непобедимым». Национальный подъем, многочисленные добровольные пожертвования, готовность служить отечеству в годы испытаний, нашли себе достойное воздаяние в немецкой школьной истории. Примеры храбрости, подвиги самоотречения и беспредельной любви к родине, все, что было сделано немецким народом в защиту своей национальности, служит предметом изучения каждого немецкого школьника. О подвигах этих говорит им и семья, и общество, и школа, и тем воспитывается в немецком мальчике благоговейное чувство любви к родине, желание служить ей и содействовать ее процветанию. Причиной освобождения от Наполеона признается патриотизм немецкого народа и немецкая политика императора, в заслугу которого ставится его чисто немецкий дух. Ни одно даже незначительное проявление героизма не забыто немцами, оно хранится в памяти народа и передается из поколения в поколение. Так, в одном рассказе приводятся имена двух женщин, пожертвовавших своими волосами, которые они продали, а деньги пожертвовали на нужды войны. Наряду с рассказами патриотического характера помещены патриотические стихотворения, как, напр., воззвание поэта Кернера к немецкому народу. Затем несколько строк посвящено патриотизму самого Кернера. Другой патриотический рассказ описывает битву под Лейпцигом. Много рассказов и стихотворений о войне 1870–71 года, а также, посвященных Вильгельму и королю Альберту Саксонскому за их национальную политику. Оканчивается пятая часть пословицами и поговорками о любви к отечеству и о долге гражданина.
Образец английского учебника мы рассмотрим ниже – в заметках об истории.
В японских школах хрестоматией для изучения родного языка служит многотомная книга, называемая «Токухон», и несколько небольших хрестоматий, одну из которых мы и рассмотрим, как образец японских хрестоматий для чтения. Учебник этот издается книжным департаментом японского министерства народного просвещения в количестве трех миллионов ежегодно. На нем учатся все японские дети: и сын императора, и сын бедного рыбака на Курильских островах. По программе, в возрасте 7–8 лет они должны уже хорошо знать эту книгу 1) [Читатель, вероятно, помнит запрос в Государственном Совете о хрестоматии «Новь». Член Гос. Сов. В. М. Андреевский в своем докладе по поводу запроса указал на японскую школу с ее национально-патриотическим направлением, как например, достойный подражания для нас, русских: при этом, в качестве образчика духа японской школы, г. докладчик предложил вниманию японскую хрестоматию, любезно предоставленную и нам: рассматриваемая книга и есть эта самая, редкостная у нас, японская хрестоматия].
Начинается она с обязанностей детей по отношению к родителям. После каждого коротенького рассказа мораль. «Забывать благодеяний матери нельзя», «забывать благодеяний отца нельзя» – мораль первых рассказов. Далее идут обязанности по отношению к брату, сестре, учителю, старику; но самое главное внимание уделяется отечеству, императору и обязанностям гражданина по отношению к ним. Для всякого японца отечество и император – слова самые священные. Все многочисленные рассказы о них проникнуты чувством горячей любви и глубочайшего уважения к ним. Рассказы иллюстрируются рисунками. В статейке «Флаг с диском солнца» мальчики любуются японским знаменем, при этом им задается вопрос: «Разве это не хороший флаг?!» Рассказ «Его Императорское Величество» рисует смотр войскам, говорит об императоре и заканчивается словами: «Должно помнить о благодеяниях Его Императорского Величества». Рассказ «Ее Императорское Величество» восхваляет императрицу за ее доброту и милость к «военным, получившим раны», которых она посетила: «Все без исключения чрезвычайно были благодарны». В статье «Великая Японская Империя» говорится о первом японском императоре: «Император Зимму, изволив покорить злодеев, изволил вступить на императорский престол. Это начало нашей Великой Японской Империи» и т. д. Всегда эти последние три слова в учебнике печатаются с большой буквы; равно как и слово государство неизменно начинается большой буквой во всех случаях, когда под ним разумеется Япония. Второй рассказ с тем же заглавием: «Великая Японская Империя» оканчивается так: «Императоры всех поколений, думая о подданных, как о своих детях, горячо изволили их миловать. И мы, подданные, не забывая об этой императорской милости, должны прилагать всевозможное старание для нашей Великой Японской Империи». Есть рассказы на темы: «Патриотизм», «Верность к Императору» (два рассказа), «Уважай закон», много рассказов на тему: «Храбрость», из них некоторые из русско-японской войны, напр.: «Наши миноносцы, в безлунную ночь, подвигаясь вперед, своими ударами потопили три военных неприятельских корабля»... Рассказ «Совершенствуй умственные способности» доказывает, что недостаточно быть ученым, а нужно знать и военное искусство. Статья «Воинская повинность» выясняет детям значение этой гражданской обязанности: «Для мужчин нашей страны есть обязанность от полных семнадцати лет до полных сорока лет вступать ради отечества в военную службу. Поэтому мы, с малых лет внимательно обуздывая свое поведение, укрепив свое тело и таким образом подготовившись и вступив в военную службу, должны исполнять долг гражданина». Статья «Уплата податей» раскрывает необходимость исправно платить подати: «В нашей стране имеется много солдат, и они оберегают страну. Еще имеется много присутственных мест, которые или заботятся о пользе народа, или наказывают дурных людей и, делая это, исполняют различные правительственные дела. Еще имеется много школ, в которых преподают гражданам важнейшее учение. Для нации есть долг вносить подати, чтобы, употреблять на расходы по содержание этих учреждений... Что касается взноса податей, то нельзя говорить лжи и опаздывать к сроку».
Вот что внушается каждому японскому мальчику, едва только ему исполняется 7–8 лет; с этого возраста он уже получает понятие об отечестве и знает обязанности по отношение к нему. Всему этому учат его не только рассказы на специальные темы, а и вся книга, каждый рассказ, каждая строка; многие статьи, не имеющие по своему заглавию прямого касательства к руководящей теме учебника, тем не менее, ведут к одной общей цели; напр., в статье «Образование» польза образования доказывается так: «Для того, чтобы сделать нашу страну цветущею, каждый гражданин должен стать хорошим человеком... Для этого он должен получить образование». Так с малых лет научается думать японский мальчик. Прежде всего и главным образом он должен стать гражданином – таков девиз как рассматриваемого нами учебника, так и всей японской школы, что мы и увидим дальше. Характерным для хрестоматии является также то, что в ней для детей в возрасте 7–8 лет говорится уже об обязанностях гражданина, как члена общественного самоуправления: воспитание гражданского долга, действительно, самое важное дело у японской школы. В статье «Выборы в члены самоуправления» выясняется сначала порядок выборов, а потом дается наставление: «При выборах, обсудив пользу городов, деревень, должно выбирать хороших людей. Если избран в члены, то должен, обсудив пользу города или деревни, исполнять свой долг тщательно». Заканчивается учебник статьей, представляющей итог всего сказанного раньше. Она называется «Добрый японец» и начинается следующими словами: «Со времени вступления на престол Императора Зимму до настоящего времени прошло более двух тысяч пятисот лет. В этот период Императоры каждого поколения изволили миловать народ, как детей, а народ желал, чтобы процветал Императорский Дом. И мы, сделавшись добрыми японцами, уважая Императорский Дом, должны беречь нашу Великую Японскую Империю».
Что касается русских хрестоматии для чтения, то у нас их более чем достаточно. Но из них нет ни одной, которая в должной мере удовлетворяла бы запросам национального воспитания в изучении родного языка. Многие из хрестоматий не преследуют никаких воспитательных задач, имея в виду одно обучение языку и являясь характерным показателем отсутствия в нашей школе сколько-нибудь прочного и определенного воспитательного направления. Иные не ставят себе тех целей, без которых мы не можем признать школу национальной. Из прочих хрестоматий для классного чтения одни явно враждебны национальному направлению, другие, задаваясь правильными воспитательными целями, неудачны по выбору материала; и лишь небольшая часть хрестоматий более или менее годны для нашего воспитания. После книги «Школьная подготовка второй русской революции» нет надобности приводить подробные ссылки на отдельный хрестоматии в доказательство их неудовлетворительности в национальном отношении; правда, обзор хрестоматий, сделанный этой книгой, касается почти исключительно одной начальной школы; но недалеко от хрестоматий народных ушли по национальному пути и хрестоматии для средних учебных заведений. Для подтверждения нашего положения возьмем в качестве примера самые популярные и признаваемые за лучшие хрестоматии средней школы.
«Наш мир». Ч. I-IV. Составл. кружком московских педагогов.
По словам г.г. составителей, цель их дать учащимся материал для «воспитательного чтения». Посмотрим же, как они понимают задачи воспитания. Наибольший интерес для нас представляет III часть, являющаяся по преимуществу воспитательной. 3-й отдел этой части «касается жизни государственной, вопросов войны и мира в историко-художественных образах и картинах». В русской литературе есть много прекрасных и самых разнообразных мест, посвященных вопросам «войны и мира». Но тот подбор их, который делают г.г. составители, нельзя назвать удачным; даже больше того: по нашему мнению, он способен произвести прямо-таки вредное действие на учащихся. Одно дело – быть сторонником мира и предпочитать ему ужасы войны, и другое – антимилитаристом, отрицающим войну во что бы то ни стало. В воспитании требуется чрезвычайная осторожность, чтобы, оставаясь верным заветам гуманности, не внушить детям вредного и ложного отношения к войне, которая при современных условиях является необходимым средством защиты отечества. В наш век учитель сделает плохую услугу своему государству, вызывая в детях отвращение к войне и воинским подвигам. Русский учитель должен помнить то, что так хорошо знают иностранные его коллеги, а именно, что первый долг гражданина по отношению к своему отечеству есть вооруженная защита его. В то время как будущий император Германии издает свою книгу: «Вооруженная Германия», в которой восхваляет войну и воинский дух немецкого народа, в это время в русской школе воспитывают в молодежи отвращение и ужас к войне и отрицательное отношение к военным доблестям. Нет ли в таком воспитании совершенно определенной опасности для нации, или, по крайней мере, не будет ли это несвоевременным? «Вопросам мира» посвящается в хрестоматии ряд стихотворений и статей, которые своим содержанием способны поселить в учащихся не разумное отношение к войне, а один ужас к ней и отрицание подвигов воинского героизма. Этому результату весьма способствует то обстоятельство, что статьи, приводимые одна за одной, группою, производят гораздо более сильное впечатление, чем если бы они читались в случайном порядке, среди других произведений, которые явились бы противовесом односторонности вышеуказанного нежелательного влияния. Идея этой группы статей выражена в приводимом там стихотворении Плещеева: «После чтения газет». «Рассказ о подвигах на поле грозной битвы восторгом пламенным мне не волнует кровь»... провозглашает русская молодежь вслед за автором... Стихотворения и статьи, предшествующие и последующие за этим стихотворением, являются как бы доказательством того, почему нельзя восторгаться подвигами воинской доблести. Стих. Лермонтова «Валерик» заканчивается размышлением:
– И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек!
Чего он хочет?.. Небо ясно,
Под небом места много всем:
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он... Зачем?
Некрасовское «Внимая ужасам войны» вызывает еще более враждебное отношение к войне. «Памяти Ю. П. Вревской» Тургенева проникнуто пессимизмом и нескрываемым ужасом перед войной. Каким безысходным чувством тоски и ненависти к войне за ее невинные жертвы дышат следующие строки: «На грязи, на вонючей сырой соломе, под навесом ветхого сарая, на скорую руку превращенного в походный военный госпиталь, в разоренной болгарской деревушке слишком две недели умирала она от тифа. Она была в беспамятстве, и ни один врач даже не взглянул на нее... Она была молода, красива... Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слез ... Какие заветные клады схоронила она там, в глубине души, в самом ее тайнике, никто не знал никогда – а теперь, конечно, не узнает ... Но горестно думать, что никто не сказал спасибо даже ее трупу»...
Плещеевское «После чтения газет» служит как бы выводом из вышеприведенных произведений. За ним следует рассказ В. Ладыженского: «Чужой», в котором даются намеки на то, что же именно следует поставить на место разрушаемой идеи защиты своего отечества. Статья говорить про взятого в плен при Севастопольской обороне француза и горестную его жизнь на чужбине, где он не может вынести суровых холодов и умирает никому ненужный и всем чужой. Кроме самого сюжета и общего тона рассказа, чувство боязни и ужаса перед войной до забвения обязанностей перед отечеством внушают отдельные картинки, фразы и выражения. Приведем для примера одно такое место, где описывается прошлое «чужого»: «Дни шли за днями. Луи вырос и сделался уже крепким и сильным юношей. В это время была объявлена война, и при первом же наборе Луи сделался солдатом. Как нравился ему тогда блестящий мундир, и как гордился он им в первое время! Но какою тоскою сжималось сердце Руселя (старшего брата), когда он увидел своего дорогого мальчика в этом мундире, и с грустью говорил он ему:
– Ах, брат, Бог знает, что ждет нас впереди с этой страшной войной!
– Вот увидишь, что я вернусь генералом, отвечал на это Луи.
– Брат, мы были бы счастливы, если бы остались простыми честными работниками»...
На поле сражения, когда Луи восклицает: «Да здравствует Франция!» старший брат Русель его поправляет: «Да здравствуют люди, все люди!»
Едва ли такие рассказы могут воспитать в русской молодежи разумное отношение к «вопросам войны и мира».
Отдел 4-й – «светлый мир идеалов в религии» и отдел 5-й – «родная природа» – настолько важны в смысле «воспитательного чтения», что следовало бы представить их гораздо полнее, чем это есть в хрестоматии. В ней в четырех частях больше 1,500 страниц, а такому важному отделу, как «светлый мир в религии» уделено всего каких-нибудь 13 страниц.
Отсутствие в хрестоматии стихотворений, посвященных отечеству и Государю, также не говорит в пользу национального воспитания.
Другая, наиболее популярная хрестоматия, приноровленная к младшим классам средней школы, – «Живое слово» А. Острогорского, в 3-х частях. Вся книга пропитана духом поэтического эстетизма и в целях развития эстетического чувства представляет, несомненно, хорошее пособие. Но только в этих целях. Элементы патриотизма, национального чувства, религиозный элемент отсутствуют; небольшое исключение делается иногда только для религиозного чувства. 1-я часть (340 страниц). Есть одно маленькое стихотворение Майкова: «Христос Воскресе!», если не считать детского рассказа: «Мальчик у Христа на елке», в котором собственно религиозного элемента очень мало. Отсутствует отдел истории, нет ни слова об отечестве, о Государе, о долге гражданина. Элемент эстетический поглощает все содержание. II-я часть. Тот же характер носит хрестоматия и в этой части. Причем, хотя составитель и заявляет в предисловии, что он отбрасывает «всякие побочные цели», кроме обучения русскому языку и понимания его красот, тем не менее, быть может, невольно для себя и не замечая сам, подбирает материал все-таки не без тенденции. Война, напр., как и в предыдущей хрестоматии, освещается исключительно со стороны ее ужасов; так, составитель помещает, вопреки своему основному принципу, стих. гр. А. А. Голенищева- Кутузова, невысокое в художественном отношении, но зато проникнутое безысходной тоской о несчастной судьбе семьи убитого воина и начинающееся словами:
– Он смерть нашел в краю чужом,
В краю чужом, в бою с врагом.
Но враг друзьями побежден;
Друзья ликуют, только он
На поле битвы позабыт,
Один лежит ...
За этим стихотворением идет: «Внимая ужасам войны», тоже очень мало пригодное для «единственной задачи составителя: помочь преподавателю рус. языка научить своих учеников живой русской речи, развить в них понимание ее красот». Отвращение к войне внушается и другими статьями; таков рассказ Тютчева: «Один на поле сражения». III-я часть не отличается от прежних: тот же дух эстетизма, то же отсутствие национально-воспитательного содержания; даже приводимые отрывки из «Войны и мира» лишены такого характера. Из стихотворений «военных» приводится «Воздушный корабль», но нет, конечно, ни «Бородина», ни «Полтавского боя», ни других подобных стихотворений, воспитывающих воинские чувства и внушающих разумное отношение к войне. Религиозных статей нет, так как рассказ Чехова: «Святою ночью», разумеется, не может быть признан рассказом религиозного содержания; ученики младшего возраста 11–12 л., для которых предназначается книга, не вынесут из рассказа ничего, кроме комического впечатления от православных акафистов. Патриотических стихотворений и статей не имеется.
Таким же характером полного равнодушия и пренебрежения к национальным вопросам отличается большая часть существующих учебных хрестоматий; это одинаково касается как хрестоматий для средней школы, так и для низшей. Разница между хрестоматиями этих двух типов школ – средней и низшей, конечно, должна существовать, пока естествоведение не будет составлять в последней особого предмета. Выделение отдела естественных знаний из хрестоматии низшей школы даст более однообразный тип хрестоматий для чтения. Но в одном у них должно быть общее: и те, и другие одинаково должны преследовать цели национального воспитания. Как везде в иностранных школах, и наши хрестоматии родного языка должны воспитывать ту «искру любви к отечеству», развивать которую, по заветам Ушинского, составляет главную заботу нашей школы. Эту заботу принимает на себя только некоторая часть хрестоматий, хотя и они не вполне отвечают национальным целям. Мы отметим только более видные из них, причем, конечно, не будем скрывать и их недостатков с национально-воспитательной точки зрения. В нашем кратком обзоре не будет упоминания о книгах Ушинского так как они и без того всем известны.
Баранов А. «Добрые семена». I, II и III части и «Наше родное». I, II части.
В обеих хрестоматиях много места уделяется рассказам из родной истории и географии. Эти отделы в хрестоматии «Добрые семена» (III-я часть, 1-й выпуск) из 359 страниц занимают 200 страниц. Второй выпуск той же III-й части посвящен статьям духовно-нравственного содержания на русском и церковно-славянском языках. В хрестоматии «Наше родное» отделы эти так же достаточно обширны; патриотическому элементу тоже уделено подобающее место. Все это, конечно, составляет бесспорные достоинства учебника. Но, при всем этом, к сожалению, эти учебники далеки от той образцовой книги для школьного чтения, какую хотелось бы иметь. Как и везде почти в других хрестоматиях подобного же направления, в них мало живого чувства; в самом изложении не замечается яркости и действительной живости изображения, которые способны захватить и увлечь учащихся. Исторический отдел, по большей части, представляет сухой перечень событий почти только из одной военной истории; местами не замечается теплого и благодарного отношения к государям, полезная деятельность которых плохо выяснена; нет живой любви к своему народу. Нет также в книге обобщений из всего сказанного, что давало бы возможность провести определенный взгляд и подвести итоги. Выяснение национальных особенностей и указание на положительные стороны русского народа совершенно отсутствуют. В религиозно-нравственном отделе, при всем обилии материала, не находится места Евангелию («Добрые семена»). В житиях святых много рассказывается про разные муки, которым они подвергались, и почти ничего не говорится о том, что является едва ли не самым ценным в их жизни – учении их; из статей духовно-нравственного содержания слишком много на славянском языке, мало понятном для детского чтения («Наше родное», 2-й год обучения). Отсутствие настоящего теплого чувства и замена его нагромождением материала – основной недостаток хрестоматий рассматриваемого типа, равно как и отсутствие чтения, развивающего непосредственно национальное самосознание учащихся; в дальнёйшем обзоре мы не будем повторять об этих недостатках: они общи почти всем указываемым хрестоматиям; но за неимением лучшего, хрестоматии Баранова, в конце концов, все-таки можно признать одними из лучших существующих книг для чтения в нашей школе.
Барышников П. Первая, вторая и третья после букваря книга для чтения. В каждой части есть религиозно-нравственный отдел, но подбор статей сделан не совсем удачно: мало есть рассказов, которые действительно могут заинтересовать и глубоко подействовать на чувство молодого читателя, – преобладают рассказы о старцах и отшельниках из древней церковной истории, написанные тяжелым, малодоступным для детского понимания языком. Русская история и география, по сухости материала, едва ли способны произвести на учащихся должное впечатление.
Гусева. «Родная Нива», ч. I и II. Патриотическое чувство, развивать которое в детях ставит своей главною задачей составительница, мало выигрываете от того материала, который она дает в своей хрестоматии: прекрасный поэтический материал, обильно представленный нашей художественной литературой, не нашел себе места в этом учебнике, как, впрочем, и в большинстве хрестоматий патриотического содержания, и это значительно понижает его ценность.
А. Зюкова «Товарищ». 3 книги: первая после азбуки книга для чтения, 2-й год 3-й год обучения. Учебно-воспитательным Комитетом Педагогического музея Военно-учебных заведений удостоена премии имени Ушинского. На международной выставке «Детский мир» автору присуждена серебряная медаль. Рассказы 1-й части, заимствованные из различных учебников, представляют одно из самых любимых чтений детского возраста; здесь же приводятся краткие рассказы о праздниках, распределенные по временам года. 2-я и 3-я книги знакомят ученика с жизнью природы и человека и, хотя многие из статей не носят строго воспитательного характера, но взятые вместе с другими статьями религиозно-нравственного содержания, в общей сложности дают полезный материал для национального воспитания.
Козьмин Е. Начальная хрестоматия. Пособие при обучении русскому языку в приготовительном и первом классах средних учебных заведений и городских училищ. Хрестоматия состоит из пяти отделов; из них три – первый, четвертый и пятый содержат довольно удачно подобранный материал - воспитательного значения. В первом отделе встречаются небольшие рассказы и стихотворения; среди них есть хорошие исторические рассказы и несколько религиозно-нравственных и патриотических стихотворений. Четвертый отдел дает картины русской природы, пятый посвящен рассказам из родной истории и географии. Учебник проникнут теплым чувством любви к родной истории, русским государям и отечеству и этим одним уже искупает некоторую бедность национально-патриотического содержания. Укажем еще на книгу того же автора: «Русская хрестоматия» для низших классов средне-учебных заведений и для городских училищ, которая при недостаточности у нас национально-патриотических хрестоматий может быть тоже полезна школе. У него же имеется: «Русская хрестоматия для средних классов средних учебных заведений». Книжка заслуживает внимания одной особенностью: материал, содержимый в ней, хотя и приноровлен к целям обучения, однако в нем наблюдается и воспитательная тенденция: образцы описаний, повествований и рассуждений затрагивают религиозно-патриотические темы; впрочем, недостаток живости и интереса в материале не дает должного впечатления в воспитательном отношении.
Лукашевич Ел. «Светлый луч». В основу хрестоматии положено религиозное чувство, отличающее все отделы; помимо этого, книга вводит ребенка в близкий, родной ему мир. Семейная жизнь, родные, школа с ее новизной, праздники, отношение к окружающим людям, животные и природа – материал, вполне отвечающий детскому пониманию и интересу.
Она же. «Сеятель», 1-я после азбуки книга для чтения. Учебным Комитетом Министерства Народного Просвещения удостоена премии имени Езерского. Характер книги тот же, только к религиозной основе местами присоединяется патриотический элемент. Недостатком первой книги является неудовлетворительность религиозного отдела; из всего материала составительница нашла нужным выбрать лишь описание двунадесятых праздников. Во второй книге цель религиозно-нравственного воспитания едва ли может быть достигнута во всем объеме: этому препятствует сухая мораль рассказов, лишенная художественного выражения, не дающая сильных, ярких переживаний, что в детском возрасте, как известно, составляет основу прочного впечатления.
Новицкий и Махцевич. «Уголки жизни». Хрестоматия для приготовительного и I классов средних учебных заведений, часть I и II. Книга распадается на 5 частей: любовь, вера, труд, долг и «пестрые странички». Наиболее обширное место отведено первому отделу – любви; здесь рассказы и стихотворения о любви к Богу, к родине и человеку, из них много хороших, впрочем, стремясь привести возможно больше материала, развивающего в детях чувство любви, составители заметно увлекаются и помещают такие стихотворения и статьи, которые или мало понятны, или совершенно недоступны детям приготовительного и первого классов, например, первое стихотворение II части: «Верь в великую силу любви», или «Высший подвиг», А. С. Хомякова, «Нам жизнь дана, чтобы любить» – Горбунова-Посадова, и другие. Нет необходимых патриотических стихотворений, отечеству не уделяется должного внимания; но зато есть порядочные рассказы в отделах: труд и долг, хотя и не все, и особенно в отделе «вера»; против последнего отдела ничего не имеем возразить. Общее впечатление о книге было бы хорошее, если бы не было указанных главных недостатков книги.
Одинцов и Богоявленский. Книга первая. Предназначена составителями для церковно-приходских школ и школ грамоты. Характерная специализация! патриотический и религиозно-нравственный элементы этого учебника считаются неподходящими у нас на Руси для большинства школ, а только для небольшой сравнительно их части – церковно-приходских школ. Недостатки учебника – общие для учебников данного типа – бледность, вялость чувства, недостаточность художественности изложения.
Павлов А. «Шаг за шагом». Книга для классного чтения в начальных училищах. 7 частей. Обилие материала не заглушает главного течения, проходящего через все 7 книг: любви к отечеству, к родной истории и природе; патриотическое направление – несомненное достоинство хрестоматии.
Попов В. И. «Отблески». Книга для чтения и изучения родного языка для низших классов ср. учебн. заведений. Части приготовительные, I и II.
В предисловие г. составитель пишет: «Хрестоматия «Отблески» состоит преимущественно из тех произведений, которые в художественной форме выражают светлое, бодрое настроение и любовь человека к Богу, к жизни, природе, к людям, родине, труду, героизму и вообще ко всему тому, что составляет красоту и величие человека». Содержание хрестоматии вполне отвечает этому заявлению, особенно II часть, которую можно разделить, приблизительно, на три главных отдела: «Природа», «Люди» и «Родина-Русь». Для нас последний отдел наиболее интересный. Его составляют следующие группы статей: «Русь», «Война», «Родные напевы», «Религиозные мотивы», «В русской деревне», «Из жизни русских детей в городе и деревне», «В помещичьей усадьбе». Хрестоматия представляет, действительно, «отблески» русской поэзии; сюда вошли лучшие художественные образцы, проникнутые наиболее ценными мотивами национального вдохновения. В каждой части есть отдел религиозный, составленный из лучших стихотворений и поэтических отрывков. Особенное внимание, уделяемое составителем отделу 2 части: «Родина-Русь» (большая половина книги), тем более ценно, что он сумел внести в этот отдел, за немногими исключениями, весьма ценные в национальном воспитании образцы, из которых многие обычно забываются другими составителями; таковы, напр., некоторые места из произведений Гоголя, которым широко пользуется г. составитель, и Тургенева (в «народных напевах»), а также Майкова, А. Толстого, Никитина, Кольцова («религиозные мотивы», группа «Русь»). В группе «Война» нет обычного одностороннего освещения войны, исключительно, со стороны ее ужасов, а приводятся, наряду с таким освещением, стихотворения и поэтические места, внушающие разумное отношение к войне.
Пуцилло и Лебедкина. «В родном мире», части I-IV. «Мы полагаем», пишут составители в примечании к хрестоматии: «что книга для чтения в классе должна не только развивать умственные силы учащихся, способствовать совершенствованию их речи, но и воспитывать в детях чувства нравственные, национальные и эстетические». Хрестоматия в каждой своей части состоит из четырех отделов: отдел первый – статьи, в которых затрагивается религиозное чувство, отдел второй делится на две группы: а – семья, б – душевный мир человека; отдел третий – природа, и отдел четвертый и самый большой – родина – делится на 5 групп: а – чувства к родине; б – различные типы русского народа; в – народный труд; г – народное творчество в узком смысле (пословицы, песни, загадки, былины и сказки народные, а также художественные песни и сказки, как близко к ним примыкающие, д – выдающиеся русские люди; е – из прошлого нашей родины. Положительную сторону хрестоматии представляет новизна материала. Многие статьи, помещенные в хрестоматии, появляются впервые в учебниках подобного типа. В то же самое время материал этот взят по большей части из классиков, которым вообще уделяется особенное внимание хрестоматией. Последний отдел заслуживает преимущественного интереса. Здесь дается описание многочисленных русских типов – как взрослых, так и детей. Видное место в хрестоматии занимает описание народного труда во всех его видах. Русскому быту, деятельности выдающихся русских людей, русскому характеру посвящается обширный и обработанный материал. Исторический отдел дает сведения о крупнейших событиях нашего прошлого. Признавая несомненные достоинства книги, приходится однако заметить, что цельности впечатления несколько препятствует вялость общего тона: очень дает себя чувствовать отсутствие многих прекрасных патриотических стихотворений. Неполон также отдел, посвященный выдающимся людям нашей родины, к которым составители причисляют почти одних только художников, композиторов и писателей, умалчивая о величайших русских государственных и военных гениях и деятелях. Со всем тем мы считаем возможным рекомендовать эту хрестоматию, как полезное пособие в целях национального воспитания.
Радонежский А. Книга для чтения в церковно-приходских и начальных училищах. При наличности значительного количества малодоступных детям и лишенных интереса статей и стихотворений есть в книге и хорошие отделы, особенно ценные по выбору образцов; таковы: «Святая Православная Русь» и «Святая Земля»; есть также хорошие рассказы из русской истории. В конце учебника приложены ноты для исполнения важнейших патриотических песен. Книга хотя и давнишняя, но заслуживающая внимания.
Он же. «Солнышко» и «Родина». Книги для чтения в народных училищах и церковно-приходских школах. Книги отличаются тем же характером, что и предыдущие. Хрестоматии старые, но лучше многих новых, хотя сами по себе и не представляют возможности извлечь из них большую воспитательную пользу для наших целей.
Тарапыгин Ф. А. «Матушка-Русь», ч.ч. I и II. Для младших классов ср. учебн. заведений.
В предисловии г. составитель говорит: «В основание этой книги положил я принципы иные, чем те, которыми руководились многочисленные составители новейших хрестоматий для младших классов: вместо идеалов космополитизма, я в основу своей хрестоматии положил искреннее желание развить в детях любовь к родине; вместо того пессимизма, которым, в большинстве, освещен литературный материал, использованный в этих хрестоматиях, я постарался дать только такие образцы, которые проникнуты в большинстве случаев, бодрым и здоровым отношением к жизни русского народа, к русской природе, к родной истории и религии». Цель поставлена правильно. Космополитизм и пессимизм – два главные недуга нашей русской интеллигенции, и борьба с ними должна быть начата с молодежи и при том с самого младшего возраста; только тогда это дело пойдет действительно успешно. К сожалению, правильно поставленной цели не вполне отвечает выбор материала в хрестоматии: некоторые приводимые образцы лишены художественного значения, многие же, действительно национальные и высокохудожественные места не нашли себе места. Это обстоятельство, по-видимому, объясняется тем, что г. составитель берет только то, что проникнуто бодрым и жизнерадостным настроением и вместе имеет воспитательное значение в национальном отношении; поэтому картины людского горя и вообще то, что может опечалить ученика, старательно избегается составителем. Стремление это, правильное по существу, впадает однако в другую крайность: оставить совсем в стороне от детей теневую сторону жизни; и с такой крайностью нельзя согласиться. Это крайнее стремление может повести к нежелательным последствиям: дети встретятся в жизни с тем, что так тщательно закрывали от них в школе, и их бодрый и светлый взгляд на жизнь быстро может смениться разочарованием и унынием; во-вторых, цель школы научить детей любить не только счастливых, но и несчастных, воспитывая в детях сочувствие и сострадание чужому горю. Разумеется, во всем этом необходимо строго соблюдать известную меру; элемент отрицательный всегда должен быть весьма ограниченным; но всецело изгонять его нет оснований. Все зависит от того, как использовать этот материал, как сам писатель относится к картинам печальной действительности и как будет толковать их учитель. От него зависит придать должное воспитательное значение даже теневому изображению жизни.
При всем этом хрестоматия г. Тарапыгина делает большую и, можно сказать, незаменимую до настоящего времени услугу делу оздоровления русской учащейся молодежи. Стихотворения религиозные, посвященные родине, Государю, отечеству, отдельным выдающимся лицам и событиям нашего прошлого, причем многие из образцов впервые попадают на страницы хрестоматии по родному языку, – стихотворения эти составляют прекрасное воспитывающее чтение; в этом книга с успехом может быть применена и на уроках Закона Божия, и на уроках отечественной истории. Для последней могут пригодиться занимательные рассказы из истории (11 отдел). Рассказы про русских выдающихся деятелей представляют особый интерес потому, что в них впервые в русской школе учащиеся будут читать и узнавать про славных русских людей, достойных изучения и составляющих предмет гордости для русского человека, но, к сожалению, нашей молодежи неизвестных. Побольше узнает она из этой книги и про памятники старины; для такой цели помещаются здесь рисунки этих немых свидетелей былой жизни и древней культуры русского народа, а наряду с ними и многочисленные иллюстрации выдающихся русских деятелей, тоже в большинстве неизвестных нашей молодежи.
Тихомиров Д. И. «Вешние всходы». 4 части. Хрестоматия для народных школ.
Книга слишком известная, чтобы о ней много говорить. В хрестоматии много статей, кратких, порой ценных для нас, хотя в общем все-таки многого из нее не извлечешь.
Заключая этот краткий обзор, считаем нужным упомянуть о хрестоматии, которая по одному уже своему заглавию должна иметь большой интерес для нас; это – «Юный гражданин» – М. И. Успенского. Книжка представляет первую попытку дать русским учащимся сведения об их будущих гражданских обязанностях. К сожалению, эту попытку нельзя признать очень удачной, несмотря на интересное заглавие и полезную цель. Наряду с действительно полезными и новыми сведениями даются общеизвестные данные из географии и истории, которые с успехом могли бы быть опущены, так как найдут себе место в других учебниках. Неравномерность в расположении материала, - излишние подробности в одном отделе («народное хозяйство») и сжатость другого («отечество») много портят общему впечатлению от книги; эти недостатки объясняются, видимо, тем, что г. составитель больше всего заботится в книге не о воспитании, а о знании, которое считает нужным сообщить ученикам. Отсюда – сухость изложения, отсутствие убедительности, живости и сколько-нибудь сильного чувства любви к отечеству; а между тем юного гражданина необходимо воспитывать, создать путем убежденного и проникновенного слова; позже из него выработается уже вполне сознательный гражданин и патриот. Но при всех недостатках «Юный гражданин» все же может принести пользу нашей школе, – мы имеем в виду, главным образом, последний отдел: «отечество».