Мы перечисляли лишь те из наиболее известных хрестоматий, которые так или иначе отвечают нашим воспитательным целям; при этом не указывали подробно хрестоматии противоположная направления с их недостатками в воспитательном отношении: это, отчасти, уже сделано раньше нас 1) [«Школьная подготовка»...]. Но даже и перечисленные хрестоматии далеко не чужды некоторых значительных недочетов. Главнейшим из них, кроме других, отмеченных выше, является неудовлетворительность материала, воспитывающего в детях гражданские чувства. Тогда как в иностранных школах с самых малых лет воспитывается в ребенке идея отечества и любовь к нему, наши учебники обычно удовлетворяются одним понятием о родине, как месте рождения, очевидно, считая идею отечества недоступной для русских детей.
Так обстоит дело относительно хрестоматий родного языка в настоящее время. Что касается другой стороны преподавания родного языка, грамматики, то, не входя в подробное рассмотрение вопроса об изучении ее в нашей школе, так как это не входит в нашу главную задачу, мы ограничимся лишь краткими замечаниями по этому предмету.
В вопросе о роли грамматики в преподавании родного языка мы разделяем взгляды наших педагогов – Ушинского, Буслаева и В. Острогорского. Самостоятельным, систематическим предметом в начальном обучении грамматика быть не может; роль ее вспомогательная. В. Острогорский называет ее лесами, на которых строится правописание. Точнее будет положение Буслаева, по мнению которого, грамматика должна быть прибавлением к письменным и устным упражнениям. Подобного же взгляда придерживался и Ушинский. Выводы экспериментальной психологии подтверждают этот взгляд 1) [Лай. «Экспериментальная педагогика»]. Подкрепляется он и соображением, так сказать, местного характера: крайним сенсуалистическим характером нашего языка 2) [Эта основная особенность русского языка служит одним из многочисленных доказательств необходимости в нашей школе классических языков. Вопреки мнению некоторых националистов, отрицающих для русской школы древние языки, мы считаем их не только совместимыми с национальным направлением в школе, – наглядный пример чего видим на Западе, – но даже весьма полезными для национального воспитания, особенно разумное, правильно поставленное изучение греческого языка: нашей русской молодежи не достает именно того самого духа, которым сильны были классические народы и что отличает наш слабый век от «древности железной». Сияние эллинского гения над Русской землей может быть только благотворным. О значении древних языков для нас, русских, прекрасно говорит проф. Э. Ф. Зелинский в книге «Древний мир и мы». Интересующиеся этим вопросом прочтут ее не без пользы].
Далее, нельзя не согласиться с г. Алферовым 3) [«Родной язык в средней школе»], что «чисто литературное изучение языка способствует духовному разъединению страны. Незнание родного языка в широком смысле слова ведет не только к разъединению различных классов, но, просто не дает возможности людям реально подойти к своей стране, в чем так часто обвиняли русскую интеллигенцию. Средняя школа должна вводить в знание и понимание языка в гораздо большей степени, чем она делает это в настоящее время». Для осуществления этой цели необходимо основательное изучение пословиц, поговорок, сказок и вообще народной поэзии; знакомство с нею должно начать еще раньше истории словесности, в младших классах. В этом направлении должны быть составлены и учебники.
Что касается славянского языка, то, рассматривая вопрос принципиально, нельзя не придти к желательности более основательного его изучения в нашей школе. Это одинаково касается и древне-церковно-славянского языка и языка наших церковно-богослужебных книг; последний имеет важное практическое значение: каждый православный человек должен понимать его для того, чтобы сознательно относиться к совершаемому в церкви богослужению. Точно так же нельзя не приветствовать пожеланий некоторых наших ученых и педагогов об изучении в средней школе русских наречий. Вопрос о том, где именно, в котором классе проходить наречия, для нас сейчас не играет роли; но при решении его во всяком случае интересы русской словесности должны быть строго ограждены. Национальное значение ее в школе может быть выше, ценнее изучения наречий и истории языка. В особенности это относится к последним классам, где изучаются великие писатели, национальное значение которых неисчерпаемо.
Отечественная история.
Чтобы убедительнее была разница между обычным нашим и западно-европейским взглядами на школьное преподавание родной истории, начнем этот отдел, как и предыдущий, кратким обзором иностранных учебников.
Общий характер всех французских учебников истории национально-патриотический. Французский народ не считает предосудительным давать детям в школе уроки гражданской доблести при всяком удобном случае. Принципы «школа вне политики» – прекрасный принцип, но он вовсе не отрицает осуществления в школе национально-патриотических задач. Политика и национальное направление в преподавании – две разные вещи, и это не мешает помнить нашим педагогам. Национальное направление во французских учебниках не есть исключительно преднамеренное. В нем нет усилий или предвзятости, оно естественно, так как вошло в плоть и кровь французской школы. Патриотизм, конечно, не заключается в одном восхвалении себя, но как крайнее выражение этого направления, оно наблюдается почти во всех французских учебниках. Так, в них постоянно восхваляется храбрость французских войск, а военные неудачи часто объясняются одними независящими обстоятельствами. Франция обычно называется «notre chere France»… Отметим еще то, чрезвычайно интересное обстоятельство, что республиканская школа восхваляет своих былых монархов без всякого пристрастия или предвзятости. Во французских историях нет того критического или пренебрежительного отношения к государям, какое, к стыду нашему, наблюдается в наших учебниках, например, к Ивану Грозному, Калите, Феодору Иоанновичу; а у нас уважение к личности государя было бы, кажется, более уместным, чем в республиканской Франции. В французских учебниках всегда особенно отмечаются и подчеркиваются такие страницы истории, даже с нашей точки зрения и незначительные, где французы в чем-нибудь или чем-нибудь отличились. Неудачный поход в Россию и поражение при Ватерлоо объясняются в школе – первое – чисто внешними климатическими условиями, суровостью русской зимы и голодом, а второе незначительностью французских сил. Даже при описании неудачных битв всегда говорится повышенным тоном о храбрости французских солдат, при описании же побед настроение и тон восторженные.
Не только о войнах, но с любовью говорится и о всяком предприятии французов.
Уважение к религии и любовь к отечеству – вот, по убеждению учебника, основы процветания нации. Исторические подвиги отдельных лиц, как бы незначительны они ни были, всегда с любовью отмечаются французскими школьными историками. С чувством восторга и преклонения говорят они о величайших патриотах Франции, воспитывая в учениках уважение и преклонение перед их подвигами на пользу отечества.
Если к какому королю история и относится отрицательно, то преимущественно за не национальную политику, при чем даже о таком монархе говорится с чувством уважения к его сану, со сдержанностью и осторожностью, чего, к сожалению, иногда не хватает нашим учебникам. С другой стороны, чем национальнее была политика монарха или вообще политического деятеля, тем лучшую память оставил он потомству. Заслуга его перед отечеством с любовью отмечается историком. Так, Генрих IV, глубокочтимый французами, любимый исторически образ Франции, сделался таковым за свою французскую политику и патриотизм. Ришелье, память которого священна, восхваляется учебниками за свою чисто французскую национальную политику. Моменты патриотического подъема отмечаются со всей тщательностью; о них говорится возвышенным тоном и в самых восторженных выражениях. Когда отечество в опасности, все французы, без различия состояния, от стариков до детей, вносят свою долю труда на общее дело спасения родины. Это вменяется им не в заслугу, а в долг, который каждый гражданин несет перед своим отечеством, неисполнение которого ведет за собой порицание потомства, и это порицание переходит в историю. Так французские учебники ставят в вину аристократам, бежавшим за границу во время революции, не то, что они покинули отечество, – это было их право, – а то, что за границей они вели враждебную французам политику.
Приподнятый, чуть не враждебный тон, почти призыв к борьбе, обычное явление французских учебников; конечно, такое обострение национального чувства есть крайность, вполне понятная у французов и не имеющая места у нас; французская дети со школьной скамьи приучаются известным образом смотреть на немцев, и тамошние педагоги не считают это предосудительным, стараясь всеми способами развить в подрастающем поколении национальное чувство и довести национальное самосознание учащихся до желаемой высоты.
О немецких учебниках отечественной истории не приходится много говорить, – слишком известно и очевидно направление немецкой школы. Обучение родной истории, в силу правительственного указа 1889 года, должно осуществлять там высокие национальные задачи. Поэтому немецкая школа считает изучение истории особо важным и отмечает ее преимущественно перед всеми другими школьными дисциплинами. Преподавание истории в национальном духе имеет там целью противостоять распространена социалистических и других антигосударственных течений; история должна воспитать в детях религиозное чувство и любовь к отечеству. Осуществлению этих задач способствует изучение вообще истории, особенно же новой и новейшей истории и всего более отечественной истории, которая должна внушить уважение к государственной власти и укрепить в учащихся сознание, что оплотом и защитой для гражданина и его интересов служит государство. По мысли императора Вильгельма II, родная история должна служить самым надежным средством проведения в жизнь национальных принципов. Изучение ее должно пропитать учеников убеждением о неразрывности связи между императором и народом, и о том, что государи постоянно заботились об общенародном благе. Убеждение, что общественное спокойствие есть залог народного благосостояния, должно претвориться в плоть и кровь каждого немецкого юноши.
Общая и основная задача изучения истории в Германии сводится к углублению и укоренению в учащихся того сознательного патриотизма, которым проникнуто преподавание во всех немецких школах – от начальных до университетов. Немецкая школа, в широком смысле слова, прежде всего школа национальная, воспитывающая любовь и уважение к своей отчизне, к своим художественным и литературным памятникам, ко всему своему немецкому. Русские педагоги, изучавшие и посещавшие немецкие школы, удивляются тому сознательному и проникновенному патриотизму, который они наблюдали как в преподавателях, так и в учениках. Все немецкие учебники так или иначе осуществляют национальные задачи в размерах и рамках, какие ему предписаны правительством. О немецких учебниках, которые все национальны, не приходится, как мы уже заметили, много распространяться, достаточно познакомиться для этого хотя с одним из немецких учебников истории, знакомым у нас, в России, иным немецким школам.
В чисто немецком же специфически немецком учебнике, как «Schenk-Wolff Lesebuch der Geschichte», замечается крайнее выражение национального направления; так, между прочим, внушается ученикам сознание опасности со стороны России и особенно со стороны Франции. Наша близость к Германии считается опасной. Учебник отмечает постоянное и упорное желание Франции отомстить за войну 1871 года. Германия поэтому должна быть постоянно наготове. «Германия была принуждена укрепить свои военные силы, чтобы в худшем случае без помощи Австро-Венгрии и Италии защитить отечество одновременно против России и Франции. Немецкое войско было увеличено в 5 раз, а армия стала первой заботой государства».
Все немецкие пособия по истории проникнуты тем национально-патриотическим духом, как и учебники.
Что касается английской школы, то, за незнанием языка, мы лишены возможности произвести обзор английских учебников, впрочем, один из них имеется в переводе на русский язык; называется он: «Гражданин и отечество». (Г. О. Арнольдт-Форстер). Учебник, правда, не имеет прямым предметом английской истории; но, касаясь ее своим содержанием, он является вместе с тем характерным показателем общего направления английской школы; вот почему мы считаем не лишним ознакомить читателей с этой книгой, предпочитая сделать это в отделе истории 1) [Герберт Спенсер ставит целью изучения истории не что иное, как знание обязанностей гражданина. Знакомство с историческими подробностями и фактами, по словам Спенсера, не могут еще уяснить поведения человека, как гражданина, и такое изучение истории не достигает своей цели: «Представьте себе, говорит он, что вы внимательно прочитали не только «Пятнадцать решительных битв мира», но и описание всех других битв, которые упоминаются в истории – насколько рассудительнее будет ваше мнение при следующих выборах?.. Нам нужны те факты, которые помогли бы понять как развивалась и организовалась нация». («Воспитание умственное, нравственное и физическое»)].
Книга вышла в свет в 1885 году и имела колоссальный успех. Несколько лет спустя, английское министерство народного просвещения внесло в учебную программу наравне с другими предметами преподавание обязанностей гражданина, благодаря чему книга, в качестве учебного пособия, получила самое широкое распространение. В предисловии к ней бывший вице-президент комиссии по учебным делам говорит: «Известно, что, благодаря принятой у нас системе образования, право назначения или разрешения в школы учебников почти всецело принадлежит правительству... Немало уже было сделано им в отношении проведения в школах руководств, подобных настоящему, в смысле издания классных пособий по истории и другим отраслям наук; но разве обучение детей обязанностям гражданина заслуживает меньшего внимания? Я нахожу здесь излишним останавливаться на этом вопросе, который до очевидности ясен для всякого». Книга очень поучительная для нашей школы. Она обратила на себя внимание даже японского министерства народного просвещения и теперь пользуется широким распространением в японских школах. Нет возможности со всей обстоятельностью ознакомить читателя с этой книжкой: ее нужно прочесть, чтобы оценить по достоинству. Ограничимся поэтому самыми небольшими выдержками.
В начале первой главы приводятся слова ап. Павла: «Я гражданин не плохого города», и дальше делается вывод: «Если ап. Павел, будучи гражданином Тарса, гордился этим, то и мы, жители Англии или другой какой-либо части великой Британской империи, надеюсь, также с гордостью можем сказать, что все мы граждане не плохой страны». Затем рисуется величие и слава Англии. Вторая статья 1-й главы озаглавлена: «Почему мы гордимся своим отечеством». Далее следует статья: «Англия – это то, что мы из нее делаем»; статья заканчивается словами: «Вы видите теперь, что нехорошо говорить о величии страны или обнаруживать притязания на гордость своим отечеством и в то же время ничего не делать для действительного возвеличения его, чтобы мы сами и наши потомки имели право гордиться им». Следующая статья носит название: «Как сделаться хорошим гражданином». В начала ее указывается на разницу между хорошим гражданином и хорошим человеком; потом идут рассказы из английской истории, дающие учащимся примеры преданности отечеству и гражданской доблести. Глава II: «Патриотизм». Приводятся примеры английского патриотизма. Глава III: «Как управляется наша страна». Трактуется о законах и государственных учреждениях страны. Глава IV: «Король, лорды и депутаты». О короле, между прочим, говорится: «Король Эдуард VII 1) [Издание вышло при нем] не является властелином только по праву, присвоенному сыну или дочери короля. Он управляет, как потомок короля Георга I, которого провозгласил королем Великобритании и Ирландии парламент, т. е. население страны. Король Эдуард заслуживает почета и сам по себе, так как он неизменно доказывал, что любит свой народ. Уважая его лично, мы обязаны, кроме того, почитать и повиноваться ему и на том основании, что он признан многими миллионами наших соотечественников главою правительства». Главы 5, 6 ,7 и 8 посвящены разным государственным учреждениям и порядкам. В них, между прочим, выясняется значение и необходимость власти и закона, доказывается, «почему мы должны уважать судью и каждого, обязанного законом помогать делу правосудия», в том числе полицейских, «ибо дело, исполняемое полицейскими, действительно, совершается в защиту всего народа». Главы X и XI повествуют об английском флоте и армии; причем обстоятельнейшим образом выясняется значение того и другого; помещены объяснения, почему особенно необходим флот, «почему флот стоит на первом плане» и т. п. Здесь же выясняются обязанности «каждого взрослого мужчины» защищать свое отечество в случае опасности. Остальные главы посвящены разным предметам; есть заглавия: флаг, налоги, обязанности к иностранным государствам, сбережения, английская свобода (делается, между прочим, предостережение не злоупотреблять свободой), и т. д.
По образцу предыдущего отдела мы рассмотрим еще, как пример желательного у нас направления, японский учебник по родной истории. Заглавие его: «Японская историческая хрестоматия» (Начальный курс). Перевод Д. Позднеева. Книга представляет собою ряд биографических очерков или рассказов о наиболее популярных героях японской истории. По свидетельству переводчика книги и исследователя японской школы, Д. М. Позднеева, «эта история сохраняется по традиции в уме каждого, даже необразованного японца, так как вся современная жизнь в многоразличных ее проявлениях неразрывно связана с этими героями и делами. Поэтому ознакомление с данным историческим материалом признается японским педагогическим миром обязательным для каждого мальчика, в целях создания из него японского гражданина». Учебник составлен специальным историографическим комитетом при м. н. просвещения и выходит в количестве нескольких миллионов ежегодно.
Первые слова учебника: «Аматерасу-о-миками является первою родоначальницею нашего императора. Добродетель ее весьма высока и совершенно как солнце на небе блистает она (добродетель) над миром. Передавая государство своему внуку, С–миками сказала: «Величие престола вместе с небом и землею будет бесконечно». В этом поистине положены на веки веков незыблемые основы нашего Великого Японского Государства». И далее на протяжении учебника отмечаются заслуги японских императоров перед своим народом. Интересы государства называются «императорским делом»; подчеркивается поднятие благосостояния страны при том или ином государе. «Процветание императорского дома», равно как и «процветание величия императорского правительства», учебник отмечает как моменты особенного благоденствия государства. Говорится о долге гражданина «питать уважение к императорским дворцам». Выражения: «правительство процветало», «правительство в расцвете», «правительство достигло большого расцвета», – обычные выражения учебника. «Процветание» буддизма отмечается несколько раз, причем указывается, что вместе с буддизмом и в связи с ним процветали науки и искусства. Здесь же проходит перед читателем ряд биографий знаменитых «делами управления, добродетелью и ученостью лиц». В истории правительство постоянно с самого основания государства (660 г. до Р. X.) усмиряет разные восстания; все эти восстания изображаются, как беспорядки, незаконные и несправедливые действия против правительства и отечества. Вожди, усмирявшее мятежи, прославляются, при этом неизменно в таких случаях подчеркивается, что «заслуги их велики». Трех особо выдающихся в конце 18 столетия своим патриотизмом и любовью к императору лиц учебник называет «тремя удивительными лицами времени Кансеи». О войне с Китаем книга говорит: «Вследствие победы этой кампании, престиж нашего государства сильно поднялся, и в результате, все западные державы были вынуждены узнать действительную стоимость Японии. Позднее, в 33 году (1900) в Китае поднялись мятежники, и находившиеся в Пекине посольства всех иностранных держав были осаждены; в это время наше государство оказало также большие услуги, и все державы все более и более признавали престиж Японии». Заканчивается история следующими словами: «В январе 35 года Меидзи (1902) заключен союз с Англией, и слава нашей Великой Японской Империи все более и более приобретала себе известность во всем мире».
Сравнение заграничных учебных пособий по родной истории с русскими говорит не в пользу последних. Я разумею здесь вообще книги, по которым русские дети изучают родную историю: и специальные руководства, и исторический материал в хрестоматиях для народных школ. Коренная черта всех вообще хрестоматий в отделах родной истории – отсутствие надлежащего и определенного национального направления. Недалеко ушла по национальному пути в изучении отечественной истории и современная средняя школа. Мы увидим потом, что и тот учебник, на котором воспитывалось не одно поколение русского общества, учебник Иловайского, не носит в себе истинного национального направления, какое нужно русской школе в ее ответственной задаче оздоровления юношества и воспитания национального духа в русских детях. Другие учебники в большинстве еще дальше от наших целей. В последующих своих рассуждениях мы будем иметь в виду как эти специальные руководства по истории, так и те отделы «из истории родной земли», которые имеются в хрестоматиях народной школы. Есть хрестоматии, где эти отделы совершенно отсутствуют; там же, где они имеются, большею частию, мало удовлетворительны.
В частности, общим недостатком учебных пособий по родной истории, а хрестоматий в особенности, является отсутствие достаточно внимательного, уважительного и бережного отношения к личностям государей. Об этом недостатке подробнее мы будем говорить дальше. Что касается другой русской святыни, православной веры, то очень часто, особенно в хрестоматиях, остается невыясненной связь ее с историей русского народа; говорить о русских подвижниках и праведниках , молитвенниках и печальниках за Русскую землю, о русских церковных святынях – предмете благоговейного почитания народа – нередко считается излишним. Вообще нравственный и религиозные ценности, созданные вековыми трудами, страданиями, думами и помыслами народа, не пользуются достаточным вниманием исторических пособий. Любовь к отечеству, долг гражданина не заслуживают должного интереса русских учебников. Национальное безразличие, холодный, равнодушный тон повествования, тон безучастного постороннего зрителя – общее отличительное их свойство. Не возбудят эти учебники теплого чувства к нашему прошлому, ни благодарности к русским государям за их труды и подвиги на благо Руси, ни восторга и радости о славе и величии отечества; ни благородного сожаления о народном несчастии и неблагополучии, нет здесь бодрого призыва к работе на пользу родины, проповеди любви и верности исконным государственным началам, на которых создалась, крепла и росла Русь. Даже то небольшое число перечисленных в предыдущем отделе хрестоматий, которые по своему направлению представляют исключение, большею частью, не чужды недостатков – отсутствия искреннего чувства и устойчивого, последовательно проведенного национального направления.
Л. Н. Толстой отрицал наличность в детях исторического интереса в строгом смысле и для успеха изучения истории в школе требовал двух условий: возбуждения поэтического чувства и патриотизма: «Возбудить интерес, знать про то, как живет, жило, слагалось и развивалось человечество в различных государствах, интерес к познанию тех законов, которыми вечно двигается человечество – это другое дело. Может быть, возбуждение такого интереса и полезно, но к достижению этой цели не поведут ни Сегюры, ни Тьеры, ни Ободовские, ни Грубе. Я знаю для этого два элемента – художественное чувство поэзии и патриотизм. Для того, чтобы развить и то и другое, еще нет учебников; а пока их нет, нам надо искать или тратить даром время и силы и уродовать молодое поколение, заставляя его учить историю и географию только потому, что нас учили истории и географии» 1) [Педагогические статьи, т. 4, 299 стр.]. Эта мысль Толстого, подкрепляемая его педагогическим опытом, заслуживает большого внимания. К сожалению, и до настоящего времени мы не имеем подходящих учебников. Правда, учебников по истории, самых разнообразных, и способов изучения родной истории, преследующих свои цели, у нас более чем достаточно. Но того, чего желал Толстой еще много лет назад, можно сказать, и до сих пор не существует.
В дальнейшем мы берем на себя смелость посильно указать, какая постановка была бы полезной в преподавании истории родной земли в целях осуществления национального изучения ее. Наши замечания будут относиться и к начальной, и к средней школе. В последней, как известно, курс русской истории обычно проходится два раза – в низших классах краткий и эпизодический, в старших – систематический и подробный. В своем обзоре мы не указываем для краткости, к какому возрасту подходят те или иные наши мысли: к младшему или старшему. Нам кажется, это будет и без того понятно, тем более, что значительная часть наших рассуждений одинаково приложима к обоим школьным возрастам; разница, конечно, будет, но не в общем направлении и духе преподавания, что останется неизменным во всякой школе и при всяких возрастах, а в способах изложения и объеме предмета.
Обращаясь к вопросу о национальном преподавании отечественной истории в русской школе, мы считаем не лишним предупредить возможность одного возражения. По существующему у нас мнению, национальное направление в изучении истории предполагает самобытность этой истории; отсутствие же самобытности отрицает и возможность национального направления в исторической науке. Однако должно помнить, что между направлением исторической науки и духом преподавания отечественной истории в школе – целая пропасть. Даже если бы в русской исторической науке и не существовало национального направления в лице «славянской школы», то и тогда национальное направление в нашей школе было бы вполне возможно. Западноевропейская культура, выросшая на почве культуры греко-римской, не является самобытной; между тем, отечественная история в школ стоит на Западе на строго национальном пути. Национальное направление в изучении родной истории в русской школ имеет целью возбудить в учащихся любовь к своему народу и признание тех исторических начал, которые выработаны народной жизнью. Признание этих начал и особенностей народного существования осмысливает чувство любви к русскому народу и придает особую цену его трудам в деле создания государства. Без такой любви и понимания русского народа, без благоговейного чувства к его великому прошлому не может быть национального изучения истории. Русскому учителю истории в достижении национальных целей обучения приходится считаться со многими крайне неблагоприятными условиями, в которых находится до сих пор изучение родной истории в школе. Мы имеем в виду недостаточность у нас поддержки семьи в деле развития у детей национального чувства. В западноевропейских школах этого не наблюдается. Национальное чувство приносят там дети из семьи, которая является их первой наставницей в деле национального воспитания. На Западе это влияние семьи естественное, чуждое всякой тени преднамеренности. В нашей же русской образованной семье часто нет никакого, даже преднамеренного воздействия на эту сторону детской психологии. Русской школе и в частности учителю русской истории предстоит задача пробудить в детях русское национальное чувство и претворить его в национальное самосознание. Родная история – благодарная почва для такой работы. Но соответственно тем трудностям, с которыми принужден будет считаться учитель, должно принимать и меры к их устранению. Одного желания и сознательного понимания всей важности национального направления в школе не будет достаточно. Следует принимать все меры, все средства, лишь бы они так или иначе отвечали основной цели. Одни из этих мер выработаны уже практикой в национальных школах Запада и оказались действительными, другие будут своими, так как вызываются условиями русской жизни и, между прочим, космополитическим настроением значительной части русской интеллигенции.
Еще Шафарик своим знаменитым трудом: «Славянские древности», по выражению Кояловича, «смело приподнял завесу, скрывавшую древности славянские, и ученый мир с изумлением увидел славян сильными, самобытными и культурными не только во времена авар, гуннов, готов, но и во времена скифов, – во времена Геродота» 1) [«История русского самосознания», 243 с.]. Трудами Шафарика, Добровского, Венелина, отчасти наших славянофилов, творчеством русских писателей и ученых, как и всей русской историей, была доказана неосновательность предубеждения иностранцев в вопросе о славянах и славянской культуре; однако оно сохраняется и до настоящего времени 1) [Академик Ламанский: «Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе»]. А от иностранцев это предубеждение перебралось и к нам 2) [«История русского самосознания», 239 стр.]. Но глубоко верно говорил Достоевский, что «чем больше мы в угоду иностранцам презирали нашу национальность, тем более они презирали нас самих. Нам надо стать русскими прежде всего. И как только европеец увидит, что мы начали уважать народ наш и национальность нашу, так тотчас же начнет и он нас самих уважать. И, действительно, чем сильнее и самостоятельнее развились бы мы в национальном духе нашем, тем сильнее и ближе отозвались бы в европейской душе и, породнившись с нею, стали бы тотчас ей понятнее». В противоположность и поныне существующему среди иноземцев предубежденному взгляду на нас мы должны выдвинуть в школе другой взгляд, свой, русский; в противовес же космополитизму – любовь и интерес к своему отечеству, ко всему родному и его национальным особенностям.
От начала государства до возвышения Москвы.
С самых первых же страниц русской истории усматриваем мы благодарный материал для нашей цели. В качестве введения сообщаются учебниками некоторые сведения о славянах. Сведения эти или слишком скудны и отрывочны, или не вполне точны и могут создать в учащихся ложное представление об их предках. В некоторых учебниках умалчивается о таких чертах славянского характера, которые являются для наших древних предков особо характерными. Так, часто, напр., ничего не говорится о храбрости и воинственности славян, а сообщается только, без объяснения причин, что славяне предпочитали открытому бою засаду и что в военном деле отличались хитростью. Воинственность и неустрашимость славян – характернейшая их черта, обойти молчанием которую, по меньшей мере, непростительная небрежность. Славяне были грозой Византии и Риму, появление их в греческих областях грозило последним всеми ужасами борьбы и разгрома. «Ни готы, ни самые гунны не были для империи ужаснее славян. Иллирия, Фракия, Греция, Херсонес, все страны от залива Ионического до Константинополя были их жертвою. Всякое их лютое нападение на греческие области стоило жизни или свободы бесчисленному множеству людей, так как южные берега Дунайские, облитые кровью несчастных жителей, осыпанные пеплом городов и сел, совершенно опустели. Ни легионы римские, почти всегда обращаемые в бегство, ни великая стена Анастасиева, сооруженная для защиты Царьграда от варваров, не могли удерживать славян, храбрых и жестоких. Империя с трепетом и стыдом видела знамя Константиново в руках их» (Карамзин). Для большей наглядности полезно в школе сравнить славян с другими племенами, находившимися с ними в сходных условиях быта, природы и климата. Таковы, напр., финские племена, никогда в истории не отличавшиеся воинственностью.
Воинское мужество, неустрашимость и рыцарская храбрость славянского племени коренятся в самой природе славянина, и в школе нужно представить эти черты, именно, как черты национальные. «Не для добычи, не для власти стремятся они к завоеваниям», говорит о древних наших предках Хомяков: «не требуют они ни золота, ни земли, ни рабов. Власть их кротка, оброки легки. Они ищут победы не для плодов ее, а для того, чтобы побежденные признали их превосходство в боях. И эту жажду, славы, рыцарскую, бескорыстную, встречаем мы при самых первых началах истории в племени, которого грубые нравы не озарились еще ни слабейшим лучом просвещения» 1) [Сочинения, т. 1, стр. 77]. Жестокость славян следует рассматривать, как дань суровому веку и исключительно, как свойство преходящее. Среди других особенностей славян важно указать на дружелюбное и великодушное отношение их к пленным, честность, простодушие, широкое гостеприимство и бескорыстие. Кроме перечисленных свойств, необходимо остановиться еще на одной особенности славянского характера – склонности к розни и распрям. Эта черта, о которой свидетельствуют как наши, так и иностранные источники, являлась причиной некоторых особенностей древне-русской жизни и быта. Легенда о призвании князей основана именно на этой нашей особенности; ею пользовались неоднократно в истории другие народы. Единоличная власть явилась спасением для Русской земли и необходимым условием ее самостоятельного существования. При этом мы должны заметить, что такая характеристика славян, как и все выяснение национальных особенностей русского народа, только тогда будет полной и наглядной, когда мы будем неоднократно к ней возвращаться в продолжение всего курса. Изучение русского народа попутно с прохождением истории должно быть строго индуктивным.
В начале курса говорится о призвании варяжских князей. Здесь, вопреки мнению некоторых педагогов, мы полагаем, что в целях национального воспитания нет никакой надобности настаивать на том, что варяги и Русь не одно и та же, что Русь – славянское название, и т. п. Славянская историческая школа, начиная с Ломоносова, пыталась доказать, что Русь была славянскою; но варяго-русский вопрос, как известно, и до сих пор остается открытым. Однако решение его даже в положительном для славянской школы смысле не даст ничего существенно важного национальному воспитанию. В национальном смысле интересно не то, кто в действительности были варяги и кто Русь, а то, каково было влияние варягов на жизнь наших предков и было ли оно. Если это влияние существовало, то нам не безразлично знать, насколько сильно оно было, и не пострадала ли самобытность славян от вторжения нового элемента. На этот вопрос в современной исторической науке существует вполне определенный ответ. «Даже не решая вопроса», говорит проф. Платонов, «к какому племени принадлежали первые русские князья с их дружиной, мы должны признать, что частые известия летописи о варягах на Руси указывают на сожительство славян с людьми чуждых, именно германских племен. Каковы же были отношения между ними, и сильно ли было влияние варягов на жизнь наших предков? Вопрос этот не раз поднимался и в настоящее время может считаться решенным в том смысле, что варяги не повлияли на основные формы общественного быта наших предков. Водворение варяжских князей в Новгороде, затем в Киеве не принесло с собою ощутительного чуждого влияния на жизнь славян, и сами пришельцы, князья и их дружины, подверглись на Руси быстрой ассимиляции» 1) [Лекции по русской истории]. Такое научное положение является для нас вполне достаточным. Вообще в целях национального воспитания нет необходимости сообщать ученикам неизвестные им доселе исторические факты и новые положения. Обыкновенно достаточно из сообщаемого исторического материала выделить то, что способно воспитать учащихся в национальном духе, извлекая из общеизвестных фактов их национальное значение.
Самым важным фактом начала государства было принятие христианства. В заметках о Законе Божием мы говорили, что на уроках Закона Божия следует выяснить учащимся всю важность православия для русского народа. Связь русской народной психологии с христианским православным мировоззрением должна быть прочувствована и сознана учениками. В истории указанием на эту связь при одном прохождении принятия христианства не должно ограничиваться. Точно также везде, где это можно, следует отмечать неисчислимые исторические заслуги православия перед русским народом. Благодаря православию, сложилось и окрепло русское государство на тех исторических основах, которыми крепка Русская земля и поныне. Православие своей неразрывной связью с народом и духовным руководительством поддерживало национальное единство, особенно в моменты, когда это единство готово было распасться. «Благодаря православию», говорит Кавелин, «мы сохранили сознание национального единства и не сделались добычей других христианских народов, опередивших нас в образованности. Православие дало возможность в тиши и уединении сложиться и окрепнуть славянскому зародышу, заброшенному в дебри и пустыни, на край света, оно охраняло и берегло его до тех пор, пока из этого слабого зачатка образовалось могучее политическое тело, которому не страшны стали внешние борьбы и бури» 1) [Сочинения, т. I, стр. 616]. Следует на первых же уроках выяснить (разумеется, главным образом, детям старшего возраста) великие заслуги Церкви перед государством, сказавшиеся в деле поднятая и укрепления княжеской власти, в отношении улучшения семейных начал, в поднятии нравственности, в борьбе против грубых форм рабства и т. д. В дальнейшем необходимо показать учащимся, как народ душой понимал и ценил православную веру, как он дорожил своей верой и готов был за нее на все жертвы и мучения. Эта преданность православно особенно сильно говорила о себе в годы народных испытаний. Ею сильны православные русские люди, безразлично, борются ли они за себя, или отстаивают свободу и веру своих братьев-славян.
На ряду с выяснением значения православной веры должно отмечать все, что так или иначе указывает на существование у русского народа с древних времен народного самосознания. «Это самосознание достоверно существовало: с его высоты народ осуждал свое политическое неустройство, осуждал князей за то, что они «несли землю розно» своими «которами», т. е. распрями, и убеждал их быть в единстве ради единой «земли Русской» (Платонов). Эта идея единства Русской земли сквозит и во взглядах князей, и в сознании народа и духовенства, и в думах и чаяниях отдельных личностей. Она говорит еще устами Святослава: «Не посрамим земли Русской». Ясно обнаруживается в деятельности его сына Владимира. Она слышится и в предсмертных словах Ярослава: «Не хочу я лиха, но добра братьям и Русской земле». Ею же руководился в жизни и трудах своих Владимир Мономах. Эти и подобные проявления национального чувства и самосознания, как в курсе истории, так и в курсе русской словесности должно отмечать и изучать особенно тщательно.
В рассматриваемом отделе истории важно также отметить относительно высокую культурность Киевской Руси. Мнение о ничтожности культурного уровня наших давних предков следует оставить. Оно ведет к пренебрежительному отношению к истории и к своему народу, а между тем, мнение это неправильное. Вот что говорит проф. Платонов о культурном состоянии Киевской Руси: «В отношении просвещения, Киевская Русь стояла не ниже прочих молодых государств и своих ближайших соседей, славян. Исследователи первоначальных сношений Руси и Польши прямо признают культурное превосходство первой. И материальная культура Киевского общества стояла, сравнительно с прочей Европой, не низко. Внешность Киева вызывала панегирики писателей XI века. Западным иностранцам Киев казался соперником Константинополя. Впечатление, которое он производил на иноземцев, вело к невольным гиперболам с их стороны: они, напр., считали в Киеве 400 церквей, чего на самом деле не было. Но, во всяком случае, Киев был крупным торговым городом восточной Европы... И если за исключением Киева и других городов вся прочая страна была еще в младенческих формах общественного и хозяйственного быта, то, все-таки мы не имеем права назвать киевскую Русь некультурною страною, если возьмем во внимание быт древних городов, отмеченный явно культурными чертами» 1) [Лекции]. При этом не следует еще забывать, что городов в киевской Руси было много; в скандинавских сагах Киев называется страной городов; следовательно, обилие их признавалось иноземцами за отличительную черту древней Руси.
Говоря о причинах упадка киевской Руси к XIII веку и о перенесении политической и общественной жизни на север, следует указать, вопреки существующему на этот счет мнению в некоторых учебниках, что причина упадка киевской Руси заключается не в появлении татар; последнее, конечно, сыграло свою роль, – нанесло последний удар, но не оно создало этот упадок. «Первая и главная причина его заключалась в том, что в единой земле, в едином обществе не было единой политической власти, – владел Русью многочисленный княжеский род; при спутанности родовых и семейных счетов из-за старшинства или из-за каких-нибудь обид, князья часто затевали усобицы и втягивали население в междоусобную войну; от этих усобиц страдали люди, страдало развитие народного быта. Из 170 лет (1055–1224) Погодин насчитывает 80 лет, прошедших в усобицах, и 90 лет мирных; и хотя тот же Погодин говорит, что для массы они не имели важного значения, но в действительности они были несчастьем для страны, как бы легко ни переносилось каждое отдельное разорение» 2) [Там же].
Этот факт зависимости могущества и благосостояния Руси от положения в ней единодержавия – характернейшая особенность нашей истории.
Что касается татарского ига, то хотя оно и произвело большую задержку в историческом развитии Руси, не следует преувеличивать влияния татар на внутреннюю жизнь, обычаи и нравы наших предков. Одни ученые придают этому влиянию большое значение, другие – его вовсе отрицают. Проф. Платонов доказывает невозможность сильного влияния татарского ига на русскую жизнь и говорит, между прочим: «Да и как татарское влияние на русскую жизнь могло быть значительно, если, завоевав Русь, татары не остались жить в русских областях, богатых неудобными для них лесами, а отошли на юг, в открытые степи» 3) [там же].
Во всяком случае, если нельзя отрицать татарского влияния на быт и нравы древней Руси, то не следует искусственно раздувать размеры такого влияния и преувеличивать его значение. Тут же уместно будет подчеркнуть учащимся, что Западная Европа находилась в лучших условиях сравнительно с нами: она не испытала татарского нашествия, заслоненная от него Русью. Вообще учащиеся должны помнить в своих сравнениях России с Западом, что та отсталость их отечества, о которой им часто толкуют учителя и учебники, объясняется не какими-нибудь недостатками нашего народа, а историческими неблагоприятными и не зависящими от России обстоятельствами. В отделе удельной Руси очень важно, чтобы учащиеся поняли всю гибельность для русского государства удельного порядка управления. Желательно, чтобы учитель при этом принял во внимание мнение Забелина, по которому «единственной связью Русской земли в удельном периоде было чувство национального единства, жившее в народе». Здесь мы считаем не лишним рекомендовать вниманию учителя отечественной истории хорошее пособие для большего успеха изучения в национальном направлении древнейших времен нашей родины. Это – «История Русской страны и самобытной русской народности» – г. Мятлевой. Книга имеет две части и несколько выпусков. Текст снабжен множеством разнообразных световых картин, благодаря чему книга является хорошим руководством к чтению по древней русской истории с проекционным фонарем. Доступная по изложению, она представляет интересный по содержанию материал, во многом совершенно незнакомый учащимся. Книга приноровлена к туманным картинам и разделяется на чтения. Первые чтения посвящены древнейшим эпохам и племенам нашей страны. Здесь проходит перед нами каменный век в России, век медно-бронзовый и железный, памятники скифо-сарматской народности на юге России (82 картины), скифы, славянские племена южных склонов Карпат (52 картины). Третье чтение ближе подходит к славянам, касается их религии и домашнего быта, описывает набеги их на Византию при императоре Юстиниане (24 картины). Дальше говорится о славянских выходцах восточных склонов Карпатских гор, приводятся свидетельства византийской и арабской летописей о славянах, подробнее рассказывается об их религии и домашнем быте, нападениях на Царьград, описывается крайний север древней России. Еще далее идут западные славяне, свв. Кирилл и Мефодий (37 картин), ильменское славянство, Ростово-Суздальский край, зарождение казачества в южно-русских степях, родовой быт древне-русских славян, по Забелину, начало волостей, городов, княжеской власти, бояр и дружины, начало хозяйственной собственности, идет описание по арабским и византийским известиям славян и россов в IX веке, борьба их с хазарами, Тьмутараканская Русь, поход на Царьград киевского князя Аскольда и, наконец, призвание Новгородом Рюрика (30 картин). Дальше речь идет о событиях общеизвестных, – дается история киевской Руси (115 картин). Автор обещает продолжение своей полезной книги, которая во второй части носит название: «История Русского государства и Православной Церкви». Книга одинаково полезна как для учителя, так и для ученика. Она будет руководить учителя в его занятиях, внося интерес в преподавание и указывая, в каком направлении он должен знакомить учащихся с историей родной земли и родного народа. Наглядность изучения также поможет ему воспитать в них интерес к родной земле и благоговейное почитание великих людей седой старины, создавших Русскую землю своими подвигами и защищавших ее своею грудью. В книге выясняются особенности славян и русских в частности, с теплым чувством отмечаются хорошие, коренные стороны нашей народности, проявлявшиеся в самое отдаленное время русской истории. «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой» воскреснут перед молодым поколением и укрепят в нем сознание духовной, органической связи его с Русской землей в ее славном прошлом. Конечно, не все в книге заслуживает одинакового внимания для национальных наших целей, но это уже дело самого учителя – выбрать то, что может служить его задачам, и опустить или пройти бегло то, что не имеет большого значения для национального воспитания. Древняя культура Руси в памятниках старины хорошо представлена также в «Историко-Культурном Атласе» г. Полонской, под редакцией проф. Довнар-Запольского 1) [См. об этой книге ниже. Очень полезно для школы недавно вышедшее издание книги А. Нечволодова: «Сказания о Русской земле»].
В истории князя Александра Невского личность его, как национального героя, по праву требует внимания. Вся его жизнь, труды и подвиги, борьба с разными историческими врагами Руси, впервые выступающими на сцену изучения родной истории, – все дает богатый материал, питающий и вдохновляющий национальное чувство.
В истории литовско-польских отношений нужно тщательно выяснить неблагоприятность для Литвы результатов унии 1386 г. Учащиеся должны знать и помнить, что «Литва раньше была вполне русским государством, с русскою культурою, с господством русского языка и православия» 1) [Платонов, лекции].
Собирание Русской земли вокруг Москвы.
Собирание Русской земли московскими князьями вполне соответствовало тому народному единству, сознание которого всегда жило в русском народа. Это собирание является не только делом великого государственного значения, но и высокой личной заслугой московских князей перед русским народом. Государственное значение собирания Руси под властью Москвы надобно старательно выяснить учащимся. Обычное в учебниках пренебрежительное отношение к личности первого собирателя – Ивана Даниловича Калиты, должно быть оставлено. Заслуги его перед русским государством настолько значительны, что должны заслонить собою отрицательные стороны его личности. «О деятельности его», говорит проф. Платонов, «известно немного. Но то, что известно, говорит об его уме и таланте. Именно этому князю приписывается та важная заслуга, что он исхлопотал себе разрешение доставлять «выход» в орду своими средствами, без участия татарских сборщиков дани. Таким образом, был уничтожен главный повод для въезда татар в русские земли, и было достигнуто внутреннее спокойствие и безопасность на Руси. По преданию, Иван Калита очистил свою землю и от «татей», т. е. внутренних разбойников и воров. Тишина и порядок во владениях Калиты привлекали туда население» 2) [там же]. Боярство и духовенство проявляло особое сочувствие и содействие московским князьям. Бояре московские были верными слугами своих князей-собирателей даже в моменты их слабости и малодеятельности. Большого внимания заслуживает помощь князьям со стороны представителей Церкви. В числе святителей, неизменных во всяких обстоятельствах сторонников великих князей московских, видим мы великих угодников Божиих и чудотворцев: св. Петра, св. Алексия, св. Серия Радонежского. Преподаватель должен возможно тщательнее осветить их деятельность на пользу родины, их постоянное участие в делах и начинаниях московских князей.
Надобно указать учащимся и на то, что собирание и строительство Русской земли было делом вообще всех государей при близком участии народа, и что все сословия оказывали в этом деле друг другу взаимные услуги и содействие. Следует обстоятельно выяснить значение в русской истории государственной организации, с ее чинами и сословиями, без которой не было бы не только России, но и русского народа; особенно ценны в деле строительства Руси и в защите и в поддержке народа в разнообразных обстоятельствах его существования заслуги государей и служилого сословия. Заслуги одного класса перед другим, взаимное содействие и единодушие в общих делах нужно признать с учащимися за необходимое условие благоденствия и процветания народа. Между прочим, учитель должен возможно внимательнее остановиться на том историческом явлении, что крестьянство, самое многочисленное и могучее в настоящее время сословие, выросло, и развилось благодаря трудам других классов населения, преимущественно дворянства; и что это сословие, владея большею частью русских земель, добытых некогда и закрепленных за Русью по преимуществу служилыми людьми, в результате нашей истории отнюдь не является обделенным в государственном наследстве. Следствием такого изучения должно явиться у учащихся сознание важности и необходимости разделения труда в народной жизни. Здесь кстати будет сказать про те учреждения, которые нередко подвергаются обвинениям и нападкам за бесполезность и бесцельность своего существования. Мы разумеем монастыри. Историку лучше знать про их разностороннее и громадное значение в истории нашего народа, и его обязанность передать это своим ученикам. Вместе с тем полезно отметить значение монастырей в жизни русского православного народа в настоящее время. Монастыри нужны ему: он живет его святынями, они – выражение одной из тех особенностей русской народной души, которая составляет драгоценную ее сущность. Как на долг свой, смотрит простой верующий человек на посещение монастырей и других святых мест. Хождение на богомолье – духовный подвиг в глазах народа, выполнить который дано не всякому. Милостью Божией считает русский простой человек, если ему удается побывать и поклониться святыням монастырей. Нужно видеть тот восторг и умиление душевное, с каким простой народ прибывает в эти святые места. Русская народная душа ищет подвига, веры и смирения, – это дают ей монастыри. Здесь народ черпает подкрепление своим духовным силам и получает утешение в невзгодах. Монастырские молитвенники являются для народа примером и источником нравственности, духовного величия и чистоты. Не нужно забывать и о тех великих подвижниках и праведниках монастырских, которыми никогда не оскудевала и до сих пор держится благочестивая Русь.
Из позднейших событий, имевших влияние на судьбы России, первым по важности была Куликовская битва. Она послужила для русского народа хорошим уроком того, – и это следует знать учащимся, – как должно действовать в годины испытаний. Она показала, что в единении сила, что при единодушии не страшен никакой враг. Когда весь народ живет одним желанием, когда есть общность стремления, тогда возникает вера в себя и свои силы, а в этой вере – залог успеха. Вместе с этим для учащихся, особенно младшего возраста, Куликовская победа дает большое удовлетворение их национальному чувству, что тоже нужно иметь в виду.
В борьбе Новгорода с московскими князьями учебники стараются соблюсти «нейтралитет», не становясь открыто ни на одну сторону. Такое равнодушие к изучаемым событиям нам представляется неправильными Нужно решительно стать на сторону московских князей, а не замалчивать своего отношения к борьбе. Молодежь, по свойственной ей живости переживаемого впечатления, не остается безучастной зрительницей, и, склонная к увлечению всякой вольностью, принимает сторону Новгорода. Политическое падение его вызывает немалое недовольство учеников, чему способствуют многочисленные стихотворения и повести, оплакивающие новгородскую вольность. Важность государственного строительства московских князей должна объяснить учащимся и необходимость присоединения Новгорода. Этот факт есть важный шаг вперед по пути создания единства Русской земли; так и следует понимать его в школе.
Великий князь Иван III
При великом князе Иване III удельная политика окончательно заменяется политикой национальной, и московский князь становится национальным государем – самодержцем «всея Руси». Как во внутренней, так и внешней политике московский князь отныне является самодержавным вождем русского государства. Такой порядок укрепляется, развивается и становится характерным признаком русской истории. Раньше, в замечаниях об особенностях национального характера, мы отметили, что при склонности славянской к розни и междоусобиям единовластие явилось благодетельным для Русской земли. Русская история, как нельзя лучше, доказала справедливость этого положения. Без монархической власти Россия не могла быть сильным государством, – ей обязано наше отечество своим положением; наличность этой власти сопровождалась усилением Руси и, наоборот, моменты ее упадка и исчезновения влекли за собою ослабление государственного благополучия и могущества.
Со времени великого князя Ивана III главной заботой государей древней Руси делается защита государства от иноземных и иноверных врагов. «Еще с XIII века», говорит проф. Платонов, «создались те обстоятельства, которые направляли в течение многих веков и внешние стремления русского племени и государства, и их внутреннюю организацию. Почти одновременно, с трех сторон, великорусское племя было окружено врагами, действовавшими наступательно. Главкой задачей нашего племени стала поэтому самозащита, борьба за историческое существование, за целость племени и религии. Эта борьба продолжалась сотни лет. Благодаря ей племя должно было принять чисто военную организацию и постоянно воевать «на три фронта», как выразился один исследователь. Эта борьба и направляла внешнюю политику Московского государства, с его начала до конца, до Петра Великого» 1) [Лекции].
Вот почему истории этой самозащиты русского народа должно быть уделено в школе особое внимание. Эта история, заслуги отдельных государей и всего русского народа в деле борьбы, с другой стороны, трудности, опасности и лишения, в которых находилось наше отечество в эту эпоху, должны быть поняты и прочувствованы учащимися. Целью такого изучения является сознательная любовь к своим царям и предкам, причем учащиеся проникнутся чувством уважения к истории борьбы Русской земли на национальную целость и независимость. Такая постановка изучения истории привьет ученикам сознание, что строительство русского государства стоило великих стараний и жертв нашим предкам. Учащиеся должны твердо знать, какие колоссальные труды положены их предками во главе с государями на создание своей родины, и как обильно орошена их кровью каждая пядь Русской земли. Вывод из этого: полученное от предков историческое достояние свое, Русскую землю, - должны мы защищать от врагов, как свою собственность.
Такое изучение истории будет полезно для ученика и в другом отношении: оно возбудить в нем желание стать русским во всем, обнаруживая в подражание предкам любовь и преданность России.
Грозный
Обращаясь к царствованию Ивана Грозного, сделаем одно общее необходимое замечание касательно изучения личности и деятельности государей. Почтительное отношение к своим царям есть чувство, которое переносится нами с одной царственной личности на другую. Преемственность царской власти, общность положения государей, как верховных вождей Русской земли, родственность происхождения, – все соединяет их и окружает одним ореолом неприкосновенности. Вот почему малейшее пренебрежительное отношение, а тем более всякое проявление осуждения и порицания личности или деятельности одного государя не может не отразиться вредно на чувствах уважения и преданности Престолу. Считаться с детской психологией всегда необходимо, а особенно в таких важных вопросах, как отношение подданного к своему Царю. Зажечь сердца детей любовью к Государю, верой в него, преклонением перед величием положения и деятельности своих царей – вот одно из средств воспитать учащихся в национальном духе. В обучении родной истории необходима чрезвычайная осторожность и уменье, если мы хотим, чтобы школа действительно воспитывала. Одной из исторических личностей, в отношениях к которой мы призываем к особенной осторожности, является личность царя Ивана Васильевича Грозного. Вот что говорит о нем проф. Платонов: «Все характеристики этой личности даже тогда, когда они остроумны, красивы и вероподобны, – все-таки произвольны: личный характер Грозного остается загадкою» 1) [Лекции]. Это научное положение дает педагогу право из всей массы существующих характеристик Грозного предпочитать те, которые отмечают светлые стороны его личности и находят оправдание темным. Таковы характеристики С. М. Соловьева, И. Н. Жданова и особенно характеристика Кавелина.
Жестокость Грозного объясняется не одним воспитанием хотя, конечно, и оно сыграло свою роль. Учитель истории обязан подробно указать на все обстоятельства несчастного детства Грозного и на всю непривлекательность отношении бояр к малолетнему царю. Желательно, чтобы поддержку в этом отношении оказал ему учитель словесности при прохождении переписки Грозного с Курбским. Впечатления самого царя о своем безрадостном детстве заслуживают большого внимания. Равным образом, и деятельность этого государя, как и вся история его царствования, требует пересмотра в учебниках. Суровость Грозного обычно объясняется учебниками его воспитанием в связи с врожденными склонностями к жестокости. Хорошие же стороны его деятельности, все огромные заслуги Грозного царя перед Россией приписываются его советникам и кроткой Анастасии Романовне. Представителем такого толкования Грозного является Иловайский: Около 13 лет продолжалось счастливое время Иоаннова правления, т. е. до тех пор, пока сохранялось согласие царя с его умными советниками. Но Сильвестр и Адашев, наконец, были удалены от двора, а любимая супруга Иоанна, добрая, кроткая Анастасия Романовна, скончалась; царь приблизил к себе людей недостойных, с которыми начал предаваться вину и другим порочным забавам. В то же время Иоанн все более и более ожесточался против своих бояр, обвинял их в неповиновении, в измене, и, наконец, принялся их казнить без пощады. Его пылкому воображению повсюду представлялась заговорщики и изменники» (курсив учебника). Подобный взгляд на Грозного – обычный в наших учебниках. Нельзя не видеть, что такой взгляд на умнейшего и талантливейшего русского царя не выдерживает критики. Невозможно считать Грозного какою-то пешкой в руках советников, человеком, лишенным инициативы и воли. Одинаково слабо и то положение, что жестокость Грозного была следствием только «пылкого воображения» его. Этим взглядам учебников противопоставим мы другой взгляд – С. М. Соловьева. Вот что говорит он, напр., об отношениях Грозного к главным своим советникам: «Поступки Ивана Грозного были следствием его естественного, самостоятельного развития, а не совершались под исключительно чуждым влиянием. Нравственное влияние обоих, Сильвестра и Адашева, на царя, нравственная помощь от них душе его бесспорна... Привыкнув советоваться и слушаться Сильвестра в делах религиозных и нравственных, питая к нему доверенность неограниченную, царь не мог не советоваться с ним и в делах политических; но здесь-то и начало борьбы между царем и Сильвестром. Сильвестр относительно ясности политического взгляда был несравненно ниже Ивана; но, привыкши требовать исполнения своих религиозных и нравственных советов от него, как от частного человека, Сильвестр требовал исполнения и своих политических советов, тогда как царь не мог своих светлых государственных мыслей принести в жертву уважения своего к Сильвестру: отсюда тягость, которую начал чувствовать государь от несправедливых притязаний Сильвестра» 1) [«Об отношениях Новгорода к великим князьям», стр. 633–634]. Этот взгляд не мешало бы позаимствовать нашим учебникам, поселяющим в учениках неверную мысль о том, что в своей положительной деятельности Грозный всецело обязан «умным советникам».
Неправильно и объяснение жестокости Грозного к боярам, какое обычно дается учебниками. «И вышел из него человек злой и жестокий» (и дальше идет описание жестокостей царя), – фраза, встречающаяся в разных учебниках. Не в одном воспитании и жестоких наклонностях тут дело. Главная причина этой жестокости лежит в отношениях бояр к Грозному; история этих отношений указывает нам истинных виновников беспощадной жестокости царя и окончательная разрыва его с боярами. «Задуманный Грозным и его «радою», говорит профессор Платонов, «круг реформ был очень широк и по замыслу должен был обновить все стороны московской жизни. Но правительство Грозного не могло вполне успешно вести преобразовательное дело по той причине, что в нем самом не было согласия и единодушия. Уже в 1551–1558 г. Грозный в официальной летописи жалуется на бояр, что они «Казанское строение поотложиша», так как занялись внутреннею реформою, и что они не хотели служить его сыну, а передались на сторону князя Владимира Андреевича. В 1557–1558 г. у Грозного вышло столкновение с боярами из-за Ливонской войны, которой, по-видимому, боярская рада не желала. А в 1560 г., с кончиною жены Грозного, Анастасии Романовны, у Грозного с его советниками произошел прямой разрыв. Сильвестр и Адашев были сосланы, попытки бояр их вернуть повели к репрессиям; однако эти репрессии еще не доходили до кровавых казней: гонение получило решительный и жестокий характер только в связи с отъездами бояр ... Заметив наклонность недовольных к отъездам, Грозный брал с бояр, подозреваемых в желании отъехать в Литву, обязательства не отъезжать за поручительством нескольких лиц» 1) [Лекции]. Несмотря на эти меры, отъезды бояр все учащались. Вот что вынудило Грозного на крутые и суровые меры. Молодежь, как мы сказали, по свойственной ей живости и интенсивности переживаний, принимает в борьбе ту или иную сторону. Правильное освещение этой борьбы даст учащимся возможность стать на сторону Грозного.
Вопрос об его жестокости находится в непосредственной связи с опричниною. Учащимся надобно выяснить положительную цель опричнины – уничтожение удельно-княжеской политики «княжат», желавших ограничения царской власти. Отсюда вытекает государственная необходимость суровых мер Грозного, который своей неустанной борьбой с удельно-княжеской политикой довершил дело собирания Русской земли под властью самодержавных государей. В переписке Грозного с Курбским, которая является живым памятником отношений между царем и боярами, нужно остановить внимание учащихся на тех обвинениях, которые выставляет Грозный боярству. В переписке царь является идейным ревнителем общего блага. Не отдавая исключительного предпочтения ни одному сословию, царь тем самым уже становился врагом боярства, не терявшего надежды на ограничение царской власти в свою пользу. «Вообще в полемике Грозного с Курбским вскрывается истинный характер «избранной рады», которая, очевидно, служила орудием не бюрократически-боярской, а удельно-княжеской политики, и желала ограничения царской власти не в пользу учреждения (думы), а в пользу известной общественной среды (княжат)» (Платонов). Отметив разумность, необходимость и государственное значение мер строгостей Грозного против попыток ограничения царской власти, следует вообще признать его царем умным и талантливым, «крупным дельцом, понимавшим политическую обстановку и способным на широкую постановку правительственных задач» 2) [Он же, лекции].
В русской поэзии есть гениальные слова про Грозного царя; поэт проник в самую глубь народной русской души, когда устами носителя народной совести – летописца, изрек:
...мы в слезах молились,
Да ниспошлет Господь любовь и мир
Его душе страдающей и бурной.
Если учащиеся почувствуют потрясающую силу и глубокий смысл этих слов, то этим одним уже многое будет достигнуто. Здесь опять история соприкасается со словесностью и объединяется с ней в основной высокой воспитательной задаче. Вообще художественные иллюстрации и поэтическое проникновение в исторические события помогут учащимся правильно понять и оценить свою историю, внося интерес в самое преподавание. Словесность и история должны служить одной общей цели – воспитанию русской молодежи, и везде, где это возможно, идти рука об руку. Метод иллюстрации исторических описаний стихотворениями и поэтическими отрывками, практикуемый некоторыми учителями, должен получить широкое применение. Поэтическая иллюстрация дает наглядные художественные образы того, что сообщается в отвлеченной форме. Такая иллюстрация действует на чувство учеников, а родная история и должна служить почвой для воспитания в юношестве национальных чувств. Выражаясь словами Л. Н. Толстого, поэзия имеет целью «заражать своим чувством» читателя; причем, согласно взглядам того же великого писателя, условиями успешного изучения истории являются «художественное чувство поэзии и патриотизм». Оба элемента дает нам русская поэзия. Великие поэты и писатели были лучшими сынами своей родины не только в силу своей гениальности, но и по своему глубокому, порой страстному и беззаветному чувству любви к отечеству. Вот как говорит об этом свойстве русских поэтов Гоголь: «Россия! при одном этом имени как-то вдруг просветляется взгляд у нашего поэта, раздвигается дальше его кругозор, все становится у него шире, и он сам как бы облекается величием, становясь превыше обыкновенного человека. Это что-то более, нежели обыкновенная любовь к отечеству. Точно также слышится у наших поэтов высокие лиризм в любви их к Царю»... Использовать эти высокие чувства русской поэзии необходимо, и это составляет непременную обязанность как учителя словесности, так и учителя истории. Для последнего полезны в этом отношении будут хрестоматии исторических стихотворений. К сожалению, их немного у нас, да и те, что имеются, не всегда отвечают воспитательным целям. Наиболее содержательная из них - это хрестоматия Н. Казанцева. Но и в ней, с одной стороны, нет многого нужного, с другой, приводимые стихотворения и отрывки в национальных целях нередко совсем непригодны. Особенно это относится к стихотворениям о Грозном. Стихотворений и песен, посвященных такой сильной и крупной личности, как царь Иван Васильевич Грозный, и в народной, и в художественной поэзии, очень много, достаточно их и в хрестоматии Казанцева. Но дело в том, что яркость и красочность образа Грозного царя определяется преимущественно мрачными сторонами его личности, как наиболее поражающими воображение поэта. Поэтому излюбленными сюжетами исторических стихотворений о Грозном являются случаи, рисующие мрачную жестокость царя. Такое освещение широкой и крупной фигуры Грозного является односторонними. Вот почему пользоваться стихотворениями о нем, да и вообще историческими стихотворениями, при всей их желательности, следует с разбором. Из всего числа поэтических мест о Грозном в хрестоматии имеется более подходящее только одно – народная песня: «Грозный царь Иван Васильевич и гребенские казаки». Народные песни, посвященные Грозному, явятся вообще ценным пособием в настоящем случае, служа выражением народной к нему любви. В стихотворении Майкова «Упраздненный монастырь» хотя и нет ничего не в пользу Грозного, но в нем не дается должной оценки его личности и деятельности. Такой оценкой служит стихотворение, которого, к сожалению, мы не встречали ни в исторических хрестоматиях, ни в хрестоматиях для чтения. Это – прекрасное стихотворение Майкова: «У гроба Грозного». Оно дает ученикам именно то, что нужно в воспитательных целях, будучи способно по своей художественности и силе благородного чувства, проникающего все стихотворение, произвести впечатление на юношество.
Средь царственных гробов в Архангельском соборе
На правом клиросе есть гроб. При гробе том
Стоишь невольно ты с задумчивым челом
И с боязливою пытливостью во взоре...
Тут Грозный сам лежит! Последнего суда –
Ты чуешь, что над ним судьба не изрекала;
Что с гроба этого тяжелая опала
Еще не снята; что, быть может, никогда
На свете пламенней души не появлялось...
Она – с алчбой добра – весь век во зле терзалась,
И внутренним огнем сгорел он ... До сих пор
Сведен итог его винам и преступленьям:
Был спрос свидетелей; поставлен приговор, –