— Конечно, нет, — убежденно ответила Джесси, — это
рабы.
— Чем же они провинились перед богом, что им выпала
такая горькая судьба?
Девушка вначале оторопела, пожала плечами.
— Видимо, всевышний определил так издавна, и не в на
ших силах что-либо изменить.
Они молча прошлись, а потом Джесси попросила:
— Расскажите, пожалуйста, о своей стране.
В это время прозвучал рожок кучера дилижанса, и они
прервали беседу. В карете сидели чинные люди, Джесси
была единственной женщиной, и они с Лисянским лишь
молча переглядывались друг с другом. Мимо проплывали
холмистые дали, серебристые речки, в долинах паслись
стада коз и овец. Дилижанс ненадолго останавливался в
небольших селениях, они снова прогуливались и откровен
ничали друг с другом. Джесси с неподдельным интересом
слушала рассказ своего нового знакомого о далекой стра
не, протянувшейся на тысячи миль от Европы к берегам
Восточного океана. Она удивилась, узнав, что сейчас там
уже холодно, а скоро выпадет снег, замерзнут заливы, бух
ты и реки.
Джесси поинтересовалась, каким образом Юрий оказал
ся на английском корабле.
— Это длинная история, мисс. Наш флот сравнительно
молод, а императрица Екатерина...
Джесси не удержалась от восклицания:
— Россия — империя?..
— Да, еще со времен Петра, — пояснил Лисянский и
продолжил: — Императрица желает, чтобы в русском флоте
служили опытные моряки, подобно англичанам, и чтобы
они знали и умели плавать в разные страны света. Мне ка
жется, вашей стране тоже предстоит создавать свой флот, у
вас много портов и большая торговля...
Вновь прозвучал рожок, дилижанс продолжал свой путь
и уже затемно приехал в Джермантоун. Здесь они неожидан
но расстались. Оказалось, Джесси спешила в Филадельфию
к определенному сроку, наняла карету и уехала. Узнав об
этом утром, Юрий огорчился, лишившись весьма приятно
го собеседника и милой попутчицы.
Филадельфия встретила Лисянского теплой, солнечной
погодой. Столица Соединенных Штатов отличалась от Нью-
Йорка своим размеренным спокойствием на улицах даже в
дневные часы. Город протянулся с востока на запад на две
мили. Стройные проспекты являлись как бы стержнем это
104
