давно зарекомендовал себя своей достойной службой, владел
огромным состоянием, сполна пользовался уважением и почте
нием, поэтому государственная должность, как бы она ни была
высока, ничего не могла добавить к его положению. Министр и
вельможа мог бы решить, что он скорее унижает себя, соглаша
ясь еще больше заниматься повседневными государственными
делами. Тем не менее он принял эту должность, потому что ви
дел в ней возможности защищать политику, которая была ему
дорога, и через нее вести свою страну к блистательной судьбе»1.
* * *
Когда Румянцев получил предложение возглавить Минис
терство иностранных дел Российской империи, на политиче
ском поле Европы действовали сильные игроки. С появлением
в политике Талейрана, Метгерниха и без того противоречивые
отношения между государями и государствами приобрели еще
более сложный характер. В политический обиход запускались
изощренные интриги, обман, наконец, предпринимались ко
варные ходы, разгадать которые даже искушенному политику
было непросто. Искусство «политического обольщения» было
доведено Талейраном и Метгернихом до совершенства. «Язык
дан человеку, чтобы скрывать свои мысли» —авторство этой
известной фразы принадлежит Талейрану. Именно он, а ни
кто другой исповедовал это «правило» в своей политической
практике.
Знаток российской реальности того времени Ф. Ф. Вигель
в своих воспоминаниях так пишет о назначении Румянцева:
«Место жалкого немца (Будберга) вскоре занял русский с гром
ким именем, высокою образованностью, благородною душою,
незлобивым характером и с умом, давно ознакомленным с де
лами дипломатическими и ходом французской революции.
Самое же согласие графа Николая Петровича Румянцева на
принятие звания министра иностранных дел показывает в нем
сильный дух, готовый со вступлением в должность вступить в
борьбу с всеобщим мнением, самоотвержение, с которым он в
настоящем жертвовал собственною честью для будущей поль
зы своего Отечества»2.
Румянцев-дипломат в противовес своим недругам гораздо
глубже оценивал как свойства наполеоновской эпохи, так и ее
потенциал. Он принадлежал к немногим, кто имел возможность,
находясь в центре Европы, непосредственно наблюдать, какую
1
Соловьев С. М.
Сочинения: В 18 кн. Т. 17. С. 298.
2
Вигель Ф. Ф.
Записки. М., 2000. С. 288.
168
