государственные отношения, — исторически укоренившаяся
традиция. В этом смысле Румянцев не составлял исключения.
Как он наблюдал за другими, так наблюдали и за ним, его
карьерным продвижением. Поколебать его в собственных убеж
дениях, побудить пойти на компромисс не представлялось
возможным. При всем своем внешнем благодушии он непре
клонно и последовательно отстаивал национально-государст
венные интересы. Из прежних донесений Наполеону было из
вестно, например, что: «...быть подкупленным или плененным
подарком слишком большой ценности Румянцева возмутило
бы и, быть может, повредило нам; это человек по преимущест
ву деликатный, которым надо овладеть почестью и знаками
уважения превыше всех, употребляемых даже в самых редких
случаях. Это достойный и уважаемый человек, уже пожилой и
расслабленный; друг своей страны и мира превыше всего. Он
желает быть полезным Вашему Величеству в Петербурге и же
лает, чтобы Вы заметили, что он министр коммерции»', —до
кладывал Савари в Париж еще в августе 1807 года.
Начиная с 1802 года Румянцев выполнял не только широ
кий круг обязанностей министра коммерции, главы ключево
го департамента по части «управления водных коммуникаций
и устроения в империи дорог», но и члена Государственного
совета. Найти тему, повод для беседы с ним было легко. Граф
располагал к себе, отличался живостью ума, непревзойденным
чувством юмора. Когда же речь заходила о реальной полити
ке, всякие хитросплетения и уловки оказывались бесполезны
ми. Это отмечали англичане, немцы и австрийцы. За годы по
сольской службы в Петербурге Коленкур не раз убеждался,
насколько Румянцев был тверд, а в ряде эпизодов проявлял
себя весьма решительно. Он, когда этого требовали обстоятель
ства, всеми средствами старался предостеречь Александра,
опровергал необдуманные, скороспелые суждения и обещания,
высказанные императором, что называется, не очень подумав.
По мнению советников Наполеона, удобнее и продуктивнее
было бы иметь дело непосредственно с Александром. Россий
ский самодержец слыл человеком настроения, был гораздо бо
лее податлив, его можно было легко перенастроить, уговорить.
Понимая, что переговоры в Эрфурте будут носить совершен
но иной характер, нежели в Тильзите, Наполеон мобилизовал
на подготовку максимум ресурсов, находящихся в его распоря
жении. Грандиозное и продолжительное действо готовилось
французским императором так, чтобы не только произвести впе
чатление на российского самодержца, но и продемонстрировать
1
Тарле Е. В.
Талейран. М.; J1., 1948. С. 100.
180
