сийского самодержца постепенно стали утрачивать прежнее
значение. Талейран, обязавшись ориентировать Александра,
где и как ему следует противодействовать замыслам Наполео
на, рекомендовал российскому самодержцу строить свое по
литическое поведение так, чтобы, заранее зная о намерениях
французского императора, не отвергать, но выставлять ему в
ответ такие оговорки, которые в конечном счете сделали бы
его планы неосуществимыми. Такая тактика стала приносить
свои отравленные плоды уже в Эрфурте. На перемену, которая
к концу пребывания произошла в русском самодержце, обра
тил внимание Наполеон. Он не мог понять, какое именно об
стоятельство повлияло на настроение Александра I. Тогда
французский император отнес это на счет неуклюжей выход
ки одного из своих генералов, имевшей место накануне...
* * *
От встречи в Эрфурте в сентябре 1808 года до взятия Пари
жа в мае 1814 года пролегает непрерывная цепь вероломств Та-
лейрана по отношению к Наполеону. Цель, поставленная тай
ными заговорщиками в Эрфурте, порой исчезала с горизонта,
казалась несбыточной. Но все эти годы Александр и Талейран,
каждый по-своему, в меру обстоятельств и возможностей, про
должали двигаться в избранном направлении. Тогда же в Эр
фурте Талейран пытался обхаживать и Румянцева, зондируя
возможность расширить круг заговорщиков. Агенты француз
ской тайной полиции занесли в свои отчеты две продолжи
тельные, далеко за полночь, встречи Талейрана и Румянцева в
Эрфурте. Как впоследствии писал Талейран в мемуарах, рос
сийский министр не проявил «должной проницательности».
Для этого было избрано другое лицо —состоявший при свите
советник Александра 1 М. М. Сперанский, которому решили
доверить обеспечение надежной конспиративной связи. Попут
но Талейран не преминул предложить свои услуги и Австрии.
«Вот что доносил об этом знаменательном факте Меттерних в
Вену: “X. (Меттерних обозначает Талейрана «иксом». —
Е. Т.)
снял передо мной маску. Он, мне кажется, очень решился не
ждать... партию. Он мне сказал позавчера, что момент насту
пил, что он считает своим долгом вступить в прямые сношения
с Австрией. Он мне сказал, что в свое время он отказался от
предложений, которые ему сделал граф Людвиг Кобенцль, но
что в данный момент он бы их принял... Он мотивировал пер
вый свой отказ местом, которое он тогда занимал. ‘Теперь я
свободен, и у нас дело —общее. Я говорю Вам об этом с тем
меньшей сдержанностью, что я думаю, что у вас хотят мне ока
186
