тора в бою». Усмотрев в этом попытку политического перево
рота, Наполеон, стремительно преодолев немалое расстояние,
внезапно возвратился из испанского похода в Париж. Румян
цев тогда оказался невольным свидетелем публичного разно
са, словесной казни, которой Наполеон подверг своего быв
шего министра. Сцена эта вошла в хроники наполеоновской
эпохи. Наполеон в присутствии свиты и гостей обрушил на
Талейрана каскад ругательств и оскорблений, каких мало кто
от него когда-либо слышал. Отторгнутый, но неизгнанный и
не подвергнутый репрессиям Талейран отныне с еще большим
усердием стал посвящать себя тайным интригам и планам.
* * *
Графиня Ремюза, держательница великосветского полити
ческого салона, часто присутствовала при беседах Наполеона
с гостями. В своих воспоминаниях она, в частности, описывает,
как происходили его встречи и беседы с российским минист
ром иностранных дел. Отмечает, насколько Румянцев внима
тельно, как ей казалось, изучал французского императора. Ему
удавалось расположить Наполеона к продолжительным бесе
дам. Императором, находившимся к тому времени «на той вы
соте славы, куда ему удалось подняться», стало овладевать ощу
щение своего полного, непревзойденного могущества. В самом
Наполеоне, в его самооценке происходили необратимые из
менения. Первый консул, умиротворивший взбудораженную
революцией Францию, поражал воображение современников
масштабом своей личности. Интеллектуальная элита Европы
преклонялась перед Наполеоном. «Мировая душа», —говорил
о нем Гегель. Бетховен посвятил Наполеону знаменитую «Ге
роическую симфонию». Однако, когда в 1804 году Наполеон
был объявлен императором, отношение к нему со стороны не
зависимо мыслящих европейцев стало меняться. У них на гла
зах правление во Франции вырождалось в новую монархию,
по образу и подобию похожую на все предшествующие. Меж
ду тем сановное окружение, обосновавшееся вокруг француз
ского императора, успешно вытесняло всех, кто так или иначе
критически относился к новому правителю. Раболепство, в
котором соревновались заседавшие в Сенате и Государствен
ном совете депутаты, не знало границ. К ним стали присоеди
няться монархи Европы. Дипломатам и политикам при обще
нии с Наполеоном предписывалось льстить ему как можно
больше. «Дружба великого человека —дар богов», —говорил,
обращаясь к Наполеону, российский император Александр I.
Непрерывное словесное каждение поначалу не меняло сущ-
7 В. Лопатников
193
