долженствовала быть тому причиною. Сверх сего была вода
мутна и желтоватого цвета. По обходе нашем северной око
нечности, чем далее плыли мы к югу близ северо-западного
берега, тем более и более становилась вода легче и, наконец,
в близости канала, разделяющего на севере от Амура Саха
лин от Татарии, почерпнутая с корабля, оказалась совершен
но пресною и почти одинаковой тяжести с корабельною во
дою, как то прежде уже упомянуто. Если бы существовал про
лив между Сахалином и Татариею, тогда южные ветры,
господствующие, по свидетельству Лаперуза, чрез все лето,
долженствовали бы вгонять соленой воды в лиман, в кото
рый впадает Амур, такое множество, что при выходе оной в
северный нами открытый пролив не может она лишиться
всех соленых частиц своих. Но как мы испытали совсем тому
противное, то и служит сие ясным доказательством, что
между Сахалином и Татариею вовсе не существует пролива.
К сему присовокупить надобно и сильное от юга в северном
канале течение, о коем объявлено мною в предыдущей главе
обстоятельно. Если бы вливаемая Амуром вода могла стре
миться в ту и другую сторону, тогда оное было бы непремен
но слабее.
Пр и б а в л е н и е .
Сии примечания писаны мною там, где
учинены испытания, внесенные в журнал мой. По прибытии
нашем после в Кантон обрадовался я немало, нашед путеше
ствие капитана Бротона, которое издано во время нашего
отсутствия. Из оного всякий усмотреть может, что предпо
ложения мои о соединении Сахалина с Татариею совершен
но подтверждаются. Капитан Бротон, имевший малое судно,
которое ходило не глубже 9 футов, простер свое плавание с
южной стороны к северу между Сахалином и Татариею
8
ми
лями далее Лаперуза, где глубина была 2 сажени, и нашел,
что канал оканчивался заливом, вдающимся в землю на 3 или
4 мили. Он приказал объехать залив сей на гребном судне и
удостоверился, что оный окружается повсюду низменными,
песчаными берегами так, что нигде не оказалось ни малей
ших признаков к проходу. Итак, здесь-то открыт им предел
великого залива Татарии. Но если бы, невзирая и на сие,
[386]
