кого запаса воды. Они, конечно, не знали, что на Куриль
ских островах, выключая Порумушир и Оннекотан, нет ни
каких источников. Они не взяли с собою ни бочонка, ника
кого другого для воды сосуда, чтобы хотя на короткое время
оною запастись. Дай бог, чтобы прибыли они благополучно
в свое отечество! Их отважнейшее предприятие достойно
увенчаться счастливейшим успехом*.
Имя Ивашкин известно из путешествий Кука и Лаперуза
столько, что я не опасаюсь наскучить читателю, если упомя
ну кратко о сем состарившемся в Камчатке несчастном че
ловеке. Ему теперь от роду
8 6
лет. Он получил свободу по
восшествии на престол ныне царствующего императора.
В первом исступлении от радости хотел он воспользоваться
дарованной ему свободою и возвратиться на свою родину.
Государь повелел выдать ему на проезд и деньги, но Иваш
кин не мог потом решиться на предприятие дальнего и труд
ного пути. Он изъявил однажды с живым чувствованием же
лание, чтобы мы взяли его в С.-Петербург с собою, однако
скоро потом переменил свое намерение. Вероятно, что он
не мог бы перенести великого переезда ни морем, ни сухим
путем. Теперь живет он недалеко от Верхнекамчатска щед
ротами государя и, будучи призрен добродушием Кошелева,
оканчивает остаток дней своих в покое и тишине. О вине и
ссылке его многим рассказывал он следующее: что по лож
ным доносам в заговоре против императрицы Елизаветы
был он лишен чинов и дворянства, высечен кнутом и сослан
в ссылку. Он признается, что был ветрен и нескромен, одна
ко и поныне клятвенно уверяет, что не имел во мнимом заго
воре ни малейшего участия. Ему поручено было после смот
рение над якутами, за угнетение коих сослан он, наконец, в
Камчатку. Его обвиняют даже в смертоубийстве, учиненном
от безрассудной горячности, которое и долженствовало упо-
вательно быть причиною, что императрицею Екатериною II
Сии японцы действительно возвратились в свое отечество, как то я уз
нал по возвращении моем в Россию от Хвостова, который слышал о сем
на острове Иессо.
[407]
