которым они поссорились на оленьем промысле из зависти, что анвикмюты бо
лее их имели успеха.
Подвигаясь вперед и приближаясь к устью реки, по которой отряд шел, летни
ки и кладовыя с запасами становились чаще, так что путешественники останавли
вались на ночь всегда в пустых барабарках и находили пищу.
25-го они пришли уже на вид главнаго селения Анвик, однако ж из предосто
рожности остановились в 10 верстах от онаго на ночлег. На следующий день с ут
ра подошли они к селению. Жители, увидав незнакомых пришельцев, высыпа
лись в множестве из барабор и вооруженные луками со стрелами разселись по
крышам и подняли великий шум. Глазунов, остановись далее полета стрелы, от
правил проводника к грозному ополчению на крышах с объявлением, кто они та
ковы и чтобы жители не страшились такого малого числа странствующих, хотя
и незнакомых им людей, которые, ничего от них не требуя, готовы пройти мимо
селения и не иметь никакого с жителями сообщения, если они сами того не поже
лают. По возглашении речи такого содержания жители убрали свои стрелы, при
смирели, и посланный вскоре возвратился к Глазунову с 10 старшинами, которые
пригласили нащих остановиться и отдохнуть в их жиле. Предложение было при
нято. Глазунов выбрал самую безопасную по своему местоположению барабору,
которую тотчас очистили и на время уступили нашему отряду. Приняв нужныя
меры осторожности, приказав людям из бараборы не выходить, ружья иметь в
готовности, всем вдруг не засыпать и т.п., сам начальник экспедиции пошел в
главный каж им6* селения. Здесь народ уже собрался. Глазунову дали место в пе
реднем углу. Все сидели нагие, женщин и малолетних детей не было в собрании,
а взрослых мущин Глазунов насчитал 240 человек. После некотораго молчания
он в длинной речи провозгласил народу, с какою целию пришел в их страну и что
по воле начальника своего он должен приглашать всех, кого только увидит, что
бы, не боясь русских, шли в новой наш редут, где за звериныя шкуры могут полу
чать драгоценный для них вещи всякаго рода и табак. Такия вести их порадовали
и с благодарностью приняли они приглашение, особенно же благодарили за та
бак, который они страстно любят и весьма в нем нуждаются. Пред выходом из
кажима Глазунов поподчивал всех присудствовавших табаком, кого нюхатель
ным, кого курительным и имел удовольствие видеть, как оные, закурившись, па
дали с лавок в безпамятстве, а другие частым и громким чиханием одобряли пре
восходное качество русекаго табаку. Жители провели его потом в барабору к ос
тавленным товарищам, нанесли им разной свежей рыбы, юколы, икры, жиру,
ягод, птиц, натаскали воды и дров, развели огонь и потом спросили: не нужно ли
им еще чего-либо? “Пусть скажут, мы все для вас сделаем, уверившись в добром
расположении русских”.
Глазунов описывает здешний народ в своем журнале следующим образом:
язык у них смешан и составлен из четырех наречий: кенайцев, кадьякцев, уналаш-
кинских и медновских; народ крупной, смуглой, волосы имеют грубые, черные, гу
бы прорезаны и в прорезках вставлены камешки и корольки; женщины имеют чи-
стыя лица и лишь по подбородку проведены две синия узенькия черты, их длинные
волОсы заплетаются в косы по обеим сторонам и изукрашены разноцветным бисе
ром. Мущины же до кожи выбривают головы посредством остраго камня. Одежда
мущин почти вся сшита из кож речных бобров, как-то: парки, штаны, рукавицы,
торбаса, одеяла и постели, а в зйо^рыя погоды надевают камлеи и верхние торбаса
из рыбьих кож. Парки для женщин шьются из соболих, выхухолевых и заячьих ме
хов. Домашняя посуда у них деревянная, гнутая, весьма чистой работы и выкра
шенная разноцветною глиною в красный, зеленый и голубой цвета. Для варения
же пищи употребляют глиняные перезженные горшки. Летом разъезжают по ре
кам и озерам в берестенных челноках очень хорошей работы, а зимою на нартах,
запряженных собаками. Река Квихпак изобилует здесь различной рыбой, которую
добывают посредством морд, из ивовых прутьев сплетенных. Селение состоит из
10 зимних больших барабор, 25 кладовых с съестными припасами и 1 болынаго об-
297
