назад | содержание | вперед
 

Курс еврейского языка

В заключение учебных занятой наших в высшем классе семинары мне остается упомянуть о курсе еврейского языка, который, на ряду с новыми языками, считался необязательным для класса, а только для желающий заниматься. Но по установившемуся обычаю или, лучше сказать, по негласному внушению начальства, перворазрядные ученики должны были заниматься этим языком обязательно, а прочие были свободны в выборе занятий по необязательным предметам. Эта установившаяся повинность для перворазрядных учеников в пользу еврейская языка тем лишь была неудобна, что мешала заниматься новыми языками, так как классы немецкая, французская и еврейского языков но расписанию назначены были в тождественные часы одного и того же дня. Особенная призвания к еврейскому языку никто из моих сверстников не обнаруживал однако же повинность эта отбывалась нами совестливо: каждому не хотелось отставать от товарищей. Успехи наши ограничивались тем, что по усвоенным главнейших грамматических форм языка переводили мы первую главу из еврейской Библии и в течение двухлетняя курса успели перевести полторы страницы печатная еврейская текста. Приобретенные нами познания в этом языке едва ли кому из нас учеников могли пригодиться за стенами класса в дальнейшей жизни.
Преподавателем по этому классу был профессор Вечеславов.

____________________

Перечислит на предыдущих страницах сонм почетных наставников семинары, с их отличительными педагогическими приемами и особенностями в характерах, я должен, для полноты описания учебной части, коснуться также производства экзаменов, которыми проверялись приобретенные воспитанниками успехи в науках и определялось сравнительное достоинство каждая из них в ряду сверстников по классу.

Как скоро речь касается экзаменов, то уже сама собой напрашивается мысль о приготовленных, о готовности к экзаменам, о предэкзаменном периоде.

По заведенному порядку, во всех классах положенная наука проходилась на курсе с таким расчетом, что всегда выгадывалось некоторое время перед самым экзаменом на повторение пройденная. Тут задавались на каждый урок уже значительные отделы учебника; от ученика требовалось тут сугубое старанье, чтобы приготовить как следует этот повторительный объемистый урок. Таким образом, предэкзаменные занят были для учеников временем усиленных, самых напряженных учебных трудов. Мне памятно со времени училищных занятий, что в летнее время, особенно перед курсовыми экзаменами, установился на нашей ученической квартире обычай иногда всю ночь напролет, буквально без сна, проводить за книгой, чтобы получше приготовиться к классам. Для этого мы прибегали к сговору своими сотоварищами по квартире (кроме нас братьев квартировали с нами и другие сверстники по классам), так как одному ученику было труднее справиться с этим подвигом, чтобы устоять против наклонности к сну среди ночной тишины: это каждый из нас знал по своему личному опыту; а в компании было гораздо легче с этим справиться. И вот, бывало, мы сговариваемся; «Давайте, братцы, сегодня ночью бодрствовать: много уроков задано!» Когда все бывали согласны на подвиг, то вечером до наступления темноты каждый зубрил книжку, как всегда, а в те часы короткой летней ночи, когда нельзя было читать (свечи в летнее время совсем не употреблялись у нас), мы, чтобы не поддаваться сну, развлекались в компании среди шуток и беганья на отрытом воздух. А как только начинало рассветать и можно было разбирать содержание книги или тетрадки, тут каждый выбирал себе уголок на двор, чтобы не мешать товарищу и не беспокоить прочих жильцов квартиры, и жужжал над книжкой вплоть до того времени, как приходилось сбираться в класс, и лишь на минутку иногда подбадривал себя гимнастикой.

В таких ночных бодрствованиях принимали участие все ученики квартиры, старшие и младшие, более способные и хорошо успевавшие в класса, и посредственные, и такие подвиги повторялись также и в пору семинарского курса, хотя позже, чем в училище бывало.

Конечно, эта ученическая занятия наша, с гигиенической точки зрения, не имела за собой оправдания, но не кому было выяснить нам вред подобного усердия нашего не по разуму: чрезмерным напряжением организма, с лишением сна, труженик хотя и достигал того, что разучивал лишний лист из срочных своих уроков, но такой успех покупался за счет умственных успехов в следующие за бессонной ночью сутки; стало быть успех наших усилий был лишь кажущейся, фальшивый, да притом не безвредный в экономии душевных отправлений. Но Бог хранил нашу юность: при всей массе учебной работы в горячую пору мы не знали, что такое есть умственное переутомление, чувствовали себя бодрыми и здоровыми и, если не ошибаюсь, припоминается даже как бы приподнятое самочувствие в этот горячий период передэкзаменных трудов, вероятно, под влиянием сознания успешно выполняемого ученического долга.

При таком усердии ученика к книжке, например, в училищную нору, было неудивительно, что небольшие сравнительно курсы учебников выучивались к экзаменам, так сказать, на зубок, поэтому и самые экзамены, как выше было сказано, обыкновенно, не страшили ученика, если не брать во внимание того тревожного чувства, которое он испытывал перед лицом сановитого внушительного экзаменатора. Во время семинарского курса экзамены уже вызывали побольше тревоги, хотя по возрасту своему мы были тогда менее пугливы, да и особо экзаменатора, внушительная правда по своему значение, не представляла ничего устрашающего по своему обращение. Эта новая экзаменная тревога объяснялась тем, что семинарская наука была посложнее, учебники были числом по более, да и содержание их по объемистее, а подготовление их перед экзаменами удавалось неодинаковое: бывали части курса очень хорошо подготовленный, другие – не столь хорошо, а третьи – только что посредственно подготовлены; очень естественно, ученик тревожился ради этих слабо подготовленных частей курса [*] [Мне интересно сопоставить здесь кстати любопытный факт: наивысшая передэкзаменная тревога бывала со мной во время ученья моего в высшем учебном заведении, в возрасте 23-26 лет; теперь даже может вызвать у читателя смех моя исповедь. В стараниях своих получше использовать последние часы--минуты до наступления экзаменного ответа, бывало, идешь из своего казенного жилища в аудитории не прямой дорогой – улицей, а выбираешь садовую дорожку, чтобы с развернутой тетрадкой перед глазами, на ходу, можно было почитать сомнительный параграф, и только урывками, бывало, поглядываешь себе под ноги, чтобы не запнуться. Та же тревога и в аудитории продолжается до самой очереди вызова, и лишь тогда настанет минута спокойствия, когда взятый билет, по прочтении его содержания, окажется (как всегда и бывало) посильным – знакомым. И все это описание неудачи ради немногих, недостаточно прорепетированных, параграфов курса, бывало в сущности ничтожно, так как существенной беды при такой неудаче не предстояло].

Теперь перейдем к производству экзаменов в семинарии.

назад | содержание | вперед