его авторитет, даже поскольку Кутепов возвышался над со
знанием среднего представителя возглавляемой им армии?
Прежде всего Кутепова спасало то его интуитивное чувство
России, о котором я уже говорил выше. Но замечательно,
что и в данном случае это чувство, этот инстинкт, эта инту
иция сопровождались и питались каким-то живым, кон
кретным ощущением среды, ему родственной. Всвоем ощу
щении среды Кутепов не ограничивал себя границами
зарубежья. Связанный с элементами, находящимися внут
ри России, он чувствовал и их, он чувствовал внутреннюю
Россию, в частности те элементы армии внутри России,
которые не служили законопослушным орудием в руках
коммунистической партии, а, напротив, являлись силой, в
тайниках своей души остающейся силой русской, жажду
щей освобождения России от ига коммунизма, а потому
силой, созвучной его, Кутепова, душе.
Последние месяцы и годы перед исчезновением А.П. Ку
тепова мне приходилось достаточно часто и достаточно
подробно беседовать с А.П. Кутеповым о положении в Рос
сии. И должен по совести сказать, что никогда и ни с кем я
не чувствовал такой близости к России, как в этих памят
ных для меня беседах. Сквозь своего собеседника я непо
средственно ощущал эту Россию, слышал ее живой голос.
М. А. Критский на одном собрании, посвященном памя
ти А.П. Кутепова, рассказал, как во время Великой войны
солдаты соседних частей в тяжелый разгар боя забегали в
роту капитана Кутепова узнать: тут ли черный капитан?
Получив утвердительный ответ, успокоенные, они возвра
щались в свои окопы. Не скрою, что у меня по отношению
к генералу Кутепову в бытность его в Париже было чувство
примерно такое же, как у этих солдат... Сознание того, что
Кутепов находится на своем посту, мне помогало жить и
укрепляло мои силы.
И это я говорю не только задним числом: мне довелось
это высказать, конечно в других выражениях, самомуА.П. Ку
тепову.
«Россия и славянство» уделила в свое время много места
Александру Павловичу по поводу двадцатипятилетия слу
жения его в офицерских чинах. Мы напечатали извест
