аптеку и купили какой-то отравы. Развели ее в воде и вы
пили залпом... Одна из них умерла, других отходили. Над
ними сжалился начальник одного партизанского отряда
и принял их к себе на службу. Они провоевали всю Граж
данскую войну и вынесли все ее тяготы. Некоторые из них
были убиты...
Офицеров в Добровольческую армию записывалось
ничтожное количество. Из трехсотгысячного офицерско
го корпуса большинство были морально подавлены и мах
нули на все рукой: не мы заварили кашу, не нам ее расхле
бывать. Были и такие, что старались отогнать от себя
кошмары ежедневной жизни кутежами и пьянством.
В Ростове и Новочеркасске пооткрывались всякие кафе
и «чашки чая». В них проводили вечера целые ватаги офи
церов и их дам.
Как-то поздно вечером из одной такой «чашки чая» воз
вращалась веселая компания и проходила мимо Государ
ственного банка, на охране которого по занесенному сне
гом тротуару ходил с винтовкой офицер-доброволец в
потертой шинели. Кнему, гремя саблей, подошел подгуляв
ший офицер и, растягивая слова, сказал:
—Поручик, сколько вы получаете жалованья и какие в
вашей Добровольческой армии свободные должности?
—Я служу не из-за жалованья, а таких должностей, как
моя, сколько угодно.
—Значит, служите за идею... Похвально...
Вэто время дамы стали заглядывать в освещенные окна
подвалов банка.
Часовой офицер сказал:
—Сударыни, пожалуйста, не останавливайтесь и прохо
дите по дорожке.
—Идемте, mesdames, —сказал их офицер. —Счастли
во оставаться, поручик. Ходите по своей дорожке, а мы уже
пойдем по своей пьяной широкой дороге...
Из многотысячных кадровых офицеров, находивших
ся в Ростове и окрестных городах, в Добровольческую ар
мию и партизанские отряды поступали лишь десятки, а
взрослое гражданское население, несмотря на все воззва
ния к нему, вовсе уклонялось от борьбы. В студенческий
