163 / 196
ПАСЫНКИ
ВЕЧНОСТИ
что он в сущности прав, что рынок — это сама жизнь, что
ничего нельзя требовать от жизни, что против рынка, как
против лома, нет приема, и все пытаюсь припомнить, что
же я не успел сказать своему приятелю рынковеду напос-
лед?..
А забыл я сказать, что писатель, да что там писатель!..,
каждый нормальный человек в первую очередь должен ду
мать о вечности, а потом уже, коль мозги позволяют, о
рынке или еще о чем-нибудь подходяще-проходящем. Но
забыл!.. Вернее, не вспомнил по глупости... Не успел вспом
нить...
Но, думаю, мой приятель не в обиде на мое беспамят
ство, ему моя память задаром не нужна, да и вечность ему,
как пустая бутылка, абсолютно до лампочки. И вообще
не такой он дурак, чтобы швырять в перегоревшие лам
почки пустые бутылки. Не до того ему... Ему надо тексты
(ох, уж словечко!..) печь, ему надо время пополнять своей
жизнью, ему без роздыху, без продыху спешить надобно.
Он, слава Богу, не знает и пока знать не хочет, что жизнь и
время не нужны друг другу.
“Ладно! — мстительно думаю я. — Придет он ко мне
невзначай в гости, снимет со вздохом обувь у входа, по
морщившись, наденет мои рваные тапочки, начнет чай жид
кий пить на кухне с моей повеселевшей женой, а я возьму
молоток да пару гвоздей стомиллиметровых, выйду вти-
хоря в прихожую и прибью крепко-накрепко к полу его
германские кроссовки ценой аж за четыре тысячи рублей.
То-то он потом от меня заспешит!.”
— Эй!!! — прерывает мою фантазию неизвестный мне,
но известный каким-то моим знакомым литературно-те
атральный прихвостень. — Читал, читал, не помню где,
не помню про что, твое что-то... Правда, не помню ничего,
но читал не без интереса!.. Ты чего это все Евангелие цити
руешь?.. А?.. Раньше Ленина так цитировали!
— Да вот получается как-то!.. — сконфуженно развожу
я руками.