— Гм, что-то у вас, господин гардемарин, высотки-с не
те, — сверил он расчеты с картой и проговорил: — Неувя-
зочка с картой-с десяток минут наберется. Проверить на
блюдения потребно. Иначе зачет не получите.
Лисянский прислушался, зевнул, но решил не уходить,
пока не уяснит, в чем ошибаются гардемарины. «Знать свое
место в море —первейшая обязанность капитана, —рассуж
дал он, — иначе корабль — не корабль, а скорлупа беспеч
ная. Стало быть, прав Курганов — надобно на математику
принатечь. В море алгебру поздно будет осиливать...»
11 августа отряд фрегатов вышел в море. Две недели ка
питан бригадирского ранга Гибс маневрировал с отрядом в
Финском заливе. На фрегатах, кроме гардемарин, обучали
будущих матросов-рекрутов. День за днем проводились па
русные, абордажные или артиллерийские учения. Прав
да, пушечную стрельбу пока не открывали. Отрабатывали
первоначальные приемы с артиллерийской прислугой из ре
крутов.
Через две недели, в середине августа, отряд бросил яко
ря на рейде Красной Горки. Занятия с гардемаринами под
ходили к концу. В завершение практики фрегаты поочеред
но провели артиллерийские стрельбы по выставленным на
буйках флажкам. Грохот артиллерии от канонады с непри
вычки оглушил гардемарин, некоторые из них в страхе при
гибались и прятались где-нибудь под трапом. Потом посте
пенно привыкли и сами исполняли обязанности артилле
рийской прислуги. Возвратившись в Кронштадт, Юрий
наконец-то встретился с братом и Баскаковым. Они пла
вали на другом фрегате, «Мстиславец». Делились впечатле
ниями.
— Что за прелесть карабкаться по вантам на салинг, —
захлебываясь, говорил Лисянский-младший, —особливо,
когда море штормит и ветер в снастях воет.
Баскаков и Ананий переглянулись: «Какая же в этом пре
лесть?» Такой оборот особого восторга у них не вызвал, а
Юрий между тем не умолкал:
— Не знаю, как вам, братцы, а по мне стоять на марсе
или салинге одно удовольствие. Ветер по физиономии хле
щет, в ушах свистит, в снастях и вантах завывает. Глядишь,
как бушприт по встречной волне чиркнет, так и шальные
брызги окатят с ног до головы. А паруса-то, паруса! Пуза
тые, будто крылья фрегат подхватывают, вот-вот в небеса
вознесут...
Баскаков, как бывало часто, вдруг захохотал. Улыбнулся
и Ананий.
38
