бывших ранее, присев к столу, стал неторопливо по
тягивать виски. Ему нравился этот большой, по-ев
ропейски обставленный дом, с мягкими креслами, за
стекленными шкафами, на полках которых можно
было видеть и дорогую посуду, и толстые книги в
темных кожаных переплетах. Хороший дом, не без
примеси зависти думал Джон Эббетс. На дальних ок
раинах земли, где ему приходилось бывать, только у
Баранова дом был просторнее и богаче, чем это ок
руженное садом поместье братьев Уиншип в Гонолу
лу. Но Баранов это Баранов, ему подчиняются сотни
людей, русские корабли огибают полсвета, чтобы до
ставить ему грузы из далекой России. Разве можно
сравнить с Барановым этих молодых бостонских тор
говцев? Но и они устроились здесь, под благодатным
южным солнцем, совсем неплохо. Самому Астору эти
братцы не раз нос утирали. Эббетс догадывался, для
чего Натан позвал их сегодня, но терпеливо ждал,
пока хозяин дома сам заведет разговор.
Натан наконец решил, что начать можно и не
дожидаясь Янга.
— Друзья, — с подкупающей улыбкой на загоре
лом лице, обрамленном пышной шапкой русых волос,
сказал Натан, — завтра наш праздник, и я хотел бы
пригласить всех вас отметить его здесь, в моем доме,
скажем, в три часа пополудни, и заодно спросить ва
шего совета, стоит ли нам приглашать кого-то из
экипажей находящихся здесь русских судов.
Приглашение на свой национальный праздник, если
его приходилось отмечать в далекой гавани за преде
лами родной страны, капитанов и прочих старших лиц
из экипажей кораблей других стран было сложившейся
морской традицией. Но сейчас собравшиеся в доме
Натана американцы ясно понимали, почему им задан
этот вопрос. До них тоже дошли слухи о случивших
ся на Кауаи чрезвычайных событиях.
— Как вы считаете, Джон? — Натан Уиншип во
просительно взглянул на Эббетса.
Прежде чем ответить, тот неторопливо заглотил
еще одну рюмку виски, запил соком манго и лишь
тогда лениво выдавил из себя, как наставник, вынуж
денный просвещать неразумных школяров:
319
