157
Русские географические открытия XVIII—XX вв.
сэтими добрыми людьми самою тесною дружбою,
иэго был важный залог для успеха дела. В страш
нойдали от родины, среди людей, чуждых нам во
всем, мы жили родными братьями, вместе делили
труды и опасности, горе и радости. И до гроба со
хранюя благодарное воспоминание о своих спут
никах, которые безграничною отвагою и предан
ностью делу обусловили как нельзя более успех
экспедиции».
Понятно поэтому, почему спутники этого ве
ликого путешественника сохранили
о
нем благо
дарную память до конца своих дней.
Нельзя не привести здесь в извлечении его
знаменитый приказ от 29 октября 1885 г., отдан
ный по окончании четвертого центральноазиат
ского путешествия, когда отряд только что пере
шел через русскую границу:
Сегодня для нас знаменательный день, мы пе
решли китайскую границу и вступили на родную
землю. Более двух лет минуло с тех пор, как мы
начали из Кяхты свое путешествие. Мы пускались
тогда в глубь азиатских пустынь, имея с собою
лишь одного союзника — отвагу; все остальное
стояло против нас: и природа, и люди. Вспомни
те—мы ходили то по сыпучим пескам Ала-Шаня
и Тарима, то по болотам Цайдама и Тибета, то
по громадным горным хребтам, перевалы через
которые лежат на заоблачной высоте. Мы жили
два года, как дикари, под открытым небом, в па
латках или юртах и переносили то сорокаградус
ные морозы, то еще большие жары, то ужасные
бури пустыни. Ко всему этому по временам до
бавлялось недружелюбие, иногда даже открытая
вражда туземцев: вспомните, как на нас дважды
нападали тангуты в Тибете...
Но ни трудности дикой природы пустыни,
ни препоны со стороны враждебно настроенно
го населения — ничто не могло остановить нас.
Мы выполнили свою задачу до конца — прошли
и исследовали те местности Центральной Азии,
в большей части которых еще не ступала нога
европейца. Честь и слава вам, товарищи! О ва
ших подвигах я поведаю всему свету. Теперь же
обнимаю каждого из вас и благодарю за службу
верную—от имени науки, которой мы служили,
и от имени родины, которую мы прославили».
Свои путешествия и свои достижения Пржеваль
ский рассматривал как общее дело всех участни
ков экспедиции. В рапорте по поводу четвертой
экспедиции он писал, что большая часть заслуг
экспедиции принадлежит не ему, а его сподвиж
никам. «Без их отваги, энергии и беззаветной
Николай Михайлович Пржевальский
(1839-1888)
преданности делу, конечно, никогда не могла бы
осуществиться даже малая часть того, что теперь
сделано за два года путешествия».
Пржевальский не преувеличивал трудностей
путешествия по Центральной Азии. Вот в каких
условиях экспедиции приходилось передвигаться
зимой по тибетскому нагорью.
«Мороз стоит трескучий, да вдобавок к нему
прямо встречу дует сильный ветер. Сидеть на ло
шади невозможно от холода, идти пешком тоже
тяжело, тем более неся на себе ружье, сумку и па
тронташ, что все вместе составляет вьюк около
двадцати фунтов. На высоком же нагорье, в раз
реженном воздухе, каждый лишний фунт тяжести
убавляет немало сил; малейший подъем кажется
очень трудным, чувствуется одышка, сердце бьется
очень сильно, руки и ноги трясутся; по временам
начинаются головокружение и рвота. Ко всему
этому следует прибавить, что наше теплое одея
ние за два года предшествовавших странствований
так износилось, что все было покрыто заплатами
и не могло достаточно защищать от холода. Очень
часто случалось, что к полудню поднималась силь
ная буря, которая наполняла воздух тучами пыли
и песка; тогда идти уже было невозможно, и мы
останавливались, сделав иногда переход верст
в десять или того менее. После обеда являлась
