Конец сентября 1923 года. Пароход до Ревеля. На борту —
чета Шульц. Уже достаточно холодно. В глазах супругов нетер
пение. Они вспоминают невозвратные мгновения, которые
как будто вновь возвращаются: петербургский бал, где юная
смолянка познакомилась с будущим штабс-капитаном. Но об
раз Шульц уже не отпустит Марию Владиславовну. Она уже ни
когда не станет Машей Лысовой.
В Ревеле к ним присоединяется гардемарин Буркановский.
Советско-эстонская граница возле Изборска. 3 октября. Хо
лодно, ноль градусов. Болото. Солнце уже зашло, смеркается.
Болото тянется и тянется, и ночь бесконечна. Гардемарин от
стал. Мария Владиславовна не останавливается, тянет за собой
Радкевича. Только к рассвету они выходят на твердый берег.
Гардемарин же погиб от пуль пограничников.
Позже участники эстонской войны уверяли, что в том бо
лоте во время боев утонула целая рота.
Но Марии Владиславовне суждено было пройти. Ее берег
ла судьба до поры до времени. И потом еще не один поход
преодолела она, а однажды, когда уже лежал снег, перебралась
вплавь через разлившуюся реку, держа над головой снятую
шубу.
Кутепов говорил своим немногочисленным боевикам: «На
ше дело там, в России. Оно требует жертв. Без жертв лучших
русских людей Россия не восстановится, и они необходимы,
они будут всегда. Многие погибли, погибнут еще, погибнем все
мы, начавшие, но зерно брошено, и плоды будут там, на Рус
ской земле».
Мария Владиславовна была уполномочена Кутеповым, ко
торый приходился ей дядей, установить связи с «Трестом». Они
не могли знать, чем закончится эта связь.
В письме от 12 октября 1923 года Шульцы сообщали: «При
были в Петроград 9-го утром. А. В. не нашли, на его квартире
сообщили, что он ушел менять деньги 27-го сентября, оставив
дома все вещи и неотправленное письмо в Париж, и больше не
вернулся. В настоящее время там идут облавы, многие пойма
ны, город терроризирован. Выехали в три часа дня в Москву.
Попали в воинский вагон, занятый матросами, комсомольца
ми. Впечатление от разговоров самое отрицательное. Эта мо
лодежь ими воспитана и настроена сейчас воинственно».
До Москвы они добрались благополучно. У них была явка к
Стауницу, в квартиру на Маросейке, и они явились к нему, не
ведая, конечно, что хозяин никакой не Стауниц, а чекист Эду
252
