СОДЕРЖАНИЕ
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ.
Виталий Богомолов. Астафьев — навсегда............3
ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕКЦИЯ
В. П. Астафьев и современная русская литература:
читаем, размышляем, пишем......................7
Мария Парфенова. Диалектная лексика в повести
В. П. Астафьева «Последний поклон» .....................8
Евгений Витохин. «Чусовской рабочий» —
больная любовь моя .................................10
Жанна Саркисян. Спутница жизни ......................15
Алена Григоряк. Проблемы экологии в произведениях
Виктора Астафьева..................................20
Юлия Плотникова. Природа трагического в рассказе
В. П. Астафьева «Пролетный гусь».......................23
Анастасия Иванова. Бабушка Виктора Петровича Астафьева .... 27
Марина Ершова, Людмила Бойченко. Неизвестные страницы из жизни
В. П. Астафьева (по материалам, записанным авторами в
Теплой Горе)..............................30
Екатерина Зяблицева. Литературотерапия В. Астафьевым
(по рассказу «Захарка») ...............................34
Алексей Коротин, Александр Гусев. Человек и природа
(по творчеству В. П. Астафьева).........................38
Александр Алешин. Виктор Петрович Астафьев:
«Заметки памяти» ....................................42
Ксения Тихонова, Мария Шитова, Василий Викторов.
Диалектный словарь повести В. П. Астафьева «Последний поклон» .................................46
Виктория Леонтьева. Жанровое своеобразие «Затесей» В. П. Астафьева ...........49
Галина Попова. «Связистка» В. П. Астафьева в современном прочтении.............................56
Юлия Спирина. Тема современной деревни
(по произведениям В. Распутина «Прощание с Матерой»
и В. Астафьева «Печальный детектив»)....................61
Анастасия Лыжак, Юлия Плешкова. Роль школы и учителя
в жизни села и деревенских ребятишек в произведениях
В. П. Астафьева и Б. П. Екимова .......................64
Мария Макарова. Да не порвется нить поколений. Раздумья
о роли стариков в воспитании подрастающего поколения.....68
Надежда Кожухова. «Власть зла» в повести
В. Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана»...................71
Юлия Поздеева. Проблемы экологии в произведениях
Валентина Распутина.................................73
Ольга Пронина. Современная Россия глазами писателей......77
Елизавета Кулик. Судьба русской деревни в творчестве
Федора Абрамова...................................81
Елена Касперович. Раздумья о дне сегодняшнем.
Анализ произведений В. Белова ........................85
Марина Вилкова. То, что вечно, — человечно.
Анализ рассказов Б. Екимова ..........................89
Яна Колесник. Ульяна Обмачкина. Тема коллективизации
в рассказе В. Ф. Тендрякова «Пара гнедых» ...............93
Мария Гордеева. Оптимизация... духовности ..............95
Сергей Елыгин. Современная сказка К. Булычева —
реквием по XX веку, или сказка-предупреждение ...........99
Анастасия Сивохина. Тема войны в произведениях
О. К. Селянкина ...................................103
Ксения Шахмаева. Деревенское детство
Валентины Телегиной ...............................107
Елена Туркина. Отражение трагедии вымирающих деревень
в творчестве коми-пермяцких поэтов....................111
Павел Пустовалов. Гении Виктора Астафьева:
Владимир Армишев.................................115
Антон Лузин. «А может быть, стоит поверить траве...»
(О живописном и поэтическом наследии частинской земли) ... 118
Татьяна Тюбомирская. Белые астры ....................124
ОБЩЕСТВЕННО-ИСТОРИЧЕСКАЯ СЕКЦИЯ
Крестьянская Россия: история и современность .....129
Софья Мальцева. Начало Строгановского землевладения
на Урале .........................................130
Татьяна Шемелина. Петр Сосипатрович Ковин:
фабрикант, меценат ................................135
Валерия Фурсова. Крестьянство в годы
Первой мировой войны............................139
Лилия Базарьева. Здесь остановили мятежников..............143
Анна Авертьева. Проведение политики коллективизации
сельского хозяйства в Пермском крае (1929-1937).........146
Лилия Вильзанова. Проблемы развития советской деревни в конце
1920 — начале 1930-х годов (по материалам Прикамья) ......151
Анна Рожкова. Судьба страны с судьбой людей неразделима ... 154
Виктория Колдомова. История «Зари»...................160
Татьяна Шакирова. Тойкинские трактора ................163
Анастасия Рыжова, Мария Казакова. История проходит
через дом человека, через его частную жизнь .............169
Галина Щербакова. Трагическая история немцев-поволжцев
в 1941 — 1943 годах...............................175
Эльвина Ахметова, Ляйсан Мугалимова. Именитая семья
села Сульмаш .....................................179
Алексей Заварзин. В начале жизни школу помню я...
(Из истории народного образования в селе Шерья).........182
ЭТНОКРАЕВЕДЧЕСКАЯ СЕКЦИЯ
История человека проходит через его дом, род, край . . . 189
Юлия Паршакова. Династия Томасовых .................190
Елена Шудегова. В полях России русский голос слышится
(Классификация и этимология названий полей АКХ «Шерья») ... 193
Светлана Катаева. Духовный основатель Пермского края .... 199
Ольга Гордеева. Социальные отношения в крестьянской обшине
в России в конце XIX — начале XX века.................201
Александр Первусин. Эволюция семейных отношений
русского крестьянства в XIX веке ......................205
Ольга Шалимова. Из истории одежды
старообрядцев Прикамья.............................208
Юлия Сотонина. Социологическое исследование профессионального выбора
выпускников Черновской средней школы ............................213
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ ...........................218
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Астафьев — навсегда
С небольшим двадцать лет тому назад один из писателей, тогда еще не разработавший своей «золотой жилы», в разговоре об Астафьеве сказал мне на ухо, что Астафьев-то ведь пишет брюхом.
Помню, как обидно стало мне от этих брезгливо произнесенных слов, которые были приговором, по сути, всем писателям, чьи судьбы хоть сколько-то были схожи с астафьевской по происхождению и образованию.
Очень я понимал того писателя с его «ветеринарной» характеристикой. Ну как же, вот он, культурный человек, получивший блестящее образование и утонченное воспитание, безупречно знающий русский язык с его грамматикой, стилистикой, синтаксисом, пунктуацией, литературным произношением... А тут мужик, с грубым лицом, грубым разговором, по мнению писателя того, совершенно необразованный. Мужик, и происхождения мужицкого. И вдруг такая силища, слава, такая известность, такой успех, каждая книжка — событие, подобное извержению вулкана, притягивающее внимание и читателей, и критики.
Но в отличие от нашего «алмазного» писателя, Виктор Петрович был самородком, ограненным самой судьбой. Невозможно не изумляться мощности астафьевского характера, настоящего, коренного русского характера ломоносовского типа: он упорно преодолел все на пути своего восхождения и сделал свою судьбу, как говорится, собственными руками, наполнил ее своей душой, пусть иногда с заблуждениями, ошибками, но — своей.
Конечно, не все однозначно в этой судьбе. Но для меня одно несомненно: Астафьев ввел в литературу тот мир, который породил его самого, ту эпоху, в которой он жил. И сегодня мы видим, какой это сложный, огромный и богатый мир, представленный и осмысленный писателем крестьянского, коренного мироощущения. Из поэтов наших дней показать этот крестьянский космос во всем его многообразии, духовном богатстве и трагическом величии исчезновения сумел разве что Анатолий Гребнев в своем творчестве, и особенно в эпическом по глубине содержания полотне «На берегу пустом». Но это требует отдельного разговора...
Не было бы Астафьева, не появись он в литературе — литература русская и не заметила бы этого. Но теперь, когда он есть, попробуйте хотя бы мысленно изъять его из литературы — сразу узрите гигантскую черную пустоту.
Очень хорошо, что нынешние Астафьевские (малые) чтения были посвящены крестьянскому миру. Мы знаем из творчества Виктора Петровича, как у него болела, как страдала душа за крестьянский мир, за всегда непростую и нелегкую судьбу человека того мира, за то, что он унижен, презрен, обманут, обобран, обречен на каторжный труд, который не приносит ни признания, ни богатства, но только лишь коверкает и без того нередко изуродованные судьбы.
Виктор Петрович, как редко кто, понимал, сознавал и чувствовал значение крестьянского мира для государства. Осознавал он и то, что само государство после 1917 года по причинам идеологическим, ущербного мировоззрения напрочь утратило способность понимать этот мир и все годы только качало и отсасывало безжалостно и враждебно все, что можно было из этого мира откачать.
Астафьев стоит в ряду тех немногих писателей, чье творчество позволяет говорить о самых важных вопросах существования народа: о крестьянстве — кормильце народном, о независимости России.
Творчество В. П. Астафьева неохватно, тут многие поколения ученых (если жизнь на Земле не пресечется) будут обречены на долгую и кропотливую работу. Но я коснусь здесь одного пронзительного для меня рассказа Виктора Петровича, который поразил меня еще в годы студенчества, — «Мальчик в белой рубахе». По силе выразительности, тонким ассоциативным связям этот, на первый взгляд простенький, рассказ стоит для меня в одном ряду с лучшими рассказами А. Чехова и И. Бунина. Ведь по сути-то это рассказ-метафора, перекликающийся с евангельской истиной о том, что одна душа дороже всех сокровищ мира сего. А тут к тому же погублена невинная душа младенца! «Петеньке и трех еще не минуло». Погублена не ради всех сокровищ мира, а ради сомнительных результатов каторжного крестьянского труда советской деревни тридцать третьего года... Рассказ, на мой взгляд, можно трактовать как приговор той каторжной системе, горбатясь на которую мать теряет дитя свое бесценное, и вся дальнейшая жизнь у нее проходит без ведома покоя для души. «Сорок с лишним лет минуло, а все слышит мать ночами легкие босые шажки, протягивает руки. Зовет и не может дозваться маленького сына...»
А результат системы — вот он: вымершие деревни, заброшенные поля, равные одичавшей площадью уже целой Европе, в битве против нашествия которой (1941-1945 годы) и полегло более 70 процентов мужиков тех вымерших деревень. Астафьева Господь сохранил в мясорубке войны, и благодаря его творчеству теперь и мы задумываемся о судьбе крестьянства. Не поздно ли? «Нет мне ответа», — повторим вслед за Виктором Петровичем.
Заброшенные поля, площадью равные Европе?! Иначе как преступлением системы перед народом это невозможно назвать и оценить. И творчество В. П. Астафьева, повторяю, приговор этой системе.
На дискуссионном столе Астафьевских (малых) чтений поразила меня степень зрелости суждений и понимания проблемы (крестьянского вопроса) некоторыми учащимися, причем девочками, мыслящими очень даже по-государственному. И подумалось невольно и с горечью о том, что государственным мужам, решающим способом «оптимизации» судьбу нынешней деревни, а по сути — добивающим ее, не мешало бы не просто прислушаться к мнению этих девочек, а поучиться у них подлинно патриотическому в высшем понимании отношению к своему Отечеству.
Увы, для них, государственных-то мужей, подобные рассуждения, похоже, как и для того писателя, с которого я начал свои размышления, — не более чем «от брюха».
Но хочется верить, что когда-нибудь созреет понимание, что крестьянство — это ноги государства, на которых оно стоит (а на крепких ногах возможно и стоять крепко), что крестьянство здоровое — это продовольственная независимость и безопасность государства, то есть народа нашего, преданным сыном которого был и Виктор Астафьев.
И Астафьевские (малые) чтения (спасибо их организаторам!), на мой взгляд, есть серьезный, осмысленный шаг в сторону понимания значения крестьянского мира в судьбе государства, есть возможность сказать об острейшей проблеме вслух, чтобы нашлись люди, способные разработать мудрую комплексную и долговременную программу возрождения земледельческого крестьянства.
Виталий Богомолов
28 июня 2006 года
г. Пермь
Литературная секция
«В. П. Астафьев
и современная русская литература:
читаем, размышляем, пишем»
Мария Парфенова
Диалектная лексика
в повести В. П. Астафьева
«Последний поклон»
Родные, знакомые с детства слова
Уходят из обихода:
В полях поляши — тетерева,
Летятина — дичь,
Пересмешки — молва,
Залавок — подобье комода.
...Нас к этим словам привадила мать,
Милы они с самого детства,
И я ничего не хочу уступать
Из вверенного наследства.
А. Яшин
Русский язык — один из богатейших языков мира по своему словарному запасу. Его словарь — великое множество самых разнообразных слов. Известно, что среди огромного количества слов русского языка, употребляемых народом, есть и такие, которые используются не повсеместно, а лишь в той или иной местности, обычно сельской. Это диалектные слова, или диалектизмы. «Словарь пермских говоров», например, описывает лексику современных говоров Прикамья, в нем есть ссылки и на слова, записанные в нашем Частинском районе.
Как относился Виктор Петрович Астафьев к народной речи, к ее особенностям? Он очень не любил «заемных» слов, всей этой иностранщины, засоряющей русскую речь, стремился соблюдать чистоту народного говора. Может быть, еще и поэтому многие его произведения остаются любимыми, читаются взахлеб. Они нужны нам, как жаждущему — глоток живительной воды.
Я прочитала в газете об одном случае, о котором сам Астафьев рассказывал с улыбкой. В 1980 году в Стокгольме на шведском языке издали его повесть «Последний поклон». Обратный перевод биографической справки писателя гласил, что Виктор Астафьев «родился на вилле Овсянка», «ушел на фронт волонтером». Конечно, назвать глухую таежную деревушку виллой странно, да и к восемнадцатилетнему сибиряку, ушедшему осенью 1942 года на фронт добровольно, мало подходит определение «волонтер».
«Последний поклон» Астафьева — поэтическое свидетельство писателя о собственном детстве и одновременно о детстве своего поколения. Эта книга интересна современным школьникам, потому что проблемы своего времени автор увидел глазами подростка. Астафьев назвал «Последний поклон», который писался в течение долгих 20 лет, своей «самой сокровенной книгой».
Особенно интересен образ бабушки Катерины Петровны, простой деревенской женщины с огромным любящим сердцем. Он проходит через всю книгу. Перед читателем проходят и другие герои «Последнего поклона»: дедушка Илья, Санька, левонтьевские ребятишки — Мишка, Вася-поляк, Кольча-младший, Алешка, дядя Левонтий, Танька.
Немало страниц в повести посвящено описанию родной реки — Енисея. Мы узнаем о жизни и быте сибирских крестьян. Это трудолюбивые люди, сеющие хлеб, охотящиеся в сибирской тайге. Они выращивают овощи, ловят рыбу, собирают ягоды, грибы, орехи. Автор восхищается суровой сибирской природой, характерами своих земляков, размышляет о судьбе своей родины, о собственной судьбе.
Исследователи творчества Астафьева отмечают, что в «Последнем поклоне» есть попытка приблизить письменное слово к устному, сохранить живую интонацию устной речи. Речь передана как современная, так и старинная.
Я провела небольшое исследование, составила словарик диалектных слов из повести «Последний поклон» и сопоставила их со «Словарем пермских говоров» (Пермь, «Книжный мир», 2000).
Бадога — палка, дубина, трость.
Бастриг — жердь, которую кладут поверх воза для сдерживания сена, соломы и т. п.
Бучить — прогревать горячей водой, паром. Вехотка — мочалка. Вилок — качан капусты.
Гасник — шнурок, бечевка для подвязывания чего-либо. Горница — более чистая, светлая часть крестьянской избы. Лурнина — сорная трава. Задворка — подворотня. Заганивать — загонять.
Заимка — избушка и участок земли за пределами села.
Зимник — зимний период, зима.
Зыбка — колыбель для ребенка.
Караулка — место в лесу, где охотники ждут зверя, засада.
Камешник — камешки на дне реки.
Катанки — валенки.
Куделя — кудель.
Колотушка — деревенская кувалда.
Куржак — иней.
Межа — граница между двумя участками земли.
Миска — кастрюля.
Мякина — картофельная ботва.
Паленина — подгоревшее мясо.
Пластать — рвать одежду.
Плюшка — гороховый стручок.
Прясло — часть огорода.
Расхабарить — открыть дверь настежь.
Увал — высокое место, холм.
Многие писатели используют в художественных произведениях местные особенности речи. В повести В. Астафьева «Последний поклон» диалектные слова употребляются в речи героев, служат средством их характеристики; они встречаются и в авторском повествовании, помогая Астафьеву создать образ своей малой родины.
Евгений Витохин
«Чусовской рабочий» —
больная любовь моя
Значение личности Виктора Петровича Астафьева, его творчества в российской литературе очень велико. Его произведения являются «глазком» в дверях времени, через который мы можем рассмотреть минувшую эпоху. Виктор Петрович был непосредственным участником событий противоречивого и трагического века —двадцатого. Он на себе перенес многие тяготы той эпохи. В своих произведениях он отразил жизнь такой, какой она виделась рядовому солдату на войне, жителю промышленного городка, писателю с мировым именем. По этому поводу я хочу привести выдержку из статьи директора музея Астафьева В. Маслянка «...Это нужно живым»: «...он и о Чусовом написал так, каким его видел и знал, ничего не утаив... Не забыв ничего: ни дыма с грязью, ни туберкулеза с абортами, ни поножовщины... В капле воды можно узреть океан, этой самой каплей-линзой для Астафьева, через которую он в начале писательства долгое время смотрел на мир, был Чусовой, по нему он судил о всей России».
Период становления Виктора Петровича как писателя пришелся как раз на то время, когда он начал работать в газете «Чусовской рабочий». Газета во многом этому способствовала. Парадокс, но, с другой стороны, она же этому и препятствовала. И все же первое свое произведение он написал благодаря газете и напечатал в ней же. Здесь он впервые познакомился с журналистской работой и коллективом, способствовавшим разжиганию его творческого запала, проявлению писательской жилки.
С недавнего времени я беру пахнущие типографской краской листы с трепетом: не будь газеты — возможно, могло бы не быть у мира писателя Астафьева. Интересно, осознает ли это кто-нибудь из людей, создающих эту газету сейчас?
В 1951 году в «Чусовской рабочий» принес свой материал молодой Виктор Астафьев, ночной сторож колбасного цеха. Это был его первый рассказ, написанный в подвале на улице Фрунзе, 38, на страницах вахтенного журнала. Позже Астафьев становится литературным сотрудником газеты. И работает до той поры, пока не станет собственным корреспондентом областного радио, из Чусового передающим репортажи о тружениках села, лесозаготовителях и металлургах в Пермь.
С ним работало много достойных журналистов, таких как Виктор Волхонский, умерший в 1956 году прямо за рабочим столом от инфаркта, Геннадий Блинов, Сергей Балахонов, Владимир Певнев, Аркадий Никольский, Вилорий Глухов. Виктор Федорович Волхонский имел уже некоторый стаж корреспондентской работы, когда Виктор Петрович пришел в газету. По этой причине Волхонский стал неким наставником Астафьева в первое время его работы в газете. Возможно, именно Виктор Федорович явился тем человеком, кто заложил творческую основу в Астафьеве. Он был старше многих по возрасту, журналистскому стажу и в чем-то был им учителем. Эту мысль подтверждают слова из некролога, написанного его коллегами: «Как старый, опытный журналист, он учил молодых товарищей газетному делу».
Шли годы, газета жила. Приходили все новые люди. Газета существует и по сей день, хотя нет в ней журналистов, которые трудились бы и прославляли ее, как те, что были в середине прошлого века. Сегодня «Чусовской рабочий» переживает не лучшие времена. Одни журналисты уходят в бизнес, другие в политику. Газета выходит всего два раза в неделю. Несмотря на это, в ней еще появляются материалы, которые служат культурному просвещению горожан. Слава литературного Чусового продолжается и по сей день в книгах таких авторов, как С. В. Старков, Т. А. Ищенко, А. В. Копысова, Ю. С. Ахметзянов и Иван Непомнящий. Молодым авторам помогает выйти в свет журналист газеты «Чусовской рабочий» Иван Иванович Хомяков, по инициативе которого и при содействии редакции в настоящее время при ЦГБ, где готовится к открытию Центр В. П. Астафьева, возрождается литературный кружок. Таким образом, связь времен не прервалась: как и в пятидесятых, газета помогает молодым авторам выйти к читателю.
В 1950 году в газете «Чусовской рабочий» вышла статья. Ее автор — фронтовик. Это был рассказ, в котором война предстала парадной и торжественной прогулкой советских войск по территории, захваченной гитлеровцами. Виктор Петрович очень возмутился, прочитав сие творение. Из воспоминаний бывшего литсотрудника газеты «Чусовской рабочий» Сергея Балахонова: «Первого декабря 1950 года Виктор собственной персоной заявился в редакцию на первое заседание только что созданного литературного кружка. Собрались тогда в кабинете редактора Г. И. Пепеляева более 10 человек — рабочие и служащие ЧМЗ, железнодорожного узла, учреждений города. После вступительного слова редактора, поведавшего о целях и задачах кружка, был избран «штаб». И когда один из членов кружка прочитал свой рассказ на военную тему, вызвавший бурное обсуждение, Астафьев твердо сказал:
— Так на фронте не бывает.
— Вот и напиши, как бывает, — предложил ему замредактора А. М. Толстиков».
Далее приведены воспоминания о тех событиях самого Виктора Петровича: «После занятия того литкружка, не заходя домой, явился я на колбасный заводик, принял смену и уселся на всю ночь в маленькой комнатушке с одной отопительной батареей, с одной лампочкой, с одним столом, с журналом дежурств и чернильницей на этом столе».
Так в подвале дома № 38 по улице Фрунзе на тридцати страницах вахтенного журнала, захватанного жирными руками, в ночь с 1 на 2 декабря и родился его литературный первенец. Рассказ был предан гласности на очередном заседании литкружка через две недели, а в феврале — марте его опубликовали в семи номерах «ЧР», органа горкома КПСС. Кстати, там же была предпринята попытка прекратить публикацию, едва она дошла до середины. И если бы не просьбы-звонки читателей и не сильный характер и воля В. П. Астафьева, неизвестно, как бы повернулась его судьба.
С редактором газеты было связано много забавных историй. Виктор Петрович с коллегами называли его «фюрер». Несмотря на это, Г. И. Пепеляев — редактор газеты в то время — не держал обиды на Виктора Петровича за его выходки, хотя, как мы видим, они были довольно жесткими и могли послужить поводом для увольнения сотрудника. Но этого не произошло. Видимо, редактор понимал, что Виктор Петрович — талантливый писатель с большим будущим. Это обстоятельство подчеркивает и особую роль Г. И. Пепеляева в судьбе Астафьева-писателя.
Журналист Астафьев был исключительно общительным, веселым и задорным. В компании с ним никогда не было скучно. Об этом первым делом вспоминают все, кто лично общался с Виктором Петровичем: В. С. Хорошавцев, пермский писатель Р. П. Белов, Г. А. Блинов и многие другие. Секлетинья Савватеевна Опарина запомнила Виктора Петровича как человека, который переносил все спокойно, хорошо относился к людям, к тому же был очень ответственным работником. Эти свидетельства помогают нам составить портрет Астафьева — писателя, журналиста, фронтовика, человека. Может, в этом портрете мы сможем увидеть секрет гениальности прозаика, его творчество в абсолютно новом свете.
Астафьев больше всего был нетерпим к несправедливости. Боролся с ней и с помощью пера. Не обходил острых углов. Статьи его по этому поводу отличались жесткостью и прямотой.
Нелегко приходилось Виктору Петровичу. Несколько раз хотел даже бросить газету, но жена, Мария Семеновна, поддерживала его и не давала этого сделать. Астафьев считал, что писательскую струнку сложно совместить с газетной работой. Журналистика «съедала» человека и не оставляла возможностей для творчества. Особенно если учесть реалии того времени, когда каждое печатное слово было под строгим контролем партии. Была жесткая цензура. Но, несмотря на все эти обстоятельства, у Астафьева до конца жизни осталась «больная», но искренняя любовь к «Чусовскому рабочему». Об этом свидетельствует его переписка с Геннадием Вершининым. Да и слова, вынесенные в название работы, являются астафьевскими.
Виктор Петрович любил подготовленных журналистов. Ему не нравились обыденные, общие вопросы. Он любил «хитрые», с секретом. Его возмущали вопросы из разряда «расскажите что-нибудь о себе». Однажды к нему из столицы приехал молодой корреспондент, поставил перед ним диктофон — дескать, вы сами знаете, что сказать, вы ведь писатель. Виктор же Петрович любил живое общение, ему интересно было поспорить с собеседником, он ждал от репортера взаимности и участия в дискуссии.
В журналистском деле у Астафьева замечательно получались очерки о людях, о лесе. В них он создавал точнейшие портретные зарисовки, писал без прикрас — точь-в-точь как было в жизни. Из некоторых очерков вырастали полноценные литературные рассказы. Маленькие, дежурные заметки давались ему тяжело. Марья Семеновна помогала ему писать их. Об этом рассказывала няня Секлетинья Савватеевна Опарина.
Большой человек и большой писатель, Виктор Астафьев, конечно, не мог избежать всех испытаний судьбы, и жизнь его порой превращалась в сплошную, неразрывную цепь таких испытаний. Одним из них стал его писательский дар.
Он писал страницу за страницей далеко не каллиграфическим почерком, да еще и каждая начатая строка к концу опускалась до уровня ниже следующей. «Потом вдруг вскакивал, отбрасывал в бешенстве ручку, остервенело матерясь, метался по малюсенькой комнатке, два-три дня, а то и неделю не брался за рукопись. Это хорошо, что женой его была Мария Семеновна. Ходит за ним, как за малым дитем, уговаривает: «Витенька, Витенька, сядь, хоть несколько строчек напиши!» И ведь соглашался, садился, писал. Тогда, если бы не она, не стал бы он писателем, никем бы не стал», — вспоминает Секлета Опарина.
Статьи В. П. Астафьева, мною прочитанные, я бы условно разделил на три типа: живые описания тружеников; очерки, проблемные статьи; дежурные заметки. Обычные на первый взгляд статьи о людях труда, которых в промышленном городке немало, увлекают так, что не можешь оторваться от пожелтевших газетных страниц и создается ощущение, будто читаешь занимательное художественное произведение. Именно в этих статьях явно проступает писательский дар Астафьева, данный ему Богом. Ведь это творения журналиста, у которого учеба на Высших литературных курсах еще впереди.
Подводя итоги своему исследованию, я понял, что газета «Чусовской рабочий» занимала главенствующее положение в жизни Астафьева-писателя. Действительно, если бы не журналистский опыт, то, возможно, мы бы не увидели произведений великого прозаика.
Источники и литература:
Балахонов С. Н. Неизвестный еще Астафьев // Литературная Пермь. 2000. № 2.
Материалы фонда ГОУК «Литературный музей В. П. Астафьева» (г. Чусовой).
Жанна Саркисян
Спутница жизни
Чусовой — небольшой промышленный город, далекий от центра России. Живут в нем люди удивительные, к жизни неравнодушные. Тем более странно, что часто не знаем мы своих знаменитых земляков. Мария Семеновна Корякина — одна из них. Верная спутница и жена известного не только у нас, но и за пределами России писателя со своим, совершенно неповторимым стилем — Виктора Петровича Астафьева. С будущим мужем Мария Семеновна познакомилась в 1945 году. После окончания войны они приехали в Чусовой, на ее родину, где прожили до отъезда в город Пермь 18 лет.
Мария Семеновна Корякина родилась 22 августа 1920 года в городе Чусовом. Выросла в большой семье, где была пятой из девяти детей. Отец, Семен Агафонович, всю жизнь проработал составителем поездов на железной дороге. Мать, Пелагея Андреевна, занималась хозяйством. После успешного окончания семилетней школы в 1933 году будущая писательница поступила в Лысьвенский механико-металлургический техникум, на отделение химии.
Когда началась Великая Отечественная война, в городе открылись курсы военных медсестер. Молоденькая лаборантка поступила на них и обучилась всем медицинским премудростям: сестра в медицине — не последний человек. В Чусовом к тому времени уже начали появляться эвакогоспитали, поэтому медсестры требовались. После окончания курсов Мария Семеновна была призвана работать медсестрой в городской госпиталь.
Третьего марта 1943 года Мария Корякина ушла добровольцем на фронт. Сначала ее часть была на Северо-Западном фронте, потом на 1-м Украинском, Закарпатском, 2-м Белорусском, в Польше...
Судьба хранила ее и подарила к победному маю встречу с веселым солдатом Виктором Астафьевым. И победу будущие супруги встретили в селе Станиславчик, в восьмидесяти километрах от города Жмеринки Винницкой области, где они познакомились. А поводом для знакомства Марии и Виктора в далеком 1945 году стали... книги из чусовской библиотеки! Через всю жизнь Мария Семеновна пронесла любовь к чтению. Связь ее с Центральной библиотекой имени А. С. Пушкина не прерывалась даже во время войны: для бойцов Мария Семеновна организовывала передвижные библиотеки. И надо же было судьбе так распорядиться, что в то же село Станиславчик был направлен с другими нестроевиками после госпиталя рядовой Виктор Астафьев, бывший фронтовой связист, чтобы возить на почту мешки с письмами. Как-то раз Виктор поинтересовался, действительно ли Мария получает книги, и если так, то можно ли зайти посмотреть. Потом они стали встречаться чаше, и теперь уже поводом не всегда были книги. Свое знакомство с будущим мужем описывает Мария Семеновна в повести «Знаки жизни».
После демобилизации Астафьева они зарегистрировали брак в местном загсе. Марию из армии тоже отпустили, и поехали они, два победителя, на Урал. Осенью 1945 года молодая семья обосновалась в Чусовом. После приезда в Чусовой Виктор Петрович работал на станции Чусовская. Сначала жили в родительском доме, потом построили свой. Жили как могли, трудно, голодно, но сумели выстоять, выдержать. Троих детей родила Мария Семеновна. Лидочка умерла от голода, Ирина, вторая дочь, ушла молодой (сказались болезни). Сын Андрей живет сейчас в Вологде. Трое взрослых внуков. Жизнь идет своим чередом.
В 2001 году ушел из жизни Виктор Петрович Астафьев. Не стало самого близкого друга, любимого человека. Марии Семеновне в 2005 году исполнилось 85 лет. Сегодня она не оставляет работу по созданию архива Астафьева, помогает создавать музей в квартире, где прожито столько счастливых лет, отданных творчеству и служению любимому человеку.
Будучи помощницей В. П. Астафьева, Мария Семеновна сама ощутила потребность поделиться с людьми своими жизненными наблюдениями, высказать наболевшее. И оказалось, что у нее есть к литературному труду и призвание, и способности. За 20 лет у М. С. Корякиной вышло 11 книг прозы. Хочется назвать каждую.
Корякина М. С. Анфиса: Рассказы. Повесть. — М.: «Современник», 1974. 192 с.
Корякина М. С. Липа вековая: Повести, рассказы, миниатюры. — М.: Современник, 1987. 347 с.
Корякина М. С. Надежда горькая, как дым: Рассказы. — М.: Мол. гвардия, 1989. 269 с.
Корякина М. С. Нужны трехцветные кошки: Сборник. — Красноярск: Кн. изд-во, 1991. 269 с.
Корякина М. С. Отец: Повести. — Пермь: Кн. изд-во, 1968. 163с.
Корякина М. С. Отец. Данька Елохов: Повести. — Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1971. 240 с.
Корякина М. С. Отец: Повесть. — 2-е изд., доп. и перераб. — М.: Дет. лит., 1988. 222 с.
Корякина М. С. Пешком с войны: Рассказы, повести. — М.: Современник, 1982. 335 с.
Корякина М. С. Сколько лет, сколько зим: Рассказы. — Красноярск: Кн. изд-во, 1981. 302 с.
Корякина М. С. Шум далеких поездов: Повести, рассказы. — Красноярск: Кн. изд-во, 1984. 264 с.
Корякина М. С. Знаки жизни: Повествование. — Красноярск: Кн. изд-во, 1994. 384 с.
Первая книга М. С. Корякиной-Астафьевой «Отец» вышла в 1968 году. В своих книгах она пишет о родословной своей семьи, о жизни и творческой деятельности В. П. Астафьева „о женской судьбе с ее горестями и радостями. В ее произведениях мы узнаем знакомые фамилии и родной город — Чусовой.
Мария Семеновна восстановила родословную своей семьи. Материал приходилось собирать с большими трудностями: по воспоминаниям, письмам, из разговоров с близкими людьми. Эту книгу уже сейчас можно считать библиографической редкостью, так как издана она была тиражом всего в тысячу экземпляров.
Наибольшее признание получили повести «Отец», «Данька Елохов», «Анфиса». В повести «Пешком с войны» Корякина исследует сложный и сильный женский характер. Санитарка госпиталя, немолодая женщина Тоня, не сломалась под ударами судьбы, потеряв мужа и сына, вышла из жизненных испытаний не огрубевшей и усталой, а сильной и душевно щедрой к людям.
В 1991 году в Красноярском книжном издательстве вышла книга «Нужны трехцветные кошки». В книгу вошли повесть «Отец», рассказы «Собака — друг человека», «А результат не засчитали», «Нужны трехцветные кошки», «Атаман», «Нюськин зяблик», «Филя». Все они учат истинным духовным ценностям, воспитывают у читателя умение чувствовать доброту, уважительное отношение к людям.
Из трех глав — «Урал», «Вологда», «Сибирь» — состоит книга «Знаки жизни» — документально-художественное повествование о жизни и творческой деятельности Виктора Петровича Астафьева, о семье, родственниках и друзьях. Именно в этой книге рассказывает Мария Семеновна о своем знакомстве с Астафьевым, обо всех сложностях жизни в послевоенные годы.
«Надежда горькая, как дым» — другое произведение. У многих читателей старшего поколения было трудное детство, так как оно пришлось на военные годы, и, читая эти рассказы, многие узнают среди героев и себя. В книге автор рассказывает и о тревожном времени жизни своей семьи в Чусовом.
Все книги Корякиной полностью автобиографичны, все имена сохранены. В них — полная летопись жизни и творческого пути и Марии Семеновны, и Виктора Петровича Астафьева. Писательница не таится перед читателем, не приукрашивает окружавшую ее действительность. Путешествуя в прошлое своей семьи, к истокам воспоминаний, Мария Семеновна заново переживает былое. И в зеркале ее памяти встают удивительные по яркости картины, переживая воскрешение в ее книгах, рассказывающих о родословной семьи, о фронтовых товарищах, о жизни и творческой деятельности В. П. Астафьева, о судьбе простой женщины, ее надеждах и мечтах.
Вот как позже сказал о своей верной спутнице и первейшей помощнице знаменитый русский писатель: «В 1945 году, после госпиталя, женился на женщине родом из Чусового Пермской области. Так «очусовел» на 18 лет». Все книги Виктора Петровича она первая печатала, вносила правки, ловко разбирая весьма своеобразный почерк своего мужа, отвечала на письма, занималась перепечатыванием. Например, повесть «Пастух и пастушка» ей пришлось перепечатывать четырнадцать раз! Как тут не вспомнишь жену Льва Толстого, Софью Андреевну, переписавшую «Войну и мир» семь раз.
Хозяйство тоже было на Марье Семеновне. Как эта хрупкая женщина умудрялась нести не одно десятилетие такой физический и нравственный груз? Житейские невзгоды, болезни, неурядицы, горькие минуты потерь — все это ложилось на ее плечи, однако не сломило. Зарубки на сердце остались — верно. Но душа по-прежнему кристально чиста, умеет любить и прощать. И как бы между делом Мария Семеновна — вот ведь труженица! — написала и издала столько своих книг.
Виктор Петрович окончил вечернюю школу, стал заниматься в литературном кружке. Вот лишь короткий перечень его литературной деятельности чусовского периода. В 1951 году Астафьев за одну ночь написал рассказ «Гражданский человек», впоследствии названный «Сибиряк», который был впервые опубликован в газете «Чусовской рабочий» в том же году. С 1951-го по 1955 год Астафьев работает сотрудником газеты «Чусовской рабочий». В 1953 году в Перми выходит его первая книга рассказов «До будущей весны», а в 1955-м — вторая — рассказы для детей «Огоньки». В 1955-1957 годах он пишет роман «Тают снега», издает еще две книги для детей — «Васюткино озеро» (1956) и «Дядя Кузя, куры, лиса и кот» (1957), печатает очерки и рассказы в альманахе «Прикамье», журнале «Смена», сборниках «Охотничьи были» и «Приметы времени», становится спецкором Пермского областного радио. В 1958 году выходит в свет его роман «Тают снега». В. П. Астафьева принимают в Союз писателей РСФСР. Повести «Перевал» (1958-1959), «Стародуб» (1960), «Звездопад» (1960), написанный на одном дыхании, всего за несколько дней, приносят ему широкую известность.
Именно Мария Семеновна Корякина была первым и самым внимательным слушателем Виктора Петровича. Даже если бы она осталась просто женой талантливого писателя и только его помощницей, то и тогда ее роль можно было бы назвать значительной и центральной.
Сегодня Мария Семеновна — замечательный прозаик, член Союза писателей России. И лучше, чем сам Виктор Петрович, о ней не скажешь: «Мария Семеновна — великая женщина. Это я знаю, как никто другой. Великая женщина!»
Алена Григоряк
Проблемы экологии в произведениях
Виктора Астафьева
Печальную картину представляет собой заброшенный дом: стены в грязных подтеках, выбитые стекла, сломанные двери. Но во много раз страшнее бесхозяйственность и запустение в жилище, где нет стен и окон, а есть задымленное тысячами заводских труб небо, варварски вырубленные леса, мутные, отравленные ядовитыми стоками воды рек и озер. Этим и занята наука, которую неслучайно назвали экологией: по-гречески «ойкае» означает дом, жилище, местопребывание; «логос» — понятие, учение.
Один за другим исчезают на земле целые виды животных, птиц, растений. Испорчены реки, озера, степи, луга, даже моря. Духовная, эмоциональная неразвитость, наряду с экологической необразованностью, является одной из причин равнодушного и варварского отношения к природе.
Формирование чувства родины и воспитание любви к родной природе как ее части — одна из важнейших задач литературы, благодаря которой экологическая тревога обретает особое общественное звучание. Против утраты людьми чувства слитности с природой, против хищнического отношения к ней выступают современные писатели. Среди них — выдающийся художник нашего времени В. П. Астафьев. Он призывает нас к действиям в пределах разумного: не покорять природу, а помогать ей приспосабливаться к новым условиям. Рассмотрим с этих позиций его рассказ «Людочка» и роман «Печальный детектив».
Рассказ написан в 1987 году. Закончив школу, главная героиня приехала в город. Она зашла в парикмахерскую, привела себя в городской вид, оформилась на работу учеником парикмахера. С работы Людочка ездила на трамвае, а потом шла через погибающий парк Вэпэвэрзэ: «Парк выглядел словно бы после бомбежки. &;lt;...&;gt; Всегда тут... стояла вонь, потому что в канаву бросали шенят, котят, дохлых поросят... крик вороний оглашал окрестности. &;lt;...&;gt; Из грязной канавы... торчали бутылки разных мастей...» В таком «роскошном» месте, как этот парк, и «нечистые» водились: пили они тут, играли в карты, дрались и резались насмерть, особенно с городской шпаной, которую не могло не потянуть в фартовое место, а также «имели они тут девок». Становится страшно: на фоне такого пейзажа не может происходить прекрасное.
Здесь и произошла трагедия с Людочкой. И не к кому оказалось прислониться астафьевской героине: ни к матери, ни к старой Гавриловне. Никому она была не нужна, не от кого было ждать защиты. В этом парке она отыскала тополь с корявым суком... Так оборвалась жизнь. Заступается отчим: стрекача, надругавшегося над Людочкой, бросает в горячую зловонную речку. Но поздно... Людочки нет.
Главный герой романа «Печальный детектив» Леонид Викентьевич Сошнин — сорокадвухлетний бывший оперуполномоченный, вышедший на пенсию из-за ранения. Однажды в детстве он раз и навсегда решил для себя бороться с преступностью: «...клялся про себя беспощадно бороться». Леонид Сошнин много лет проработал в милиции: «Однажды... Сошнин дежурил с нарядом милиции за железнодорожным мостом, где шло массовое гулянье по случаю Дня железнодорожника... Во дни гуляний, или как их тут именовали — «питинков», загаживали прибрежные кустарники, ближние деревья сжигали в кострах... Глядь-поглядь, от ближнего озера, из кустов, идет женщина в драном ситцевом платье, косынку за угол по отаве тащит, волосья у нее сбиты, растрепаны, чулки упали на щиколотки, парафиновые туфли в грязи, да и сама женщина чем-то очень и очень знакомая, вся в зеленовато-грязной тине...»
Вот как реагирует тетя Граня на то, что посадили трех ее насильников: «Молодые жизни погубили... Такие сроки им не выдержать. Выдержат, уж седыми мужчинами сделаются... А у их, у двоих-то, у Генки и у Васьки, — дети... Один-то у Генки уж после суда народился...»
Со стороны тети Грани мы видим всепрощенчество. Но правильно ли? Прощает тетя Граня, другая, третья, вот и становится подобных васек и генок все больше.
На первый взгляд В. П. Астафьев написал антиинтеллигентский, антиинтеллектуальный роман. Во всем горьком он винит интеллигенцию. А где верхи города Вейска? Вместо того чтобы сосредоточить гнев на них, Астафьев направляет свою ярость на интеллектуалов, рисуя их в карикатурном, отталкивающем виде. Но в том-то и дело, что В. П. Астафьев со злостью изобразил не интеллигентов и интеллектуалов, а тех «избранных», которые, как он пишет, сами зачислили себя в избранные. Интеллигент у него как раз Сошнин. Жена и называет его все время «интеллигентом». Называет иронически, но мысль Астафьева ясна: интеллигент именно Сошнин, «потому что у него есть идея и идеал».
Так почему же печален этот «Печальный детектив»? Писателю печально оттого, что рушатся устои, на которых извечно держалась доброта человека, рвутся связи, требующие чувства ответственности, совести. Родители бросают своих детей дома или отдают бабушкам на воспитание.
В романе мы видим любовь тети Грани к чужим детям (у нее самой их никогда не было) и безразличие к собственным детям молодых. Да и откуда в них будут доброта и ответственность за чужую судьбу, если сами они с малых лет обделены теплом и лаской?
Печаль писателя вызвана также экологией города. Недаром он почти все действия описывает на фоне природы.
В. П. Астафьев в своем произведении задел больной нерв общества. Надо искать корни самого зла. Автор ссылается на Ницше и Достоевского, полагая, что столетие назад «почти достали до гнилой утробы человека», но, по его мнению, смещение нравственных критериев произошло в наше время: «Беззаконие и закон для некоторых мудрецов размыли дамбу. Было не положено — стало положено, быть нельзя — стало можно».
Роман каждой страницей держит в напряжении, ни на минуту не дает расслабиться. Вопросов в нем больше, чем ответов. Он озадачивает, заставляет спросить себя, не причастен ли каждый из нас к тому, что происходит в Вейске?
Источники и литература:
Астафьев В. П. Людочка // Плач по несбывшейся любви: Повести. Рассказы. — Пенза, 1999.
Астафьев В. П. Печальный детектив: Роман, рассказы, повести, очерки. — Л.: Лениздат, 1989.
Юлия Плотникова
Природа трагического в рассказе
В. П. Астафьева «Пролетный гусь»
Я порой думаю, неужели тяжкие времена и страшные беды нас, русский народ, ничему не научили? Новой смуты нам не пережить, не хватит на это наших рядов, поврежденного, если не надорванного российского здоровья. Не поддавайтесь, русские люди. Постарайтесь жить по справедливости, быть милосердными друг к другу и нетерпимыми ко злу, разрушающему души.
В. П. Астафьев
Последняя прижизненная книга В. П. Астафьева — «Пролетный гусь». Личностью автора проникнуты буквально все ее страницы. Личностью яркой, темпераментной, сердцем впитывающей боли и тревоги мира, умудренной жизнью, умеющей с поразительной художественной силой и жизнь эту, и свой пронзительно-острый взгляд на нее выразить.
Кисть В. П. Астафьева особенно размашиста, абсолютно бесстрашна в рассказе «Пролетный гусь», давшем название всей книге. Никаких своих чувств автор не скрывает, никаких полутонов и знать не хочет. Он словно говорит: «Хотите — читайте, не хотите — бросьте, но было так, и никого из вас, читателей, щадить я не буду. Так относились к фронтовикам, и уже почти никто из исчезнувшего поколения фронтовиков за меня — и за них — этого не расскажет». Это не просто человечность. Это страстное, трепещущее выражение жалости к тем, кто защитил Отечество, но теперь не может защитить от него себя, и ненависти к мерзавцам. Это крик боли от сознания чудовищности произошедшего с миллионами безжалостно брошенных в мясорубку, убитых и в бою, и мирным временем. Человечность рассказа в том, что за трагедией Данилы Солодовникова и его семьи, очень личной, абсолютно понятной, встает трагедия чуть ли не всего «потерянного поколения».
«Нельзя сказать, что первая послевоенная зима была для молодоженов очень трудная, она была, как у многих людей в стране, просто трудная и холодная, ремонтники мерзли от железа на холоде, часто болели». Так пишет Астафьев о послевоенной жизни людей в Чуфырино. А сколько по всей России было таких городков и деревень?
Писатель показывает, как в атмосфере великой лжи расцветают самые отвратительные пороки, формируется целое сословие паразитов и откровенных негодяев. «Зверина, — говорит автор, — рождается чаще всего покорностью нашей, безответственностью, безалаберностью». Простота, доброта, душевная искренность простого русского человека сталкиваются с жестокостью, насилием, зверством, оголтелым хамством, наглым сумасбродством, подлым самодовольством.
Данила Солодовников и Марина, оба молодые и неприкаянные, только что пришли с войны. Марина не любила Данилу, но соблазнила его в поезде, чтобы одной не остаться, зацепиться за мужчину. За роковую згу ошибку жизнь карает по всей строгости своих законов. Жизнь Солодовниковых, на мой взгляд, и жизнью-то назвать нельзя. Как можно прожить семье, глава которой получает двести рублей, если булка хлеба стоит пятьсот? Астафьев пишет о людях, которые воевали за свое государство, лишились родных и отчего дома, а в награду получили равнодушие и забвение. Молодая семья, совершенно случайно сложившаяся в послевоенном поезде, несчастна. Но, возможно, все бы сложилось в конце концов благополучно, если б здоровье их первенца не слабело день ото дня. В конце концов смерть сына сильно подкосила родителей. От прогрессирующего туберкулеза, подхваченного на войне, умирает Данила. Отчаявшись, Марина решается на самоубийство.
А рядом развивалась и набирала уверенность жизнь второй семьи — Мукомоловых, мужа-политотдельца и его вальяжной жены. «Политотделы во второй половине войны набрались боевого опыта и ближе двадцати километров к боевым позициям не приближались. Вдруг важные бумаги во фронтовом огне сгорят». Проходимцы, разжиревшие на войне и удобно пристроившиеся в мирное время, не могут ужиться под одной крышей даже с собственной матерью.
Больше всего мне запомнился эпизод, когда в доме Виталии Гордеевны Мукомоловой собрались гости по поводу приезда ее сына с супругой. Сидя за столом, Мукомолов видит на груди Данилы медали и интересуется, за что они. Услышав в ответ полностью противоположное своему мнение о военных действиях и начальстве, Мукомолов усмехается над Данилой, издевается над ним. Марина не может стерпеть этих насмешек и вмешивается в разговор. В стороне не остается и жена Мукомолова, которая была полностью на стороне мужа. С этой беседы, перешедшей в ссору, началась в доме Мукомоловых тихая, никому не ведомая война.
Почему же в послевоенном Советском Союзе простые, бесхитростные люди, прошедшие войну и едва после нее вставшие на ноги, вытеснялись из жизни, в то время как мерзкие партийные карьеристы торжествовали? Над этим вопросом невольно задумываешься, читая книгу.
Огромную роль в произведении играет мать Мукомолова, Виталия Гордеевна. Эта женщина стала для чужих ей людей самой родной и близкой. Данила и Марина относились к ней как к собственной матери. И это абсолютно понятно. Приехав в чужой город и прожив два дня на вокзале, Солодовниковы не знали, что им делать дальше. Эта женщина не только приютила их в своем доме, но и помогла устроиться в новом для них месте: «Строгая хозяйка Виталия Гордеевна порой бывала даже сурова, поскольку сопротивления от квартирантов нигде и ни в чем не встречала, но скоро помягчела нравом».
Совсем другое отношение у этой женщины к собственному сыну: «Сын домой возвращается с женою, и, боюсь, жизнь наша мирная круто изменится». Владимир Федорович Мукомолов работал в политотделе, занимал там весьма высокую должность. Но большие деньги и крупные посты портили людей во все времена: «Гнетущее впечатление произвел на маму родной сын. Своей вальяжностью, беспрекословностью в суждениях, даже походкой, как бы все перед собой стаптывающей, он подавлял, морально властвовал над всеми».
Казалось бы, все должно быть наоборот: никто не может быть Дороже собственного сына, тем более какие-то совершенно чужие люди. И только прочитав рассказ, можно понять, что осуждать эту женщину никто не имеет права. Помочь чужим безвозмездно, бескорыстно сможет не каждый. Жаль, что не взял пример с матери ее сын, имевший много денег и положение в обществе.
Согласно «Словарю русского языка» С. И. Ожегова слово «пролетный» имеет три значения: 1) пролетный — появляющийся при пролете, перелете; 2) пролететь — летя, передвинуться на какое-нибудь расстояние; летя, миновать что-нибудь; быстро проехать, пройти, миновать; пронестись; 3) перелетный — перелетающий на зиму в теплые страны. На мой взгляд, наиболее точно подходит первое значение. Неслучайно, я думаю, Виталия Гордеевна называла Солодовниковых «залетными птицами». Оказалось, наши герои, как и птицы, появились и исчезли.
«Пролетный гусь» — рассказ о «войне» людей после войны. Почему именно это название взял Астафьев? Что он имел в виду? Прочитав рассказ, можно понять, что есть общее между пролетным гусем и судьбой главных героев.
Данила и Марина, как два чахлых деревца, не успевшие набрать рост и силу, не смогли противостоять ледяному ветру послевоенного лихолетья. Но автор всем ходом повествования дает понять, что смяли героев не только семейные трудности, но и отношения с Мукомоловыми. Рассказ называется «Пролетный (то есть перелетный) гусь». На него охотился Данила, чтобы поддержать тающие силы больного сына. Нельзя остаться равнодушным, читая этот эпизод: «...Данила искал и искал, уже заплетающимися ногами колесил по давно ему знакомой местности. Глядя на запрудье, Данила вдруг рухнул на колени и шепотом вытолкнул мольбу сквозь сведенные холодом губы: «Господи, помоги еще раз! Не мне, отроку малому. Мне уж никто ничем не поможет...» Подстрелив гуся, но потеряв его из виду, «он бежал, спотыкался, раза два упал, он почти пробежал елочку, остановился, медленно повернул шею... гусь смиренно лежал кверху серым пузцом. Данила схватил гуся обеими руками и, не отнимая от мокрого лица, пошлепал к пруду...» Читая эти строки, невольно хочется положить книгу и пойти искать этого гуся вместе с Данилой. В надежде, что он поможет маленькому больному Аркаше. В этот момент забываешь о своих проблемах, и кажется, что нет ничего важнее, чем этот гусь.
Ошибся критик В. Курбатов, когда утверждал в послесловии к книге «Пролетный гусь», что для Астафьева она стала «очередной». Не «очередной», а, к глубочайшей скорби читателей и почитателей могучего астафьевского таланта, при его жизни последней: всего немногим более года пережил ее автор. И хотя книга действительно «не декларирует гордых задач, не норовит стать выше себя в обобщениях, не подводит итогов», именно ей выпала честь завершить творческий путь писателя. И не только потому, что она фактически увенчала растянувшееся на десятилетия астафьевское сочинение «о жизни вокруг», а и потому еще, что в ней писатель как бы возвращается на круги своя, к любимым им и хорошо знакомым нам темам и героям — к войне, природе, дорогим и близким людям, — возвращается, как теперь уже совершенно очевидно, с «последним поклоном» и прощальным, особенно пристальным, мудрым и печальным взглядом.
(Печатается в сокращении)
Источники и литература:
Астафьев В. П. Пролетный гусь: Рассказы, затеей, воспоминания / Послесл. В. Курбатова. 2-е изд., доп. — Иркутск: Издатель Сапронов; изд-во «Эфлакс», 2002.
Анастасия Иванова
Бабушка Виктора Петровича Астафьева
Воспитанием будущего писателя Виктора Петровича Астафьева, маленького Вити, в основном занималась бабушка, поэтому в биографии и во многих своих произведениях Виктор Петрович часто упоминает об этом очень близком и родном ему человеке. Пример тому — повесть «Последний поклон». В этой же повести писатель упоминает о своей утонувшей маме: ее образ он пытается воспроизвести по рассказам бабушки. Я поняла, что Екатерина Петровна заменила маленькому Вите маму, с детства воспитывая в нем все его самые лучшие черты.
С раннего возраста мальчик был приучен любить и защищать окружающий его мир. Во многих своих рассказах Астафьев показывает, как природа связывает людей между собой. Например, в рассказе «Деревья растут для всех» писатель вновь упоминает о своей бабушке. Вспоминает, как вместе с нею посадил маленькую лиственницу. Вот как он описывает это дерево: «Деревце было с цыпленка величиной, охваченное желтым куржаком хвои. Казалось, оно вот-вот зачивкает, соскочит с платка и побежит».
Как я уже отмечала, все добрые черты характера закрепляются с детства. Значит, произведения Виктора Петровича учат не только нас, детей, но и взрослых, которые тоже когда-то были Детьми и, я думаю, читали эти рассказы. Эти рассказы учат взрослых тому, как воспитать в детях любовь, умение заботиться не только о себе, но и об окружающем мире.
Композиция повести «Последний поклон» необычна: книга состоит из отдельных рассказов, каждый из них может восприниматься как самостоятельное произведение («Далекая и близкая сказка», «Осенние грусти и радости», «Пир после победы» и т. д.). Вместе с тем все эти рассказы включены в одну композиционную структуру и являются частью единого целого — замечательной повести, смысл которой заключен в ее названии.
Почему повесть так названа? Название произведения обычно отражает его главную мысль, то, что особенно дорого автору. Основная тема повести — благодарность земле русской. В книге тема конкретизируется: олицетворением этой земли является образ бабушки Катерины Петровны, воплощающий все самое доброе, самое прекрасное.
Памятью о бабушке, любовью к ней, желанием загладить перед ней невольную вину — ту вину, которую несет в себе каждый человек перед своими близкими, — были вызваны последние главы книги, написанные еще в шестидесятые годы (впервые повесть была опубликована в 1967 году, новые главы печатались в 1974-м, 1978-м и в последующие годы).
Для Астафьева память — это основа нравственности. Трепетно звучат такие слова писателя: «Память моя, сотвори еще раз чудо, сними с души тревогу... И воскреси... во мне мальчика, дай успокоиться и очиститься возле него... Озари же, память, мальчика до каждой веснушки, до каждой царапинки...» Нельзя без волнения читать эти строки.
Хотя память автора сохранила многое, но можно с уверенностью сказать, что центральный образ книги, к которому обращена неизменная любовь писателя, — это образ бабушки. Именно ей, «Катерине Петровне, труженице, кормилице, хранительнице семьи, защитнице детства», в первую очередь «бьет» благодарный поклон автор книги.
Рассмотрим это на примере рассказа «Конь с розовой гривой». Сколько же воспоминаний о бабушке оставил в жизни писателя этот прекрасный пряник! Вот как описывает его нам Астафьев: «Пряник конем! Это ж мечта всех деревенских малышей. Он белый-белый, этот конь. А грива у него розовая, хвост розовый, глаза розовые, копыта тоже розовые».
Мне кажется, что больше маленькому Вите запомнился не пряник, а поступок, который он совершил. Я думаю, что мальчик получил хороший урок и запомнил его на всю дальнейшую жизнь.
Он соврал бабушке, которая очень переживала за судьбу внука, хотела, чтобы он вырос воспитанным и честным человеком. Вот поэтому-то она так «срамила его и обличала» за обман с ягодами. Бабушка рассказывала о поступке Вити почти каждому, с кем она была знакома. Например, на кухне бабушка кому-то очень обстоятельно излагала: «...культурная дамочка, в шляпке. «Я вот эти ягодки все куплю». Пожалуйста, милости прошу. Ягодки-то, говорю, сиротинушка горемычный собирал...»
Бабушка тем самым учила мальчика быть честным. Она и сама была очень ответственной, честной, доброй и строгой; умела управляться со всеми делами по дому, помимо этого успевала руководить всеми не только домашними, но и знакомыми, воспитывала и учила всех — неслучайно ее называли «генералом». Вот тому пример: «Своих вечно потачил! — гремела бабушка. — Теперь этого! А он уж мошенничат! Че потом из него будет? Жиган будет! Вечный арестант! Я вот еще левоньевских, пятнай их, в оборот возьму!..» Из этого эпизода можно увидеть, насколько бабушка переживает за внука и его судьбу. Своими причитаниями бабушка добивалась того, чтобы мальчик прочувствовал свою вину. И она этого, как мне кажется, добилась. Вите стало стыдно: «Тут я провалился сквозь землю вместе с бабушкой и уже не мог и не желал разбирать, что говорила она дальше, потому что закрылся полушубком, забился в него, чтобы поскорее помереть». Я думаю, что пряник запомнился В. П. Астафьеву не из-за того, что был редкостью в то время, а потому, что с ним связаны уроки доброты, данные автору его бабушкой. В памяти писателя, я думаю, на всю жизнь остался и этот поступок, и этот урок, и, конечно же, этот пряник. Вот как писатель говорит об этом в своем произведении: «Сколько лет с тех пор прошло! Сколько событий минуло. Нет в живых дедушки, нет и бабушки, да и моя жизнь клонится к закату, а я все не могу забыть бабушкиного пряника —того коня с розовой гривой».
Перечитав еще раз повесть В. П. Астафьева «Последний поклон» и узнав его биографию, я пришла к выводу, что главный герой повести способен откликаться на чужую боль, чужие страдания именно потому, что в детские годы с ним была бабушка, которая учила его быть добрым, любить природу. Виктор Петрович показывает, где, как и в какое время бабушка давала уроки, советы. Повесть учит и нас только всему самому лучшему.
(Печатается в сокращении)
Источники и литература:
Астафьев В. П. Собрание сочинений. В 4-х томах Т. 3. Последний поклон. Повесть. — М.: Мол. гвардия, 1980.
Марина Ершова
Людмила Бойченко
Неизвестные страницы из жизни
В. П. Астафьева
(по материалам, записанным авторами
в Теплой Горе)
В капле воды можно узреть океан. Этой самой каплей-линзой для В. П. Астафьева стал город Чусовой. У Виктора Петровича есть такое высказывание о Чусовом: «Книгу «Печальный детектив» написал только потому, что не мог носить все это в себе. И хотя городов пятнадцать уже узнало себя по книге, но это «не про них», а про Чусовой. Городок, в котором прошли мои лучшие годы».
Имя В. П. Астафьева, вне сомнений, и будет бессмертно, и уже бессмертно. Но должен ли стоять в стороне от понимания этого факта город Чусовой, где «заболел» Виктор Петрович писательством, а «благодарный» город сделал его своим почетным гражданином?
В одном из покосившихся, вросших с годами в землю домиков живет наша героиня, Марина Алексеевна Зюзина. Эта добрая, совсем еще не старая женщина, смущаясь, встретила нас, с трудом открыв покосившиеся от старости и тяжести снега оградные двери. Она пригласила нас в дом, попутно извиняясь и предупреждая, чтоб не испугались. Ей казалось, что мы, городские жители, которых привела к ней в дом ее внучка Любаша, можем ужаснуться при виде того, что есть ее привычная жизнь.
А в доме действительно было необычно: в единственной небольшой комнате, где уже двенадцать лет лежит ее безногий муж, Марина Алексеевна держит еще и маленького козленочка, захворавшего в хлеву в зимние холода. Хозяйка выхаживает его с особой теплотой, накопившейся в ней за последние годы. Раньше все
свое тепло и доброту она отдавала своим сыновьям (их было двое), потом — внукам, осиротевшим без матери, а теперь, когда внуки выросли и ей осталось только изредка встречать их с правнуками, она заботится о муже и держит для него хозяйство. Хозяйство-то немудреное — две козы да три козленочка, а внимания требует немалого, и сил для него надо много. Марина Алексеевна с благодарностью рассказывает о соседях: с их помощью ей удалось расширить огород, где она теперь сама накашивает для коз сенца. А огород-то у нее на зависть многим односельчанам — ни травиночки, удобрен и урожай дает хороший. Да и не только огород: в доме Марина Алексеевна вырастила уже две высокие, в наш рост, розы. Стебель тяжесть листвы не выдерживает, и хозяйка заботливо подвязала его к потолку. «Ращу да дарю людям. Забирайте, увозите с собой», — щедро предлагает она, попутно делясь хитростями выращивания.
И по сей день точно помнит Марина Алексеевна дату, когда приехала в Чусовой. Было это 8 июня 1948 года. В августе тетя Фая Зыбина привела девчушку (взрослой-то девушкой ее назвать было трудно — махонькая больно была) к своей подруге. Марина Алексеевна и сегодня называет хозяйку дома, в который тогда попала, тетей Машей: «Уж очень хотела бы я ее еще увидеть. Очень добрая была тетя Маша. Ко мне относилась, как и к своим детям». Только мы сегодня не имеем права называть ее так, как Марина Алексеевна, ибо женщина эта, Мария Семеновна Корякина, — дважды великая и известная. Писательница, чье имя знают не только в Чусовом и Лысьве (где она когда-то училась на медсестру), не только у нас в Прикамье, но и по всей России. Она не только автор многих повестей и романов о настоящей, непридуманной жизни простых, добрых и мудрых людей, но и жена великого писателя земли русской Виктора Петровича Астафьева.
Рассказывает Марина Алексеевна Зюзина: «Мне шел семнадцатый год. Дядя Витя работал слесарем на колбасном заводе. А тетя Маша была бухгалтером в пимокатной. Уставали очень, работали тогда много.
Тетя Маша мастерица была. У нее я многому научилась. Научилась стежить одеяла. Дядя Витя сделает нам пяльца — аккуратно так делал, умело, гладенько. Тетя Маша где-то ситец доставала. Она и рисунок делала. Все умела. И мы шили по этому рисунку. Вручную шили, машинок-то не было. А потом, помнится, продавали — жить нечем было.
Но голодать не голодали. Огородик у них был. Я когда пришла к ним, помню, мы картошку копали. Огород такой глинистый был, какой-то в гору. Всю землю-то, видать, смывало. Но урожай, видать, хороший был — картошки хватало. У них свой был огородик. А выше-то был загорожен общий сад-огород. Внизу — домичек ихний. Не ихний и был: они у какого-то старичка снимали домик, на квартире у него жили.
Все помню в этом домике. Как наша же вот одна комнатка и была. Небольшой. И помню, пол был очень чистый. Мы его с тетей Машей ножом скоблили. Была разруха, краски не было. Да и зачем его красить? Он такой беленький. И дядя Витя аккуратный был. Мы моем пол, и чтоб от него были какие следья — никогда! Нам казалось тогда, что все такие люди и должны быть. Других нету. Он нас никогда не обижал. И мы от него плохого слова никогда не слышали...
Уж потом я встретила его через восемь лет на рыбалке. Он рыбак был, дядя Витя-то. И Валера мой — рыбак. На заторе на рыбалке дело-то было. У дяди Вити тогда рыбина сорвалась, вот и кроши слова... Мне дивно было.
Он тогда стал уже знатным. Был уже 1957 год. Я не посмела к нему подойти, а он меня не узнал. Но я всегда следила за его работой. Тогда я уже была замужем, окончила школу рабочей молодежи. Выучилась на шофера. До этого работала в столовой № 4, в химцехе, на аглофабрике. От металлургического завода цех-то был...
А все помнила, как весь день сидела с Ириночкой и Андрюшенькой — играла, кормила. А готовила-то сама тетя Маша. А варили мы, помогала я ей, одно и то же. Не могу ошибиться. Это было даже шикарно, хорошо: картошка, тушенная с салом. И это уже богато. Это же сытно. Самая хорошая, здоровая пища. Дядя Витя приносил с работы всякие обрезки. (Виктор Петрович работал тогда на колбасном заводе, время было жестокое, можно представить, какие это были «обрезки», насколько съедобны были они. — М. Е., П. Б.) В то время это была самая хорошая, сытная, богатая пища. И соль всегда была. Из-за соли мы не страдали...
А он с работы всегда приходил веселый. Играл в гармошку и пел, а мы плясали — я, Ириночка и Андрюшенька. Гармошечка-двухрядка, которую дяде Вите дал кум (видно, когда детей крестили), но не дядька какой-то. Начнет играть — мы плясать.
И песню пел: «Как пошли наши подружки в лес по ягодки гулять...» Весело пел, задорно. Такого да не полюбить?
Они и встретились на фронте. Тетя Маша была медсестрой. Он был тяжело ранен, и она в госпитале за ним ухаживала. Как он сирота был. Так они и вернулись в Чусовой вместе...
А праздников в доме никогда не было. Не помню. Не заведено было это в старое время: ни дни рождения, ни праздники не справляли. И гости к ним не приходили. Трудное было время. Однако, помню, справляли Новый год. Была елочка. Большая. Мне все тогда казалось большим. Игрушку помню только одну — большой желтый шар. А другие делали сами: цепочки из бумаги, из яичка Петрушку...
А потом тетя Маша добилась садика. Она ведь грамотная была. (Говоря «грамотная», пожилые люди имеют в виду образованность. Дядя Витя в представлении девочки из многодетной крестьянской семьи был рабочим, «неграмотным» — «образование-то 7 классов было у него». А бухгалтер тетя Маша — «грамотная», то есть образованная. — М. Е., П. Б.)
Мебели у них, я запомнила, было мало: кровать — на ней тетя Маша с дядей Витей спали, стол да детская кровать, одна на двоих. А я за печкой спала, на куфайке: заползу на ночь, а утром выползаю. Один-то угол в комнате свободный был — мы там пяльца раскладывали и одеяла стежили с тетей Машей. А потом они стали жить получше — тетя Маша шляпку купила с перышком...»
Завершая повествование сегодня, мы не ставим точку: у нас есть еще над чем потрудиться. В ходе поисков мы обнаружили другие неизвестные страницы, которые нам тоже показались интересными, так как они связаны с людьми, чьи судьбы пересеклись с судьбой Виктора Петровича Астафьева (более того, им пришлось, пусть недолго, идти одними дорожками-тропинками). И это — предмет нашей поисковой работы на будущее. А кроме того, нам еще предстоят встречи с людьми в Чусовом, знавшими писателя. Мечтаем списаться с Овсянкой, чтобы побольше узнать о Марии Семеновне Корякиной. Одним словом, поиск продолжается.