Генерал-адмирал Павел I, президент Адмиралтейств-кол-
легии, не любил волокитить с бумагами, и потому Лондону
не пришлось долго ждать с ответом.
Уже в начале марта офицеров известили, что их просьба
удовлетворена, и 46 марта они отправились в Портсмут. На
этот раз все совпало с их желанием. Адмирал назначил всех
трех офицеров на корабль «Резонабль», направляющийся в
Мысовскую эскадру у Доброй Надежды. По привычке Ли
сянский перед отплытием послал весточку Ананию.
«...Мое намерение есть, — писал он, — остаться у мыса
Доброй Надежды на четыре или пять месяцев, дабы позна
комиться с Африкой, а особенно с оконечностью оной, ко
торая весьма нужна для плавающих к востоку оной, я ду
маю, что через сие не буду в дураках. Письмо, которое у ме
ня находится к адмиралу Прингелю, командующему Мысов-
ской эскадрой, верно подаст мне случай идти далее и далее,
но о сем я к вам писать буду впредь, а теперь же прошу вас
переслать мой портрет, посланный с капитаном Стивенсом,
к батюшке, который оному будет приятен, не видавши ме
ня с 1782 года, в случае же смерти старика, пусть брат Иван
Федорович его имеет».
«Резонабль» снялся с якоря рано утром и дрейфовал на
внешнем рейде, ожидая суда Ост-Индской компании. Капи
тану Боэлсу поручили сопровождать караван из восьми су
дов. Пока суда вытягивались из бухты, Баскаков, Лисянский
и Крузенштерн вышли на шканцы. Вот и последняя шхуна
показалась у выхода...
— Верхние марсели ставить! — донеслось с мостика. —
На фалы и шкоты верхних марселей!
Бесшумно, привычно и слаженно карабкались по вантам
матросы, отдавалась одна снасть, подбирали другую. Чуть
накренившись, «Резонабль», медленно набирая скорость,
выходил в голову конвоя.
Чем дальше в море, тем больше крепчал ветер, расправ
ляя упругие паруса. Справа за кормой, растворяясь в туман
ной дымке, уходили берега Англии...
