успеть с оказией засветло в Петербург, к больному Ананию.
Протоиерей наскоро почаевничал у священника корпусной
церкви и вышел в просторный вестибюль, где его поджидал
переодетый в форму сын. Зеленые штаны и кафтан топор
щились на нем, белые гетры слегка приспустились. Отец об
нял его за плечи, приободрил:
— Ну, вот, сыне, и определился ты на стезю морского
учения. Наставники в корпусе весьма учены, — лицо прото
иерея озарила улыбка, — нынче беседовал с математическим
учителем Кургановым Николаем Гавриловичем. Да, да, тем
самым, — закивал он сыну головой, — держись таких учите
лей, они добро сеют. Как в Священном писании сказано,
главное —мудрость. Приобретай мудрость, высоко цени ее, и
она возвысит и прославит тебя. — Протоиерей вздохнул. —
Будь благочестив, чти заповеди_Господа нашего Иисуса, по
мни всегда о божьем промысле. — Он облобызал и перекре
стил сына: —Да благословит тебя Господь!
— Истинно так, батюшка, — тихо ответил сын. Едва
сдерживая слезы, он долго смотрел вслед скрывшемуся за
дверью отцу. Заканчивался день 16 марта 1783 года.
...Грохот барабанной дроби ударил в уши внезапно. Заку
танный с головой одеялом Юрий не успел что-либо сообра
зить, как с него сдернули одеяло.
— Новенький, шевелись! Не то останешься без булки! —
Рядом стоял белобрысый сосед по койке, торопливо надевая
штаны. — Айда умываться, а потом на молитву.
Накануне, после отбоя, он долго не мог уснуть. В про
сторной ротной комнате веяло прохладой, над головой чер
нело застекленное кое-как окошко, оттуда тянуло стылым
холодом, обволакивая спящих кадетов. За окном внизу по
свистывала запоздалая поземка.
В полудреме Юрию вновь и вновь вспоминались грома
ды кораблей, возникшие словно призраки в предрассветной
дымке, когда они с отцом подъезжали к Кронштадту. Вмерз
шие в скованную льдом кронштадтскую гавань, корпуса
сверху были прикрыты гигантскими брезентовыми тентами.
Тут и там по льду двигались группами матросы. Одни тяну
ли к трапам кораблей санки с дровами, другие волокли, ви
димо для ремонта, реи, части мачт и другого рангоута. Всю
ду в морозном воздухе раздавались громкие окрики унтер-
офицеров. Невиданное доселе зрелище завораживало...
Наскоро умывшись, Лисянский едва успел на утреннюю
молитву.
Директор корпуса Голенищев-Кутузов в духовном воспи
тании своих питомцев придерживался довольно простого,
19
