По мнению историка С. М. Соловьева, ситуация, в которой
оказался канцлер Румянцев, была предопределена всем ходом
событий. «При такой страшной борьбе, при таком страшном
столкновении народных интересов, какое представляет нам
описываемая эпоха, нельзя надеяться, чтобы лицо, занимав
шее такое место, какое занимал Румянцев, при таком сильном
влиянии на ход событий, даже только предполагавшемся, мог
ло быть пощажено противною партией. Поэтому неудивитель
но, что Румянцев, управлявший иностранными делами в пе
чальное время после Тильзита, представлялся поклонником
Наполеона, человеком, преданным и даже проданным фран
цузскому союзу. Принужденный известными обстоятельства
ми к заключению Тильзитского мира и союза, имея задачей
посредством этого союза обеспечить заблаговременно два важ
нейших интереса России —Польский и Восточный, импера
тор Александр нашел в Румянцеве человека, который вполне
сочувствовал этой задаче. С одной стороны, разделить то, что
было сделано Наполеоном относительно Польши; с другой —
приобрести важное, необходимое для России положение на Ду
нае завоеванием Молдавии и Валахии стало основною мыслью
Румянцева, и ни от одного из министров французские послы
не встречали таких настаиваний, таких резких выходок, как от
Румянцева, когда дело доходило до этих двух дорогих для него
предметов... С такою же цепкостью держался Румянцев до кон
ца за Молдавию, за границу по Серету, если уже нельзя стало
приобрести Валахию. Вследствие таких стремлений, очень
скоро обнаружившихся, Румянцев навлек на себя страшную
ненависть Меттерниха, главным образом за политику его по
польским и турецким отношениям, вследствие которой Авст
рия могла быть обхвачена славянщиною и с севера, и с юга.
Ненависть, разумеется, не разбирала средств, когда нужно бы
ло вредить ненавидимому человеку, и Румянцев в Вене явился
министром, проданным Наполеону»1.
На самом деле российский канцлер имел дело с противо
действием не одной, а нескольких политических сил, объеди
ненных одним интересом —столкнуть Россию с Францией.
Препятствием на их пути оставался он — Румянцев... Министр
все более убеждался в этом, когда ему на подпись стали при
носить бумаги, к составлению которых он отношения не имел.
Подписав такой документ, Румянцев оказывался в одних ря
дах с политическими провокаторами, стоявшими за спиной
российского самодержца. Министр отказался, ставить свою
подпись под документом. Император выразил свое неудоволь
1
Соловьев С. М.
Сочинения: В 18 кн. Т. 17. С. 421—422.
217
