ше в почтовом ведомстве, да слишком, кажется, не
сдержан оказался по части сетований на незавидную
участь попранного Отечества, за что и был отправ
лен в отдаленные края. Лещинский подрывные речи
Наплавкова выслушивал молча, не говорил ни да, ни
нет, но сочувственно кивал головой, давая понять,
что позицию его разделяет.
— Что ж, господа промышленные, — открыл сход
ку Наплавков, — все, кто должен был прийти, уже
здесь. Время дорого. Начнем.
Наплавков внимательно переводил взгляд с одно
го на другого. Напряжены, издерганы, ждут, что он
скажет. Четверо промышленных, самый опытный из
них Иван Попов. Эти пойдут с ним до конца. Двое из
караульной службы — его подчиненные, Егор Сидо
ров и Антон Погорельцев, тоже хлебнули лиха, не
подведут. Лещинский — ни рыба ни мясо. То приказ
чиком его Баранов назначит, то заведующим мага
зином, то бумаги свои переписывать заставляет —
должно быть, сам правитель еще не понял, к како
му делу этот поляк более годен.
— Довожу до вас, — продолжал Наплавков, —
план, разработанный ядром организации, которую в
честь героя русской вольницы решили мы назвать
«Орденом Ермака». Ежели одобряете название, про
шу ответить: «Любо!»
— Любо! — нестройно прозвучало со всех сторон.
— А ты, Федор, что молчишь? — строго спросил
Наплавков Лещинского. — Тебе не любо?
— Я как все, — сказал Лещинский. — Только
зачем какой-то «орден»? Можно и без этого.
— Большинством принято, — подытожил Наплав
ков. — Теперь надобно главаря избрать, хорунжего.
Предлагаю Ивана Попова. Кто «за»?
— Любо, — дружно ответили промышленные и
караульные.
— Я поддерживаю, — ответил на вопросительный
взгляд Наплавкова Лещинский.
Ему, видимо, не нравилась сама форма ответов:
«любо» — «не любо». Ну и леший с ним, подумал
Наплавков.
5
131
