вы», — мрачно отметил очевидное Подушкин. — Вы
хотели еще взглянуть на могилы...
Он провел офицеров к небольшим, покрытым тра
вой холмикам на лесной поляне. Несколько почернев
ших от дождей крестов отмечали последнее земное
пристанище штурмана Калинина, советника Борново-
локова, плывшего из Охотска на «Неве» для смены
Баранова, и матросов корабля — всех, чьи останки
удалось обнаружить после катастрофы.
Трое офицеров обнажили головы и молча постоя
ли у могил. Потом вернулись обратно к площадке, где
стояли ранее.
— Как же, Яков Аникеевич, вас занесло сюда?
Самое подходящее место, чтобы разбить корабль. —
В голосе Лазарева прозвучало неприкрытое осуж
дение.
— Тут уж, Михаил Петрович, — оправдываясь,
начал Подушкин, — я ничего поделать не мог. Это
Калинин, едва увидел мыс Эчкомб, принял решение
плыть к нему, пользуясь попутным ветром. А уже ночь
наступала, туман повис...
— Идти ночью к мысу Эчкомб? — Лазарев по
качал головой: каждому моряку, бывавшему в Русской
Америке, известно, что места близ этого мыса опас
ные, много ловушек, подводных камней. — И при
чем здесь Калинин? Разве не вы командовали ко
раблем?
— В том-то все и дело, — виновато потупился
Подушкин. — Возле Якутата мы попали в шторм, сло
мало грот-стеньгу, изорвало паруса. Зашли в гавань
в Чугацкой губе, кое-как отремонтировались. И тут
большие споры меж нас возникли. Я говорю: нельзя
на поломанном корабле дальше идти, да еще зимой,
в непогоду. Предлагал задержаться на берегу до вес
ны. А Калинин свое гнет: опасно, дикие нападут, и
холода, замерзнем, надо идти к Ситхе. Борноволоков
слушал меня, слушал его и склонился все же на
сторону Калинина: он, мол, ходил здесь раньше на
«Неве» с Лисянским, места знает. Решили идти даль
ше. Я вижу, с моим мнением не считаются, и поста
вил вопрос ребром: или пережидаем здесь, или я от
казываюсь от командования судном. Тогда Борноволо-
202
