корабля с собой привел — глядишь, скоро и эскадрой
командовать будешь!
Слегка ироническим и утрированно-простецким
тоном Баранов хотел немножко сбить спесь с прибал
тийского аристократа, приблизить его к реальности,
напомнить, кто здесь, в Русской Америке, истинный
хозяин всему и голова.
Но Гагемейстер, как ожидал Баранов, не стуше
вался и не изменил надменного выражения лица на
приличествующую ситуации приветливость; взгляд,
которым он мерял Баранова, был по-прежнему холод
ным и отстраненным.
— Как здоровье ваше, Александр Андреевич? —
суховато поинтересовался Гагемейстер, и Баранов уло
вил в его внешне безупречном вопросе интонацию
строгого врача, ставящего диагноз безнадежному боль
ному.
— Гнию потихоньку, как старый трухлявый пень, —
с тем же оттенком балагурства ответил Баранов. —
Все жду, скоро ль главное правление сменщиком ме
ня порадует, да, видать, не суждено. Недалек уж час,
когда собственными костями землю эту удобрять буду.
Какие новости вы мне привезли? Что там, в Санкт-
Петербурге, о замене моей думают? Можно ль мне
на отдых надеяться?
— О замене вашей в главном правлении дума
ют, — небрежно ответил Гагемейстер. — Особых
же новостей я вам не привез. Да у вас тут, как
мне в Калифорнии сказывали, пока мы к вам доби
рались, свои, и очень даже интересные, новости по
явились.
В устремленных на Баранова глазах капитана Га
гемейстера появился неприятный прищур, будто он
рассматривал через лупу редкое насекомое.
Если бы разговор складывался иначе, без этого
внутреннего напряжения, в обстановке во всем дове
ряющих друг другу партнеров, Баранов и сам откры
то рассказал бы все капитану Гагемейстеру, честно
покаялся в ошибках, поспешности с выбором началь
ника столь ответственной экспедиции на Сандвичевы
острова, спросил бы совета, как теперь быть и что
делать. Столкнувшись же с ледяным тоном Гагемей-
484
