канова, который пойдет вместе с Подушкиным. Но еще
надо подумать, стоит ли окончательно смириться со
своим поражением и забирать с Сандвичевых остав
ленных там людей или же попробовать все же дого
вориться с Камеамеа восстановить на одном из островов
факторию компании и развивать, как намечалось, тор
говые связи. Доводы Тараканова о том, что теперь
ничего уже не поправить, не очень убедительны. Надо
использовать последний шанс — извиниться перед
обоими королями за причиненные им хлопоты и не
приятности, покаяться в ошибках своих людей и про
сить Камеамеа вернуться к прежним добрососедским
отношениям.
Вот было бы хорошо, вот было бы славно, все
более воодушевлялся Баранов, ежели б простил его
Камеамеа и принял бы этот план. Это было бы спасе
нием. Надо лишь тщательно продумать и написать
Камеамеа подробное письмо, воздать должное его
мудрости, напомнить, как украшает любого справед
ливого властителя великодушие, с еще большей на
стойчивостью раскрыть перед королем пагубность пре
кращения торговли и добрососедских отношений с рус
скими и все выгоды их возобновления. Да ежели ко
роль поддержит его, не придется писать покаянное
объяснение директорам компании. А сдаться без боя,
не пытаясь найти достойное решение непростой про
блемы, и дурак сумеет. Об этом и надо говорить се
годня с Подушкиным и Таракановым. Кого-то из лю
дей на Сандвичевых, кому уж совсем там невмоготу,
придется, конечно, заменить. Но желательно все ж
оставить несколько опытных и здравомыслящих про
мышленников, как тот же Тараканов, ежели согла
шение о сохранении на островах компанейской фак
тории будет достигнуто.
Баранов в волнении поднялся с кресла, прошелся
по кабинету. «Действовать надо только так, — все
прочнее утверждался он. — Тараканову напрасно не
выразил при встрече благодарности, что не допусти
ли промышленники кровопролития на Кауаи. То, что
руки наших людей кровью сандвичан не замараны,
очень важно. Это и дает основание надеяться на луч
шее».
