бе. А та вся — огонь, страсть, желание. Какой для
него дом здесь без оставленной на юге суженой?
Тоска!
Направляясь на встречу с главным правителем,
Тараканов готовил себя к тому, что ему не избежать
упреков. Придется отдуваться за все грехи доктора
Шеффера.
Как же постарел Баранов за эти годы, с горечью
в сердце отметил Тараканов, едва переступил порог
кабинета: сжался, сморщился, не может сдержать
подрагивания рук и потому сидит, вцепив пальцы в
подлокотники кресла.
Баранов встретил его сердечно, но задавал воп
росы тоном строгим и суровым. Лишь постепенно, слу
шая искренний рассказ давнего сподвижника, отмя
кал, понимающие кивал головой и наконец, когда Та
раканов дошел в своем рассказе до описания их воз
вращения на «Кадьяке» в Гонолулу и безуспешных
переговоров с Джоном Янгом, от которого зависело
разрешение высадиться на берег, Баранов выразил
полное сочувствие попавшим в беду промышленникам.
Особенно пристрастно он расспрашивал, как это вдруг
«Ильмень» оказался на Сандвичевых островах и по
чему, получив в личном письме Баранова приказ воз
вращаться с охотниками на «Ильмене», Тараканов этого
не сделал.
— Скажи мне начистоту, Тимофей, — обратился
к нему Баранов после завершения доклада, и Тарака
нов поймал на себе прежний, острый и пытливый,
взгляд главного правителя, — что ты думаешь теперь
о докторе Шеффере? Неужто и он враг нам оказался
и намеренно навредить хотел? Али по недомыслию все
глупости натворил? Пожил ты вместе с ним достаточ
но и уж наверное распознал его лучше, чем я.
— Доктор Шеффер нам не враг, — убежденно
сказал Тараканов. — Был бы он враг тайный, выдал
бы я его не колеблясь Джону Янгу, а скорее, и сами
бы суд свой над ним учинили. Он болел душой за
успехи компании и многого хотел добиться. Большой
он, должен сказать, краснобай, любитель поговорить
506
