ведешь себя как пристало мужчине. Спасибо за теп
лые слова. Давай-ка присядем и поговорим о наших с
тобой делах. — Баранов указал Яновскому на кресло
и сам присел. — Мне уж до твоего прихода сегод
няшнего призналась Иринушка, что будешь ты про
сить ее руки. Хочу спросить тебя, хорошо ли ты все
обдумал, спрашивал ли разрешения на брак у коман
диров своих?
— С командирами я говорил, и согласие их полу
чено. Я понимаю всю серьезность этого шага, и ника
ких колебаний у меня нет.
— Мне интересно узнать, Семен Иванович, из ка
кой ты семьи, кто родители твои?
— Родители мои мелкопоместные дворяне, из Ма
лороссии.
— Живы ли они?
— Слава Богу, живы.
— Скажу не таясь, Семен Иванович, ты мне нра
вишься. Вижу в тебе основательного и крепкого чело
века, способного дать счастье моей дочери. Ты же
понимаешь, Семен Иванович, что годы мои весьма
преклонные. Недалек час, когда закончатся дни мои на
земле. Будущее юной дочери меня давно волновала Кто-
то позаботится о ней, на чье плечо преклонит она
голову в трудную минуту? В одном, чувствую, дал я
все же крупную промашку: не смог достойно моему
положению материально обеспечить детей. Состояние,
какое я смогу оставить им, совсем не велико, и муж
моей дочери, который рассчитывает прожить на эти
деньги, будет жестоко обманут. — Баранов вниматель
но смотрел на Яновского, стараясь по выражению его
лица определить, как встретил он эти слова.
Яновский глядел чуть в сторону. Он как-то сразу
посуровел, с решительным видом сжал зубы.
Баранов не стал унижать себя подробными объ
яснениями, почему он не смог сколотить достойного
его детей состояния. Слишком многое пришлось бы
вспоминать: как из причитающихся ему за службу
двадцати паев пять паев регулярно отдавал он Кус
кову и правителю кадьякской конторы Баннеру, что
бы компенсировать их невысокое жалованье и тем
удержать в Америке; как жертвовал крупные сум
498
