Стыдно было, а все норовила спросить — то Понафи-
дина, то друга его Новосильцева: где ж Семен Ива
нович, здоров ли он, что-то не заходит? Вы уж,
тятенька, пожалуйста, когда придет к вам Семен
Иванович, будьте с ним поласковее, чтоб не обидеть
его ненароком». — «Да за что же мне обижать его,
твоего суженого, — нежно гладя дочь по голове,
отвечал Баранов, — ежели он с полным уважением и
любовью к тебе относится? Он и со мной всегда был
приветлив и ласков, и приятно было слушать рас
сказы его о флотской службе и рассуждения о поли
тике в Европе. Вижу в нем здравый смысл и крепкую
жизненную основу и верю, Иринушка, что будешь ты
с ним счастлива. Никуда пока не отлучайся. Как при
дет он руки твоей просить, я с ним впервой побесе
дую маленько, а потом и тебя кликну». Дочь, растро
гавшись, поцеловала отца в щеку.
Яновский пришел вскоре после обеда, в мундире
с эполетами, при сабле. Лицо его было строгим и
торжественным. Зайдя в кабинет, дернул головой.
— Желаю здравствовать, Александр Андреевич!
Баранов подошел к нему, протянул руку.
— Здравствуй, Семен Иванович! С чем пришел,
что такой нарядный сегодня?
— Серьезный разговор к вам есть.
— Говори. Я пустые разговоры и не люблю.
— Вот уж несколько месяцев, как я знаком с
вашей дочерью, Ириной Александровной. — Яновский
говорил с некоторым смущением. На щеках его заиг
рал румянец. — Я никогда не думал, что здесь, так
далеко от России, встречу девушку, которая займет
все мои мысли и чувства. Я искренне полюбил вашу
дочь, Александр Андреевич, и знаю, что она отве
чает мне взаимностью. Простите мне мою дерзость,
но я осмеливаюсь просить у вас ее руки. Скажу со
вершенно искренне: я глубоко уважаю вас, Александр
Андреевич, и восхищаюсь вашими многотрудными де
лами в Америке. Породниться с вами, с вашей семьей
будет большой честью для меня.
Склонив голову, лейтенант Яновский замолчал.
— Я ждал твоего прихода, Семен Иванович, —
ответил Баранов, — и признателен тебе за то, что
17—2749
497
