— Так, ежели я правильно вас понял, — ледя
ным голосом подвел черту Гагемейстер, — вы явились
назад с пустыми руками, без сандала, без денег, во
обще без ничего. Вы сами-то хоть понимаете, что это
полный провал?
— Я все же полагал, что основная моя задача —
сбор брошенных на островах людей, и я ее выпол
нил, — стараясь не давать волю эмоциям, ответил
Подушкин.
— Вы сделали самое простое дело, которое сде
лал бы на вашем месте каждый, — жестко сказал
Гагемейстер. — В тех же вопросах, где надо было
проявить себя не только моряком, но и дипломатом,
вы потерпели фиаско. Почему, кстати, вы явились с
докладом без этого промышленника, который пошел
вместе с вами, — Тараканова? Я специально дал его
в помощь, чтобы он как человек, посвященный в
некоторые местные детали, способствовал вашим
переговорам. Я бы хотел задать несколько вопросов и
ему.
И тут Подушкин понял, что окончательно идет ко
дну. Ничего не оставалось, как признать взятую на
себя ответственность за то, что разрешил Тараканову
пожить на Кауаи.
Внешне спокойным, деловитым тоном Подушкин
объяснил:
— К сожалению, заслушать Тимофея Тараканова
никак не можно. На Кауаи, в селении Ваимеа, у него
оказалась жена-сандвичанка и маленький ребенок, сын.
Он попросил у меня дозволения временно остаться на
острове со своей семьей. Сказал, что работал на ком
панию двадцать лет и заслужил отдых. Я не счел
возможным отказать ему.
— И вам не пришло в голову, лейтенант, что та
кие решения несколько выходят за рамки ваших пол
номочий?
— В данном случае я руководствовался просты
ми человеческими чувствами, — твердо, с созна
нием внутренней правоты, ответил Подушкин. — Та
раканов потерял первую жену здесь, на Ситхе, ког
да колоши перерезали гарнизон нашего Михайлов
ского поселения. И не он виноват в том, что оказал
548
