лось, что было почти в горизонтальном положении, стал
дожидаться, пока Макаров взлезет наверх и будет в состоя
нии мне пособить подняться; но, тащив меня за собою, Ма
каров, хотя, впрочем, весьма сильный, так устал, что лишь
поднялся вверх, как в ту же минуту упал и протянулся как
мертвый. В это самое время камень, на котором я стоял, от
валился от утеса и полетел вниз, а я повис на одной руке, не
быв в состоянии ни на что опереться ногами, ибо в этом мес
те утес был весьма гладок. Недалеко от меня были все наши
матросы, но от чрезмерной усталости они не могли мне по
дать никакой помощи; Макаров лежал почти без чувств, а
Хлебников поднимался в другом месте.
Пробыв в таком мучительном положении несколько ми
нут, я начал чувствовать чрезмерную боль в руке, на которой
висел, и хотел было уже опуститься в бывшую подо мною
пропасть в глубину сажен с лишком на сто, чтоб в одну секун
ду кончилось мое мучение, но Макаров, пришед в чувство и
увидев мое положение, подошел ко мне, одну ногу поставил
на высунувшийся из утеса против самой моей груди неболь
шой камешек, а руками схватился за ветви молодого дерева,
стоявшего на вершине утеса, и, сказав мне, чтоб я свободной
своей рукой ухватился за его кушак, употребил всю свою си
лу и вытащил меня наверх. Если бы камень из-под ноги у Ма
карова упал или ветви, за которые он держался, изломились,
тогда бы мы оба полетели стремглав в пропасть и погибли
бы без всякого сомнения.
Между тем Хлебников, поднимавшийся в другом месте,
почти на половине высоты утеса встретил такие пре
пятствия, что никак не мог лезть выше, а что всего хуже, то и
на низ спуститься уже не был в состоянии, почему матросы,
связав несколько кушаков, спустили к нему один конец и по
собили ему выйти из такого опасного положения.
Добравшись все до половины утеса и отдохнув тут, стали
мы опять подниматься на хребет. Мы издали видели близ
вершины этой горы землянку, или, может быть, что-нибудь
показалось нам землянкой, почему и вознамерились мы, до[ 359]
