схватил я ружье и выбежал, увидел ранившего меня дикого:
он стоял за палаткой и держал в левой руке копье, а в правой
камень, который так сильно бросил мне в голову, что я не
мог на ногах устоять и присел на колоду; но, выстрелив, по
верг врага моего мертвого на землю. Вскоре после того ди
кие ударились в бегство; при сем случае успели они и коман
дира нашего ранить копьем в спину, а камнем в ухо. Впро
чем, кроме четверых, бывших на судне, все до одного
человека потерпели от каменьев более или менее. Из не
приятелей же убито было трое, из коих одного они утащили,
а сколько раненых —не знаю; в добычу нам досталось много
оставленных на месте сражения копий, плащей, шляп и пр.
На ночь одна смена заняла кругом табора караул, а про
чие, собравшись в палатку, оплакивали горькую свою участь.
Поутру ходили мы осматривать окружность и выбирали мес
то, где можно было бы нам расположиться зимовать и обез
опасить себя укреплениями. Но нашли, что берег здесь имел
самое неблагоприятное намерение нашему положению и
свойство: он был покрыт дремучим лесом и столь низок, что
большими водами его заливало. Начальник, собрав всех нас,
открыл нам свое намерение следующей речью: «Господа! По
предписаниям, данным мне от главного правителя колоний,
я знаю, что в непродолжительном времени должен прийти к
здешним берегам компанейский корабль «Кадьяк» и именно
в гавань, отстоящую не далее шестидесяти пяти миль от мес
та, где мы теперь находимся. Между сими двумя местами на
карте не означено ни бухт, ни заливов и ни одной реки, а по
тому мы весьма скоро можем достигнуть помянутой гавани.
Вы сами видите, что здесь, не подвергая себя очевидной и
почти верной гибели, нам оставаться нет никакой возмож
ности: дикие весьма легко могут истребить всех нас. Если же
мы немедленно тронемся с места, то они останутся здесь гра
бить судно и делить поживу и, верно, за нами не погонятся,
потому что не будут иметь в том никакой нужды». На это мы
единогласно отвечали: «В воле вашей, мы из повиновения не
выходим».
[ 790]
