окружении
огромных
тополей и
заброшенного
кладбища
, -
куча битого
кирпича
.
Когда
-
то
тут
,
на месте
кирпичной
кучи
,
стояла
красивая церковь
,
ее
взорвали
,
и
с
тех пор
это место одичало
,
стало
зарастать молодыми
тополями и
березками
.
Хозяин разрушенного храма
,
между прочим
,
никуда не исчез
.
Он
был отцом
всех Архангельских и доживал
свои последние дни
в доме
Брониных
,
около
своей дочери Екатерины
,
жены Бронина
.
Я очень хорошо помню и
сейчас
этого представительного
старика
с белой
пышной бородой
(
только бородой
он и напоминал бывшего
священника
).
Отец
Александр
выглядел дряхлым
,
худым
,
с длинными белыми
волосами
,
спадавшими беспорядочно на
сухие плечи
.
На
вопрос
,
не жалеет ли
он
своей
разваленной на
куски церкви
,
ответил
:
-
Жалеть надо
то
,
что
теряешь безвозвратно
.
Я же потерял не
все
,
со мной
осталась
вера
,
она
всегда будет
со мной
,
ее
во мне никто не уничтожит
,
отнять
ее
тоже нельзя
.
Жалею лишь о
росписи церковной
,
нигде
в округе
такой
красивой не было
,
да истерзанного иконостаса жалко
.
Однако
во мне больше
недоумения
,
чем жалости
:
как могли
люди
уничтожить
то
,
что
составляло
национальную ценность
?
Никогда
этого не пойму
.
А невежество и
тупость
...
Взрывом храма
веру
в Бога у прихожан не уничтожили
,
она
стала
еще более
истовой и до
времени
тайной
.
Повторяю
-
до
времени
.
Настанет день
,
верю
истинно
в
это
,
когда о
содеянном
варварстве официально будут жалеть
.
В просторном доме на берегу Шулмы
,
кроме
самого Бронина
,
его жены
Екатерины и отца Александра
,
проживали
еще их прислуга
(
тетка Дарья
)
да
внучка Дашенька
.
Мать Даши
,
дородная Ирина Вячеславовна
,
в доме отца
бывала редко
.
Большую
часть
времени она проводила
в Москве
-
многие
годы
где
-
то
там училась
,
потом долго
там же лечилась
,
а о Дашеньке
вспоминала
лишь
в
канун Нового
года да
в день рождения
.
На
свет Даша появилась
в
войну
от не известного никому отца
:
Ирина добровольно
ушла на фронт
,
служила
в
авиадесантных
частях и демобилизовалась из
-
за беременности
.
Дед и бабушка
были
рады
-
внучка прибавила им дел и
забот
.
Лишь мать
,
пытавшаяся
выйти
замуж
«
за
военного человека не ниже полковника
»,
с
каждым
годом доставляла
им
все больше
горечи
.
Однако
в
сорок девятом
году она наконец обрела нового
