историку
,
рекомендую Грановского
.
Вот он
!
Или Николо Макиавелли
.
Есть
у меня
,
конечно
,
и Ключевский
,
правда
,
изрядно потрепан
,
но
читать
вполне можно
.
А
вот Соловьева не успел
заполучить
...
После
этих
слов откуда
-
то
с нижней полки
вытаскивались несколько
томов Ключевского
в
старинном издании
.
На
книги
у него была феноменально
емкая память
.
Он помнил
всех
известных и малознакомых
авторов
,
содержание прочитанных
в
течение долгой
жизни
книг и их
героев
,
помнил
,
где
,
когда и при
каких
обстоятельствах была
куплена
та или другая
книга
.
Мог часами диктовать по памяти
рекомендательные
списки
:
что
читать
в первую очередь
,
что потом
,
что
математику
,
что историку
,
что
словеснику
.
Некоторых
авторов он
знал
настолько основательно
,
что
,
казалось
,
жил рядом
с ними
,
наблюдал
в
повседневной жизни
.
Самыми
любимыми были Пушкин
,
Лермонтов
,
Тютчев и
Толстой
.
О Тургеневе он
знал буквально
все
,
что
в
то
время было издано и
издавалось
.
Но имелись писатели
,
которых
он не любил и
сочинения
которых
принципиально не покупал
.
Особенно не
терпел Чернышевского
,
Некрасова и
Маяковского
,
которых
считал малоталантливыми
.
Огульно не признавал почти
всей
советской
литературы
,
хотя многих
авторов и
читал
.
Уважительно
относился
лишь
к детской
литературе
-
восхищался Маршаком
,
Барто
,
Михалковым и Чуковским
.
Из
«
серьезных
»
сочинений достойными
уважения
считал
только
«
Тихий Дон
»
Шолохова да
сочинения О
.
Форш
,
Зощенко и
Ахматовой
,
популярность
которых была
столь
велика
,
считал их мучениками
,
но
литературную
талантливость
всегда
ставил под
сомнение
.
Очевидно
,
это
объяснялось
тем
,
что
он был
воспитан
веком Пушкина и Толстого
,
поэтому и
молился одному
только
родному
ему Богу
-
девятнадцатому
веку
!
Представители же двадцатого
века
,
особенно
советского периода
,
представлялись
ему непонятными
чужаками
(«
много
врут
»).
Книги бронинской библиотеки
стали
одной из притягательных
сил для
молодых преподавателей
.
В
суровые послевоенные
годы
,
когда
в условиях
глухой деревни
,
где
единственной формой духовного бытия
становилась для
учителей школа
,
к Бронину шли
,
как на огонек
в ночи
.
Здесь можно было
