тогда были практически нищими
,
разутыми и
раздетыми
.
Война
только
-
только
кончилась
,
разруха царила необыкновенная
,
а
за работу в
колхозах ничего не
платили
.
Подписать же
(
то
есть
взять у нищего
взаймы
)
надо было
каждого
,
при
этом на
значительную
сумму
.
Потом
эта
сумма
в
течение
года
высчитывалась
из убогого
заработка
колхозника
.
В деревне Ларюково
ответственным
за
проведение
займа
ежегодно назначался давно известный мне Писарев Николай
Иванович
,
умный мужик
,
инвалид
войны
.
Я у него
числился идеологическим
помощником и
«
вдохновителем
».
Подписку на
заем Николай Иванович по обычаю начинал на деревенском
сходе
.
Первым
вызывал Бойцева Петра Степановича
,
отца погибшего на
войне
сына
-
летчика
,
за
которого
он получал большую по
тем
временам пенсию
.
-
Пишите на
всю
катушку
! -
говорил обычно Петр Степанович и
степенно
садился на лавку
.
По
замыслу Николая Ивановича предполагалось
,
что пример
Бойцева будет хорошим началом
,
однако
вместо
успешного продолжения
в
накуренной избе
воцарялось
зловещее молчание
:
никто не хотел более ни на
полную
«
катушку
»,
ни на
ее половину подписываться
.
От подписки никто не
отказывался
,
но назывались
такие мизерные
суммы
,
что Николай Иванович
начинал
сердиться
.
Собрание превращалось
в уговоры
,
острые
споры
,
неприятные
возражения
,
выкрики
.
Не обходилось и без
грубых
колкостей
,
иногда
звучал несложный мат
...
-
Ты
куда
это
,
Прасковья
? -
спрашивал Николай Иванович
вдруг
поднявшуюся
с лавки
колхозницу
.
-
Как
куда
?
До
ведру надо
.
После
таких
слов раздаются блудливые
смешки
.
-
Поманила бы немного
,
не омочишься
,
поди
,
сотона
!
-
Сам
ты
сотона
,
прости
господи
!
Терпи
,
коли нравится
!
Хлопает дверь
,
Прасковья
уходит и больше не
возвращается
.
Часам
к
двум
-
трем ночи
в избе остается около
трети
собравшихся
.
Сход
заканчивается
,
а потом на протяжении недели длится
самое
тяжелое и постыдное
-
Николай
Иванович
,
опираясь на палочку
,
ходит по дворам
.
Грозит
,
ругается
,
иногда
прозрачно
лжет
.
Убаюкивает лестью и
грубой шуткой
,
юродствует
,
на что
-
то
