весенним ^нём в поле выйдет. — Помолчал немного. Добавил:—
А иначе как же? Война — не война, а хлеба тебе, солдат, все
равно надо. Так-то оно... — Замолчал и полез за табаком, считая
разговор законченным.
25 ноября.
Теперь надо ждать крупных событий. Не на отдых же пере
бросили в наш район еще целую дивизию. Правда, бойцы в ней
еще не обстрелянные, но крепкие. Сибиряки.
27 ноября.
Уж е несколько дней агитаторы рассказывают ¦ в ротах о трех
мальчишках-разведчиках. Сегодня видел их в штабе полка. На
вид совсем дети. Только глаза не детские. Глаза, видевшие
смерть.
28 ноября.
«Милый Саша, если бы знал ты, сколько крови я видела за
эти дни. Кажется, нет здесь уже такого клочка земли, который
не был бы обагрен кровью ...»
Пытаюсь представить Дашу в этом пекле из огня и металла
и не могу. Стоит она у меня перед глазами такая, какой была
в тот последний наш вечер: в ситцевом платье, босиком, воло
сы рассыпались по плечам. И улыбка. Светлая, добрая Дашина
улыбка.
«...Вы еще не слышали о подвиге двадцати восьми наших пан
филовцев? Скоро услышите. Двадцать восемь бойцов и пятьде
сят танков. Какое же сердце нужно иметь, чтобы не дрогнуть пе
ред этими стальными чудовищами, чтобы спокойно шагнуть под
их гусеницы со связкой бутылок. Я часто спрашиваю себя, смог
ла гбы я так? И" знаешь, Сашок, трусиха твоя Дашка. Наверно,
у меня не хватило бы сил на такое... Я и до сих пор не пони
маю, за что мне орден Красного Знамени вручили...»
Милая моя девочка. Как будто то, что ты делаеш ь каждый
день, не грозит тебе такой же постоянной смертью .
3 декабря.
Все живут ожиданием. Приказа еще нет, но по всему чув
ствуется, что он вот-вот будет. Усиленно подвозят боеприпасы.
Проведены занятия с командирами частей и подразделений.
47
