ми всегдашнюю выгоду, или меньше зависимое от японцев
их положение? Того достоверно утверждать не могу, однако
полагаю первую причину основательнее. Теплых шапок не
видал я ни на одном; большая часть не покрывает ничем го
ловы своей; на некоторых были только соломенные шляпы,
имеющие вид конуса. Обычая стричь волосы, думаю, не име
ют, невзирая на то, что я видел несколько человек, у которых
до полголовы оные острижены. Вероятно, что это были толь
ко подражатели японцев. Женщины, даже самые молодые, не
украшают ничем ни головы, ни шеи, ни носа, ни ушей своих;
одни только губы натирают вообще синею краскою, чрез
что европейцу, привыкшему любоваться цветом розовым, ка
жутся очень отвратительны. Мужчины одни, да и то немно
гие, имели серьги, состоящие в простых кольцах из желтой
меди. Мне удалось выменять пару серег у одного молодого че
ловека. Они состояли из серебряных колец, из коих в каждом
было по большому зерну искусственного бисера, бусом назы
ваемого. Лаперуз говорит, что ему случилось видеть такие же
у одного из жителей берегов залива де Лангль.
Молодой человек, коему принадлежали выменянные
мною серьги, ценил оные очень дорого. Великой трудности
стоило ему выпустить их из рук своих. Два раза брал он серь
ги назад и увеличивал цену. Старый кафтан, два бумажных
платка и лист жести склонили его наконец к тому, что он мне
их отдал. Впрочем, медные пуговицы и поношенное платье
были такие вещи, на которые охотнее променивали они нам
свои трубки и другие малости, не имевшие для нас иной це
ны, кроме их редкости.
Хижины жителей берегов Анивы видели мы только лет
ние, как уже упомянуто выше; на берегах же залива Румянце
ва казались быть оные летними и зимними вместе. Две нами
виденные состояли из одной большой избы с сенями, в бли
зости коих находились сушильни для рыбы. Сии жилища по
строены, однако, некрепко и непрочно. Если оные не покры
ваются снегом так же, как в Камчатке, то, конечно, крайне
холодны во время жестоких зим, каковым непременно здесь
быть должно, поелику в половине мая показывал термометр
[325]
