ческое представление, что Помпонио поймать невозможно, но
вернее, что главным побуждением к отпирательству было неже
лание его выдать, открыв свои с ним сношения. Н адо сказать,
что в моих начальных разъездах по Калифорнии мне не раз гро
зила опасность попасться в руки Помпонио: и были действи
тельно случаи, что ни один испанец не отваживался провожать
меня в иныя места, где предполагалась шайка Помпонио, и я
должен был проезжать эти места один, руководствуясь только
данными мне общими указаниями. Были даже случаи, когда, по
расположению ко мне, просто не пускали меня и прятали лош а
дей. Мне, впрочем, нельзя было обращать внимание на подоб
ную опасность, так как по своей должности, и по безпрестан-
ным поручениям, какия давал мне начальник экспедиции, я не
мог отлучиться надолго с фрегата и получал от Л азарева до зво
ление на разъезды всегда на самый короткий срок. Чтобы выиг
рать время, мне почти всегда необходимо было для сокращения
разстояния выбирать ближайшие, хотя бы опасные и неудобные
проезды: по прямой дороге в С ан та -К рус , сокращавшей путь
на десяток верст, мы должны были, например, пустив лошадей
вперед на произвол, пробираться ползком по обсыпающемуся
гребню хребта гор, сидя на нем верхом и имея по обе стороны
пропасти. Но возвращаюсь к описываемому случаю. В то вре
мя как мы проходили, как сказал я выше, мимо тюрьмы, где со
держался Помпонио, он сидел у дверей снаружи, где ему было
дозволено погреться на солнце, как единственном источнике
тепла в этой тюрьме даже и зимой, которая, конечно, не страш
на вообще в Калифорнии, но в жилье без печей все-таки чувст
вительна в Сан -Франциско , где термометр доходит до точки
замерзания. Помпонио учтиво и приветливо поклонился нам, а
чрез минуту один из караульных солдат, догнав нас, сказал мне,
что Помпонио хочет о чем-то попросить меня. Зная , что там у
заключенных в обычае просить вместо милостыни пахитоску
или сигару, я сказал, что не курю ничего и потому таких вещей
не ношу при себе; но как у Л утковскаго нашлась сигара, и мы
рады были случаю видеть поближе Помпонио и поговорить с
ним, то мы воротились, подошли к нему, и мой спутник подал
ему сигару. Он взял, поблагодарил нас на чистом испанском
языке, но сказал, что он не за тем звал нас. “Мне хотелось с ва
ми поговорить, дон Деметрио!” — сказал он мне. “Я хотел ска
зать вам: знаете ли? Ведь вы два раза были в моих руках. И ка
кой был соблазн! И как разбирала меня охота укокошить этого
испанца, Х о зе д е -ла -К р у с , который был тогда вашим провод
ником. У ! я бы всех их истребил! Но и з -за вас я пощадил и его !”
Тут он мне подробно разказал все обстоятельства одного из т а - .
ких случаев, а именно, при проезде моем по одному заброшен
ному десятки лет пути, о возможности проезда по которому е д
ва сохранилось предание в семействе этого Х о з д д е -л а - К руса,
моего проводника. Помпонио прибавил, что когда мы с Х о з е
спустились в самую глубину пропасти, чтобы напиться из бегу-
щаго по дну ручья, и сойдя с лошадей сели под огромною чагою
