чем отвергнуть, просто забыть о ненависти —и вынести, как
светильник из тьмы, предчувствие будущего!»13
Вряд ли галлиполийцы могли предвидеть в авторах той не
большой книжки провозвестников своего будущего, указыва
ющих и сроки избавления России. Но, выполнив первую зада
чу —выжить, белые воины искали путей к возрождению. Путь
к Востоку? Что ж, прекрасно! От Запада они уже вкусили за го
ды смуты и испытывали к нему непреходящую благодарность.
К Востоку! Домой!
Впредисловии к софийскому сборнику, однако, говорилось:
«Мы не имеем других слов, кроме слов ужаса и отвращения, для
того чтобы охарактеризовать бесчеловечность и мерзость боль
шевизма. Но мы признаем, что только благодаря бесстрашно
поставленному большевиками вопросу о самой сущности су
ществующего, благодаря их дерзанию по размаху, неслыхан
ному в истории, —выяснилось и установилось то, что в ином
случае долгое время оставалось бы неясным и вводило бы в со
блазн: выяснилось материальное и духовное убожество, от-
вратность социализма, спасающая сила Религии. В историче
ских сбываниях большевизм приходит к отрицанию самого
себя и в нем самом становится на очередь жизненное преодо
ление социализма».
Это пророчество евразийцев о самоубийстве социализма
было тогда многим понятно, но заключавшееся в нем указание
на то, что оно может случиться в далеком будущем, ставило на
повестку дня вопрос о смысле борьбы.
Что же делать? Только молиться? Или рыдать? Или просто
учиться, сажать огороды, чинить сапоги, задумчиво глядеть на
плывущие по проливу пароходы?
Георгий Флоровский фактически прочитал отходную мо
литву: «Попыткою не считаться с жизнью, попыткою пойти
напролом было “белое” движение, и здесь именно коренился
его неизбежный неуспех.
...Скажу открыто и прямо: белое дело родилось из беззавет
ного и бескорыстного патриотического порыва, оно росло и
питалось чувствами чистыми и святыми. Именно святыми: бе
лая борьба не была ни политикой, ни классовой авантюрой,
она не была гражданской войной, —под белые знамена влек
ла не какая-нибудь программа, а чистое нравственное зада
ние —положить конец преступному террору, надругательст
вам и разврату. Это был именно протест совести...
В отдельности каждый может сражаться за “видение, непо
стижимое уму”, но коллективное предприятие должно иметь
свой “будничный” лозунг. Ведь лично оправдан и свят также и
тот, кто, совершенно не умея плавать, в порыве жертвенного
239
